***
Когда солнце стало заходить за горизонт, Алиса стала думать, в чём же ей пойти. Надо было одеться красиво, но не очень вычурно. Порывшись в гардеробе, она нашла широкие тёмно-серые брюки и полупрозрачный чёрный корсет. А что же сверху? Немного подумав, девушка нашла такую же чёрную блузку с рукавами фонариками. Дальше всё по классике, туфли лодочки, вечерний макияж и пару украшений. Укладывать волосы ей не хотелось, так что на скорую руку, завязала двухцветный высокий пучок. Прихватив с собой клатч, художница направилась к выходу из квартиры, как её остановили: — Ты не против, если в твоё отсутствие ко мне зайдёт друг? — Сидя на диване в гостинной, переписывалась с кем-то Настя. Она скорее не спрашивала, а ставила перед фактом. — Мне плевать, главное, чтобы его не было когда я вернусь, — сухо ответила Алиса и вышла за дверь, желая наконец остаться одной. Добравшись до театра, девушка лишь думала о том, чтобы раньше времени не столкнуться с Софьей, а то мало ли что та подумает. «Видите ли, сначала отказала Ивану в том чтобы пойти с ним в театр, а когда он пошёл с Соней, она всё же соизволила явится», какие-то такие предъявы видела у себя в голове художница. Перед началом выступления, девушка направилась в буфет, чтобы взять себе чего нибудь попить. Но только она переступила порог трапезной, как тут же в толпе увидела вышеупомянутую Соню. Студентка была окружена восхищёнными её людьми, а рядом с ней стоял возлюбленный, который и вправду не сводил с той взгляда. Алиса, увидев одногрупницу, сразу заметила изменения в её внешности, но этого же явно мало, чтобы привлечь такое большое количество внимания. От Софьи исходил какой-то магнетический запах, что гораздо больше привлекал внимания, чем её обличие. Но будучи суперстрейт, девушка не поддалась злодейским чарам и решила поскорее пройти в зал. Выйдя в общий холл, Алиса увидела в толпе знакомый блондинистый хохолок и тут же поторопилась в его сторону, рассталкивая всех на своём пути. Но через пару мгновений, девушка потеряла в гуще людей знакомую фигуру. «Вот же скользкий тип, вечно куда-то исчезает», выругалась про себя художница, а после направилась к своему месту в портере. Зал был помпезным, а над сценой красовался багровый занавес, что скрывал подготовленные декорации. Люди в вечерних нарядах, стали медленно рассаживаться по местам, но среди них она так и не увидела Фагота. Нервно цокнув, девушка села на кресло и стала ждать начало представления, до которого было всего пару минут. Прозвенело три звонка и занавес открылся. В принципе, постановка была обычной, строго по книжке, очень тривиально, да настолько, что Алиса стала засыпать, но вовремя себя остановила, вспомнив зачем она сюда пришла. Гелла вела себя совсем обыденно, никак не выдавая свой истинный род деятельности, наверное об этом актёрском мастерстве толковал Алисе очкастый прошлым вечером. «Девушку выдали замуж за безвольного сына властной и жестокой купчихи. Поняв, что муж не защитит её и, потеряв надежду спастись из «тёмного царства», свободолюбивая девушка покончила с собой», это, если кратко о спектакле, который шёл к концу, но художница так и не поняла, зачём её сюда позвали и о каком грехе писали. Уже собираясь уходить, так как представление было окончено и все актрёры вышли на сцену, Алиса услышала голос ведьмы: — Господа, хоть этот рассказ и закончился печально, хотелось бы завершить именно этот вечер чем-то и вправду хорошим. Например… Настоящей любовью! Прошу вас на сцену! — Сказала Гелла, указывая на пару, что сидела на пару рядов позади художницы. Обернувшись, Алиса увидела Ивана и Соню, где девушка рьяно тащила парня к сцене. А где-то в зале послышался радостный смех и громкие овации. Пройдясь взглядом по залу, на мало освещённом балконе художница увидела Коровьева и Бегемота, смотревшие на шоу с биноклями