В полуночной темноте смеялись мне глаза

      Боязнь темноты преследует большинство нормальных детей, не давая спать по ночам чадам и их уставшим родителям. Когда твое воображение начинает рисовать словно наяву множество картин и образом, причем не только приятных, но ты еще совсем мал, чтобы знать, что делать, когда твои выдуманные страхи воплотятся в реальность, действительно страшно. Все через это проходили.       Однако Рэндал, очевидно, не был нормальным ребенком даже близко. Этот мелкий постоянно орущий засранец мало того что был слишком жесток для своего возраста, хотя воспринимал любую жестокость за забавную игру, так еще и совсем не знал страха. Не знал не потому что мог защититься или его мог защитить старший брат, а потому что банально тащился от чувства, когда был на грани опасности или ввергал других в такие ситуации.       И страх темноты не стал исключением. Он, будучи полной противоположностью обычных ребят своего возраста, скорее получал дикое наслаждение и веселился, попадая в темные и страшные пространства. По ночам, несмотря на строгие наставления Лютера, он практически не спал, играя в темноте с куклами, воображая, что они могут говорить и двигаться, и вместе с ним исследуют каждый темный уголок комнаты, жестоко разбираясь с "нечистью", которая обычно представляла из себя груды грязной одежды или, в лучшем случае, дохлых насекомых.       Из-за этого маленький Рэндал спал весь день напролёт, небудимый даже "тем самым" взглядом брата, которого было достаточно, чтобы заставить любого смертного делать то, что тот пожелает.       На любых прогулках, походах стоило Лютеру или коточелам на секунду перевести свое внимание от Рэндала, тот моментально пропадал из виду, и приходилось сильно постараться, чтобы найти его. Ну или подождать, пока малыш совсем устанет от недосыпа и сам выйдет из своего темного убежища чтобы попроситься домой спать или кушать. Особую проблему при поисках представляла необычная способность младшего Айвори изменять свое тело, растягиваться и проникать в практически любые узкие пространства. Спасало только то, что он не мог даже пару минут помолчать, и находили его не по следам, а по сдержанным хихиканьям или злорадствованиями.       Однажды он по-настоящему потерялся в их огромном доме, некоторые комнаты которого, кажется, не посещали даже его жители очень долгое время. Лютер ужасно расстроился, и сказал коточелам искать его, что заняло чуть больше суток. Питомцы сильно устали, и если Нион как-то с этим смирился, как обычно молча выполняя что ему скажет хозяин, Ниена же это задело и сильно разозлило.       Его в целом бесил этот маленький гиперактивный чертенок, от которого у всей семьи постоянно были трудности и разногласия, а также множество бессонных ночей. В детском саду он был всего однажды, после чего воспитатели, совсем взрослые и явно опытные женщины слезно просили, чтобы он больше никогда к ним не возвращался. С тех пор Лютер полностью взял на себя его воспитание, хотя по факту коточелы занимались им не намного меньше.       К тому же, Ниен был до жути ревнивым собственником и злился, когда кто-то получал от хозяина больше внимания, чем он. К Ниону он был более терпим; вислоухому не нужно было быть первым или самым лучшим. Ему было достаточно, что тот живет с таким замечательным и заботливым хозяином, а любой знак внимания, любви или привязанности он принимал очень близко и бережно хранил эти воспоминания у себя в памяти.       Но Рэндал был ужасен. Требуя Лютера постоянно играть с ним, разговаривать и слушать, как он читает ему книжки, он неминуемо лишал Ниена его законного статуса любимчика, пусть на самом деле Айвори любил всех членов семьи одинаково сильно. Рэндалу многое прощалось под предлогом, что он обычный гиперактивный ребенок, вынужденный жить без родителей и общения со сверстниками. А все попытки Ниена задеть или поиздеваться над ребенком моментально вскрывались и пресекались. От такого ощущения неволи у Ниена уже давило в груди.       Но однажды увлечение Рэндала совсем перешли допустимую черту. В очередной раз устроив ночное путешествие по дому, шестилетний малыш забрел в подвал, обнаружив там разобранный, уже стухший кусок тушки мыши. Невероятно обрадовавшись, тот потащил этот дар природы к Лютеру в комнату, оставив его под кроватью. Лютер даже не заметил тушку, однако Ниен, как обычно зашедший рано утром к хозяину чтобы помочь ему провести утренние банные процедуры, достал находку и съел ее, чтобы хозяин не заметил и не беспокоился почем зря.       