The dark side of the moon

горячее солнце ощущалось на коже тонкой пленкой пота. оно стягивало все невидимой лаской и пело птицами в кронах деревьев. джисон видел его через закрытые веки рыжим пятном с редкими красными нитями, опоясывающими будто подарок на день рождения. ветер приятно обдувал под коленями, раздувая шуршащую листву по гретому асфальту. джисон обжигал о него большие пальцы, которые выползли за края сандалей, впиваясь в мелкий песок и камень. он поджимал губы, облокачиваясь на трухлявую скамейку, выкрашенную болотно-зеленым, прямо как соседский забор, и тихо напевал старому радио, только чудом не упавшему с ржавого крепления на стене. ресницы будто козырек кепки прикрывали от яркого света. старший брат с озадаченным лицом возился со своим скутером. у него за плечами школа, а впереди институт и новые друзья. у джисона за плечом лысая лужайка, а впереди потный и злой брат, не нашедший нужный ему инструмент. у джисона в голове ветер, и шумит он так же, как и высоко в небе. разгоняет тучные облака в пушистые перья и разрывает их же темным вечером в мелкую крупу звезд. руки испачканы в чернилах ломанных ручек, пока на губах обсыхает вкус любимого мороженного, заляпавшего школьную футболку. джисон не знает, какую домашку им задали в школе, и делать ее уж точно не будет. посмотрит на мелких рыб в парковом пруде, пока солнце не скрылось за горизонтом, и попускает бензиновые мыльные пузыри с чердака их дома. он любит наблюдать, как дворовая зелень постепенно темнеет с каждым заходящим лучом солнца, а дикие собаки стайками выбегают на улицу, пересекая тенистые переулки дружной гурьбой. он выдыхает в душную ночь на чердаке, мечтательно прикрывая глаза. джисон видит себя на краю утеса перед бирюзовым морем с раскинутыми в сторону руками. ветер пронизывает его насквозь, больше не щекочет его где-то по ступням, выдувает мысли и крошит его звездами, раздувает как опавшие листья, такие же ссохшиеся и уставшие. такие же тусклые, как его взгляд, когда он открывает глаза и видит убогие многоэтажки. зубы впиваются в истерзанные губы всеми невысказанными словами. он одинок, как старик этажом выше. его балкон увешан густым плющом, скрывающим дневной свет, и только рыжая лампа, загорающаяся ровно в семь тридцать вечера, подает признаки жизни. джисон сидит за столом один. болтает ногой в такт гудению холодильника и считает на нем же магнитики. мятые записки от матери смяты в очередной раз и спрятаны на дне мусорного ведра, прямо за огрызком переспелого яблока. грязная кружка из-под кофе единственное, что подавало ее признаки жизни. он одинок. как пожелтевший лист фикуса, пылившийся на подоконнике вторую неделю подряд. джисон его не убирает, потому что самому интересно, заметит ли это кто-нибудь еще. но брат лишь хлопает дверцей холодильника, пригубившись к запотевшей от конденсата банке дешевого пива, прислоняется задом к этому самому подоконнику и не обращает на него никакого внимания. мама устало разбирает сумки из магазина и отключается на протертом диване в гостинной. джисон сам вынимает с ржавых полок хлопья на завтрак и пихает вместо них хлеб — знает, что инче тот пойдет плесенью уже на утро, влажность стоит такая, что пот льется с тела ручьями. он бы хотел обижаться на нее или брата, но его маленькое сердце было занято вещами поважнее. например, ночными звездами. или засохшей банкой краски, которой он хотел раскрасить стены в своей комнате. ему хотелось бы переложить смятение детской души на чужие плечи и обвинить их в своем несчастье. но проблема, наверное, была в том, что он не был несчастлив. дело, наверное, в том, что джисон ощущал связь с миром каждой клеточкой тела. будь это клубок мусора или опилки трухлявого дерева. дорожная пыль, скатывающаяся с тела серыми полосами, смешавшись с потом, или погнутая крышка от банки. он видел себя в тенях, которые отбрасывали обезвоженные деревья, в прибитой рыжей земле, мечтающей о капле дождя, и каждом взгляде дворняжек, виляющих полулысыми хвостами. джисон обнимал их и подставлял лицо мягким языкам. тащил с дома редкие кости и скармливал хлеб, обламывая плесень с корки. он просто принимал все таким, какое оно есть. наблюдал с детской наивностью и восторгом, скрывая