Шпага и кружева

Дверь хлопнула так громко, что не вылетела из косяка не иначе как божьим чудом. Или стараниями того мастера, который некогда ее повесил. Сидевший в кресле у окна Атос вздрогнул всем телом от неожиданности и в мгновение ока очутился на ногах, сжимая в левой руке бокал вина, а в правой будто саму собой выскочившую из ножен шпагу. Картина его глазам предстала настолько причудливая, что один из лучших мушкетеров Его Величества на мгновение даже засомневался то ли в качестве выпитого вина, то ли в своем собственном уме. Начать следовало с того, что уважаемый даже гвардейцами кардинала благородный мушкетер Атос вполне мирно обретался в доме на улице Старой Голубятни, в комнате, которую снимал у почтенного господина Бонасье молодой гасконец д`Артаньян. Сей гасконец, передавший через своего слугу не далее, как этим утром записку, просил Атоса к полудню быть у него и непременно дождаться возвращения д`Артаньяна с некими новостями. Атос, у которого в последние несколько недель даже само слово «новость» вызывало желание немедленно напиться, тем не менее, не нашел оснований отказать другу. Тем более, юноша, прибывший в столицу совсем недавно, уже успел показать себя не только недюжинным храбрецом, но и изрядным хитрецом, особенно, когда дело требовало подхода, куда более тонкого, чем острие шпаги. А уж дела, которые могли бросить тень на Ее Величество, были тоньше кружев самой искусной работы. Так вот, именно кружева первыми бросились в глаза ошеломленному Атосу, когда уже упомянутая дверь распахнулась с таким грохотом, будто осада Ла-Рошели производилась не за сотни лье от Парижа, а прямо здесь. Кружева, как мудро заметил бы наделенный немалой долей здравомыслия Портос, редко расхаживали сами по себе. А потому, приглядевшись, Атос все-таки узнал в ворохе шелка и оборок дорогое платье насыщенно-розового цвета, которое вряд ли могла себе позволить дама низшего звания. Однако же, для госпожи иного сословия сидело это платье, право слово, несколько странно. Как будто было перекошено на правый бок. Впрочем, небрежный вид платья с лихвой искупался чудными волосами дамы. Длинные густые и пышные, благородного золотисто-русого оттенка, они драгоценной шалью спускались по плечам, закрывали тяжело и часто вздымающуюся грудь, обрамляли нежное раскрасневшееся личико. На этом личике жили только глаза – широко распахнутые, голубые, как ясное небо в летний день. Полураскрытые губы, нежные, словно выточенные неведомым гением-скульптором, жадно хватали воздух. Нижнюю губу пересекали два коротких шрама. − Д`Артаньян? – потрясенно выговорил Атос, едва не сунув бокал с вином в ножны. Дама тяжело вздохнула, совершенно не по-женски тряхнула волосами и обессилено привалилась спиной к закрытой двери. Теперь Атос ясно узнавал в этом невероятном явлении друга, и изумлению его не было предела. −Миледи узнала меня. – с трудом выговорил едва отдышавшийся д`Артаньян. – Пришлось уносить ноги как можно скорее. Пока они, голова да и все остальное еще были при мне. Эта чертовка сильна, как сам дьявол. А ловка, как тысяча дьяволов. В подтверждение своих слов д`Артаньян поднял руку, показывая распоротый рукав и уже схватившийся коричневой коркой длинный порез от локтя до запястья. −Ваше чудесное спасение, друг мой, несомненно, радует. – проговорил Атос, все-таки опуская бокал на стол, убирая шпагу и откладывая ножны с ней в кресло. – Однако мне, признаться, любопытно, как же вы исхитрились лишиться своего камзола. И штанов. И обуви. Смею надеяться, что хотя бы исподнее осталось при вас. Д`Артаньян упрямо вскинул подбородок, прикусив нижнюю губу. Щеки у него покраснели еще отчаяннее, на этот раз определенно не из-за быстрого бега. Не дождавшийся ответа Атос не спеша опустил шторы, погружая комнату в полумрак. Шагнул к так и не сошедшему с места д`Артаньяну и тыльной стороной руки коснулся его лица. Щека юного гасконца была такой горячей, что от нее, кажется, могла вспыхнуть вся комната. Светлые глаза горели ничуть не холоднее. О, этим взглядом можно было смело костер поджечь. −Все же я желаю услышать ответ, любезный друг. – тихо проговорил Атос, ведя рукой по мягкой впалой щеке к острому упрямому подбородку. Д`Артаньян тихо выдохнул, отвел глаза и негромко