Предел

...И тут он почувствовал, что что-то не так. Механический протез повторял все его движения, извиваясь в диком танце его фантазии, паря в сантиметре от его руки, одетой в пластиковую перчатку и сплошь опутанной проводами и датчиками. Протез был похож на когтистую лапу гигантской давно вымершей птицы, вновь ожившей и отправившейся на охоту. Он носился по комнате, размахивая руками, сжимая и разжимая кулаки, извиваясь змеёй, и протез делал то же самое. Но в какой-то момент он почувствовал, что-то не так, и он не мог понять, что. Ему надо было остановиться, чтобы привести мысли в порядок, но это было выше его сил. Танец увлёк его, он погрузился в него с головой; танец овладел его телом, двигал его конечностями, придумывая самого себя на ходу. В какой-то момент он пронёсся мимо зеркала и вдруг увидел себя со стороны. Доли секунды, что он видел себя, было достаточно, чтобы понять — это не танец увлёк его, не танца па он производил, а повторял движения механической руки. Он потерял контроль над ней, попав в полное подчинение собственного изделия. И ужас охватил его в свои ледяные объятия, но не в силах был что-либо сделать. Протез как будто получил продолжение себя, такое же механическое бездушное тело, к которому он оказался привязан некими магическими узами и движения которого он повторял вне своей воли. Вот рука замерла на мгновение, будто в раздумье, и дёрнулась вперёд — и он, не в силах противится, подлетел к столу, больно ударившись животом о его край. Рука протянулась к поверхности — и он сделал то же самое. Механическая ладонь сжалась в кулак — и он взял нож. Следуя за механическим монстром, он поднял лезвие к глазам и увидел в нём своё отражение, обезумевший от ужаса взгляд, и с дикими воплями начал носиться по комнате в танце, который, казалось, был заодно с механическим чудовищем. Теперь только сознание принадлежало ему, и оно кричало от волны внезапно нахлынувшей боли. Он извивался по комнате, сметая с полок глиняные сосуды, созданные безымянными мастерами в забытые и неизмеримо далёкие времена, китайские вазы и статуи древних богов ушедших цивилизаций, выточенных им из камня Великого Галактического Разума, разрывая портреты людей прошлого и грядущего, принося в комнату хаос и разрушение. Взмах — и вот на груди его глубокий порез, и на волю хлынула кровь. Взмах — лезвие вонзилось в плечо и не останавливаясь прошло дальше вниз, почти наполовину отрезав руку. Он прыгал по комнате, а механическая рука наносила удар за ударом, заставляя терзать его собственное тело. Он кричал от боли, но не умирал, поскольку тело больше не принадлежало его душе. Танцуя, он подошёл к зеркалу и увидел, как собственное отражение смеётся над ним, будто обретя наконец свободу. И в этот момент рука размахнулась, и он бросил в зеркало нож. Отражение, смеясь, повторило это движение, послав свой нож навстречу. И встретившись на поверхности зеркала, оба клинка вошли друг в друга и вышли по обе стороны стекла; отражённый нож вонзился в горло человека, а его — в горло отражения. Он упал на колени, а капли горячей крови часто барабанили о доски пола, прожигая их и всю Землю своим огнём насквозь и уносясь во Вселенную. Тьма поглотила его. Наконец кончился этот кошмар. Механическая рука, наигравшись, отпустила его. Он рухнул перед разбитым зеркалом, нож вывалился из его горла. Пол был холоден, весь усыпан осколками посуды и обломками вещей; он инстинктивно сжался в клубок, почувствовав неудобства, потому что к нему опять возвращалось его тело...