все за отрешенным выражением лица. любил вопреки. тихо и безропотно. когда произошел первый скачок, джисону было двенадцать. он даже не понял этого сразу. сидел за своей партой, и учитель неожиданно похвалил его за контрольную, которую они писали на прошлой неделе. джисон точно помнил, что сдавал чистый, как его душа, лист, виновато поджимая губы на осуждающие бормотания. но вот этот лист перед ним. со свеми выполненными заданиями, и пусть почерк корявый, но он и правда его, с такой же забавной манерой ставить смазанные точки. о таких людях, как он, говорили редко и вскользь. никому не удавалось изучить это явление достаточно, чтобы подготовить к путешествиям между альтернативными реальностями. одни задерживались на пару часов, а другие — до конца своей жизни, будто находя свое истинное место. возможно, все это не просто так. возможно, вселенная отправляла таких людей туда, где в них больше всего нуждались. возможно, это место, этот джисон, получающий хорошие оценки в школе, сейчас нуждался в нем — мечтательном троечнике. ему стало грустно. навряд ли ему удастся вернуться к своей семье и вновь увидеть старый дом. отслаивающийся линолеум у входа и цветастое платье мамы, которое она надевала каждые выходные. брат больше не прокатит на своем скутере до школы и не даст попробовать пивную пенку, потом громко смеясь над его выражением лица. конечно, никто не утверждает, что в этой реальности единственным отличием от его прошлой жизни будет только успеваемость. вот только это все равно будут не те люди. не те, которые взрастили в его душе тревожную чувственность, разрывающую нутро от одного только осознания, что он может больше никогда их не увидеть. воздух казался особо удушливым. лямка портфеля тянула плечо к земле. глаза горели невыплаканными слезами, пока джисон траурно шел в чистых и новеньких сандалях, считая собственные вздохи в голове. спустя пару кварталов показался его дом, и выглядел он иначе. не такой покосившийся и свежевыкрашенный. во дворе была зеленая лужайка и куча вычурных цветов, на которые бы у его мамы никогда не хватало денег и времени. и тут из дверей вышел мужчина. он прокричал его имя и радостно улыбнулся, вытирая руки каким-то полотенцем. на нем были льняные шорты и легкая рубашка, скрывающие медовую кожу. лицо было таким же круглощеким, как у него. он напоминал брата, только старше раза в три. тогда и начало доходить. его отец оказался безумно ласковым. он обнял его так сильно, что сиплый выдох неверия вырвался из грудины джисона, и он не смог сдержать слез, вцепляясь в короткие рукава рубашки своими пальцами до побеления. отец удивленно охал и трепал его по волосам. «не ваш». — едва слышно шептал джисон в перерывах между всхлипами. — «я не ваш». отец сжал его в объятиях еще сильнее и тоже заплакал. они просидели на крыльце пока не зашло солнце. джисон молча слушал, каким был тот джисон, и как он любил читать комиксы. играть в тупой конструктор и вырезать фигурки из дерева. к девяти вечера пришла мама. на ней была черная юбка в пол и лучезарная улыбка. только увидев их тусклые глаза, она все сразу поняла, уронив два небольших пакета с фруктами прямо на землю. яблоки покатились по пыльной дорожке прямо к его ногам. треснули наполированными боками, впитывая в мякоть уличную грязь. «ты наш сын. из какой бы вселенной ты ни был, ты все равно наш». — мама грустно щурила свои глаза и обнимала его лицо морщинистыми руками. в ее голосе не было ни грамма лжи. он пробыл в этой вселенной сто сорок четыре дня. здесь у него не было брата. только он, единственный и запланированный сын. любящий и любимый. в полной семье. только с осколками прошлого, вставшими поперек горла. джисон так и не смог привыкнуть к ласке и вниманию. на вопросы родителей о них самих же из его реальности он только поджимал губы и качал головой из стороны в сторону, уверяя что ничего дельного они не услышат. в школе у него не было друзей — только задиры парой классов старше. они дразнили его омерзительными прозвищами и обзывали педиком. джисон начистил им морды, только те переступили все границы, затронув честь родителей. он страшно испугал своим поведением каждого. мама горько плакала, когда поняла, что ее сын терпел все это