ахнул, когда стальные пальцы Атоса сомкнулись на его подбородке, не давая отвернуться. Огладили губы, заставляя разомкнуть их и все-таки проговорить: −Моя одежда пала геройской смертью. −Вот как? – все так же не повышая голоса выговорил Атос, с нажимом очерчивая сделавшие бы честь любой девице губы. – Ну что ж, должен признать, этот цвет вам определенно к лицу. А эти оборки и кружева, пожалуй, добавляют вам свежести и невинности, друг мой. Во всяком случае, такие же розы, что и на вашем лифе, цветут сейчас на ваших щеках. Д`Артаньян потемневшими глазами смотрел, как Атос неспешно отстраняется, кладет обе ладони ему на плечи и медленно ведет вниз по груди, растягивая и без того неприлично сползший глубокий вырез, открывая гладкую, не тронутую солнцем кожу. Резкий рывок за талию заставил д`Артаньяна охнуть и всем телом прижаться к подобравшемуся, как зверь перед прыжком, Атосу. Нахальные руки мушкетера жадно огладили гибкую спину, путаясь в разболтавшихся жгутах шнуровки, спустились ниже, без стеснения сжимая зад. −Что же, д`Артаньян, миледи осталась довольна твоим владением шпагой? – прошептал на ухо гасконцу Атос и следом прикусил нежный завиток раковины. Д`Артаньян коротко и звонко вскрикнул, обхватил Атоса за плечи, выгнулся в его руках, прижимаясь ближе, давая почувствовать, что разговор о шпаге мушкетер завел не зря. −Тебе прекрасно известно, как я владею шпагой. – прошипел д`Артаньян, шумно выдыхая и вздрагивая, как норовистый конь. – Однако овладеть миледи, не думая о тебе, оказалось труднее, чем сразиться в одиночку с тысячей гвардейцев. −Выходит, в постели нас было трое? – насмешливо спросил Атос, позволяя д`Артаньяну прижаться губами к своей щеке, но все еще не поворачивая голову и не давая коснуться губ. −Четверо, если быть точным. – тоном опытного казначея уточнил д`Артаньян. – Миледи ведь полагала, что я – граф де Вард. −Теперь же, полагаю, вы, мой друг, скорее графиня. Д`Артаньян в отместку за насмешку сомкнул зубы у Атоса на шее, втянул кожу в рот, оставляя пульсирующую метку. Однако тут же оказался прижат к двери со вскинутыми над головой руками. Атос без труда обхватил узкие запястья, весело вгляделся в пылающее лицо и все-таки прижался поцелуем к мягким горячим губам. Как бы мушкетер не дразнился, но целовался д`Артаньян всегда так отчаянно и почти жестоко, как никогда не смогла бы девица. Упрямые красивые губы настаивали, требовали своего. Острые зубы прихватывали до крови. Атос временами признавался себе, что в этой схватке далеко не всегда победа остается за ним. Правой рукой он не без труда задрал ворох юбок, накрыл ладонью голое бедро, перехватил под коленом, заставляя д`Артаньяна закинуть ногу почти себе на пояс. Другую руку вплел в рассыпавшиеся в беспорядке кудрявые волосы. −Я знаю, ты действовал ради нашего общего дела и блага государства. – хрипло прошептал Атос, едва заставив себя оторваться от припухших зацелованных губ. – И все же мне невыносима мысль, что ты был там… С ней… По своей воле. Будь моя воля, я бы никуда тебя отсюда не выпустил. Привязал, приковал, что угодно сделал, но не пустил бы к ней. −А теперь что? – так же хрипло отозвался д`Артаньян, изгибаясь всем телом и пытаясь удержаться в этом неловком положении. – Что ты сделаешь со мной сейчас? −Будь ты девицей… − выговорил Атос, с силой оттягивая голову д`Артаньяна в сторону и кусая открывшуюся шею. – Я бы перекинул тебя через ручку вон того кресла, задрал бы юбки и как следует выпорол. А потом взял бы прямо так и брал до самого утра, пока из твоей красивой головы не вылетят все мысли об этой дьяволице. Д`Артаньян застонал, подставляясь под горячую цепочку поцелуев-укусов, протянувшуюся от челюсти до ключицы. Звонко ахнул, когда Атос стиснул зубами оголившуюся бусину соска. Двинул бедрами, пытаясь притереться напряженной плотью. −Но ты не девица. – продолжил Атос и помедлил, наслаждаясь тем, как замер натянутой струной д`Артаньян. – А значит, выпороть тебя я не могу. Хотя, признаюсь, след моей ладони на твоем заду смотрелся бы интригующе. Договаривал Атос, ловко завернув руку за спину д`Артаньяну и подтолкнув того к столу. Д`Артаньян рухнул на столешницу грудью, едва не сбив многострадальный бокал. Зашипел, поднимаясь на локтях, но