Улыбнись, милая

Дыши... Бесконечная полоса тьмы. Дыши... Бестелесные голоса ее друзей. Дыши. Ее тело было покрыто свежей алой кровью. ДЫШИ! Оглушительное эхо яростных радиопомех окружало демона. Ничто из того сна - нет, кошмара - не покидало ее с тех пор, как она впервые открыла глаза, возвращаясь в реальный мир. Тишина в доме действовала на нервы, а Чарли могла бы обойтись и без нее. Она попыталась подавить это чувство, включив радио и прослушав несколько утренних мелодий, но как только она услышала помехи, никогда прежде ее рука так быстро не тянулась к кнопкам, чтобы выключить его. Если бы она была в большей панике, она, возможно, стащила бы устройство прямо со стола, но она сохраняла самообладание, и ее измученному персоналу не нужно было использовать простое радио. Однако одного только звука помех было достаточно, чтобы она отказалась приближаться к нему. Так что Чарли сидела на ступеньках своего парадного крыльца, пытаясь сдержать свои тяжелые эмоции. По крайней мере, здесь звуки утра наполняли ее уши, и ее нервная система немного успокоилась. Вдалеке прогрохотал гром, его приближение заставило ее подумать о возможном надвигающемся тайфуне, о котором Аластор упоминал всего пару ночей назад. Мысль настолько пугающая, что ее молчаливое эхо казалось зловещим, но многие, казалось, совершенно не осознавали или были безразличны к тому, что может произойти. Даже сейчас, в это время, люди покидали безопасные дома – матери отправляли детей в школу, домашняя прислуга шла на рынки, а мужчины шли на работу, чтобы заработать себе на жизнь. И ее сосед, живший прямо по соседству, сделал то же самое. Когда она услышала слабый звук открывающейся и закрывающейся двери неподалеку, Чарли уже вышла из прихожей и подошла к забору как раз в тот момент, когда Аластор запирал свой дом и спускался по ступенькам. Ее внезапное появление заставило его остановиться, когда он увидел ее, и он направился по тропинке к заросшему травой участку забора, где на другой стороне находились Чарли. — Доброе утро, Аластор. — Доброе утро, Чарли. И улыбка, которую она считала – и до сих пор считала – красивой и частью его необыкновенного очарования, теперь была разрушена внезапной вспышкой в ​​затылке, превратившись в кошмарную ухмылку. Ты никогда не будешь полностью одета без улыбки! Чарли невольно вздрогнула. Каким-то образом, когда она посмотрела на него, некоторые размытые изображения стали яснее. Это существо было непохоже на все, что можно представить в ужастиках. Гуманоид, высокий, со стройными ногами и костлявыми руками, оканчивающимися острыми когтями. Она не могла понять, что это за существо, но были ли у него на голове рога? Что-то похожее на оленьи рога, если она помнит, но все искривленные и корявые, как у какого-то чудовищного сверхъестественного существа. Такой, который венчал мертвенно-бледное, трупное лицо с пустыми глазницами на месте глаз и смотрел в ее душу бездонной тьмой. И улыбка. Улыбаясь своей извилистой чеширской улыбкой, украшенной кровоточащими лезвиями, закрывавшими его ужасную пасть. Кровь, покрывавшая все его тело, влажная и блестящая, как будто только что вытекла из разорванной плоти. ...Я вижу само твоё существо, покрытое красным... Голос мамы Иды доносился до нее из самых дальних уголков ее сознания. Что-то в этой мысли напомнило ей зловещие слова гадалки, сказанные во время того судьбоносного сеанса гадания по ладони. «Покрытый красным?» Единственный раз, когда Чарли действительно могла припомнить, чтобы Аластор был таким, это в тот роковой вечер в Батон-Руж на день рождения ее отца, когда он выглядел потрясающе в роскошном красном вечернем костюме, который был в равной степени стильным и эксцентричным. Сейчас, когда она вспоминаю об этом, совпадение кажется странным, но, может быть, просто ее мозг слишком много думает, чтобы делать нелепые предположения? — Чарли, все в порядке? Его голос, лишенный таких кошмарных искажений, вернул Чарли на землю, и она моргнула, чтобы очистить образ, горящий в глубине ее