время. отец поблагодарил. и он перескочил в то же мгновение. на секунду его ярко ослепил какой-то свет. джисон долго пытался проморгаться, и, когда у него это получилось, он увидел фотоаппарат. из-за него выглянула незнакомая женщина. на лице у нее была довольная улыбка, а спустя пару мгновений она трясла полароидом, громко требуя всех принять следующую позу. правый глаз все еще болел. фантомными царапинами скребли сбитые костяшки. джисон растопырил руку и случайно наткнулся на кого-то кончиками пальцев. справа от него стоял невысокий парень. он был худой до безобразия, вот только улыбка перетягивала на себя все внимание, и джисон невольно засмотрелся на чужие ровные зубы, скользя по своим языком. его глаза сладко щурились, излучая такую радость, что она почти сбивала с ног. рука была без синяков и крови. никаких следов драки не было, и только мозг цеплялся за еще не устоявшиеся воспоминания и ощущения. слева окликнули. еще один парень, заметно крепче. добрый карий взгляд и ямочки на щеках. джисон почувствовал его руку на своих плечах и тут же расслабился, закидывая свои им двоим на шеи и скромно улыбаясь в камеру. вспышка вновь ослепила. он даже подумал, что опять перенесся, но громкий хохот девушки вернул его из короткой тревоги. «моргнули все разом, вот дуралеи»! — она довольно оскалилась и поддразнила их, оставляя дальше дурачиться в небольшой комнате. на полу были разбросаны журналы и какие-то блокноты. пара ручек больно впилась в пятку, когда джисон двинулся ближе, чтобы все это рассмотреть. голоса за спиной притихли, и он обернулся. чанбин и чан оказались его друзьями. первыми за неполные тринадцать лет. джисон сразу рассказал им правду, потому что те рано или поздно поняли неладное. ему не хотелось врать людям, с которым тот джисон имел теплые отношения. он видел это по многочисленным фоторамкам, которые заполонили рабочий стол. какие-то вещи даже казались знакомыми. «ничем не отличаешься от предыдущих». — лишь промычал чанбин и толкнул в сторону небольшого телевизора, к которому была присоединена приставка. но джисон видел, как оба украдкой вытерли пару слезинок в уголках глаз. как оказалось, это и правда была не первая подмена джисона в этой вселенной. здесь у него было два лучших друга и мама. отец скончался, когда он был еще совсем маленьким, поэтому ему было не сложно отвыкать от прошлого места, хоть то немного и успело полюбиться. только эта мама, как оказалось, его не любила. будто игнорировала его существование и, спустя пару дней, когда чан прямо спросил, хочет ли он опять перебраться в их домик на дереве, он понял. джисон нашел небольшой рюкзак под промятой кроватью и набил его каким-то вещами, не глядя закидывал туда все, что попадалось, все, что казалось важным. осторожно, стараясь не шуметь, он спустился по крутой лестнице, но мама лишь безучастно взглянула на него, закрывая дверь в свою комнату. джисон захлопнул входную и, обливаясь неожиданно горькими слезами, пошел к чану. это было, возможно, не самое плохое место для существования. у него была крыша над головой, кровать, одежда. но внутренняя потребность в толике внимания неожиданно взорвалась внутри, ломая ребра штормом нужды. джисон с горечью вспоминал записки своей матери, искренне сожалея о каждой выброшенной в урну. игнорирование его просто убивало. как, видимо, и того джисона. и того, что был до него. он почувствовал в ее равнодушии обвинение, будто он был главной причиной ее несчастья, и она пыталась отдать всю свою боль ему, чтобы он знал. чувствовал. он узнал. почувствовал. спрятался на толстом дереве между кое-как прибитых досок, пока чан ласково баюкал в своих объятиях. потом присоединился чанбин. он ошалело что-то болтал, пытаясь всех отвлечь, и у него прекрасно получалось. джисон понял это, когда лучезарно улыбался очередной глупой шутке, зарываясь носом в мягкий плед. он пробыл в этой вселенной почти три года. джисон не знал, что именно от него хотела вселенная, что именно он должен был сделать или осознать. но стоило грустному одиночеству внутри заполниться принятием, стоило ему искренне полюбить этих двух дураков, так безропотно помогающих ему каждую секунду своей жизни, как все пропало. они сидели в тени, на лужайке