я ненавижу, когда меня кто-то лечит

девочка с глазами из самого синего льда эшли мирно спала на каком-то маленьком диванчике, который они нашли и решили передохнуть. она одна на нем едва умещалась, но в нынешних условиях это можно было считать роскошью. все понимали, что эшли никогда не имела достаточной физической подготовки для такой жизни: постоянно бегать от заражённых, драться и защищаться. леон старался не думать слишком много о том, что она пережила. что увидела. он и сам лучше всех знал, как себя чувствуешь, когда видишь слишком много ужасных вещей впервые, которых ты уже вынести не можешь. леон надеялся, что эшли, в отличие от него, хотя бы не будет просыпаться от кошмаров. он позаботится об этом, по крайней мере сейчас. тает под огнём пулемёта — она милая, — послышался голос луиса сзади, и леон понял, что несколько минут смотрел на эшли, витая в своих мыслях. — да, милая. почему-то, когда леону не хватало пессетов на какое-то оружие у торговца, луису хотелось скупить для него весь магазин. это было странное желание, и луис отвергал его. леон вообще-то не выглядел сильно расстроенным, но луис знал, что того это расстраивает. чувствовал. ему по большей части было плевать на эшли, но всё больше наблюдая за их отношениями с леоном, и ему теперь хотелось, чтобы эта девочка была жива и здорова. ну, в какой-то степени здоровой её уже считать было нельзя. как и самого леона. но какого чёрта он дал им последнее лекарство? они-то не знали, что оно у него последнее. ладно леон, тут луис спокойно предпочитал думать, что искупает грехи прошлого, а эшли? он был никак с ней не связан и ничего не должен. раньше луис спокойно позволял себе беззлобно подшучивать над эшли, как делал и со всеми. было это в его натуре, вроде как. после того, как леон резко велел ему заткнуться и начал пояснять, что эшли многое для них делает, она вовсе не бесполезная и без неё они бы далеко не ушли, луис действительно заткнулся. в результате он понял, какие темы с леоном лучше не задевать. он в этом не признается, но после этого задумался над его словами и начал более снисходительно обращаться с эшли. та этому, конечно, была рада. они вроде как подружились. теперь они на пару подшучивали над леоном, так что всё в порядке. а это леон ещё не слышал, как луис удивился умению эшли обращаться с краном, когда та снесла им стену и открылся проход в хранилище. — детей теперь этому в школах учат? — всё ещё с удивлением спрашивал он. — не знал про курсы вождения? — та всё так же насмешливо поясняла. леон этого ещё не слышал, потому что это ещё не произошло. — как младшая сестра, которой у тебя никогда не было, да? — тут луис уже подошёл к леону и взглянул на эшли. оказалось, он хотя бы не заблуждался насчёт отношения леона к ней. но слышать такую обличающую правду он всё ещё не привык. — она моё задание. я хочу защитить её. — леон не сказал при этом "мне нужно". кажется, это было глупо. луис уже занялся сбором вещей. он только вернулся из тира, где тренировался стрелять. они договорились, что леон присмотрит за эшли. — знаю, что хочешь. возможно, больше, чем того требует задание. ты ко всем так привязываешься? что угодно, но не этот разговор. леон не собирался говорить о своих чувствах с луисом. с кем бы то ни было. не для того он однажды решил закрыться и вести себя неприветливо ко всем. луис, впрочем, был единственным, кто проигнорировал это при первой встрече. тогда леон удивился, но сейчас лучше его понимает. — у всех есть чувства, луис. — как бы то ни было, это самый безопасный ответ, что он мог сейчас придумать. не о себе, так обобщенно. — но не у спец агентов, работающих на правительство. а в нашем положении так вообще люди решают не привязываться ни к кому. глядишь, а завтра помрёт. леон ничего не ответил. он не хотел снова об этом думать. он, возможно, думал об этом слишком много. луис продолжил: — что у вас с адой? — он чувствовал, что затрагивает тему, которую не должен, но ничего не мог с собой поделать. он думал, что леон нуждается в этом небольшом разговоре, каким бы ни был исход. — ничего. леону вдруг почему-то вспомнилось: «счастливые люди не плачут от осознания, что влюбились». — а судя по тому, что я слышал, выглядит как глупая юношеская влюбленность. эх, безответная и безнадежная. леон чувствовал, что ещё немного, и