Дела чести. Без надежды. (продолжение)

      - Налейте мне вина, раз уже вы здесь.       И вновь, как в тот самый проклятый вечер черная кровь льется в бокал алатского хрусталя. Руки Окделла не дрожат, больше нет! Он выкупил себя у отродья Леворукого и до самого конца будет с ним честен.       - А знаете, Ричард, в ваших страданиях есть толк! – Ворон крутит бокал в руках, смотрит на просвет, прежде чем отпить. - Вы и словом не обмолвились о бедах Талигойи и о врагах Отечества. Чудно как хорошо!       - Монсеньор! – укоризненно смотрит оруженосец. Рокэ Алва явно дразнит его, но Ричарду хватает смирения не отвечать. Теперь он ясно сознает – никакая шутка его эра не будет столь же унизительной и постыдной чем то, что было сотворено в спальне герцогов Алва. Теперь всегда, в невероятной синеве кэналлийских глаз, он будет ощущать себя беспомощным и обнаженным.       - И вот мы там, где остановились, кажется три, нет, уже четыре недели назад. Сейчас можно продолжить наш разговор.       - Слушаю монсеньора.       Алва не предложил ему выпить, ни предложил разделить поздний ужин. Мы не на равных более – догадывается Ричард и поджимает губы с досады.       - Нас ждут славные деньки, Ричард. Грядущая военная компания развлечет меня и пойдет вам на пользу.       - Война, монсеньор? С кем?       - Бордонские дожи угрожают нашим милым соседям. Долг каждого благородного дворянина прийти на помощь слабейшей стороне.       - Я понял. И когда начнется компания?       - Можно сказать, что сейчас.       - Монсеньор?       - Мы выезжаем завтра. Но у вас еще будет время навестить сестру.       - Зачем мне навещать Айрис? – недоверчиво тянет слова Дик. Он смущен тем, как много Алва устроил для Айрис, смущен, что не смог решить все сам.       - Затем, что вы подарите своей сестре вот это.       Алва подает Ричарду золотой браслет с лазуритовыми вставками и синими эмалевыми узорами. Этот браслет больше всего напоминает свадебный, но что это означает?       - Монсеньор, чей это браслет?       - Марикьяре, мой проницательный оруженосец. Это семейная реликвия, моя прабабка носила его, давно. Сейчас у Марикьяре другие браслеты, но об этом мало кто знает, островитян не жалуют в Талиге. Он более других похож на браслет рода Алва, то же крылья и морские волны, синяя эмаль и инкрустация горного хрусталя и сапфира. Только вот Алва не любят золото, да и сапфиров у нас больше, но кто же будет считать?       - Что это значит? – Ричарда сковывает недоумение, он не может понять, что это – издевка или невероятное сватовство?       - Я не покушаюсь на вашу сестру. Браслет нужен ей, чтобы защитить от сватовства бесчестных и алчных охотников.       - Айрис только шестнадцать! – возмущенно отмахивается Дикон.       - Уже шестнадцать! – парирует Алва. – Герцогиня не богата, но знатность ее рода окупает все. Учтите, Ричард, уже появились те, кто строят матримониальные планы в отношении сей девицы. Я не приказываю вам, лишь подсказываю. С этим браслетом Марикьяре, герцогиня будет защищена от посягательств.       - Но эр Рокэ! Что же скажет Айрис!? Она же в… - Ричард замолк на середине фразы.       - Полагаю, вы сумеете разумно все ей объяснить? Я не хочу брать на себя эту утомительную обязанность. В конце концов это ваша сестра. Вам решать. Я лишь предложил выход.       Сказав это, Рокэ поднялся, подошел к секретеру и достал маленькую записку, перехваченную серой лентой.       - Возьмите, Ричард, думаю почерк своей сестры вы узнаете без труда.       Недоумевающий Дик пробежался глазами по строчкам.       «Монсеньор, если вам есть дело до моей несчастной участи, умоляю вас, спасите меня от нежеланного брака. Прошу вас, повлияйте на решение Ричарда, - едва ли он сможет отказать Ее Величеству. Если судить по тому, что мне известно, вопрос с моим замужеством уже решен самой королевой. С глубоким почтением и надеждой, А.О."       - Как это может быть? – недоверчиво произносит Дик.       - Смотрю история с письмами вас чему-то научила. Это не подделка. Госпожа Арамона передала мне эту записку. Вашей сестре стали известны некие планы Ее Величества. Единственная возможность для вас сохранить лицо, это объявить о помолвке.       - Но с кем?       - Вот тут, Ричард, начинается самое интересное. Когда герцогиня Окделл появится с браслетом на руке, без торжественного приема и прочей парадной шелухи, все решат, что помолвка состоялась в тайне. Предоставим двору возможность самостоятельно выбрать нареченного для Айрис.       - Но ведь Ее Величество, - Ричард запинается, мучимый воспоминаниями он подбирает подходящие слова, - Если Ее Величество захочет устроить брак Айри, даже я не смогу этому помешать. В тайной помолвке просто нет смысла?       - Хорошая мысль, не правда ли? Поразмыслите над ней на досуге? – в голосе Ворона чувствуется сарказм.       - Постойте, монсеньор. Вы хотите сказать, что нужно, чтобы все думали на вас? То есть, что вы посватались… Но что скажет Ката… Ее Величество?       - Да, Ричард. Вы можете быть отличным всадником, прекрасным музыкантом, талантливым дуэлянтом, но ради всего святого, не играйте в азартные игры! Это не ваше. Вы не умеете создавать впечатление.       - Мне надо поговорить с сестрой.       - Завтра у вас будет такая возможность. Ступайте спать, Ричард, коль скоро с вашей исповедью окончено.       Ричард стыдливо опускает голову. Как он мог забыть о раненном монахе!       - Я должен принести извинения брату Виктору.       Рокэ отпускает оруженосца одним небрежным жестом, не удостоив его взглядом. В дверях Ричард чуть ли не сталкивается с коренастой фигурой маркиза Салигана.       - Прошу прощения, я слышал кто-то говорил об исповеди? – громогласно возвещает Салиган. – У меня есть знакомый исповедник, исповедует кого хочешь, хоть самого Леворукого…       - Исповедник требуется невинным и набожным, Раймон, – вместо приветствия говорит Рокэ, а затем обращается к застывшему в дверях Дику: - Вы свободны, Ричард!