в руках. Те тоже её заметили и дружелюбно помахали зрительнице. Тут в голове Алисы сложился пазл, о каком перфомансе шла речь. Она быстро подскочила со своего места и направилась к проходу, чтобы остановить парочку. Оттоптав доброй половине ряда ноги, девушка всё же успела перехватить свободную руку одногрупницы, крепко сжав её в своей ладони. — Что ты делаешь?! — Взвизгнула подруга, не понимая зачем её останавливают. Между прочим, наряд жульницы хоть и был красив, но был очень закрыт, что было для неё несвойственно, даже те же руки прятались под кружевными длинными перчатками. — Тебе нельзя на сцену! — Единственное, что смогла ответить на это Алиса. Она точно знала, что Соне не стоит выходить туда, случится что-то явно не хорошее. — Это ещё почему? Ты что ревнуешь? Отцепись! — Кричала взбешённая чихуахуа и выдернула руку из цепких лап однокурсницы. Другие люди в зале стали перешёптываться и бросать недоумённые взгляды в сторону перепалки, пока парочка на балконе недовольно улюлюкала, смотря на выходку вчерашней гостьи. А Иван вообще ничего не говорил, он просто смотрел одурманенными глазами на Соню, словно был под чем-то, хотя так и было на самом деле. Алиса не дала ответ на первый вопрос, потому что сама не знала на него ответ. Может она вообще зря влезает и ничего плохого не произойдёт? Опять же, кто она вообще такая, чтобы решать за неё? Ужасно сканфузившись, девушка отпустила Сонину руку, оставив всё на волю течения. Медленно проводив пару почерневшим взглядом, художница стала просто наблюдать и ждать конца. Голубки вышли под овации на сцену, держась за руки и глядя друг на друга. Все ребята с института были в шоке: почему они вместе? Ведь Ваня всем говорил о том, как девушка его достала со своими розовыми соплями? Гул поднялся в зале неслыханный, что Алисе захотелось закрыть уши, но она боялась пропустить чего. — Соня, вы что-то хотели сказать своему партнёру, не так ли? — Снова заговорила Гелла, стоя позади пары с букетом в руках, причём с букетом белых лилий… А ведь художница тогда малодушно подумала, что они узнали о том, что это её любимые цветы и именно поэтому приложили к письму белый цветок. — Да, спасибо за приглашение на сцену, — кокетливо повертев блестящей туфелькой, сказала Софья и продолжила. — Иван, мы так долго шли к взаимопониманию и наконец-то этот день настал, — крепче сжимая ладони партнёра, говорила она, — Я правда очень-очень долго ждала этого момента… Я люблю тебя, Иви, — весь зал начал аплодировать и умилятьса, пока Алиса пыталась сдержать рвотный рефлекс. Но этим всё не кончилось. Поднявшись на цыпочках, девушка потянулась к губам юноши, вовлекая в страстный поцелуй, на что тот конечно ответил взаимностью, притягивая куколку к себе за талию. Когда они хотели закончить поцелуй, к ним с букетом подошла Гелла и, пока она его протягивала, «случайно» задела чёрную шляпку с короткой сетчатой вуалью, что была на голове Софьи. Головной убор начал медленно лететь наземь, открывая всем вид на прекрасное лицо и волосы девушки. Не успели все влюблённо вздохнуть, как свет от яркого прожектора, упал на бледный лик красавицы. Соня вдруг стала неистово кричать складываясь в две погибили и хватаясь за лицо. Её волосы стали словно сгорать на виду у всех, а кожа с ее же лица, слоями слезать на ажурные перчатки девушки, что содрагалась в агонии. Иван отскочил в сторону, не понимая что происходит. Тогда Соня подняла на него взгляд и просто ошарашила его настолько, что тот начал пятиться с криками назад, пока не споткнулся и не упал. На голове Софьи уже ничего не осталось, только ошпаренный череп блестел в лучах софитов. Кожа под глазами, кровавой лестницей из складок, тянулась к иссохшим губам, а на щеках появилась чудовищная язва. Сама девушка продолжала кричать, как и весь зал, в общем-то, который превратился в ад наяву. Все разбегались кто куда, сбивая с ног Алису, которая не понимала, что ей делать, кто-то вызывал скорую, а кто-то с большим сердцем побежал к самой несчастной, пытаясь ей чем-то помочь. Художница больше не могла смотреть на одногрупницу, стоя в толпе снующих и вопящих людей. Обернувшись в сторону балкона, она не увидела дьявольских зрителей. Ей больше ничего другого не пришло в голову как просто бежать отсюда сломя ноги. Стадный инстинкт никто не отменял. Но в этом случае, это был скорее побег с места преступления…***
