Ты его увидишь в разгаре party

Уютный лофт где-то посреди Москвы погружен в неоновый полумрак, подсвеченный цветными пятнами диско шаров. Активная часть празднования годовщины Импрокома подошла к концу, вся команда расползлась по мягким пуфикам и диванам. Кто-то пытается петь в караоке, кто-то играть в бильярд, кто-то курит кальян. То и дело слышатся пьяные разговоры, смех и фальшивое пение. Дима с Сережей пытаются петь в караоке дуэтом — их очередь — они фальшиво подвывают Непару, пытаясь успеть за словами на экране. Антон внимательно следит за ними с пуфика, глупо и пьяно улыбаясь. — Рот закрой, а то как дурак. Муха залетит, — Арсений хихикает, легко прикоснувшись к подбородку напарника. Шастун фыркает, улыбается и отвлекается от поющих: — Какие мухи в здании, Арс? — Большие и опасные! Кусают шастунов за нос и заражают их занудством, — Арсений щелкает того по носу. Антон снова фыркает, смеясь. Арсений отвечает улыбкой. В голове пьяно, пусто и расслабленно. Развалившийся на пуфике Арсений пальцем тыкает такого же расслабленного Антона в нос, тот лениво пытается этот палец поймать зубами, на периферии Дима подвывает «я не твооооой», трезвый Сережа размахивает микрофоном и качается в такт, из угла кальянной слышится нестройный смех, звенят бокалы и кто-то у бара шуршит коробкой от пиццы. Атмосфера пьяного позитива несёт их на волнах в расслабленное никуда. И невероятно приятно остановиться. Никуда не бежать, не торопиться, не стирать пот и не подставляться под кисти гримеров, не задумываться о том, как ты выглядишь в кадре и вообще не думать, не думать, не думать. Антон ловит зазевавшийся палец аккуратно зубами и дотрагивается кончиком языка до подушечки. Палец соленый и невкусный, но Арсений так морщится, что это явно стоит того. Антон издевательски морщится в ответ и ржет, заваливаясь на плечо Арсения. Арсений брезгливо машет пальцем, пытаясь его просушить. — Ну фу, Антон! — Да что фу? Фу — это то, что у меня теперь язык соленый от твоего пальца! — Мои пальцы не могут быть фу! — Очень даже могут быть! — Антон высовывает язык. — Фот, хофефь, фофробуй! Софефный! Арсений с сомнением выгибает бровь. Антон подначивающе коварно хихикает с высунутым языком. Арсений закатывает глаза и с притворным укором смотрит на веселящегося Шастуна. Приманивает того пальчиком, будто хочет что-то колкое сказать на ушко. Антон послушно и глупо с высунутым языком доверчиво наклоняется. Арсений усмехается и лижет выставленный язык. Антон как будто даже трезвеет от внезапности и нелепо хлопает глазами, забывая даже язык обратно засунуть. — И ничего не соленый, все ты врёшь, — хмыкает Арсений. Антон пьяно и потерянно выдыхает, промаргивается и приходит в себя. Он ошалевшим взглядом смотрит на веселящегося и ни капли не смущенного своим поступком Арсения. — Да слышь, отдай соленость обратно! Ты ее все слизал! Он тянется поймать голову напарника, а тот лениво отпирается и почти не пытается сбежать. Но Антон длинными пальцами хватает за подбородок, приоткрывает вяло сопротивляющиеся губы и, подтянувшись на пуфике, едва не навалившись на того всем телом, вылизывает, кажется, Арсу весь рот по самые гланды. — Фу, Шастун! — Отмахивается Арсений, возмущенно вытирая слюни с подбородка и губ. — Ты псина что ли?! Кто так целуется???! Куплю тебе кило помидоров, чтобы научился наконец! Антон откидывается и неприлично ржет, топая ногой. Переводит взгляд на напарника: — Зачем мне помидоры, когда у меня такой пэрсик под боком! — И по-дурацки машет бровями. — И курсы пикапа! — смеется Арсений. Антон снова фыркает и тут же тянет руку как школьник: — А экстерном можно сдать, Арсень Сергеевич? Я правда учил! Арсений смеряет его укоризненным взглядом: — Ой смотрите, Шастун, пересдач не будет! — У-у-у препод, сука валит! Арсений притворно отворачивается, скрестив руки на груди. Антон пихает его плечом в плечо. Арс сдается, поддерживая игру и хитро улыбаясь: — Ну давайте, посмотрим, чему вы там экстерном научились… Антон в ответ радостно улыбается и тянется к нему, позволяя Арсению привлечь себя ближе и запустить пальцы в волосы на затылке. У Антона мягкие губы. Он немного слюнявится, но Арс предпочитает думать, что это потому что это он такой аппетитный. Антон тонет в непривычном чувстве царапающей щетины на подбородке. У Арса губы по-мужски тонкие и немного сухие. Языки приятно трутся об друг друга, выводя контуры чужого языка, зубы скользят по нижней губе, будто пробуя на вкус чужие границы. Антон входит в раж и ловит губами язык, всасывая его в себя. Арс по-дурацки улыбается в поцелуй. — Фу, ну пацаны, номер уже снимите. Антон с пошлым чмоканьем отрывается от Арсения, глядя на уперевшего руки в боки Серёжу. — Чего это ты, Сергуль? — Да ничего, развели тут пидорасню… — Сережа притворно хмурится. Ему на самом деле пофиг. Антон облизывает губы: — А надо-то что? — Петь будете? Ваша очередь. Антон с Арсением переглядываются. — Вы так прекрасно поете, — Арсений ухмыляется своей лисьей ухмылкой, — давайте мы этот круг пропустим, а потом мы вас уделаем. — Да-да, — поддакивает Шастун, не выпуская Арсения из кольца рук, — мне тут надо экзамен сдать, а препод такой придирчивый… — Ага, я вижу, как ты сдаешь, — закатывает глаза Сережа. — Блин, ну Серёжкинс! И ты в меня не веришь! Тот подмигивает Арсу: — Ты ему спуску не давай, а то он раздолбай, ничего не учит, за гаражи только курить бегает. Арсений серьезно кивает. Антон довольный ржет. Сережа возвращается к Димке, который принес еще коктейлей и пива, чтобы выбрать следующую песню. — И на чем мы остановились, студент Шастун? — Арсений подползает выше, одергивая футболку. Антон фыркает как кот и широко улыбается. Они целуются легко, перебирая губами и сталкиваясь только кончиками языков, как будто пробуя на вкус нежность. И вкус обоим явно нравится. В голове пусто, на губах чужие губы, языка касается чужой язык, и все просто. Потому что боишься — не делай. Делаешь — не бойся. А не попробуешь — не попробуешь.