Двадцать пять лет спустя

Через месяц Гермиона благополучно вернулась на работу.     Коллектив авроров встретил ее на удивление дружелюбно. Возможно, дело было в том, что миссис Уизли чуть ли не впервые за пять лет пришла гладко причесанная, с тщательно вымытым телом, в выстиранной лиловой мантии и с робкой улыбкой на лице. Годы, конечно, не пощадили Гермиону: не было уже той стройной талии и прямой осанки, в волосах появилось несколько серебристых нитей, лицо, еще не обезображенное морщинами, все же выглядело серьезно и зрело.     Тем не менее, сегодня Гермиона Уизли производила милое впечатление — будто измученная страдалица, пробудившаяся от долгой болезни. Рон был в Азкабане... Как бы эгоистично это ни звучало, но Гермиона сему факту радовалась от души. В жизни резко наступила белая полоса.     Гермиона скромно примостилась на кресло между мисс Вейдер и мисс Девил. Напротив неизменно сидел Роджер Дэвис, находившийся в сладкой полудреме. Что ж, все как всегда. Ничего не изменилось, кроме, разве что, одного — Гермиона чувствовала себя счастливой. Эгоистично? Возможно, но эгоизм лучше прощать, потому что искоренить его невозможно.     В зале заседаний появился министр магии — весь важный, с нафабренными рыжими усами, в новой мантии от Пако Гробано, из-под которой выставлялся желтый фланелевый жилет — неизменная защита от ревматизма. Заметив Гермиону, Перси тепло улыбнулся ей и громко сказал, как прекрасно она сегодня выглядит.     - Сегодняшний день я начну с хорошей новости, - заявил Перси и, подойдя к Гермионе, приобнял ее за плечи. - Миссис Уизли вернулась и готова продолжать работу. Кстати говоря, как раз вовремя. - Перси отстранился и занял свое привычное место во главе стола. - На Лондонском кладбище снова пошаливает нежить — мертвяки и вурдалаки в эту зиму особенно беспокойны, было совершено нападение на маггловского ночного сторожа. К счастью, он не пострадал.     Это было во-первых. Во-вторых, - продолжал министр, - в Лютном переулке какие-то хулиганы срывают рекламные листовки и подворовывают с прилавков травы для зелий. К счастью, больше ничего не случилось, и наше сегодняшнее заседание можно считать оконченным.     Мисс Девил вскочила и, цокая шпильками, побежала к зеркалу. Роджер Дэвис и Майкл Корнер поспешили вниз, чтобы первыми занять очередь у автомата с кофе. Миссис Уизли хотела было побрести в свой кабинет, но...     - Гермиона, ты не спустишься со мной в буфет? - негромко окликнул ее министр. - Я бы хотел поговорить с тобой.     Гермиона кивнула и последовала за Перси. Вообще-то, она планировала посидеть в кабинете и почитать такую популярную сейчас книжку «Сумерки», но отказать министру миссис Уизли нашла очень неудобным.     Они сели за столик у окна. Пока Перси ходил за заказом, Гермиона разглядывала пейзаж — на улице светило солнце, зеленела аккуратно подстриженная лужайка и цвели спелые кусты ежевики. Милая магия... Настоящих-то окон в Министерстве, разумеется, нет, ведь оно находится глубоко под землей.     Перси вернулся быстро и самолично вручил Гермионе булочку и стакан гранатового сока. Сам он пил огневиски с кленовым сиропом.     - Ты не взял себе поесть, - заметила Гермиона, наблюдая за Перси, наливающим кленовый сироп в дымящийся стакан.     Перси не хотел есть. Он жаждал узнать, как поживает Гермиона.     - Теперь у тебя все хорошо? Как я понимаю, отношения с Роном наладились? - министр обвел миссис Уизли многозначительным взглядом.     Этого Гермиона и боялась. Но, так или иначе, нужно сказать ему — Перси ведь все равно узнает...     - Видишь ли... - замялась Гермиона. - Как бы сказать... Так получилось, что Рона посадили в Азкабан... За использование Непростительных заклятий...     Перси поперхнулся огневиски. Жидкость попала на его очки в роговой оправе и залила холеные ярко-оранжевые усы, но министр лишь отер их рукавом и жадно вперился взглядом в Гермиону.     - Рон в Азкабане?! Когда это случилось?     - Месяц назад, - тихо ответила Гермиона.     - И ты молчала?! - Перси возмутился.     Миссис Уизли хотела ответить ему, но не смогла произнести ни слова и лишь беспомощно покачала головой. Персиваль побледнел и, залпом опрокинув стакан огневиски, стал нервно мять салфетки. Посетители буфета бросали на министра удивленные взгляды, но тому было не до них.     - Ладно... Ладно, - негромко произнес Перси, подавая знак официантке, чтобы она принесла ему новый стакан. - Не волнуйся, я найду способ вытащить моего брата. Я имею в этом некоторые полномочия...     Гермиона смертельно перепугалась. Стакан с гранатовым соком так и не был донесен до рта. Матушка Мерлина, что теперь делать? Она должна была предвидеть такой поворот событий и промолчать — но не промолчала ведь, тысяча чертей!     - Блядь, - сквозь зубы произнесла Гермиона, крепко сжав дрожащими руками стакан. Да и сама она вся дрожала.     Она будет умолять Перси не делать этого... Если надо, даже встанет на колени и будет лизать грязь на его ботинках. Только не это... Что же делать? Что предпринять? Гермиона лихорадочно прокручивала в голове всевозможные варианты, но все они казались смешными и глупыми. Остается только одно: сказать правду. Теперь, когда Рон засажен в Азкабан, а его палочка сломана, действие Империуса рассеялось, и Гермиона может все рассказать.     - Перси, - тихо позвала Гермиона, слегка касаясь его руки своей, - я понимаю твои чувства, надеюсь, что и ты поймешь мои. Дело в том, что Рон в Азкабане из-за меня... Ну, то есть, за дело. Он ко мне применял эти Непростительные заклятия, вот поэтому я и ходила как...     - Как живой труп! - закончил за нее изумленный Перси. Его глаза невообразимо расширились, крылья носа трепетали, как у молодого быка, увидевшего красную тряпку. - Все эти годы он... тебя... Разумеется, Рон останется в Азкабане навсегда, ведь ты столько от него перетерпела! Боже мой, иди ко мне, моя девочка, больше тебя никто не тронет!     С этими словами Перси перегнулся через стол и привлек Гермиону к себе. Миссис Уизли, не ожидавшая такой прыти, опрокинула салфетницу. Нафабренные пышные усы щекотали ее оголенную шею, правое ухо обдавало горячее дыхание...     - Я не нахожу это удобным, - смущенно сказала Гермиона, отстранившись. - Видишь папарацци за тем искусственным деревом? - женщина указала взглядом на фикусовую пальму, стоявшую у кассы. - Твоя жена, увидев в газете своего мужа, обнимающего другую, может понять превратно...     - Нет у меня жены, - устало отмахнулся Перси и, приняв от официантки новый стакан огневиски, отхлебнул крупный глоток. - Теперь нет. Знаешь, почему?     Гермиона неуверенно кивнула.     - Одри Мидлтон всегда была красивой и очень умной женщиной, и ее здравомыслие даже превосходило мое собственное. Но у моей Одри была одна особенность: она помешана на всякой экзотике. Моя жена любила дикие пляжи на Канарах, серфинг под луной; любила разрабатывать новые зелья с заклинаниями и модернизировать волшебные палочки. Одри обожала экзотические блюда — от сырой картошки с чесночным соусом до сырых моллюсков и прочих морских гадов — тоже, соответственно сырых.     