В полном ужасе и страхе, девушка еле как вырвала своё пальто из гардероба и помчалась на улицу. В её голове крутилось много разных мысли, так что она не следила за дорогой и бежала куда глаза глядят. Так её занесло в парк «Сад будущего». Уличные фонари освещали ей путь, но никоем образом не говорили, что ей теперь делать. Маленькие капельки слёз сами покатились по бледным щекам. В полном бреду, она шла вдоль небольшого прудика, где уже успели обосноваться утки, они много и громко крякали: «Виновна! Виновна! Виновна!» Заткнув уши, Алиса просто шла дальше, не разбирая дороги. Она всё бежала и бежала, пока её ноги не стали кровоточить от тесных туфель. «Это моя вина, я должна была её остановить! Я была должна остановить их! Ведь была же возможность!», сокрушалась художница, уже начиная по настоящему плакать и даже не из-за боли в ступнях. После небольшого марафона лодыжки стали отказывать и ей пришлось искать место, где бы сесть, но она никак не хотела сидеть «с кем-то из смертных». Алиса давно уже сошла с общественных троп, усеянных искусными фонтанами, и забрела в небольшую рощу, которая практически уже никак не освещалась. Впереди неё, сломав тонкий лёд, тёк ручей. Направившись к нему, она села у самого берега на деревянную скамейку, которая была явно построена обычными людьми. Уткнувшись в ладони мокрым от слез лицом, девушка пыталась отогнать от себя воспоминания о прошедшем спектакле. Благо звон текущей речушки, постепенно заглушал её тревожные мысли. Но всё же она никак не могла понять: «за что так жестоко? И зачем было её звать? Что ей этим хотели сказать?» Как вдруг, Алиса почувствовала чье-то присутствие рядом с собой и увесистые шаги, но не отрывая ладони от глаз, она уже поняла, кто стоит над её душой: — Уйдите, я хочу побыть одна! — Надрывая горло, по которому стекали вниз горькие слёзы, прокричала девушка, поджав под себя босые ноги, усыпанные кровавыми мозолями. — Чо ты сказала? — Прокричал в ответ сиплый булькающий голос какого-то мужика. Он был совершенно не знаком художнице. Она встрепенулась и посмотрела на источник звука. Перед ней стоял высокий крупный мужчина с щетиной на лице, от него несло перегаром. Он стоял в грязной перекошенной куртке, из-под которой торчала, покрытая сальными пятнами, белая майка, а в руке незнакомец держал то ли кирпич, то ли камень. Алису снова одолел страх, пытаясь достать из сумки перцовый баллончик, девушка увидела как пьянчуга стал приближаться, после чего, не в силах контролировать своё тело, она упала со скамейки и стала пятится назад, цепляясь руками за холодный снег. И она совсем больше ничего не придумала и стала кидаться комьями снега в обидчика, всё так же сидя на земле. Слишком много шока за сегодня, чтобы здраво мыслить. — Да ты чо, совсем оборзела?! — Совсем разозлился мужчина и с криками полетел на художницу. Алиса перестала бросаться снегом и просто закрыла голову руками, дрожа как осиновый лист: бежать не убежит, отбиться не отобьётся. — Это она не вам, — послышался другой, но уже приятный басистый голос с акцентом, позади самого пьянчуги. Гражданин Алкаш почувствовал чужую руку на своём плече и уже хотел закричать на того, кто прервал его расправу над нахалкой, но вышло только: «Кар!» Девушка убрала руки от лица и увидела такую картину: из ниоткуда