Ученик этого учителя, кажется, ебанутый…

      Чу Ваньнин пришел в сознание. Перед глазами было темно, и он не мог разлепить веки.       «Значит завязаны», — подумал мужчина.       И правда, глаза его были перевязаны черной лентой. Такими лентами юноши-заклинатели обычно фиксировали волосы, чтобы те не мешались во время тренировок с мечом.       Черные ленты — самые простые и дешевые, но в то же время — самые редкие. Ни в какой точке розничной торговли их не купишь, такие шьют только на заказ. Низкая цена обусловлена тем, что материал из которого выкраивают такие ленты — являлся вторсырьем. То есть до этого этот кусок ткани был частью чьей-то одежды. При этом, для шитья таких лент подходила только ткань с нижних одеяний, поэтому никакой состоятельный и здравомыслящий человек не будет заинтересован в такого рода вещице.       Бэйдоу Ночного Неба понятия не имел где он и как он здесь оказался. Последним четким воспоминанием в его голове было то, что он собирался отходить ко сну в павильоне Алого Лотоса. Поднявшись с кровати, мужчина подошел к столу, чтобы потушить масляную лампу и положить книгу, которую читал до этого.       Расстояние от кровати до стола составляло не более пяти шагов, но на полу были разбросаны всяческие чудеса инженерии, изобретения Чу Ваньнина, поэтому время на преодоление этого расстояния существенно увеличилось.       Напоровшись ногой на какую-то деталь старейшина мысленно выругался и пришел к выводу, что нужно бы немного разгрести эту «полосу препятствий» посреди комнаты. А потом все как в тумане. Крупицы воспоминаний все еще витали где-то на подкорках сознания, но они были настолько мелкими и прозрачными, что ускользали из потока мыслей и никак не собирались в одно целое.       Обдумывая все это, мужчина сохранял преспокойное выражение лица.       «Темнота — это не так уж и плохо», — пронеслось в голове у Чу Ваньнина.       Да, темнота это не так уж и плохо. В темноте ты никак не можешь увидеть, что происходит, и тем самым можешь принимать справедливые решения не учитывая внешние факторы. Но когда дело доходит до того, что ты не понимаешь где и с кем находишься и вокруг темно — ситуация накаляется и становится немного страшно. Тем более, духовные силы почему-то не подчинялись ему, и он никак не мог призвать Тяньвэнь.       Ноги старейшины Юйхэна были привязаны к ножкам деревянного стула, а руки стянуты веревкой за его спиной. Обездвиженный, совершенно беспомощный Чу Ваньнин — такую картину сейчас наблюдал тот, кто все еще стоял в темном углу комнаты. На него падала тень, скрывая его облик. Даже человек с самыми зоркими глазами в мире сейчас не смог бы увидеть этого неивестного, скрывающегося в кромешной тьме.       Губы мужчины расплылись в странной улыбке. В этом выражении на его лице прекрасно читалась агрессия, затаенная злоба, ненависть и злорадство. Он смотрел на Чу Ваньнина как на собачку, привязанную железной цепью.       Человек ступил вперед. Шаг, второй, и вот его лицо уже можно разглядеть. В непосредственной близости к Чу Ваньнину стоял Мо Жань. Только не тот безбашенный юноша Мо Жань, так хорошо знакомый Чу Ваньнину. Не его ученик Мо Жань. Сейчас перед ним стоял высокий человек крепкого телосложения. Глаза его сияли злобой мировых масштабов. Такое чувство, что этот человек, так похожий на ученика старейшины Юйхэна, в этот самый момент был готов убить половину населения всего мира.       Чу Ваньнин слышал звук шагов и чувствовал удушающую темную ауру, исходящую от неизвестного. Он все еще не мог видеть, так как глаза его были плотно завязаны лентой.       Разрывая тишину, раздался сиплый, но громкий мужской голос.       — Ваньнин, давненько мы не виделись. Точнее, ты скорее всего видел меня сегодня, живого и в добром здравии, а мне вот такая возможность давно не предоставлялась. Знаешь ли, за все в этом мире нужно платить. Ты жил в моем дворце на протяжении многих лет и задолжал мне крупную сумму. Но деньги мне не нужны. Всё-таки, как говорят, у супругов занимать грех.       Чу Ваньнин не понимал, что происходит и о чем говорит этот мужчина. Какие супруги? Какой дворец? Он явно его с кем-то путает! Хотя, он ведь назвал его Ваньнин… Но Чу Ваньнин не жил ни в каком дворце, не брал ни у кого денег, не был женат и тем более, самое главное, не был замужем.       