Как оказалось, не всех мышей можно есть. Особенно если на самом деле ты кот всего лишь наполовину, а на оставшуюся половину обычный человек. На следующий день Ниен не смог даже встать с кровати.       Как оказалось, мертвая мышь была переносчиком ботулизма, из-за которого бедный коточел неделю не мог глотать и говорит без болей, практически был прикован к кровати, и из-за нарушений в нервной системе ему временно парализовало ноги и правую руку. Еще неделю он провел под наблюдением врачей, и ему на самом деле повезло, ведь благодаря сильной выносливости его организм смог справиться с вирусом и достаточно быстро вылечиться без серьезных последствий для здоровья. Однако если тело и смогло восстановиться, злость и обида, пусть даже на ничего плохого не замышляющего Рэндала, не желала покидать Ниена без законной мести.       В больнице Ниена часто посещали Нион с Рэндалом, поскольку Лютер часто был занят. Нион, весь бледный и разве что черные ушки выделялись на фоне его светлой одежды, тоже не сильно горел желанием тащить младшего Айвори к пострадавшему. Однако молча делал то, что ему говорили, и постоянно выпрашивал у врачей, а точнее у хозяина, о состоянии Ниена.       - И нахуя он опять здесь? - Ниен попытался отпихнуть ребенка от себя, когда тот со своей типичной гиперактивностью полез дергать коточела за ушки и неразборчиво пытался что-то донести своей детской и неразборчивой от волнения речью. Однако из-за того, что его мозг еще не мог в полной мере контролировать тело, выходило у Ниена весьма плохо.       - Забери это с меня, ну пожалуйста! - зашипел коточел, когда малыш уже присосался к черному ушку, по которому стекали слюни. Нион не без усилий решил помочь Ниену снять со своей головы маленького людоеда и одним движением запихнул его к себе в сумку. Тот же упорно пытался выбраться, барахтаясь в маленькой тюрьме, пихаясь маленькими кулачками с отросшими ноготками и пытался зацепиться за свитер Ниона.       После выписки Ниен немного утихомирил свой гнев. Всё-таки, это и правда всего лишь ребенок, которому просто нужно больше внимания и воспитания, чем его семья даёт ему на данный момент. Совсем было непонятно, в кого он вырос таким, ведь о родителям Айвори ничего не было известно, а остальные жители дома скорее пугали своим жутким антисоциальным поведением и силой.       И тогда Ниен решил заняться этим вопросом. Вероятно, хозяин совсем не будет зол, если его брату преподадут небольшой урок. А если тот ещё перестанет так сильно буянить и мешать всем спать, может и вообще похвалить коточела. Тогда он решил напугать Рэндала до жути, чтобы тот больше даже не посмел лезть во всякие темные и пыльные укромные уголки. Поскольку он совсем ничего не боялся по детской глупости, задача это была не из простых. И Ниен начал строить рабочую систему, как напугать малыша.       Ведь обычно детей нужно наоборот постоянно успокаивать, говорить им о том, что их детские страхи глупы и чаще всего нереальны, а с возрастом их будет даже забавлять, как они в детстве боялись монстров под кроватью. Однако с Айвори нужна была кардинально противоположная тактика. Нужно было подстроить всё так, чтобы в голове Рэндала начали селиться ночные фобии, и чем нереальнее и абсурднее они будут, чем более удовлетворительным будет эффект. А после нужно было убедить его в реальности всех этих страхов, и только тогда Рэндал перестанет быть источником бессонницы хозяина, а Ниен будет жить дальше со спокойной душой.       Он решил начать с малого. Для начала он пробрался к своей жертве в комнату, пока тот сладко наматывал упущенные ночью часы сна. Он забрал его кукол, с которыми, по его мнению, Рэндал играл больше всего. Он разрезал одной из них живот и вытащил разноцветный - такой вообще бывает? - наполнитель, вытряхивая оттуда также фантики, опилки, и прочий мусор. Коточел решил пожертвовать своим фаршем, и запихал его на место "внутренностей" игрушки, дополнительно залив туда немного вишневого сока. Тот, к счастью, был уже давно просрочен, соответственно воняла эта бесанина знатно, не выдавая, из чего действительно сделан наполнитель. Кое-как зашив длиннющими из-за ногтей пальцами куклу, Ниен полюбовался своим творением.       