глаз, и ясно увидеть беспокойство Аластора. Демон, преследовавший ее, исчез, уступив место знакомому лицу ее возлюбленного. — Я на какое-то время потерял тебя из виду, - заметил Аластор, с любопытством наклонив голову. — Что у тебя на уме? Аластор мог сказать, что она немного волновалась, и это было явным признаком того, что ее разум был таким же туманным, как небо над их головами. И снова открытая книга, которой он всегда считал ее. Глаза Чарли, возможно, смотрели прямо на него, но эти глаза были окнами в явно обеспокоенную душу. — Ох. На самом деле, ничего особенного. Мне просто приснился сон... - Кошмар, но разве не глупо для такой взрослой женщины, как она, волноваться о вещах, как маленький ребенок? — ...Просто у меня было тяжелое утро, вот и все. Не то чтобы она говорила неправду. Действительно, тяжелое утро. Чарли не могла нормально функционировать с тех пор, как встала с постели. До этого она просто лежала без сна последние пару часов, с тех пор как очнулась от этого проклятого кошмара. Она устала, но ее мозг продолжал работать, словно она участвовала в каком-то супер-умном спринте. Она пыталась лучше использовать эту энергию для подготовки к предстоящему дню, но даже тогда не могла заставить себя сосредоточиться на приготовлении приличного завтрака. В конце концов она остановилась на простом тосте и стакане молока, что было нелегко для ее желудка, который теперь бурлил от зловещей тошноты, оставшейся после кошмара. — Ну, ты определенно выглядела так, будто у тебя тоже была тяжелая ночь. - После вчерашней заметки Аластор с любопытством посмотрел на ее усталое лицо. — Что случилось, дорогая? Ах, да. Прошлой ночью. Как будто ее утро и так не началось с ночного кошмара, как вдруг пришло напоминание о прошлой ночи. До этого момента оно было у нее в голове, заслоненное свежими воспоминаниями о ночном кошмаре. Но одна только эта мысль заставила ее задуматься, не могло ли шокирующее откровение прошлой ночи быть причиной такого ужасного сна? Возможно, именно тот факт, что страх и разбитое сердце теперь по-настоящему терзали ее психику, испортил картину ее сна? Учитывая, что она легла спать не совсем с ясным сердцем или разумом, это казалось самым логичным объяснением. Однако если бы это было так, все равно не было бы правдоподобного объяснения, почему Аластор появился в облике такого жуткого и пугающего призрака. Он был единственным, кто вчера был спокоен и оказался противоречием в этом кошмаре. — Это просто… Все было так напряженно. Как слабо она это сказала, не отдавая должного напряжению, которое чувствовала себя каждой клеточкой своего существа. В этот момент Чарли почувствовала себя такой жалкой. Но такое зрелище не пробудило пустой жалости со стороны Аластора, чья доброта свидетельствовала лишь о понимании. — Я могу разделить твои чувства по этому поводу. Сначала Чарли сильно сомневалась в этом, но потом вспомнила события, произошедшие всего пару дней назад. Как быстро пролетело время, но, конечно, недостаточно для того, чтобы вспоминать об этом без особого содрогания. Очевидно, что он о многом думал, следя за ситуацией, и поэтому не могла его винить. Не тогда, когда это имело какое-то отношение к ней. — Если это из-за моего отца… И она была права насчет того, как он вздрогнул, или, по крайней мере, что, по ее мнению, он сделал, когда увидела, что Аластор на долю секунды отвернулся от нее, явно испытывая дискомфорт. — Ах, прости, что затронула эту тему, - извинилась она. - Ты так и не рассказал мне, о чем именно он говорил с тобой в тот день, поэтому я подумала, не это ли тебя беспокоит. Ответа Люцифера о «маленьком разговоре» было недостаточно, чтобы дать ей хоть какое-то представление о том, что могло держать Аластора в напряжении с того дня. И все же, действительно ли сейчас подходящее время, чтобы поднять этот вопрос? Какого черта она подняла еще одну проблему, когда у нее и так было слишком много забот, чтобы о них думать? Возможно, чтобы забыть об этих проблемах? Но делать это за счет Аластора? Какая