взявшийся Воланд в своём тёмно-коричневом пальто и тростью, положил свою свободную руку на плечо здорового мужика и тот превратился в чёрного как смоль ворона и улетел, скрываясь в ветках ещё нераспустивших свои листья деревьев. После чего профессор достал платок из кармана и брезгливо протёр ладонь, которой касался неизвестного. — Позвольте помочь, — тихо сказал маг, протягивая руку всё ещё сидевшей на земле Алисе. Та хоть и неохотно, но приняла помощь и снова села на скамейку, а мужчина последовал её примеру и сел рядом. — Чего вы тут одна, в ночи, сидите и ревёте? — Как будто вы не знаете! — Не смотря на сидевшего рядом Воланда, всхлипнула девушка, которая чувствовала, что над ней издеваются. — Нет, не знаю. Расскажите почему? — Не унимался мужчина, но в ответ получил лишь новую порцию слёз и шмыганья. Немного помолчав и выслушав художницу, точнее не её саму, а мысли, что так и крутились у той в голове, Воланд начал думать над тем что бы такого-то сказать. Конечно, читать чужие мысли не очень красиво, но что остаётся делать, если твой собеседник не очень сговорчив. — В этом нет вашей вины, Алиса Александровна, нет. Так что вам не за что себя ненавидеть. Просто так бывает с людьми, что плюют на чувства других, отворачиваются от бога, что их так любит, и потакают своим эгоистичным желаниям., — начал он говорить, как его перебили: — Может быть и так. Но зачем так жестоко? Она же совсем ещё ребёнок! Многого не смыслит и не понимает! Можно было дать ей урок, но не такой, изуродовавший её и её жизнь! — Сорвалась игра в молчанку. — Вас волнует только это? — Решил уточнить маг, поглядывая на съёжившуюся на скамейке девушку. Её печальный силуэт подчёркивался ярким светом луны, который как будто-то хотел успокоить её разбитую душу. — Если так, то вам не о чем беспокоиться. Посидит, подумает над своим поведением в больнице и будет как новенькая! Но насчёт репутации ничего не могу сказать, — пожал плечами профессор. — Правда? — Вытирая слёзы, Алиса всё же посмотрела на своего собеседника, что так тепло ей улыбался. — Правда, правда! — Сказал Воланд, положив свою ладонь на маленькую макушку девушки. — А что будет с тем мужчиной, что вы превратили в ворона? — всё ещё обеспокоенно спросила художница. Он же всё-таки ничего с ней не сделал, это она его снегом закидала и первая начала на него кричать. «Может, он просто уток хотел покормить?», наивно полагала она. — С ним? Ничего. Как прилетит домой, так и станет собой, — тихо рассмеялся демон, убирая руку с чужой головы. — Раз уж недопонимание было исчерпано, то, может, вам стоит пойти домой? А то вы явно замёрзли сидеть тут, — указывая на очевидный факт, поинтересовался Воланд, съёжавшись, как будто и ему стало холодно. — Не хочу, — буркнула девушка, снова отвернувшись от чародея, и укуталась в своё пальто получше, пряча голые пальчики на ногах под чёрным подолом. — Неужели, всё так плохо? Ваша сестра настолько невыносимый человек? — непонимал такого упрямства мужчина. Через некоторое время он понял, что да, и накинул своё нагретое пальто на собеседницу, чтобы той всё же не замёрзнуть насмерть. — Да ведь не только в ней дело, она ещё гостей привела. Так что боюсь моё место в спальне будет занято, а спать на диване под нелицеприятные звуки я не собираюсь, — пояснила Алиса, ничуточки не стесняясь укутываться в чужое пальто, что источало запах приятных иностранных духов. — И где же вы тогда собираетесь провести эту ночь? — Резонно спросил Воланд, накидывая на эту кучку одежды и свой шарф. Чего уж тут, ему не жалко. — Пока не знаю. У меня слишком плохое настроение чтобы думать, — отозвалась девушка, чьего лица уже не было видно из-за вещей, в которые она зарылась. — Может, тогда отогреетесь у меня и подумаете? — Невзначай предложил маг, который остался сидеть в одном пиджаке в холодный весенний вечер…