В один день случилось непоправимое. Мы с Одри сидели в ресторане, она заказала себе морского осьминога. Она ела его сырого, сдирая кожицу зубами, а потом стала целовать меня. Это был перебор. Я бросил Одри. А потом остепенился и постоянно спрашивал себя: зачем? Если не прощать любимым маленькие недостатки и причуды, то кому их прощать? Почему знакомым и посторонним людям мы прощаем почти все, а любимым ничего? Где логика?     Гермиону тронули откровения Перси. Она взяла его за руку и крепко сжала своими пальчиками, на что реакция последовала незамедлительно: перегнувшись через стол, Перси поцеловал Гермиону прямо на глазах у всего буфета.     - Нет... Прошу, Перси, я не могу, - шептала Гермиона, уворачиваясь от его раскрытых губ.     Он будто не слышал. Глаза за очками в роговой оправе похотливо блестели, руки искали застежки на лиловой мантии миссис Уизли.     - Остановись! Безумец! - говорила Гермиона, упираясь руками ему в грудь.     Министру хватило ума не компрометировать себя на виду у всех. Подхватив Гермиону подмышки, он втащил ее в первое попавшееся служебное помещение. Это оказался чулан для ведер со швабрами. Там Перси навалился на Гермиону всем телом.     - Иди сюда... Иди ко мне, маленькая ломака, - приговаривал он, обшаривая руками ее лицо.     Гермиона оцепенела. Нельзя... Их увидят папарацци и раструбят об этом во всех газетах!     Перси оторвал от мантии миссис Уизли верхнюю пуговицу, нетерпеливо сорвал с ее шеи золотую цепочку с крестиком. Это оказалось последней каплей.     - Пошел на хуй! - что есть мочи завизжала Гермиона и, оттолкнув Перси, выбежала из чулана.     * * *     На следующий день Гермиона Уизли не появилась на работе, потому что была уволена. Министр выслал ей соответствующую бумагу с совой, не дожидаясь, когда сотрудница сама явится к нему в кабинет. Перси не хотел ее видеть, да и не мог, по правде говоря.     С самого утра министр магии заперся в кабинете и велел никого не пускать. Пыльная бутылка огневиски, подаренная им с Одри еще на рождение первенца, была извлечена из бара и выпита с максимальной скоростью.     Перси сожалел о том, что случилось, но пути назад уже не было. Он не собирался прощать Рона или принимать какое-либо участие в его дальнейшей судьбе, но это не помешало Перси уволить ломачую ведьму, посмевшую отказать самому министру магии.     * * *     В бараке не горел свет. Гермиона лежала в темноте своей квартиры и, обхватив себя руками, свернулась клубочком на просевшем диване. Она не знала, что дальше. Что делать... Как жить...     В Министерство Магии теперь путь закрыт. Гермиона лишена последнего заработка. Впрочем, себя-то не жалко, но вот дети... Прав был Малфой: Перси оказался последней мразью — так думала Гермиона, хотя ее суждения были несколько ошибочны. Перси тоже был человеком, не лишенным сожалений и переживаний.     Что теперь делать? Куда податься? Попросить помощи у родителей? Ах, да, они же умерли... К Макгонагалл? Увы, она тоже отправилась к праотцам. Артур Уизли тоже недавно скончался... Взгляд Гермионы упал на стол, на котором лежала знакомая голубая бумажка, уже обсиженная тараканами. Ну уж нет! К Малфою Гермиона обратится только в самом крайнем случае.     Остаются Гарри и Джинни. За последние годы Поттеры и Уизли сильно отдалились друг от друга, и теплая дружеская привязанность сменилась на равнодушные приятельские отношения. Поттеры поселились в Годриковой Впадине и теперь счастливо жили в своем уединении, а Рон с Гермионой долгое время были здесь.     Дружба давно сошла на нет. Было время, когда Поттеры и Уизли дорожили друг другом, но сейчас это было не так. Семья для каждого была важнее.     Что ж... Гермиона решила, что больше ничего не остается. На Гарри с Джинни вся надежда.