нелепость! Тем не менее, Аластор, каким бы джентльменом он ни был, не оставил ее в покое. — Если тебе действительно интересно, это всего лишь разговор между мужчинами. Понимаешь, отец намеревается «потрепать» жениха, чтобы выяснить его намерения. — Правда, сейчас? Чарли почти почувствовала неуверенность за его спокойствием, но он легко ответил: На удивление, да. — Он мог бы, по крайней мере, сделать это более «вежливо», - сказала она, закатив глаза. Аластор пожал плечами. — Что сделано, то сделано, и мы не можем повернуть время вспять, чтобы изменить это. Так что я не думаю, что тебе стоит слишком беспокоиться о нем, дорогая. - заверил он. — Хотя я не могу не задаться вопросом, действительно ли это все, о чем ты думаешь? Открыв книгу, она мысленно прокляла себя за этот факт. И зная себя, Чарли наверняка захотела бы рассказать ему, просто чтобы облегчить душу. Ей всегда было полезно высказывать то, что у нее на уме, а Аластор не раз доказывал, что умеет слушать. Но это… это не было похоже на то, что она могла бы сказать ему так легко. Не тогда, когда дело касалось Энджела и убийства. Ох, к такой теме уж точно нельзя было подходить столь небрежно! Что бы подумал Аластор, если бы узнал, что она – ладно, формально это был Энджел, но все, что касалось его, касалось и ее - столкнулась с такой перспективой? Он бы ужасно волновался. И, честно говоря, сейчас было не время для подобных разговоров. — Я не должна была расстраивать тебя в такую рань, - извиняющимся тоном закончила Чарли. - И я не должна была тебя здесь больше задерживать. Тебе лучше уйти сейчас. Аластор усмехнулся, взглянув на часы на запястье и осознав, что у него еще есть немного времени, прежде чем ему придется идти на работу. Время волновало его не так сильно, как погода. Ветер переменился, принеся с собой какое-то предзнаменование в виде темных облаков, надолго скрывавших вдали синеву. — Похоже на то. Конечно, приятно иметь возможность придерживаться рабочего режима, не так ли, дорогая? Учитывая все те сумасшедшие вещи, через которые мы оба прошли, такое ощущение, что радио — это последняя частичка нормальности, что у меня есть на данный момент. «Нормальность». По какой-то причине эта концепция теперь казалась ей такой чуждой. Это заставило Чарли задуматься: сколько времени прошло с тех пор, как у нее в последний раз был «нормальный» день? Было весьма обидно не иметь возможности вспомнить ближайший пример. Неужели так много всего произошло за последние несколько недель? Так много проблем, боли и драматизма, которые казались слишком диковинными для того, что можно было бы считать «нормальным?» Но, как и в случае с Аластором, возможно, было бы лучше просто притвориться, что все может быть настолько «нормально», насколько она хотела. Она искренне восхищалась силой этого человека, который очень старался сохранить самообладание перед лицом этих трудных времен. Ей хотелось бы иметь хотя бы половину его силы сейчас, чтобы не чувствовать страха или неуверенности. Возможно, сейчас это может произойти только в том случае, если она будет принимать правильные, но осмотрительные решения, и при этом - подобно мудрости, которой научил ее прошлой ночью ее возлюбленный - продолжать улыбаться, принимая их. — Просто будь осторожен, ладно? Аластор улыбнулся и посмотрел в сторону дороги, разделяющей окрестности. Он зачем-то оглядел окрестности, пока Чарли не поняла, что он высматривает, нет ли поблизости посторонних глаз, которые могли бы заметить, как он наклоняется, чтобы запечатлеть нежный поцелуй на ее губах. Как и все другие поцелуи, которыми они обменивались до сих пор, этот поцелуй был сладким, и нежность, с которой он ее дарил, несколько успокоила ее. — Как всегда, дорогая. Аластор помахал на прощание и зашагал прочь по тротуару, походка у него была такая, как у человека, готового начать день, в котором, как он надеется, больше не будет проблем. Пусть у него будет хороший день впереди. Впрочем, Чарли не была уверена, что может сказать то же самое о себе.

