Всегда буду с тобой

      Астарион не помнит когда последний раз солёные слёзы щипали ему глаза. Чтобы скрыть свой позор от посторонних глаз он уходит подальше от лагеря через лес прямиком к реке, прикрываясь тем, что хочет отмыть кинжалы от крови врагов.       Охотники шли по пятам за их отрядом уже не первый день, остроухий вампир чувствовал это, когда липкий холодный пот выступал на спине неожиданно, но надеялся, что нежеланная встреча так и не произойдёт.       Она случилась. Их лошади оказались быстрее, чем группа пеших путников под предводительством Тав, чей лагерь легко обнаружить по уходящему ввысь столбу дыма. Их мечи отполированы, а стрелы остры и попадают точно в цель. Астарион надеялся, что Тав вступится за него, но боль обожгла грудную клетку, когда с несвойственным ему равнодушием юноша процедил сквозь зубы:       - Делайте с ним что хотите, - и махом руки указал на палатку, в которой вампир хранил свои немногочисленные пожитки. Человек, что собрал вокруг себя столько компаньонов, отдаёт его, Астариона, на растерзание так просто.       Розовые очки спали с глаз моментально.       Драки было не избежать.       Без поддержки плут ни за что не вышел бы победителем, но к сражению подключились Карлах и Гейл, отказавшись стоять в стороне. Тав тоже потянулся к клинку, противореча сам себе.       Охотники отступили, но горечь, сравнимая в горечью предательства на языке, никуда не делась даже после нескольких жмень ледяной воды из пресного родника. Сперва Астарион плеснул немного на лицо, затем промочил горло, но от обиды выворачивает так сильно, что ничего не помогает. Звон в ушах перекрывает шаги за спиной и хруст сломанной ветки, на которую Хальсин наступил как будто специально, чтобы предупредить о своём присутствии. И всё равно чуть не получает острием кинжала по лодыжке, когда оказывается слишком близко. Астарион группируется и разворачивается на корточках, заносит руку для удара, но не успевает опустить, вовремя одумавшись и сообразив кто перед ним.       - Ты… - выдыхает устало и в то же время с облегчением. Друид - единственный, кого он действительно рад видеть сейчас, потому что он был первым, кто встал на защиту кровопийцы. Хальсин знает, что если его не обездвижить, то Астраион попробует сбежать снова, поэтому сгребает вампира в крепкие объятия, помогает встать и обезоруживающе тычется губами в висок, а следом в уголок губ, шёпотом спрашивая:       - Тебе лучше?       Разумеется нет. Он видит, как Астарион расслабляет пальцы и позволяет ножу потеряться в траве, чувствует как своенравный горделивец цепляется за его одежду пальцами, прижимается ближе, пряча лицо на широкой мускулистой груди. Для него Хальсин лучше остальных хотя бы потому, что с самого начала оставался с ним честным, не претендовал на титул друга и обозначил свои намерения. Сейчас оказался рядом в момент слабости, осторожно перебирая пальцами кучерявые пепельные волосы.       - Ты хочешь уйти? - друин не ждёт ответа, только подводит к тому, что хочет сказать дальше, когда дожидается от вампира утвердительного кивка: - Тебе понадобится помощь, если хочешь избавиться от Касадора раз и навсегда.       Правда болезненная и несправедливая, однако Астарион вынужден мириться с ней и обязан взять под контроль эмоции, если не хочет оказаться со своим ночным кошмаром один на один.       - Хорошо, - отвечает сдержанно вместо “ты прав”, потому что ещё не готов признаться в этом даже себе самому. Зато он хочет отблагодарить друида за поддержку и подтягивается вверх на носках, чтобы поцеловать сухие губы своими, и почувствовав встречное движение углубляет ласку, толкается языком между клыков.       В теле ещё кипит адреналин после битвы. Возбуждение накрывает подобно волне.       