Я буду жить с тобой

      Автобус останавливается возле чёрного входа одного из лучших отелей Лос-Анджелеса. Чонгук надевает свой рюкзак, поправляет кепку и выходит последним. Информация о том, что они будут жить именно здесь, просочилась в сеть. Им приходится проходить через толпу людей, которые стремятся потрогать или сфотографировать их. Он успокаивает себя тем, что это просто арми, и они рады увидеться.       Лобби отеля большое. Альфа повидал многое, и его не слишком это удивляет, но здесь все равно красиво. Намджун вместе с менеджерами идёт обсуждать номера и расселение, а остальные усаживаются на диван.       Америка кажется чужой. Пусть они были тут достаточное количество раз, понимают речь, но сами люди другие. Их поведение, поступки. Еда другая:       – Я мечтаю о том, чтобы помыться и завалиться спать, – Тэхен потягивается и устало укладывает голову на плечо Чимина.       – Не знаю на счёт спать, но помыться да. И поесть, – Джин пытается подключиться к вай фаю, потому даже не поднимает голову.       Чонгук садится на ручку дивана, совсем рядом с Хосоком, и мельком рассматривает старшего. Он облизывает губы и улыбается немного, когда его замечают:       – Чего такой грустный? У тебя что-то случилось, хен? – Чон пожимает плечами и отворачивается, откидываясь на спинку дивана. Кажется, чтобы быть подальше от Чонгука.       Макнэ настолько растерян, что вздрагивает, когда слышит голос Намджуна. Он выглядит слегка недовольным и очень уставшим. Плохо дело:       – Нам не могут дать всем отдельные номера, поэтому пришлось взять несколько по два. Чонгук, ты с Тэхеном. Чимин, ты с Хосоком. Джин, ты со мной. Юнги, ты просил и тебе важно, поэтому у тебя свой номер. Держите ключи, – альфа отдает всем карточки. Чонгук косится на не слишком довольного Тэхена и вздыхает. Ему тоже не так хочется.       – Ужин нам организуют, скиньте в чат то, что хотели бы поесть. Завтра репетиция с четырёх часов, до этого времени отсыпаемся и приходим в себя. Судя по количеству арми, просто погулять не получится. Завтра решим. После репетиции поедем есть, может, посмотрим город. Вопросы есть? – Все мотают головами и поднимаются, чтобы разойтись по номерам. Чон смотрит в спину Хосоку, который идёт первым к лифтам, и ищет глазами Чимина. Стоит с Тэхеном, ожидаемо:       – Чимин-хен, слушай. Может, мы с тобой поменяемся? Ты пойдешь в номер к Тэхену, а я к Хосоку. Он какой-то странный, кажется, – альфа неловко оборачивается, чтобы его никто не услышал.       – Я бы с радостью, Чонгук-и. Но у него течка. Сам понимаешь, не всем омегам будет комфортно в такой период рядом с альфой. Ты можешь сам его спросить. Я-то не против и могу поменяться, если что, – омега улыбается разнеженно и ближе к Тэхену двигается, в его ключицу носом утыкаясь.       – А, понял.       Он отворачивается быстро, каждый раз чувствуя себя неловко, когда видит это. В группе вообще нельзя вступать в отношения и эти двое очень долго ругались с Намджуном, чтобы их хотя бы не выгнали. Но смогли. И своим примером вдохновили Чонгука перестать скрывать. Правда его желание понравиться Хосок-хену пока было не замечено. Слишком страшно оказаться отвергнутым.       – Хен, подожди! – Хоби поворачивается и кажется ещё бледнее, чем когда сидел на диване.       – Тебе нехорошо? Позвать врача? – Омега выглядит раздражённо и проговаривает тихо, угрожающе, как только он умеет:       – Нет, мне сказать, что тебе от меня надо, и отстать. По возможности.       Макнэ сглатывает и крепче стискивает лямку своего рюкзака, смелости набираясь:       – Я хочу поменяться с Чимином и жить с тобой. Если ты не против, – лифт подъезжает, и они заходят туда вдвоём. Это немного некомфортно, и Чонгук на секунду пугается, представляя, что и жить им будет так же.       – Хорошо.       Альфа не дышит. Он ожидал услышать, все что угодно, кроме этого. Лифт пищит, открываясь на нужном им этаже, и Хосок буквально вылетает из него. Чон растерянно выходит. Тэхен и Чимин поехали на другом лифте, который как раз остановился.       – Он не против. Можем поменяться, – Пак довольно жмурится и жмется ближе к Тэ, позволяя обнять себя за талию.       – Отлично, только Намджуну ни слова. Если что, то мы живём так, как должны, – Тэхен дожидается кивка от младшего и уводит своего омегу в их номер.       Чонгук смотрит вслед уходящему Хосоку и неловко мнется на месте. Они все давно пьют таблетки, как и положено в смешанных группах. Конечно, каждый знает как кто пахнет, но скорее теоретически. Альфа представляет жизнь с течным омегой и мотает головой, чтобы не передумать.       Их номер находится на этаже с Тэхеном и Чимином. Остальные выше на два. Это хорошо, будет время поменяться, если что. Хотя Намджун не контролирует их так уж сильно, они все взрослые люди. Но наругаться может. Макнэ толкает дверь, которую омега не закрыл до конца, и входит в номер, рассматривая его.       Звёзд много, поэтому условия соответствуют. В номере приятно пахнет, достаточно прохладно. Шторы открыты, стоит тарелка с фруктами. Две кровати, которые разделяет низкая тумбочка с телефоном и разными кнопками. Хосока не видно, но слышно шум воды. Чонгук пишет стаффу, чтобы они принесли его и омеги чемоданы сюда.       Ноги гудят. Альфа опускается на кровать, стоящую ближе к входу, и стягивает кроссовки. Пусть они летают на частном самолёте, где условия максимально комфортные, но так долго даже в комфорте не просидишь. Что вообще говорить об омеге в течке, который максимально чувствительный и слабый. А через пару дней выйдет на сцену и будет выглядеть самым настоящим альфой. Удивительный человек.       В дверь стучат, и Чонгук открывает, кивая стаффу, которой заносит их чемоданы. Он сам доносит вещи омеги до его кровати и поскорее выгоняет чужих. Хоть запах и не чувствуется, но все равно неприятно, что Хосок так уязвим. Альфа садится на кровать и терпеливо ждёт. Или пока позовут на ужин, или пока старший наконец выйдет из ванной.       Чон ложится спиной на кровать, чувствуя, как неприятно тянет спину. Нужно будет сходить провериться, когда тур закончится. Он напрягает слух, когда звук воды в ванной прекращается. Альфа садится резко и ждёт.       Он не ожидал. Омега выходит в одном белье, через которое чётко видны очертания прокладки. Его живот, обычно плоский и практически прилипший к позвоночнику, сейчас слегка выпирает. Грудь тоже выглядит набухшей. Соски розоватые, из-за смены температуры стоят и выглядят просто очаровательно. Чонгук понимает, что слишком открыто пялится, и старается отвернуться:       – Кхм, хен, может быть, ты наденешь на себя хоть что-нибудь ещё? Я не имею ничего против такого твоего вида, но сам понимаешь, – альфа сглатывает и увлечённо рассматривает список всех услуг, которые предоставляет их отель. О, даже зал есть?       – Чонгук-и, – он успевает повернуть голову и отшатнуться, потому что старший слишком близко. Хосок наклонился к нему, и касается своей чудесной, мягкой грудью его спины, – ты же хочешь помочь хену? Да и тебе самому не помешает расслабиться, все-таки такой возраст, что гормоны шалят.       Альфа отодвигается ещё дальше и выглядит раздражённо. Он поднимается даже, складывает руки на груди и лоб морщит:       – Хоби-хен, когда я предлагал пожить вместе, я имел ввиду не это. Ты сейчас ничего не соображаешь, а просишь о таком. И моё отношение к тебе не позволит мне воспользоваться ситуацией и твоим телом. Ты же, – Чонгук обрывает себя, не желая признаваться в чувствах в такой обстановке. А если он продолжит говорить, то это точно будет признание:       – Я пойду в другой номер. Посплю там, если что напишешь. Или можем поговорить, чтобы ты с Юнги поменялся. Или я пойду в его номер, а вы тут вдвоём. Омеги, все дела, – Чонгук практически на ходу натягивает ботинки и останавливается только возле двери, чтобы дождаться ответа.       – Чонгук-и, ты такой сексуальный. Я хочу только тебя. Возьмешь меня, м? Обещаю, что никто об это не узнает. Просто дружеская помощь, – Хосок смачивает пальцы слюной и проводит ими по своим соскам, слегка подув после. Весь его образ так и манит, просит помочь и доставить удовольствие.       – Я понял. Если что, то позвони стаффу и попроси врача. Не уходи только никуда в таком состоянии, пожалуйста. И пиши мне, если что-то понадобится, – альфа выходит из номера, стараясь успокоиться. Он поступает правильно.       Дверь захлопывается, и Хосок облегчённо выдыхает, сразу натягивая на себя чистую футболку. Парень садится на пол, двигает к себе чемодан Чонгука и открывает его. Тут только личные вещи, все костюмы хранятся у стаффа. Омега облизывает губы и достаёт несколько вещей. Тут лонгслив, в котором Чонгук часто ходит на репетиции, пара треников и футболки.       Он поднимается и закрывает дверь на щеколду, чтобы его не обнаружили. Хосок словами не сможет передать того счастья, которые испытал, услышав предложение альфы. Так бы ему пришлось просто стараться быть поближе, а тут такой подарок. Омега довольно раскладывает вещи на своей кровати, ложится прямо на них и принюхивается. Хосок старается не думать о том, что Чонгук его тонсен. Это ничего страшного, когда от запаха болезненные судороги превращаются в приятное тепло.       Ему хорошо. Он утыкается носом в футболку, чувствуя, как краснеют щеки от этого. Вещи чистые, но запах Чонгука все равно пробивается. Вкусный, терпкий. Когда Гук был младше, то не пах так. А сейчас Хосоку многого стоит никак не выдать себя в его присутствии. Да и сценка, которую ему пришлось провернуть, тоже смущает. Нужно притвориться, что он уже спит, когда Чонгук вернётся. А завтра извиниться или вовсе сделать вид, что ничего не было.       • • •       Альфа зло топает ногами. Не этого он ожидал, совсем не этого. Течные омеги были более доступными и лёгкими, но Чонгук не ожидал, что его хен тоже станет таким. Ему хотелось сказать «да». Конечно, ему предлагает себя человек, о котором он фантазирует уже третий год. Мягкие изгибы чужого тела и набухшая грудь до сих пор стояли перед глазами.       Он останавливается перед дверью, где живут Тэхен и Чимин. Не стучит, прислушивается. Уже научен горьким опытом, больше этот взгляд хенов видеть ему не хочется. Чонгук вздрагивает, слыша тихий стон. И сразу пятиться назад. Макнэ разворачивается и быстро уходит, стараясь не шуметь.       Остаётся только один вариант. Идти к Намджуну нельзя, тот не поймёт как так получилось, и всем достанется. А Юнги как раз один. И на этаже, и в номере. Там наверняка двуспальная кровать или даже две. Часто им берут одинаковые номера, вряд ли этот раз исключение. Чонгук поднимается на этаж выше и быстро находит номер хена, замирая нерешительно.       Они с Юнги в последнее время часто ссорятся. Хотя вернее они поссорились около месяца назад, и до сих пор общаются натянуто. Стоит ли сейчас обращаться к нему? Но возвращаться к себе ещё страшнее, и он все-таки стучит.       Открывают не сразу. Чонгук даже подумывает развернуться и уйти. Юнги выглядит обычно. Только волосы слегка взлохмачены и глаза какие-то мутные. Он выглядит возбужденным.       – Хен, можно мне посидеть с тобой, пожалуйста? Я могу все объяснить, только можно зайти? Чтобы Намджун ничего не услышал, – старший хмыкает, но в сторону отступает, пропуская в номер.       