***

В те времена она никогда не позволяла себе поздно ложиться спать. Годы работы с восходом солнца приучили ее разум и тело немедленно вставать к определенному времени, чтобы начать рабочий день, полный домашних забот и всего, что ей нужно было сделать по дому. Но теперь ее не ждали домашние дела, и готовить было не для кого. Было еще не так поздно, чтобы большая часть дня прошла впустую. Даже несмотря на затянутое тучами небо, она могла сказать, что на дворе еще утро. Вероятно, сейчас было уже около полудня, но это не имело значения. Тем не менее, Вэгги вставала с постели, даже когда не было никакой спешки. Вероятно, из-за того, что она не привыкла подолгу оставаться в постели. Поэтому она была рада, что может посвятить время своим утренним делам, лениво стоя под горячей струей душа и позволяя остаткам ночного холода смываться с кожи. Быстрое постукивание капель воды по ее телу оказало терапевтическое воздействие, но недостаточно, чтобы погрузить ее в легкую медитацию с более благоприятным состоянием ясности ума. Страх, вызванный этим заявлением, не покидал ее с тех пор, как она вышла из комнаты, оставив Чарли позади. Это сыграло свою роль, заставив ее беспокойно лежать в постели, возможно, даже ворочаться во сне от дискомфорта, который сохранялся внутри нее и играл, как сломанная пластинка, на шумном проигрывателе, который был ее разумом. Если быть честной с самой собой, это было последнее, что она хотела бы сделать. Она была рядом с Чарли столько лет и, несмотря ни на что, оставалась рядом с ней. Но вчерашнее известие об этом ужасном заявлении было для нее просто невыносимо. Как она могла сохранять невозмутимое выражение лица и притворяться, что все в порядке, когда ее сердце разрывалось на миллион кусочков перед девушкой, которую она любила? Что ж, возможно, у нее еще остались силы решиться остаться в этом чертовом отеле. Возможно, это была ее последняя попытка сделать что-то хорошее для себя. Она не хотела чувствовать себя настолько жалкой, чтобы просто уйти, просто потому что у нее было разбито сердце. И она признала, что во многом обязана Энджелу за то, что он для нее сделал. И воспоминание об Энджеле доказало, что она ошибалась в своих прежних предположениях; ей все еще было за кем присматривать, пока она была здесь. Конечно, это было что-то вроде присмотра за детьми, но это была работа, которую она вызвалась и должна была выполнять. Вэгги вышла из теплого душа, но ее мысли плелись за ней, как облачное облако, а не успокаивающий пар горячей воды. Она постоянно игнорировала свое воображение, наводя порядок в комнате, в которой решила жить, не обращая внимания на то, что ревность и сомнения делали ее отражение в зеркале столь невыносимым для ее взгляда. Звук ее шагов в коридоре напомнил ей об одиночестве, ( неуместная метафора, поскольку она собиралась навестить другого жильца в его комнате), - а звуки дождя и грома напомнили ей о постоянной буре, бушующей в ее голове. Но, собрав все свои душевные силы, Вэгги все это проглотила и оставила в глубине души, не обращая на это никакого внимания, хотя сердце ее болезненно билось в такт каждому тяжелому шагу, который она делала к двери его комнаты, где она объявила о своем прибытии с несколько громких ударов в дверь заглушили тишину, в которой эхом отдавались ее мысли. — Энджел? Ответа не последовало — Ты все еще спишь? Тишина продолжалась, и она решила оставить это предположение без изменений, вместо этого подойдя к двери и заглянув внутрь. Энджела там не было. Простыни были смяты и не заправлены. Это казалось вполне поступком Энджела, поскольку она никогда не требовала от него, чтобы он первым делом наводил порядок по утрам, да и вообще никогда. Но матрас на ощупь был прохладным, что указывало на то, что спящий на нем человек давно не вставал. Вэгги знала, что ей следовало бы забеспокоиться. Она знала, что должна впасть в панику и думать о том, что происходит, где находится Энджел и как он мог исчезнуть без предупреждения. Но вместо этого она вздохнула. Почему-то это ее не слишком удивило. Возможно, чрезмерное стимуляция, которому она подвергалась