Постараемся же избежать смерть маленькими дозами, Помня всегда о том, что быть живым, Требует большого долгого усилия Простого действия дышать.
Пабло Неруда
Вэш Ураган видит сны. Они неясными вспышками мелькают в жарком пустынном мареве у самого горизонта, когда солнца стоят в зените. Они неслышно подкрадываются в сумерках, когда мир вокруг выцветает в градацию серых оттенков. Они осаждают его ночью, когда попутчики спят, и нет шанса спастись – ни разговором, ни вскользь брошенной шуткой. Всегда – на самой периферии зрения, размытые, нечеткие, немые. Вэш Ураган знает, что это вовсе не сны. Иногда он слышит нежный перезвон голосов своих сестер – тихий и далекий, будто круги на воде от брошенного камня где-то на другом берегу реальности. Неразрывно связанные тонкой пуповиной родного измерения, они бесконечны и безвременны. Николас в его не-снах другой. Он старше и горше; его обветренное смуглое лицо уже бороздят преждевременные морщины. Он улыбается – нечасто, но каждый раз искренне. В нем нет этой отчаянной, полыхающей злости на весь мир – ее заменяет угрюмая, твердая решимость во что бы то ни стало сделать его хоть чуточку лучше. Николас в них совсем такой же, и сердце Вэша каждый раз предательски пропускает удар. Они никогда не заканчиваются хорошо, эти не-сны. Да, они не раз спасали Вэшу жизнь; из этих отзвуков он знает, что делать, куда стрелять и как двигаться, чтобы в очередной раз избежать холодных объятий костлявой. Но в них он ни разу так и не смог сделать верный выбор. Верный выбор – когда нет больше хриплого смеха рядом, и пьяных ругательств, и прищуренных темных глаз. Когда не нужно ловить тяжелую мозолистую ладонь в свои, потому что еще немного – и он не сдержится, снова начнет палить. Верный выбор – это когда можно спасти всех. Когда нет града пуль, под которым темнеет, напитывается кровью черный пиджак. Когда не останавливается под ладонью сердце. Когда не падает из ослабевших пальцев стакан. Верного выбора у Вэша нет. Так уж повелось от начала времен – делая выбор, человек причиняет боль тем, кого он любит. Одно слово, две буквы. Целая чужая жизнь. Николас идет за ним, идет с ним – и он окончательно, бесповоротно обречен. Может, иногда верный выбор – это совершить ошибку? – Я тебя люблю, – произносит Николас. Никаких «кажется» и «наверное». Простая, сухая констатация факта. Он обманчиво расслаблен и фальшиво спокоен, но Вэш знает каждую позу, каждый жест, каждый микроскопический тик, которые выдают его с головой. Николасу страшно, но в каждом из не-снов из раза в раз он всегда делает одно и то же: гордо вскидывает голову и смотрит ему прямо в глаза, отказываясь отступать. Вот так просто и обыденно выкладывает перед ним самое сокровенное и говорит: смотри. И Вэш смотрит. Смотрит в его честное, открытое лицо, задерживается на горьких складках, залегших в уголках рта, взглядом прослеживает тревожный излом бровей. Видит в темных глазах отблески застарелой боли и страшную, щемящую, невыносимую нежность. Сердце, замершее под ладонью. Стакан, выпавший из безвольных пальцев. Все мои завтра я хочу встретить вместе с тобой. Вэш печально улыбается и говорит: – Прости.