Сохраняя невозмутимое выражение лица он произнес:       -Простите этого Достопочтенного за наглость, но не могли бы Вы сначала представиться? Эта лента очень затрудняет мою способность видеть, и я не совсем понимаю кем Вы являетесь. Видимо, Вы с кем-то меня путаете, ведь всю свою сознательную жизнь я провел на Пике Сышен, не был замужем и не покидал Павильон Алого Лотоса без дела.       Чу Ваньнин не умел лгать и льстить, поэтому сразу перешел к делу, вывалив все, что было у него на уме. Сейчас мужчине не хотелось ничего, кроме как поспать. Преследуя возможность скорее добраться до своей мягкой кровати, лечь на нее и вырубиться, Чу Ваньнин не хотел вести длинные светские беседы.       — Я вижу, учитель не хочет со мной разговаривать? Досадно. Тогда перейдем сразу к делу.       «Какой я тебе учитель? На моей памяти, у меня всего трое учеников, и ни один из них не осмелел бы настолько, чтобы выкрасть меня посреди ночи», — думал Ваньнин, пока его щеки не коснулись холодные пальцы.       «Что… что он делает?» — одна мысль перебивала другую, но старейшина Юйхэн не мог выказать что у него на душе, потому что, руководствуясь принципами: сохранить лицо — намного важнее.       Холодные пальцы зарылись в волосы ошеломленного таким поворотом событий Чу Ваньнина, нежно поглаживая того по голове.       — Хэй, кто-нибудь там, затолкайте сюда Мо Жаня, — рявкнул неизвестный в сторону двери. Его крик мало чем отличался от лая бешеной псины, но казался таким знакомым…       — Так здесь еще и мой ученик? А он здесь зачем? Или это он надоумил Вас…              Не успели последние слова сорваться с языка, как дверь распахнулась с пронзающим скрипом, с открывшегося прохода лился слабый свет. Двое мужчин, напоминающих головорезов, под руки закинули в комнату Мо Жаня. Он плюхнулся на колени и ни за что не хотел идти дальше.       — Ну же, Мо Жань, шевели конечностями и подойди сюда, — произнес неизвестный.       Ученик Чу Ваньнина не двигался с места.       — Нет, я не собираюсь плясать под твою дудку. Я тебе что, собака, чтобы команды выполнять? — ответил Мо Жань.       Этот дерзкий ответ явно не пришелся по вкусу второму человеку в комнате. Тот подошел к Мо Жаню, рывком поднял его с колен и потащил к Чу Ваньнину. Этот человек оказался на удивление сильным. Мо Жань прекрасно знал кто он. Никто лучше Мо Жаня не мог знать, кем является этот мужчина. Это был никто иной, как он сам из прошлой жизни. «Наступающий на бессмертных император» Тасянь-Цзюнь, или просто Мо Жань версия 0.5. Кого-кого, а второго себя юноша не ожидал сегодня встретить.       «Может этот человек тоже под властью Вэйцзи Чженьлун?» — спросил Мо Жань 2.0 сам себя. Не успев обдумать все как следует, Тасянь-Цзюнь швырнул его прямо на Чу Ваньнина. От такого случайного прикосновения в штанах Мо Жаня стало тесно. Эта постыдная реакция на тело Чу Ваньнина была у него еще с прошлой жизни, в которой он мог трахать его до состояния полусмерти, потому что так пылко ненавидел.       Тасянь-Цзюнь сказал:       — Я не знаю, отпущу ли я вас отсюда. Если будете хорошо себя вести, у вас есть все шансы оставить при себе свою пару рук и ног, но если начнете выёбываться, я за себя не ручаюсь. Сегодня в программе нашего театра: представление «Непорочный Чу Ваньнин теряет девственность». Чу Ваньнин соображал немного заторможенно, потому что Мо Жань все еще полу-лежа висел на нем, а его отвердевшее достоинство упиралось в ногу учителя.       «… я за себя не ручаюсь. Сегодня в программе театра: непорочный Чу Ваньнин теряет дев… ЧТО БЛЯТЬ, ЧЕГО??? ЕМУ НЕ ПОСЛЫШАЛОСЬ? О БОГИ, СКАЖИТЕ ЧТО ОН ПОШУТИЛ», — в мыслях Чу Ваньнина была каша. После последней фразы Мо Жань наконец-то вспомнил, что он все еще нависает над учителем. Он быстро встал на ноги, разрывая любой телесный контакт с мужчиной и извинился.       Тасянь-Цзюнь, видимо, услышав извинения ухмыльнулся и произнес:       — Ха-ха, посмотрите-ка, кто тут прощения просит. Ну что ж, надеюсь, правила нашей увлекательной игры предельно ясны вам обоим. Я говорю — вы делаете. Если отказываетесь — вам, вот этим топором, придется отрубить партнеру то, что я назову, — он указал на большой ржавый топор, лежащий у его ног. — Тогда, приступайте. У вас есть выбор вспомогательных предметов. В этом чемодане есть все, что может пригодится. Я оставлю вас, но буду следить и давать указания из другой комнаты. Удачи, — мужчина направился в сторону выхода.       