у дома чанбина. его сестра разлила им домашние лимонады в цветные бокалы и помахала на прощание. на джисоне обувь чана, почти идеальная на его ногу, новая. тот специально взял на несколько размеров меньше, чтобы отмазаться от родителей и с чистой душой отдать ему. шорты чанбина, покрепче завязанные на бедрах, потому что тот неожиданно сатл расти и качаться. он с пят до головы был в них. в их дружбе и заботе. и единственный способ, отдавать им это в ответ, джисон нашел в творчестве. он вывернул душу и расписал ее громкими строками. сточил карандаш до мелкого огрызка, рифмуя чувствами на бумаге, смазывая грифель одинокими слезами полуночью. и когда они оба прочитали все, в тот день на лужайке, джисон последний раз видел их. видел их глаза, наполненные искренней болью и переживанием. поддержкой. любовью. переждав волну с зажмуренными глазами, джисон боялся их открывать. он понимал, что там их не будет, оттого и сердце в груди сжималось с такой болью, что слезы стремительно потекли по щекам. холодный ветер моментально его остудил. льдистыми иголками забил по мокрой коже и заставил принять новую реальность, как бы трудно не было отрывать от себя прежнюю. под ногами был тонкий слой снега. носки его кроссовок слегка промокли и зацепили небольшой белый клочок. он стряхнул его и громко шмыгнул носом, прокручивая каждую строку написанной песни в голове. она звучала мантрой, держащей его в хрупком равновесии. и когда джисон засобирался утереть лицо от слез, ему прямо в нос прилетел снежок. ноздри возмущенно надулись, и он услышал красивый заливистый смех откуда-то сбоку. там стоял какой-то парень. у него на переносице сидели немного перекошенные очки, запотевшие стеклышками от чужого горячего дыхания. джисон пытался разглядеть его лицо, непонятное чувство, сковавшее его на месте, мутило взгляд и не давало что-либо сделать. только слушать и изредка моргать. «теперь мы в расчете»! — его кроличьи зубы блеснули в полумраке улицы. фонарь был у того за спиной, поэтому он все еще не мог рассмотреть его лицо. только когда парень подошел ближе, заметив, что на джисоне лица нет. «ты в порядке»? — он звучал обеспокоенно. его передние зубы все еще выступали над губой, и джисон не мог оторвать от них взгляд. и стоило очкам сползти с ровного, просто невероятно ровного носа на самый кончик… стоило его бездонным глазам, этим карим омутам встретиться с его… он пробыл в этой вселенной одну минуту и пять секунд. как оказалось, это был ли минхо. его друг. по крайней мере, в этой реальности. джисон встретил его всего спустя неделю. он перевелся в их школу и учился на несколько классов старше. был популярным парнем с красивой улыбкой и забавным чувством юмора. минхо первый познакомился с ним и был в дальнейшем инициатором общения. джисон не отказывался, потому что чувствовал, что он станет важным человеком в судьбе джисона этой вселенной. и, возможно, его. здесь так же были чанбин и чан. они были его одноклассниками и друзьями, не такими близкими, как его первые, но явно на пути к этому. джисону было больно вновь пускать их себе под кожу, но он не мог иначе. правда, теперь все немного разбавлял минхо. ему было приятно проводить с ним время, даже если отец смотрел на эту их дружбу с недоверием. джисон искренне не понимал почему, ведь парень был добрым и вежливым, всегда смотрел на него так нежно, что перехватывало дыхание. и только когда минхо подарил ему первый поцелуй, он понял. он пробыл в этой вселенной один год и шесть месяцев. минхо поцеловал его в день шестнадцатилетия. увел в его комнату и подарил гитару, расписанную каждым близким ему человеком. джисона особенно тронули строки, написанные на корпусе родителями. в этой реальности они были не менее заботливыми, чем в первой. возможно, немного строже. может из-за того, что тут у него была младшая сестра, он не знает. знает лишь, что минхо очень классно целуется. и признается в чувствах эффектно. и вообще, кажется, он очень сильно влюблен. понимает он это, когда перемещается в другую вселенную, будучи в его теплых объятиях. ему становится грустно, но неожиданный энтузиазм узнать все обо всех важных ему людях, перекрывает это. джисон лежит на своей кровати. в его руке телефон, в