в последние несколько дней, наконец-то полностью истощило ее способность проявлять заботу. И кроме того, это был Энджел, который всегда приходил и уходил, когда ему заблагорассудится. На самом деле, если принять отель таким, какой он есть на самом деле, ничего необычного в нем не было. Вероятно, он вернется рано или поздно вечером. С этой мыслью и от нечего делать в пустой комнате Вэгги пошла на кухню готовить первый за день ужин. Она не была особенно голодна, несмотря на то, что почти ничего не ела с тех пор, как попала в полицейский участок, но это было скорее ради того, чтобы чем-то заняться. И учитывая, что она сэкономила на завтраке, которая Чарли предложила ей накануне, она действительно отказывала своему организму в какой-то пище. Готовить особо было нечего, учитывая, насколько плохим было блюдо. Овсяных хлопьев хватило бы на целую миску и немного молока к чаю. Этого должно было хватить, поскольку она не испытывала особого аппетита, но ей нужно было подкрепиться. Немного фруктов хорошо бы добавило овсянке немного сладости, а если кухня когда-либо была чем-то заполнена, так это множеством яблок, лежащих в корзине на стойке. Любимые фрукты Чарли, которые она всегда покупала целыми пакетами, отправляясь на рынок; то, о чем Вэгги изо всех сил старалась не вспоминать из-за своего презрения. Она взяла с верха корзины спелый плод и полезла в ящик за ножом для фруктов, чтобы нарезать его на небольшие кусочки. И тут ее любопытство возросло. Теперь пропал не только Энджел но и нож для фруктов.

***

— Доброе утро, Ал. «Том» Судя по сварливому приветствию, Аластор знал, что Том не в лучшем настроении. Скорее всего потому, что у него закончился контракт и Аластору пора было возвращаться к своим регулярным эфирам. Он уверен, что его коллега отлично сумел его заменить и привлечь как можно больше слушателей, но, судя по вялости его выступлений, Аластор был уверен, что его босс оторвет ему голову, если когда-нибудь позволит Тому Тренчу выходить в эфир в отведенное ему время. — Слышал новости? — Хм? - Последовал ответ Аластора, когда он повесил на вешалку свое пальто и пиджак от костюма, а также фетровую шляпу, одновременно доставая пачку сигарет. — Я здесь всего минуту. Том проигнорировал остроумный комментарий, продолжая читать газеты, и все таким же невозмутимым голосом, выпустив струю дыма, ответил: Метеорологи подтвердили это. Ураган вот-вот обрушится на Новый Орлеан. Это заставило Аластора прервать постукивание палочкой по ладони и удивленно посмотреть на своего коллегу. — Правда? — Держу пари. Направляясь на запад к Мексиканскому заливу, он обязательно пройдет мимо нас. Метеослужба уже начала рассылать предупреждения о тропических циклонах по всему побережью Мексиканского залива. Босс уже подготовил несколько оповещений для трансляции. «Оставайтесь дома, где это безопасно, и не выходите на улицу». Я имею в виду, что еще можно сделать во время урагана. Аластор закурил сигарету и, усаживаясь в кресло, сделал первую затяжку. — В последнее время дождь усилился, и ветер усиливается, - должным образом отметил он, бросив взгляд в ближайшее окно. — Как ты думаешь, сколько пройдет времени, прежде чем он обрушится на нас? — Я не знаю? Наверное, несколько дней, неделю или около того? - Том выглянул из-за газеты и увидел, что Аластор неотрывно смотрит на пейзаж за окном. — Боишься, Карлон? — Не первое мое родео с тропическим штормом, Тренч, - небрежно пожал плечами Аластор, отрывая взгляд от окна и просматривая отчеты, уже разложенные на его столе. Он взял в руки первый лист бумаги - подписанное подтверждение его просьбы пригласить Шарлотту Магне в качестве приглашенной собеседницы. Он отложил его в сторону и взял следующий, его глаза пробежали по словам, напечатанным на машинке в качестве предупреждения о надвигающихся невзгодах. — И как же, по-твоему, ты собираешься переждать бурю? — Не знаю, - пожал плечами Том, переворачивая страницу газеты. — Спрятаться в подвале или где-нибудь еще? — Если это так, - вслух, театрально подумал Аластор, выдыхая облако дыма, — то мне скоро придется вычистить свой подвал.