Астарион сладко стонет, когда сильные руки опускаются с талии на зад и сжимают через одежду, сам трётся пахом о чужое бедро, бесстыдно оглаживая упругую крепкую грудь любовника через вырез рубахи. Хальсин не раздевает его осторожно, а срывает элементы одежды один за другим, покрывая поцелуями и укусами оголённые участки кожи. На мертвенно бледном теле каждая новая отметка распускается словно яркий цветок, но Астарион не возражает. Он сделал свой выбор, определил того, кому может доверять, и своё расположение демонстрирует через касания, запуская пятерню в косматую гриву волос, одобрительно поглаживая по мере того, как мужчина перед ним опускается ниже и ниже, будто намеревается съесть целиком, начав с самого пикантного.       Но даже это сделать с нежностью.       Открытый пятачок земли возле ручья - не самое практичное место, чтобы продолжать, и Хальсин остановился бы, если бы чужой возбуждённый член не ткнулся ему в щеку, а сверху не прозвучало требовательное:       - Ещё.       У Астариона красиво ломается голос, когда он на взводе.       Друид снова выпрямляется и ослабляет завязки своих штанов, позволяет им сползти до колен, с лёгкостью подхватывая вампира на руки. Кажется, что он ничего не весит, поэтому Хальсин решительно удерживает его на весу всей своей медвежьей силой, дождавшись, когда возлюбленный обнимет поясницу ногами и скрестит голени за спиной, входит в разгорячённое чужим теплом тело плавным движением. Их чувства друг к другу - ни для кого не тайна, и ещё ночью весь лагерь слушал тяжёлые вздохи из берлоги медведя, так что подготовкой удаётся пренебречь.       - Двигайся, - снова командует кровосос, впиваясь острыми ногтями в широкие плечи и кусая возлюбленного за нижнюю губу прежде чем поцеловать. Хальсин не мстительный, но ответный толчок получается слишком резким, глубоким, вышибает воздух из лёгких, превращая стон в сладкий крик. Астариона не пугают дикие звери, потому что с одним из них он делит ложе, поэтому и голос не сдерживает, с каждым движением ощущая как крупная головка ударяет по простате, а налитые яйца шлёпаются о бёдра.       Друид восхитительно сильный, рас способен выдержать такой темп долго, и не теряет сознания даже когда в отрыве от реальности вампир впивается зубами в его шею и делает большой глоток крови, закатывая глаза от удовольствия. На вкус она сладеще, чем обычная, вампир списывает это на магическое происхождение существа, но не успев толком распробовать охает от неожиданности, когда Хальсин шлёпает по ягодице наотмашь, будто гигантский ребёнок, требующий внимания к себе.       Астарион льнёт к любовнику всем телом, зажимая свой член между животами, чтобы потереться, получить больше стимуляции и вместе с ним достичь пика. Их накрывает почти одновременно, стон друида напоминает животный рык, а Астариона - мелодичный приторный вздох. Для лишних мыслей в голове не осталось места, вампир позволяет себе расслабиться и довериться партнёру, когда тот не отпуская его с рук медленно садится на траву и откидывается спиной на шершавое дерево. Два тяжёлых громких дыхания рассекают покой леса, чтобы искатели приключений восстановились быстрее.       - Спасибо, - говорит первым Астарион, смотря в глаза напротив, и целует коротко в губы, будто воруя чужую улыбку и тоже меняясь в лице. Одно слово, за которым так много чувств, озвучивать которые не обязательно - Хальсин знает, что его избранник слишком высокомерный, чтобы опускаться до признаний, свою любовь он демонстрирует иначе, позволяя себе рядом с ним быть слабым, уязвимым и желанным. Разрешая себе испытывать спокойствие, пока сидит вот так полуобнажённый верхом на нём посреди леса и принимает ласковые поглаживания по плечам, спине и бёдра.       - Я всегда буду с тобой, - обещает медведь и закрепляет клятву нежным поцелуем в лоб, - Несмотря ни на что.