Чу Ваньнин так ничего и не сказал, а на лице Мо Жаня отчетливо читалось выражение стыда и полнейшей растерянности. С одной стороны, сейчас он наконец-то мог бы снова трахнуть Чу Ваньнина, тем самым получив огромное удовольствие. С другой стороны, теперь он начинал новую жизнь и обещал заботиться об учителе…       Спустя какое-то время тишины в головах мужчин раздался голос Тасянь-Цзюня. Он использовал какую-то неведомую им технику связи.       — У вас ровно пол часа. Если до конца этого времени Чу Ваньнин не кончит, вы обречены. Мо Жань, дам тебе дружеский совет: не притворяйся, что он тебе не интересен. Сейчас у тебя есть охуенная возможность воплотить свои потаенные желания в реальность, воспользуйся ей сполна. Тем более, я же вижу, что твой маленький друг уже возбужден, — закончив на такой ноте, голос затих. Чу Ваньнин тоже слышал последнее предложение, и его уши немного покраснели, но лицо все еще ничего не выражало.       Наконец-то, спустя столько времени с его языка сорвалась пара предложений:       — Может уже снимешь эту ленту? Я, вообще-то, ничего не вижу.       Юноша подошел ближе и ловким движением рук развязал ленту. Она легко приземлилась на колени Ваньнина, и тот смог открыть глаза. Теперь его взору показался Мо Жань, стоящий в полумраке, спиной к нему, будто что-то пряча.       Мо Жань:       — Учитель, что мы будем делать дальше? Вы же слышали его…       Чу Ваньнин:       — А у нас есть выбор?       Выбора сейчас правда не было. Это была та самая ситуация, в которой ебешь ты или ебут тебя. Чу Ваньнин все еще был обездвижен.       — Учитель, стоит ли мне развязать эти веревки? — спросил Мо Жань с нотками нежности в голосе. Его голос прозвучал опасно близко, горячее дыхание обжигало ухо Чу Ваньнина.       — Нет нужды, — хрипло ответил старейшина Юйхэн.       — На самом деле, я давно хотел сделать это с вами, — сказал Мо Жань, опускаясь на колени перед Чу Ваньнином.       Сейчас учитель желал только одного: «лучше бы он натянул эту ебучую ленту назад мне на глаза», — но говорить такое было бы неуважением к своему ученику.       Чу Ваньнин был одет только в нижние одеяния, потому что никакой идиот не соберется спать в своей кровати в верхних.       Развязав пояс одежды Чу Ваньнина, взору Мо Жаня открылось хрупкое, костлявое тело и розовые соски. Они были выпуклыми и так и манили попробовать их на вкус, сосать и облизывать, как он делал это в прошлой жизни. Соблазн был слишком велик, поэтому ученик принялся лизать и прикусывать соски учителя, пока руками стягивал с него исподнее, обнажая ровный, бледный член с розоватой головкой. Оказывается, учитель тоже был возбужден, только вот, свободные одежды хорошо это скрывали. И с каких это пор у Чу Ваньнина встает на его ученика? «Наверное, это просто нормальная физиологическая реакция на стимуляцию сосков», — подумал Мо Жань. Он спускался ниже, оставляя дорожку из поцелуев и засосов, Чу Ваньнин вздрагивал и неровно дышал, но пытался всеми силами привести себя в обыкновенное невозмутимое состояние.              В их головах снова послышался голос.       — Так неинтересно, Мо Жань, свяжи его. Теперь он твоя секс-игрушка, ты можешь делать с ним что и как угодно.       Не осмеливаясь не повиноваться, Мо Жань развязал веревки, которые до этого удерживали Чу Ваньнина на стуле, силой поднял его на ноги и связал его руки за спиной. Вторую веревку он припас для другого трюка.       У Чу Ваньнина вроде не возникало возражений, но и прямого согласия тоже не было, поэтому Мо Жань сейчас мог считать себя насильником. Опустившись на колени перед учителем, Мо Жань облизал головку его эрекции, заставив того снова содрогнуться. Ученик сейчас облизывал, сосал и мягко проводил зубами по члену учителя, будто бы тот был какой-то донельзя вкусной сладостью.       Чу Ваньнин закусывал губы до крови, чтобы не издавать никаких развратных звуков, но непроизвольные судороги остановить не мог.       Его разум и тело охватила сладкая истома.       Тем временем Мо Жань полностью заглотил его разгоряченную плоть, ритмично скользя по ней ртом вверх-вниз.       