***

Чарли потребовалось немало времени, чтобы собраться с духом и прийти в отель. Энергия, витавшая в здании, не рассеялась бы так быстро после того, что произошло вчера вечером, и она долго сомневалась, стоит ли ей вообще испытывать судьбу. Однако нельзя сказать, что энергетика в ее собственном доме была лучше. На самом деле, все было намного хуже. С каждым часом Чарли чувствовала себя все более беспомощной и бесполезной в тишине. В основном в этом было виновато ее продолжающееся отвращение к радио, потому что она, возможно, смогла бы отвлечься какими-нибудь мелодиями или даже настроиться на передачу Аластора, если бы не ее бессмысленная фобия к простым статическим помехам. И то, что в тот момент она была потрясена и чувствовала себя не в своей тарелке, вовсе не означало, что она должна пренебрегать своими обязанностями. Она и так слишком много бездельничала, особенно сейчас, когда нужно было о стольком позаботиться. И первым делом в списке было разобраться с пропавшим другом. — И он до сих пор не вернулся? — Нет, - ответила Вэгги. Ответ девушки был резким. Ее дискомфорт был ожидаем. Как бы неприятно это ни было, по крайней мере, это был не тот голос, который Чарли слышала в своем кошмаре, далекий и умоляющий. Услышав и увидев ее прямо сейчас, Чарли с трудом подавила желание броситься к ней и обнять. Она больше не имела права испытывать подобные чувства к Вэгги, и это определенно не было бы воспринято ею благосклонно. Но независимо от того, насколько сдержанной была Вэгги, даже Чарли чувствовала беспокойство в ее холодном тоне, когда они оба смотрели на незаправленную кровать Энджела — По-видимому, он отсутствовал некоторое время до моего прихода. — Ты не слышала, как он уходил? — Я спала, Чарли. Я никак не могла этого знать. Они обошли вокруг его кровати, как пара сторожевых псов, высматривающих что-нибудь необычное, чтобы хоть как-то понять, куда он мог пойти. Однако вмятина на подушке и полуразбросанные одеяла в изножье кровати не дали им того ответа, на который они надеялись. Как и Вэгги, Чарли не хотела думать об этом как о чем-то необычном. Она сама прекрасно знала, что Энджел постоянно находился в движении и кто мог сказать, что сегодня не такой же день? К сожалению, она не была уверена. Его состояние прошлой ночью - как физическое, так и, самое главное, психическое - по-прежнему вызывало беспокойство. — Как ты думаешь, куда он мог пойти? — Может, на работу? — Но еще светло, - заметила Чарли, бросив взгляд на окна. Дождь вот-вот должен был начаться снова, но облака слегка окрасились солнцем, скрывшимся за тучами. — Ладно, давай просто не будем паниковать. - Легче сказать, чем сделать, когда у нее нервы были на пределе. — Я почти уверена, что он просто… чем-то занят. Если мы подождем, он может вернуться через несколько часов. Несмотря на тревожное состояние, Чарли хотела, чтобы у неё были все основания для сомнений. За последние несколько дней он прошел через настоящий ад, и она бы от всего сердца поняла, если бы он просто вышел проветриться или собраться с мыслями. Что-то травмирующее, подобное этому, должно было заставить человека делать все возможное, чтобы просто отвлечься и справиться со своими беспокойными эмоциями. Чарли и сама должна была бы это знать, учитывая, что утром у нее была именно такая ситуация. Однако Вэгги это не убедило, и на то были веские причины. — Чарли, есть… есть кое-что еще. Ужас, прозвучавший в ее голосе, заставило Чарли остановиться и повернуться к Вэгги, чье мрачное выражение лица не сулило ничего хорошего. Когда после этого они пошли на кухню, Чарли быстро выдвинула ящик