он перейдёт черту. хотя сказать такое было более чем в характере луиса. он помедлил и решил задать ответный вопрос: — ты её имел в виду, когда говорил, что у спец агентов нет чувств? — леон знал, что это не так. у ады есть сердце, оно просто спрятано за шелком и сталью. — я знаю аду достаточно, чтобы сказать, что они у неё есть. правда, она похоронила их так далеко, как могла, чтобы не мешали делу. а ты? — при чём тут я? — что у тебя под тяжёлым слоем холода и недоверия? всё ещё тот самый безнадежный романтик? луис помнил их первую встречу. и вторую тоже. луис помнил, как леон впечатал его в стену. ему бы это даже понравилось, если бы тогда его жизнь не была в опасности. лишь бы мы проснулись с тобой в одной постели — луис, если не заткнёшься сейчас, я клянусь.. леон повышает голос, и в нём слышатся ледяные нотки. он быстро приближается, излучая, очевидно, угрозу, и луис вскидывает руки, сдаваясь. — ещё один слой. я понял, понял. спустя некоторое время они оценивающе смотрят на вход в хранилище, готовясь. собираются с силами и перезаряжают оружие. неожиданно на плечо луиса ложится рука. леон крайне редко касается кого-то без надобности. — луис. — чего тебе, санчо? скоро рассвет — не, — первое слово он произносит решительно и с нажимом, будто это приказ, но на втором он запинается и еле слышна дрожь в голосе. — умирай. леон выглядит так, будто он в отчаянии или ему физически трудно далось сказать два слова. неизвестно, что творится в голове луиса, когда он лишь безмятежно улыбается в ответ. выхода нет. — я одного не понимаю: зачем ты так рискуешь? мы ведь для тебя никто. леон успел отвыкнуть от такого явления, как бескорыстная человеческая доброта. в его работе уже давно нет ничего человеческого. хочешь не хочешь, а невольно будешь искать мотив всех чужих действий. луис не казался человеком, способным на подлость, но леон лучше других знал на собственной шкуре, как дорого может стоить слепое доверие. — я же сказал. мне от этого легче. — хоть раз ответь прямо. — лос илюминадос, — отвечает луис непривычно серьёзно после секундного молчания, — я на них работал. в голове леона тотчас же начинают с бешеной скоростью неконтролируемо вспыхивать воспоминания, которые, как он надеялся, он похоронил. на мгновение ему пришла ужасающая мысль, что эта боль никогда не утихнет. леон быстро отмахнулся от неё. — а, вот оно что. — помогая вам, я не смогу искупить вину, я знаю. но всё же я не хочу, чтобы люди страдали. леон задумывается, был ли это первый раз, когда луис так серьёзен? он попросил его ответить прямо, а тот так и сделал. леону вдруг кажется жизненно необходимым поговорить вот с таким луисом. а у них есть ещё много вещей для обсуждения. может быть, что-то получится. — ну раз так – будь посерьёзнее. — а ну-ка цыц, санчо панса! — луис возвращается к своему обычному состоянию, и леон отметает к чертям все эти мысли. он внезапно чувствует раздражение, не зная почему. ему до боли хочется поговорить с луисом о многом, о том, о чём он никогда не мог поговорить ни с кем, и вот теперь у него появился крошечный шанс. ещё больше ему хочется вообще никогда не говорить больше с луисом. леон и представить себе не может, что нужно сделать, чтобы он смог простить луиса. какая-то часть его говорит, что ему на самом деле не за что его прощать. леон не хочет так легко сдаваться. двери лифта раскрываются, и луис сразу же выскакивает, будто его только что держали взаперти: — выбрались из этой дыры.. свежий воздух зовёт нас! пока луис впереди победно восклицает, леон медленно шагает, ещё раз обдумывая ситуацию. да и чёрт с ним. либо сейчас, либо уже никогда. — мне нужно тебе кое-что сказать, — луис останавливается и разворачивается после того, как леон зовёт его. он не успевает ответить, когда леон вдруг замечает за спиной луиса знакомую фигуру. этого человека он бы узнал из тысячи. и этого человека он бы сейчас хотел видеть меньше всего, если уж честно. — луис, — рявкнул леон и тут же кинулся вперёд, не придумав ничего лучше, чем повалить луиса на пол. он решил проигнорировать пока тот факт, что теперь лежит на луисе и пропустить его шутливые остроты в стиле ого, решил перейти к действиям мимо ушей. самое важное, что нож так и не достигнул запланированной цели. спины луиса, как он полагал. осознание того, что он секунду назад