Альфа тапочки не снимает, проходит и сразу на кресло садится. Кажется, омега ещё даже не начал разбираться вещи. Чемодан стоит возле стены нетронутый. Конечно, у него явно есть дела поважнее сейчас. Чонгук рассматривает комнату и хмыкает. Все точно так же, как у них. Даже две кровати имеются.       – В общем. Я договорился с Чимином, чтобы жить с Хосоком. А у него же течка. И он попросил о том, что я пока не могу ему дать. Поэтому мне пришлось уйти и я совсем не знаю что делать, – он откидывается на спинку кресла и тихо хнычет, – хен, помоги мне.       Чонгук потирает глаза руками и достаёт из кармана завибрировший от уведомления телефон. Намджун пишет, что через два часа они поедут ужинать и посмотрят город. Альфа вздыхает. Ему бы переодеться, а то после самолёта ещё не успел.       – Я не буду спрашивать почему ты вообще захотел жить в одном номере с течной омегой. Но если это Хосок, то дай угадаю. Он наверняка вышел голым, предложил себя и все такое? – Юнги садится на кровать, поглядывает в сторону своего телефона, но в руки его не берет.       – Да. Он такое говорил, что я вообще от него не ожидал. Никогда не замечал, что на Хосока так влияет течка. Всегда спокойным был. По вам, омегам, часто можно даже не понять, что что-то не так, – старший смеётся тихо и падает на кровать, не в силах перестать. Он большим пальцем утирает слезы, выступающие на глазах из-за смеха.       – Серьёзно, Чонгук-и? Я всегда считал тебя достаточно проницательным. Хосок тебя просто обманул. Не знаю зачем ему это, может хотел из номера выгнать, – альфа глупо пялится на него, не совсем понимая смысл сказанного. Обманул?       – То есть ты хочешь сказать, что он меня не хочет? – Юнги булькает от смеха и поджимает к себе ноги, в силах больше терпеть.       – Прости? Тебе пятнадцать и ты только вошёл в пубертат? Откуда мне знать. Может и хочет. Но то, что он сделал, просто способ выгнать тебя из номера. А ты сейчас сидишь здесь как большой обиженный ребёнок вместо того, чтобы круто ворваться к нему и узнать правду, – он подползает к спинке кровати и садится удобнее, облокачиваясь на неё.       Чонгук хмурится. Вроде бы понимает. Но не до конца. Скорее, вообще не понимает. Зачем Хосоку делать это? Чтобы выгнать? Он мог просто попросить или не соглашаться жить вместе, если чонгукого общество ему настолько против. Альфа поднимается и решает, что ему нужно выяснить все сейчас.       – Если ты закончил, то иди и прикрой за собой дверь. Ты меня оторвал от важного дела, – омега подтягивает ноги к себе и за коленки обнимает. Юнги внимательно смотрит в спину Чонгука.       – Да заметил я, что от тебя возбуждением несёт. И все ещё не понимаю, за что ты так оскорбился месяц назад, когда я тебя не в самой милой позе застал. Никому не рассказал же, вышел сразу, – альфа хмыкает и смотрит через плечо, видя как закипает его маленький хен.       – Ничего не сказал? Напомнить сколько шуток я потом от тебя слышал? И хорошо хоть мемберы не понимают о чем ты. Каждый дрочит как хочет, знаешь такое? – Юнги скрещивает руки на груди и голову чуть в сторону отворачивает.       То, о чем говорит Чонгук, до сих пор заставляет его нервничать каждый раз, когда хочется побыть наедине с собой. Он забыл закрыть дверь, а альфа просто вошёл. Наверное думал, что там никого нет. Юнги рад, что Чонгук со своего ракурса не мог увидеть телефон, который записывал все происходящее.       – Прости, мне просто было забавно видеть, как ты каждый раз смущаешься. И серьёзно, сразу два? Я даже не думал, что вне порно существуют омеги, желающие растягивать себя так, – это уже перебор. Они оба это знают.       