котором открыт диалог с ребятами. вечеринка у чана дома, на которую соберется куча друзей. легкое волнение охватывает его, и он, немного подумав, спускается вниз, разведать обстановку. он впервые за несколько лет снова видит своего брата. тот подпевает музыке в наушниках и пытается приготовить скудный ужин. на его лице играет давно забытая джисоном улыбка, сводящая желудок в тугие узлы ностальгии. он наблюдает за ним, пока тот его не замечает. настороженность и удивление на лице дружелюбные, и джисон расслабленно выдыхает — мало ли какие у них с ним тут отношения. джисон подходит к нему и крепко обнимает, шепча: «люблю тебя. сильно». брат неловко смеется и лохматит его волосы, будто не понимает, но… в его глазах грусть и такая невозможная боль, что он почти задыхается ей в ответ. «ты не говорил мне этого с тех пор, как умерла мама». джисон стискивает его крепче и пытается не заплакать. однако, чувствуя у себя на плече чужие слезы, он не сдерживается, отчаянно шмыгая носом. он не признается, что другой, и это первая реальность, в которой он пытается справиться без этого. он пробыл в этой вселенной два дня. чан с чанбином здесь дружили гораздо крепче, чем он представлял. поэтому, увидев, как они самозабвенно целовались спустя пару минут после начала вечеринки, он чуть не выплюнул весь свой коктейль. удивления на этом не закончились, ведь джисон потом познакомился со своей… девушкой. ее звали ликси. веснушчатая и жизнерадостная блондинка. она поцеловала его в засос, стоило ему появиться в поле ее зрения. у нее были милые губы бантиком и клубничный парфюм. он засел в ноздри джисона так сильно, что месил мозг в кашу. он откровенно не понимал, что происходит, и очень хотел во всем разобраться. особенно он хотел увидеть минхо. удалось это ему не сразу. тот, такое ощущение, запрятался подальше, в самый угол дома. сидел угрюмый с ярким стаканчиком какой-то белеберды и пялил в стену. а стоило там появиться джисону, он и вовсе подскочил с места, пытаясь побыстрее улизнуть. джисону удалось его поймать у выхода из дома. он крепко сжал чужое запястье и взволнованно посмотрел на парня, который выглядел таким потерянным и оскорбленным, будто… «то есть, сейчас тебе не противно»? — желчь в голосе пробивала сильнее остальных переживаний. «сейчас ты можешь держать меня за руку и не бояться, что это кто-нибудь увидит? да что с тобой не так? прекрати играть моими чувствами. я устал». он, не думая, целует его. дергает на себя с такой силы, что минхо испуганно охает, врезаясь в его грудь руками. губы на губах дрожат. а может, это джисон дрожит так сильно, что кажется, будто это землетрясение. но минхо отвечает. внимает его дрожь себе, пока со стороны не слышится оглушающий визг. ликси подлетает к ним со скоростью света и отдергивает в разные стороны. когда ее ладошка почти встречается с его щекой, джисон перемещается. темно. по началу он не понимает странного ощущения невесомости. ему так сильно жарко и странно, что он почти готов испугаться. адреналин в крови еще бушует после произошедшего, поэтому он шумно выдыхает и… неожиданно стонет. влажный звук, с которым ему все отозвалось откуда-то снизу, екает его сердцем. глаза привыкают к темноте, и джисон наконец-то может рассмотреть хоть что-то. если быть точнее — темную макушку на уровне бедер и блестящий слюной язык, ласкающий головку его члена. теперь он пугается по-настоящему. отшатывается назад и, запутавшись в опущенных до щиколоток джинсах, падает на кровать. парень у его ног приподнимается и сдвигается к нему обратно. джисон с кипящей в венах кровью узнает в нем минхо. почему узнает? тот выглядит не как все предыдущие. темные смоки, бритые полосками брови, пирсинг и короткие черные волосы, которые не скрывают привлекательных черт лица. особенно румянец, украсивший его скулы. минхо ждет объяснений недолгие пару секунд, а потом вновь упоенно возвращается к его члену, заглатывая по основание. джисон вскидывает руку к лицу и смазано видит темный лак на ногтях и кучу колец. спустя еще одно долгое мгновение замечает пирсинг в собственном пупке и заливается краской до ушей, не выдерживая уже ничего. минхо ему скалится: «так давно не видел тебя таким милым». он пробыл в этой вселенной