Атос раскрытой ладонью надавил ему между лопаток, заставляя снова лечь. Задрал смятые юбки и насмешливо хмыкнул, все-таки не обнаружив под ним исподнего. Даже башмаки на д`Артаньяне были чужими. −Полагаю, твои подштанники станут любимым трофеем Миледи. – хмыкнул Атос, устраивая ладони на крепком поджаром заду и разводя в стороны ягодицы. −Как раз подштанники мне совсем не жаль. – задушено выговорил д`Артаньян, все-таки поднимая голову и оборачиваясь через плечо. Атос вновь толкнул его в спину, заставляя уткнуться лицом в стол. Вынул из потайного ящика наполовину пустой флакон масла, вернулся к покорно ждавшему д`Артаньяну, щедро плеснул себе на ладонь и обвел плотно сжатый вход. Д`Артаньян отозвался долгим мучительным стоном, заерзал, то ли пытаясь отстраниться, то ли, наоборот, желая насадиться на ласкающие пальцы. Платье сбилось окончательно, открывая широкие крепкие плечи и спину с трогательной цепочкой позвонков. Кружевной подол ворохом смялся на талии. Атос, у которого от желания давно уже плыли перед глазами мерцающие пятна, торопливо, без особой нежности, растянул неподатливые мышцы, заставляя д`Артаньяна каждый раз вскрикивать и поводить бедрами. Наклонился, оставляя поцелуй между судорожно сведенными лопатками, и прошептал: −Тише, Шарль, тише. Д`Артаньян тихо то ли вздохнул, то ли всхлипнул и так же тихо ответил: −Пожалуйста… Прошу. Подрагивающими пальцами Атос распутал тесемки своих штанов, коротко выдохнув от облегчения, когда напряженная жаждущая плоть все-таки получила свободу. Коснулся крупной оголенной головкой раскрытого сжимающегося входа и без предупреждения толкнулся вперед. Д`Артаньян громко вскрикнул и тут же зажал себе рот рукой. Атос устроил обе ладони на его бедрах, не давая ерзать и сбиваться с ритма. Задвигался сам, постепенно ускоряясь и любуясь, как вздрагивает от каждого его толчка д`Артаньян, как прячет в рассыпавшихся кудрях лицо, как честно пытается быть хоть немного тише. И все равно сбивается на громкий довольный стон. −Да, ты не девица. – прошептал Атос, наклоняясь вперед и несильно дергая д`Артаньяна за так и манившие это сделать кудри. – Но мне ничто не мешает отодрать тебя, как гулящую девку. Чтобы ты еще дня три на лошадь не сел. −Мушкетерам короля положено держать слово. - д`Артаньяну с большим трудом, однако удалось удержать ровный тон. Атос в свою очередь ловко удержал его руку, потянувшуюся вперед и вниз. Д`Артаньян разочарованно хныкнул, зажался, отчего у Атоса потемнело в глазах, и он, не выдержав, отвесил шлепка по соблазнительно-округлой ягодице. Полюбовался розовым следом от своей ладони и погладил, безмолвно прося прощения. Д`Артаньян только невнятно простонал в ответ. Перестало иметь значение время. Отошли куда-то в сторону неприятные тени прошлого и заботы настоящего. Атос брал покорно отдающееся ему тело, дурея от восторга, сгорая от желания, а д`Артаньян, постанывая, то и дело пытался сбиться с ритма, навязать свою волю. Взбрыкивал, как молодой норовистый конь, еще не знакомый с уздой. Атос ласково его осаживал и, в конце концов, сжалившись, склонился, обхватывая ладонью горячую влажную плоть. Крик д`Артаньяна эхом ударился в голые стены. Гасконец вскинулся, поводя бедрами, немыслимо прогнулся в пояснице и сжался, изливаясь долго и мучительно. Атос с тихим стоном последовал за ним. Когда первая жаркая волна наслаждения схлынула, Атос поймал себя на том, что его руки сами собой оглаживают вздрагивающую от тяжелого дыхания спину и совершенно без участия разума затягивают шнуровку корсета. Д`Артаньян не возражал, распластавшись по столу. Ноги у него подрагивали. Атос затянул последний жгут и вдруг неожиданно для самого себя улыбнулся. Платье миледи было безбожно мало д`Артаньяну в плечах. И вместе с тем совершенно свободно в талии. Д`Артаньян лениво пошевелился, и Атос торопливо выскользнул из него, глядя, как стекает по узким крепким бедрам его семя. Потом помог д`Артаньяну подняться, развернуться и невольно залюбовался им – расхристанным, зацелованным, по-кошачьи довольным. −Что? – с усталой улыбкой спросил д`Артаньян, ласково прищурив глаза. −Тебе безумно идет розовый. – сказал Атос, не покривив душой. Молодой гасконец весело сморщил породистый нос и негромко рассмеялся.