Старший резко подрывается со своего места и хватает Чонгука за футболку, при этом не спускаясь с кровати. Он смотрит и дышит тяжело, чувствуя, как все внутри скручивается.       – Зачем ты так говоришь? Знаешь же прекрасно, что мне неловко. И все равно продолжаешь. Хочешь кому-то рассказать? Вперёд. Мне не стыдно за свои желания, – Юнги голову выше приподнимает, гордым казаться старается.       – Ты такой глупый, хен. Сам меня к себе никогда не подпускаешь. Я со всеми хорошо общаюсь, дружу. А с тобой у нас всегда как-то не клеилось. И теперь представь, что я вижу это. Можно бесконечно напоминать и выводить тебя хоть на какой-то разговор. Ты же такой крутой, хен, – Чонгук глаз не отводит, смотрит честно и преданно, как настоящий щенок. Ему не стыдно, он говорит правду.       – То есть. То есть ты все это время изводишь меня, потому что не можешь найти другой темы для разговора? Скажи честно, ты идиот? – Юнги делает пару шагов назад и ойкает, когда альфа утягивает его в крепкие объятия.       – А что я могу сделать. Ты такой крошечный. Недовольный вечно. Очень на моего брата похож, а я так по нему скучаю. Вот и хочется мне найти себе нового маленького хена, – Чонгук хмурит брови и смотрит на омегу самыми честными глазами.       Юнги вздыхает. Пытается переварить все, что только что узнал. Он мог ожидать всего. Начиная с желания показать свою власть и заканчивая идей шантажа. Но ему даже в голову не приходило, что Чонгук просто хочет его внимания. Омега в ответ обнимает и несмело по спине хлопает. Он тысячи раз видел как Чонгук обнимает Тэхена или Чимина. Но сам никогда так не делал.       – Поставь меня на пол, большой ребёнок. Я подумаю. Но ты перестаёшь шутить об этом и смотреть так, словно сейчас всем расскажешь, – альфа послушно отпускает и отходит чуть назад.       – А ты мне разрешишь приходить к тебе в студию и сидеть туда. Особенно когда там будет Хосок. И будешь звать на ваши посиделки с Чимином и Тэхеном, – Юнги вздыхает. Когда Чонгук смотрит на него глазами кота из шрека противостоять становится сложно:       – Насчёт студии хорошо, а с Хосоком сам говори. Про посиделки тоже. Все, нам скоро на ужин, не задерживай меня, сам понимаешь, – Чонгук пару раз кивает и отходит к двери, снова поворачиваясь через плечо.       – Не буду отвлекать. Кончи хорошенько, хен.       Альфа выбегает и захлопывает за собой дверь до момента, пока старший что-то сообразит и успеет возмутиться. Он довольно пританцовывает, ведь наконец нашёл подход, и идёт к лифтам, чтобы поговорить с Хосоком. Правда просто выгнал? Не хотел его?       Чонгук думает все время, которое тратит на дорогу обратно. Слова Юнги до сих пор сидят в голове. Мог ли омега так с ним поступить? Почему ничего не сказал? Запоздало к нему приходит мысль, что если его хотели выгнать, то вряд ли сейчас так просто откроют. Он снова подходит к номеру Тэхена с Чимином и стучит.       Судя по копошению, они уже закончили все свои дела и просто лежали. Ему открывает Тэхен в одних шортах, смотрящий на Чонгука как на своего заклятого врага. Конечно, от омеги отвлекли:       – Мне нужно, чтобы Чимин постучал в наш с Хосоком номер. Ничего не спрашивая. Просто так нужно, – Пак тоже поднимается и теперь смотрит на него с вопросом в глазах. Но, вроде, спрашивать что-то не спешит. На Чимине широкая футболка и шорты, которые ему явно не по размеру. Одежда Тэхена.       – Хорошо, пойдём. Но потом ты мне все расскажешь, – омега выходит первым. Он подходит к тому, где живёт Хосок, и оглядывается на альфу. Тот ведёт себя странно, спрятавшись так, чтобы в глазок его было не видно.       Чимину удивляется, но виду не подаёт. Стучит и ждёт. В номере играет музыка, её совсем чуть-чуть слышно из-за закрытой двери. Он зевает:       – Чимин-и? Ты что-то хотел? – голос Хосока тоже приглушен. Пак наклоняется чуть ближе и проговаривает, стараясь не коситься на Чонгука.       – Хен, у меня срочный вопрос по омежьей части. Сам знаешь Юнги, я к нему с таким не пойду. А через дверь неловко просить. Пусти меня, пожалуйста, – он строит щенячьи глазки и улыбается, когда дверь открывают.       Чонгук не теряет времени зря, быстро благодарит Чимина и проскальзывает в номер, натыкаясь на Хосока. Альфа закрывает дверь и замирает, внимательно осматривая омегу перед собой. В этот раз он одет. Правда в его, Чонгука, одежду. Свободная футболку и штаны, в которых он обычно спит.       – Ничего не хочешь мне объяснить? – Он видит испуганный взгляд Хосока и старается быть как можно мягче, чтобы не напугать ещё сильнее.       – Зачем ты использовал Чимина, чтобы войти? – Омега чувствует себя уязвимо. Специально делает несколько шагов, чтобы Чонгук не увидел свои же вещи, разбросаные по кровати.       – Потому что я был уверен, что сам ты меня ни за что не впустишь. Или я не пойму почему ты меня выгнал. Но сейчас, честно говоря, понятнее не стало.       Они молчат.       Альфа чувствует запах течки. Намного слабее, чем у других омег, потому что все айдолы пьют подавители. Но чувствует. Не понимает только, зачем Хосоку было выгонять его, если теперь хен стоит перед ним в его же вещах.       Или.       Чонгук сглатывает и смотрит внимательно, пытаясь найти подтверждение своим догадкам:       – Ты выгнал меня. Вёл себя специально так, чтобы я захотел уйти. А потом открыл мой чемодан, взял оттуда вещи и надел на себя. Ты хотел почувствовать мой запах. Тогда зачем было выгонять? Это нормально, что тебе хочется такого, – альфа делает шаг вперёд, чтобы пройти к кроватям и сесть. После перелёта его слегка качает.       Омега не даёт. Он упирается ладонями в грудь младшего и отталкивает ближе к двери, ничего так и не сказав. Чонгук повинуется, не желая делать больно.       – Я хотел сделать гнездо из твоих вещей, поэтому и выгнал. Мы не пара и такое недопустимо. Все? Достаточно услышал? Теперь уходи. Буду жить с Чимином, – Хосок разворачивается и уходит вглубь номера, оставляя альфу одного.       Гнездо.       Чонгук не понимает ещё больше. Его вещи использовали потому что это удобно? Он не замечал, чтобы раньше Хосок занимался таким. Но не исключено, что омега брал вещи других мемберов. Альфа проходит поглубже и замирает, разглядывая кровать.       Раньше он никогда не видел гнездо. И вообще слабо представлял как оно выглядит. На кровати Хосока одеяло скручено в жгут и создаёт небольшой круг. Внутри него в странном порядке лежат вещи. Омега лежит, отвернувшись к окну.       – Ты использовал мои вещи потому что они были рядом? Или у тебя есть другой мотив? – Чонгук подходит ближе, но касаться гнезда не смеет. Понимает, насколько это лично и интимно.       – Я использовал твои вещи, потому что твой запах помогает мне. Мои таблетки не помогают во время течек, потому что организм устал. И я чувствую запахи, пахну сам. Не так сильно, но все равно.       Тишина. Альфа садится на кресло, оказываясь прямо перед лицом Хосока. Тот выглядит слегка рассержено. Его губы сжаты в тонкую линию так, будто они снова налажали в танце. Чонгук знает, что он облажался. Но пока не особо понимает как это исправить.       – Тебе нравится только мой запах или?..       – Или.       Он не просто облажался. Он полностью провалился. Ведь не сказал об этом первым и все вскрылось в такой момент. Хосок наверняка чувствует себя отвратительно. И чем дольше он молчит, тем хуже становится.       – Я тоже.       – Что?       – Ты мне тоже нравишься. И я не против, чтобы ты делал из моих вещей гнездо. Или ходил в них. Или не выгонял меня, а позволял нежить и обнимать тебя, – альфа отводит взгляд, слегка стесняясь своего порыва.       – Это не смешно.       – Я и не смеюсь.       Сказать нечего. Чонгук чувствует себя настолько потерянным. Хосок молчит, думает о чем-то, кажется. Они бы и дальше так сидели, но телефон вибрирует. Намджун грозно строчит в чат, что автобус приедет пораньше и им нужно быть внизу через двадцать минут.       Не сговариваясь, они поднимаются. Чонгук подходит к открытом чемодану и выбирает себе что-то из оставшихся вещей. Хосок брал в основном старые, но любимые. Альфа заходит в душ и берет все с собой, не желая выходить обнаженным. Стесняется. А на концерте что он будет делать.       Мыться приходится быстро. Он не потел сильно, просто смывает с себя ощущение самолёта. А вот беспокойство за их с Хосоком отношения так просто смыть не получается.       Альфа выходит из душа через десять минут уже полностью готовым. Хосок тоже переоделся. Они стараются не смотреть друг на друга, но все равно выходят вместе. Что-то вроде привычки. Намджун попросил собраться в холле. Тэхен с Чимином уже стоят возле лифта и им приходится ускориться, чтобы успеть.       Все как обычно ровно до момента, когда нужно решать где сесть в автобусе. Раньше альфа всегда старался быть поближе к Хосоку. Садился или перед, или сразу сзади. Сейчас не хочется, тревожно. Он заходит последним и идёт в конец, где расположился Юнги. Опускается рядом и молча кладёт голову на плечо.       Теперь Чонгук отлично понимает, что чувствовал омега, когда он позволял себе такие шутки. Беспомощность, ведь ты никак не можешь запретить человеку сказать что-то. Даже если это убьёт тебя. Позиция Хосока его расстраивает. Конечно, признаваться в чувствах так ему не очень понравилось. Но можно же было хотя бы улыбнуться? Или сказать, что все хорошо и нужно время подумать. Его «это не смешно» ощущается плевком в душу. Омега правда думает, что Чонгук позволит себе такое поведение?       – Хочу извиниться. За все те шутки. И пообещать, что больше так не буду. Только если мы вдвоём останемся. И так не факт, – он вздыхает, чувствуя длинные пальцы в своих волосах. Приятно.       – Рассказывай что случилось. Ты не сидишь послушным псом рядом с Хосоком. И даже не болтаешь с Чимином и Тэхеном, – Юнги улыбается мягко, и Чонгук зависает.       Почему-то в голову бьёт осознание того, чем именно занимался омега в своём номере. Буквально пол часа назад. Его это не возбуждает, он скорее чувствует сильное смущение и совсем каплю отвращения. Альфа чуть принюхивается, но ничего не ощущает. Только сытое выражение лица и блеск в глазах его выдают.       – Кажется, меня отшил Хосок. Вернее он подумал, что я шучу. И потом просто написал Намджун и мы разошлись по своим делам так, словно ничего не было.       – И ты не попытался с ним поговорить ещё, а теперь сидишь тут со мной? – Омега выгибает бровь, сдерживая смешок.       – Ты не понимаешь. Я никому раньше не признавался. И думал, что будет, ну, не знаю, проще? Что мне скажут да или нет. А тут вроде бы «нет» не было и все, что он сказал до, было хорошо. А потом эти три слова и все.       Юнги цокает языком и наклоняется поближе, чтобы зашептать в самое ухо:       – Во время течки омега всегда слабее. Что ты видел, когда зашёл в номер? Почему он выгнал тебя?       – Ну, он был в моих вещах. И сделал из них гнездо. Только никому не говори, это секрет, – альфа опускает глаза, хрустит пальцами и тянет воздух носом, чтобы уловить аромат Хосока.       Хен смотрит на него озадаченно. Молчит, хмурится. Как будто бы не верит. Омега даже выглядывает из-за кресла, чтобы найти глазами Чона и внимательно его рассмотреть. Сидит в телефоне, в наушниках, как обычно без обуви. Ничего такого.       – Я не буду объяснять тебе какие-то базовые вещи на счёт гнезда и прочего. Но вам нужно поговорить. Желательно прямо сейчас. Никто все равно не услышит.       Чонгук кивает и поднимается. Автобус качает, он идёт быстро, чтобы не передумать. Садится рядом с Хосоком. Видит, как омега воздух носом втягивает, расслабляется.       – Нам нужно поговорить.       – Говори.       Альфа морщится.       Не понимает, почему он должен говорить, если это Хосок все воспринял как шутку. Его чувства, признание. Почему он вообще должен кому-то что-то доказывать? Если сказал, значит, так и есть.       – Я не понимаю почему ты так со мной разговариваешь. Сначала выгоняешь, потом происходит это все и ты просто молчишь. Чего ты хочешь от меня? – Старший хмурится и ежится, в сторону отодвигаясь, и напрягается снова.       – Прекрати пахнуть злостью, мне не нравится. Да потому что твой альфа наверняка считает, что если я сделал это дурацкое гнездо, то воспринимаю тебя как свою пару. А это не так.       Дурацкое гнездо. Чонгук хмыкает и откидывается на спинку кресла, стараясь успокоиться. Он не знает почему, но это бьёт по самолюбию. Какой он альфа, если гнездо с его вещами - дурацкое?       – Закрой свой рот, пока ты не сказал ещё чего-то лишнего. Мой альфа считает тебя хорошей парой для себя. Но не потому, что ты сделал это гнездо, а потому, что ты мне нравишься. Давно, сильно. Я все не решался сказать, не знал, как ты отреагируешь. Зато теперь знаю, спасибо.       Хосок выдыхает шумно и толкает Чонгука в грудь, заставляя посмотреть на себя.       – Серьёзно? С чего ты вообще решил, что можешь мне указывать? Буду говорить то, что посчитаю нужным. Ты младше, должен уважать меня. Я не верю ни одному твоему слову. Никогда бы не подумал, что я могу тебе нравится. Вечно липнешь ко всем подряд.       Чон выглядит спокойным. Омега просил не пахнуть агрессивно, но разве это возможно, когда ему говорят такое? Чонгук вообще не должен пахнуть из-за таблеток, но Хосок чувствует.       – Потому что я боялся все сломать. Наши взаимоотношения, группу. Если бы это было невзаимно, чтобы произошло? Тебе было бы некомфортно, не хотелось бы со мной работать. Поэтому и скрывал.       – Скрывал, потому что ты трус. Альфа теряет нить разговора. Все внутри полыхает, когда он видит омегу таким. Злым, горячим. Течным. Чон рычит тихо, наваливаясь всем телом и целуя, стараясь не создавать лишних звуков. Хосок под ним не толкается. Наоборот руками шею обвивает и ближе прижимает, кусаясь сильно.       – Я не трус. Поэтому после ужина и всей это прогулки мы вернёмся в наш номер и будем долго, – он наклоняется и слегка прикусывает чужую ключицу, – долго, – ещё раз, – разговаривать.       У омеги руки подрагивают, а глаза по чужому лицу бегают, обман ищут. Но не находят. Хосок расслабляет и жмется поближе к плечу альфы, запах втягивает. Молчит, ноги ставит на сиденье и почти ложится, закрыв глаза.       – Я чуть-чуть так посижу. Мне от твоего запаха легче.       – Посиди так очень долго, пожалуйста.       Чонгук пальцы в волосы запускает, кожу головы массирует и старается успокаивающий феромон выпустить, хотя бы так помочь. Омега в его руках нежный. Выглядит как мороженое под солнцем, тает очень мило. Его хочется спрятать от всего мира и никому не показывать. Задвинуть за свою спину, знать, что Хосок в безопасности.       – Спасибо.       – Прости, но я больше не буду звать тебя хен. Не тогда, когда я увидел тебя таким. Скажи честно, гнездо из моих вещей тебе понравилось?       Старший хнычет еле слышно, лицо руками закрывает и молчит. Недолго, правда:       – Да. Пока тебя не было, я успел нанюхаться, и поэтому чувствовал себя неплохо. Когда мы в автобус сели, то стало отпускать потихоньку. Но потом ты пришёл и сейчас лучше.       Чонгук готов запищать как маленький щенок.