стола. И вот, ножа для фруктов не было. Неудовлетворенная, она начала перекладывать другую посуду в ящике и, так и не найдя его, выдвинула другие ящики в надежде, что, возможно, он просто куда-то исчез. Но после того, как в ходе поисков было выдвинуто несколько ящиков, перевернуты все столовые приборы, а фруктового ножа по-прежнему не было видно, только после долгой паузы она произнесла то, что не давало ей покоя с тех пор, как она вошла в комнату. — Ты же не думаешь, что… Энджел?... Он не мог... Чарли действительно не хотела делать поспешных выводов. Она не хотела, чтобы ее сумасшедший разум начал строить догадки и принимать их за ответы. Тревога, поселившаяся в ее мыслях, только усилила чувство страха, столь ненужное теперь, когда ей требовалась ясная голова. Но если учесть тот факт, что нож для фруктов был, пожалуй, самой острой вещью во всем здании, а нервного Энджела нигде не было видно… — Вэгги... У меня плохое предчувствие по этому поводу.

***

Все это было частью бизнеса. Нельзя сказать, что они действительно были частью «подполья», пока не увидели свою долю крови. Не имело значения, текла ли она из раны или уже заливала землю: кровь была обычным цветом, окрашивавшим их жизнь. В конечном итоге, кровь никогда не вызывала особого беспокойства. Если только она не была пролитой кем-то из них. Вокс был прав, заподозрив, что что-то не так, когда он, как обычно, отправился в «Консервный дом» Оставшиеся дни в Новом Орлеане были довольно скучными, и это было единственное место, где он оказался. Но то, что должно было стать еще одной ночью, когда он напился до одурения и устроил вечеринку с одной из шлюх, которых предлагало заведение, закончилось тем, что Вэл лежал в засохшей луже собственной крови, его мертвые глаза тупо смотрели в потолок, а его тело было множественным колото-резаные раны, украшающие грудь. Необходимость видеть больше трупов в течение столь долгого времени определенно заставила такого человека, как Вокса, привыкнуть к этому зрелищу, и от этого ему стало плохо. Он без колебаний опустился на колени рядом с телом и присмотрелся повнимательнее к стычкам, которые положили конец его пребыванию на земле. Вокс приказал своим головорезам обыскать дом, когда они только вошли, и один из них вернулся в прихожую. — Обычный взлом, - сообщил он. — Они вошли с черного хода. Не похоже, что они пошли куда-то еще. Спросите любого идиота или тупого полицейского, и они сочтут это дело простым взломом. Какой-то незадачливый бродяга, потерявший надежду быстро заработать, ограбив хороший дом, Валентино оказался неожиданной жертвой, вернувшись домой тогда, когда вор меньше всего этого ожидал. Но Вокс знал, что это не так. Враги были неизбежны в той работе, в которую они ввязывались. Даже защита, обеспечиваемая самим боссом, не могла гарантировать полную безопасность, особенно если кто-то был достаточно умен, чтобы застать их врасплох. Судя по виду смертельной раны Валентино, это была дрянная работа, но с ясным мотивом: тот, кто это сделал, должно быть, прибыл неподготовленным, с одним лишь ножом и с единственным намерением нанести удар без точного расчета. — Что мы скажем Большому Яблоку, босс? Люцифер Магне наверняка был бы не слишком рад услышать, что одного из его лучших людей убили. Скорее всего, он даже посмеялся бы над тем, как его зарезали. Но на самом деле рассказать об этом боссу было не самым главным, что приходило в голову в тот момент. Не тогда, когда у него может быть довольно хорошее представление о том, кто это сделал. И само собой разумеется, что он намеревался свести счеты с этим улыбающимся ублюдком.