мог бы потерять этого человека, если бы задумался чуть больше, мигом прошибло его. леон быстро поднимается и кричит луису беги, прячься! это лучшее, что он может сделать. лицо луиса мгновенно становится серьёзным, и он делает, как велено. когда краузер загоняет леона в угол и заносит вверх руку с ножом для удара, его останавливает выстрел. это луис. краузер тут же отступает и уходит со словами ты ничерта не изменился. как же обидно. почему-то в луисе поднимается ненависть, хотя он впервые видит этого человека. почему-то ему хочется навсегда заставить его заткнуться и затолкать эти слова обратно ему в глотку. хотя не важно. леон в порядке. краузер всё ещё напоминает о своём существовании. первым оставленную им фотографию юного леона находит луис и не может сдержаться от подшучивания: — это ты был таким милым? леон сразу же выхватывает фотографию у того из рук, но луис успевает заметить, как леон краснеет. так что он просто хихикает. нож направлен на краузера, когда леон колеблется ещё несколько секунд. луис успевает подумать, что тот так и не решится, когда в следующее мгновение леон обхватывает нож двумя руками и резко опускает его. краузер хрипит что-то вроде хороший бой, леон, и луис чертовски ненавидит этого человека, хотя едва ли вообще его знает. он ненавидит мысль, которая приходит ему в голову: это первый раз за всё время, что они здесь пробыли, когда он назвал леона по имени. вообще-то, луис должен ненавидеть краузера прежде всего за то, что он сам едва ли не погиб из-за него. но больше этого он ненавидит его за все вещи, сказанные леону ранее и все вещи, которые, как он додумывает, были сделаны. тем временем леон выдирает нож из тела и отшатывается. луис начинает за него беспокоиться. леон видит себя в отражении ножа и повторяет да. хороший бой. хороший. затем он ещё больше откидывает голову назад и закрывает глаза. луис почти паникует, боясь, что леон собирается просто упасть. он думает, что сейчас сойдёт с ума. но этого не происходит и луис понемногу успокаивается. он осторожно подходит к леону и ободряюще кладёт руку ему на плечо. это впервые, когда он не может найти для него слов. луис уверен, что он никогда ещё в жизни не был так взволнован. почему-то он сам был в крови ещё больше, чем леон, и эта мысль его даже не пугала. наоборот, он смотрел на леона и чувствовал, что прямо сейчас ему необходимо поцеловать его больше, чем ему необходимо дышать. в конце концов, он простой человек, что он может с этим поделать? конечно, он простой человек. все люди иногда ошибаются, и, пусть луис больше не мог позволить себе оступиться, желание коснуться чужих губ было настолько велико, что под ребрами начало колоть, а ладони от волнения вспотели. луис даже не помнит, как позвал леона по имени. его голос охрип – в горле было настолько сухо, что одно слово далось неимоверным трудом. он даже пожалел об этой затее – а нужно ли? не делает ли он очередную ошибку? но потерянный взгляд голубых глаз отпечатывается в веках и луис больше не хочет думать. бледные, измазанные чужой кровью губы леона оказались самыми мягкими среди всего белого света. он не замечал ни крайне неудобное положение, – один неверный шаг и они просто споткнутся о тело краузера, валяющееся у самых ног леона, – ни своих ледяных рук, которыми держал леона за щеки. он лишь целовал, почти впивался в тонкие губы по которым успевал провести языком и слизать запекшуюся кровь и казался настолько изголодавшимся, что воздух вокруг стал горячее. нравилось ли леону? о, определенно. возможно, луису стоило спросить разрешения, хотя бы ради приличия, но волновало ли это леона, когда шершавые руки трогали его шею? не волновало точно так же когда он буквально задыхался от хаотичных прикосновений и пары поцелуев (порой даже укусов, а леон даже и не почувствовал), от которых ноги становились ватными. ему необходимо было вздохнуть, держась за луиса, ощущать его рядом прямо сейчас. во всех смыслах. — луис... — хрипло начинает леон. даже его голос дрожит. — стой, — он хватается за рукав его куртки и фокусирует взгляд на глазах напротив. леон собирается что-то сказать еще, хотя бы прошептать, насколько позволит голос, но в голове лишь биение сердца раздается так громко, словно оно не в груди, и он просто падает лбом в запачканное всё той же кровью плечо. — спасибо.