почти два года. привыкать к новому отображению в зеркале было тяжело. но спустя пару месяцев видеть темно-синие пряди вместо привычных каштановых стало нормально. даже пирсинг в языке показался ему забавным. он почти не привыкает ни к чему, потому что эта реальность за исключением визуала ничем не отличается от общих наметок в голове. в каждой вселенной у него есть чан и чанбин. минхо. и все они любят его, даже если не конкретно в этот момент. джисон понимает, что он помогает направить судьбу исчезнувшего джисона в то русло, которое должно быть, основываясь на пережитом опыте. он осознает ценность семьи, и своя реальность, его вселенная, которая осталось глубоко в его воспоминаниях, теперь кажется такой правильной и родной, пусть в ней он еще и не встретил ребят. за него это сделал другой джисон, может, не один, и это немного греет сердце. когда он перемещается в следующий раз, он ничего больше не ждет. расправляет руки в стороны и видит у себя в голове бирюзовое море. влажный ветер подхватывает его отросшие пряди у лица и щекочет потную кожу. сердце отчего-то сладко щемит, и он тихо улыбается неожиданному умиротворению. — джисон? — голос матери звучит смутно, будто он под тоннами воды. он чувствует ее ладони на своем лице и сыпется как песок. всхлип один за другим вываливает израненную душу. когда глаза открываются, он видит цветастое платье, а за ее спиной — припаркованный у дома скутер, немного ржавый и с облезлой краской. она плачет, крепко стискивая объятия. джисон неверяще щупает ее худую, с проступающими позвонками спину, когда из дома на шум выбегает брат. он останавливается, как стоял, и ошарашено прикрывает рот ладонью. сухие деревья шумно скрипят полулысой кроной, где-то в далеке лают дворняжки. джисон их обязательно накормит, как только наговорится вдоволь со своей семьей, которую не видел несколько лет. а когда заходит в дом, потерянно застывает. на тумбочке стоит его фотография с темной лентой у самого края. почти сожженные благовония еще дымят тонкими струями, а он не может выдавить и слова. — пару дней назад ты покончил с собой, — брат крепко сжал его плечо и развернул к себе. — сказал… что не можешь больше вынести этого и… — как это возможно… — джисон осел на пол, прижимая руки к голове, лишь бы унять тремор. — мое тело… его же нет… как я тогда… как это возможно… — он так мучился, — мама прильнула к его боку и вцепилась своими пальцами. — так горевал. у него никого не было там. он похоронил каждого и блуждал призраком по чужим реалям. переживал свою историю и видел счастливый конец, на который у него не было больше шанса. линолеум под пальцами ощущался как и тогда. прохладным, немного пыльным с вмятинами от гвоздей. джисон бездумно скреб по нему пальцами и пытался прийти в себя. он хотел простить самому себе эту слабость, себе из другой вселенной, но не мог. джисон так сильно ждал возвращения, лелеял жалкую надежду в душе, чтобы, вернувшись, узнать, что одна из его многомиллиардных версий не смогла? а что если его реальный финал как у того, кто изображен на этой траурной фотографии? что если этот джисон лишил возможности одному из них всех вернуться? и теперь в одной из вселенных нет никого. вдруг в той, где кроме чанбина и чана у него никого нет? или в той, где он является единственным близким человеком для собственного брата? насколько сильно больно было тому джисону, что он решился на это? джисон спал очень плохо. ворочался всю ночь и не мог прийти в себя, после рассказов. его близкие провели с этим парнем несколько лет. они не смогли вселить в него надежду, как это сделали все остальные вселенные для него. ему было больно. невыносимо больно. больнее только осознание, что в телефонной книжке так и не появилось контактов чанбина, чана или минхо. а может, именно они смогли бы спасти чужую душу. джисон убедился в этом, когда спустя несколько месяцев познакомился со своими будущими лучшими друзьями в университете. там же, на курс старше, учился минхо. он пробыл в этой вселенной до конца своей жизни, так, к сожалению, и не узнав, что тот джисон прервал порочный круг перемещений, пожертвовав собой. и ему было не жаль, ведь в его реальности давно не осталось людей, которые бы его там держали.