Чу Ваньнин не сдержался и издал приглушенный хриплый стон.       В ушах обоих снова послышался голос Тасянь-Цзюня:       — Чу Ваньнин, кричи, не смей сдерживать стоны. Ты знаешь, что будет в случае неповиновения. Ори громче, сукин сын! — рявкнул мужчина и снова замолчал.       Чу Ваньнин же не знал, что ему делать. Он не мог пасть так низко перед учеником, но топор зловеще лежал в углу комнаты.       Через мгновение комната наполнилась хриплыми стонами. Громкими их назвать было нельзя, но и тихими они не являлись.       — Мх, Мо Жань, хватит. Раз уж ты обязан лишить меня девственности, сделай это другим способом. Войди в меня, ах... — простонал Ваньнин.       Слышать такое из уст Учителя было подобно встрече с небожителем на земле — не казалось реальным. Мо Жань еще раз облизал головку члена Чу Ваньнина и отстранился.       Он вспомнил о том самом чемодане, брошенном Тасянь-Цзюнем.       «Смазка, там должна быть смазка. Я не хочу причинить Учителю боль», — думал ученик. И, о Боги, там и правда лежала баночка смазки и куча вещичек для БДСМ практик по типу плетки и кляпа, но сейчас его не интересовало ничто, кроме этой маленькой баночки.       Выдавив несколько капель себе на пальцы, Мо Жань направил их к анальному отверстию Чу Ваньнина.       — Учитель, вы уверены насчет этого? — переспросил Мо Жань.       — А когда я не был уверен? — ответил сгорающий от пламени возбуждения Чу Ваньнин.       Мо Жань вставил сразу два пальца, чем вызвал у Чу Ваньнина болезненный стон. Пока он разрабатывал дырочку старейшины Юйхэна, его собственный член болезненно упирался в штаны. Мо Жань больше не мог терпеть.       Стянув штаны и выдавив еще несколько капель смазки на ладонь, он равномерно распределил ее по своему агрегату. Мо Жань немного потерся плотью о задний проход Чу Ваньнина и предупредил в последний раз:       — Учитель, в первый раз вам может быть больно, но потом привыкнете. Сразу после этих слов он медленно вошел в Чу Ваньнина. Сначала на половину. От этого у Бессмертного Бэйдоу перехватило дыхание, а из горла вырвался болезненный стон. Мо Жань, услышав это, готов был сойти с ума. Что-то в его голове щелкнуло, он будто бы впал в неистовство. Его тело горело от возбуждения, он тут же с громким хлопком вбился в Чу Ваньнина на всю длину. Ритмично двигая бедрами, он ебал Чу Ваньнина как сучку, а Чу Ваньнин не сопротивлялся, будто бы это ему даже нравилось.       Мо Жань вбивался грубо, каждый раз сопровождая свои толчки развратными хлюпающими звуками и хлопками.       Чу Ваньнин издал еще один стон, и на его шею накинули ту самую веревку, снятую с ног. Веревка душила, но это было приятное удушье. Будто то, чего все это время не хватало Чу Ваньнину.       Сейчас эти двое сливались в одно целое и выглядели как хозяин, который тащит собаку за поводок. Только вот собакой в данном случае выступал старейшина Юйхэн. Он лихорадочно хватал воздух губами и больше не мог сдерживаться, громко стонал.       Кто бы мог подумать: ему, чистому и непорочному старейшине может понравится то, как его ебут в жопу...       Чу Ваньнин содрогнулся в последний раз и кончил себе на живот. Мо Жань вытащил свой член и продолжил стимулировать его руками, пока тоже не кончил.       Все начало потихоньку расплываться в глазах. Реальность начала рушиться.

***

      Чу Ваньнин проснулся. Было утро, солнце только восходило, заливая теплыми лучами бренную землю.       «Неужели это была запретная техника сновидений? А, нет, это, скорее всего, был просто весенний сон с участием Мо Жаня», — подумал Ваньнин, но потом опомнился и упрекнул сам себя:       «Просто сон? Да о чем ты думаешь? Какое же непотребство».       С недавних пор, ему часто снились сны эротического характера, и в каждом из них был Мо Жань, что казалось странным Учителю...       Приподнявшись на локтях и приподняв одеяло, мужчина обнаружил, что кончил во сне. Белые простыни и одеяло были испачканы в последствии порочных, непотребных мыслей, что клубились в голове такого чистого Чу Ваньнина.       «Вот же... Чу Ваньнин, ты кусок дерьма» — подумал он про себя. Он еще долго будет корить себя за этот инцидент. Он еще долго будет избегать встреч с Мо Жанем. И так же долго ему будут сниться такие интересные весенние сны.