Забравшись обратно в комнату, уже под вечер, Ниен положил игрушку на своё место и довольно пошел к себе, ожидая, когда мелкий проснется. Он усердно пытался не заснуть, чтобы успеть выловить нужный момент и быть первым, кому Рэндал поведает душераздирающую историю, произошедшую с его бедной игрушкой. Хоть он и заснул в итоге, а сон его был уже не так чуток, Рэндал по пробуждению - а было это уже за полночь - сразу прибежал в комнату к коточелам, весь зареванный и с порванной куклой в руках. Ниен тут же подскочил, подав Ниону сигнал, что сам со всем разберется.       Они вышли в коридор, Ниен опустился на корточки рядом с ребенком, и настолько невинно, насколько это было возможно для такого садиста, посмотрел на заплаканное личико, спросил что случилось.       - Я..я проснулся чтобы поиг..рать со своими куклами, хи-хи-хи, как мы обычно. В темноте-е, хе, это делаем, а потом, - у Рэндала скакал голос и периодически вырывались хихиканья, как это всегда происходит, стоит ему перенервничать или перегрузиться. - А потом.. я взял Пикки. И у. У Пикки вытекли органы. Они, хи-химх, посмотри, Ниен! - он протянул игрушку коточелу, и тот изобразил искреннее удивление и ужас, внутренне наслаждаясь. - Они совсем другие, ну..почему они как у людей. Почему, хе, такие они? Ниен?       - Я помогу тебе разобраться с этим, хорошо? Давай сделаем так, - Ниен начал, надеясь, что всё пойдёт по плану. - Я какое-то время посплю у тебя и прослежу, что происходит с твоими куклами, и всё тебе расскажу?       - Ты правда поможешь мне защ...хи-хи-хи, защитить моих друзей? - Рэндал с такой детской надеждой и мольбой на лице посмотрел на питомца, отчего тот даже на секунду сжалился над ним, но быстро откинул эти сентиментальности куда подальше. Неудивительно, почему хозяин часто слишком мягок с ним. Иногда это поражало, как такой миловидный ангелочек иметь такой скверный характер.       - Да, только не стоит пока твоему брату об этом знать. Мы же не хотим его лишний раз расстраивать, верно? - промурлыкал Ниен.       - Да-а! Не стоит!       Следующие два дня Ниен провел в комнате Рэндала. На второй день он проделал свои манипуляции с ещё одной куклой, получив такую же реакцию от Рэндала.       - Почему? Почему тоже самое произошло с Кевином? Это ужасно, Ниен, почему так происходит? - его голос уже не так дрожал от страха, поскольку у него хотя бы был Ниен, готовый объяснить, что случилось. - Я не хочу, чтобы это произошло снова. С такими внутренностями мне не нравится играть. Они не пахнут конфетами и из-за них мои куклы выглядят совсем замарашками!       - И долго они лежали у тебя в долгом углу?       - А, ну…они всегда там лежали, - Рэндала немного сбил с толку такой вопрос. – А что? Им там не нравится?       - Не в этом дело, - Ниен начал думать, что же говорить дальше. - Понимаешь, в темноте довольно много опасностей, которые очень сложно увидеть или распознать. Думаю, в нашем доме поселилась одна из таких.       - Но как? – раздосадовано заныл Айвори. – В темноте на самом очень интересно и весело, я не хочу верить, что из-за этого мои куколки страдают. Может, всё же дело в другом?       - Не думаю. Я видел, как что-то огромное и шипящее газами из пасти утащило твою игрушку ночью и тут же пропало. Я даже не успел среагировать, - начал сочинять Ниен, но, судя по увлеченному выражению лица Рэндала, он поверил в этот бред. Он отвёл взгляд, о чём-то задумавшись и почесав пальчиком подборок. Палец полез дальше ко рту и Рэндал больно его прикусил, вернувшись из своих размышлений. – К тому же, на твоём месте я переживал куда больше за себя, чем за кукол. Никто ведь не знает, может ему захочется человечины, – от таких сказок Ниену уже самому становилось смешно, но он старательно не подавал вид и говорил так, словно верит в каждое слоё слово.       - А, да не переживай за меня, - Рэндал широченно улыбнулся, моментально забыв о своём страхе и беспокойстве. – Я же не кукла. У меня настоящие, теплые, соленые органы, залитые кровью. Зачем я ему?       - Не разделяю твою уверенность, - сказал Ниен, уже думая что делать, если его план моментально обрушится и Рэндал всё также будет пребывать в чувстве полной безопасности. – По крайней мере, мы не можем так рисковать. Можешь пообещать мне, что бросишь гулять по темноте?       - Оу, ну это будет очень сложно, - он заметно помрачнел и расстроился предложением коточела, - Мне слишком нравится темнота. Может, ты просто будешь защищать меня постоянно?       - Нет, я же не смог даже куклу твою спасти. Это..оно... уволакивает свою жертву в мрак, забирая ее с поля зрения, и возвращает уже изуродованной.       - Может, ты просто не так хорош? - без единого намека на оскорбления, невинно спросил Рэндал. Ниена это, разумеется, задело. Как такое жалкое капризное существо вообще может что-то говорить о способностях Ниена? Он постарался унять раздражение, что стоило титанических усилий. Но агрессия сейчас бы только подорвало доверие.       - Даже если так, это все равно значит, что тебе нужно держаться от темноты подальше. Тем более если тебя не смогут защитить. – Рэндал еще больше погрустнел, и молча согласился с Ниеном, пообещав, что будет спать по ночам и не лезть на растерзания опасностям.       Весь следующий день он ходил поникший, особо не гиперактивничал и старался никого не донимать, чтобы выразить свой траур. Нион и Лютер были в растерянности и гадали, что же могло произойти, что самый громкий и неугомонный ребенок безучастно размазывал завтрак по тарелке, а не рассказывал всем свои ночные приключения, не успевая нормально пережевывать еду. Однако Рэндал сдержал обещание ничего не говорить Лютеру, на все вопросы отвечая, что грустит в четырех стенах и плохо высыпается.       Следующую ночь Ниен также решил поспать у него в комнате, на всякий случай взяв с собой уже самодельную куклу с другим содержанием. Не мучимый никакими кошмарами, спал он весьма поверхностно, из-за чего очень скоро услышал характерный звук открывания крышки гроба и топтания маленького Рэндала, старавшегося действовать как можно тише. Ниен уже собирался отчитать его за очередные ночные походы и непослушание, но решил сейчас притвориться спящим и придержать свое недовольство на попозже, опять что-то задумав.       Тем временем Рэндал подполз к своим куклам, побаивавшись, решив с ними поговорить.       - Я защищу вас, - он начал шебуршиться на спиной Ниена, - Я знаю, оно хочет сделать с вами плохие вещи, как с Никки и Кевином, но я этого не допущу. Я подожду, пока оно придёт за вами и убью его, найду его пристанище и убью затем всю его семью. И мы снова сможем играть! – шептал он куклам вполголоса. – А теперь, сидите здесь, а я схожу за ножом.       Рэндал пополз на четвереньках в кухню, а Ниен тем временем подошел к гробу Айвори, и тихо, как это может только он, начал рвать когтями и зубами подушки, матрац и одеяло. Пух из подушек клочьями рассыпался по всей комнате, кровати, и немного засыпал самого Ниена. Убедившись, что хаос в комнате успешно наведен, он положил в центр кровати финальную деталь – тряпичную куклу по образу и подобию Рэндала, которую помог ему изготовить Нион. Она была такого же размера и строения, как остальные куклы в детской комнате. В ее животе также была дырка, а торчала оттуда пойманная Ниеном мышь. Коточел находил такую отсылку забавной, хотя вряд ли того бы напугала дохлая мышь. Едва он успел положить куклу на кровать и отойти от гроба, как Рэндал вернулся в комнату. Он замер, наблюдая за всем беспорядком и застывшим на месте Ниеном, уставившимся на кровать. Он молчал указал когтистым пальцем на кровать.       Рэндал заглянул в свой гроб, в недоумении открыв рот. Нож выпал из его рук.       - Оно..опять пришло, в-верно? – спросил Рэндал подрагивающим голосом.       - Да.       - И что это значит? Откуда у него кула-я? – он подбежал к Ниену, заметно напугавшись.       - Оно живет в темноте. И ненавидит, когда на его территорию посягаются.       - Но я ж..же не..       - Это предупреждение, - Ниен резко схватил за плечи Рэндала, подняв его в воздухе и заставив посмотреть в глаза. На его лице был ужас, что сильно напугало Рэндала. Дальше он уже перешел на повышенный тон. - Это значит, что ты будешь следующим. Ты вообще понимаешь, что твои органы просто вытащат и перешьют в куклу? Я же говорил тебе, нельзя постоянно лезть в темноту.       Рэндала начало трясти. Он впервые испытал такой сильный страх. И от этого это было ещё тяжелее. Мысли в голове смешались и бились друг об друга, наводя панику. Сердце давило на грудную клетку, в конечности отдавало паникой, руки перестали слушаться и начали трястись. Голова закружилась от таких сильных эмоций впечатлительного мальчика. Он испытал такое впервые и это, определенно, было самое ужасное чувство, которое он когда-либо испытывал. Язык онемел, и слова, вопросы, просьбы накопились, но рот так и не открывался что-то сказать. Он молчал и трясся. Ниен, видимо, добившись желаемого, расслабился и принял обычный безразличный вид.       - Я предупредил тебя. Следить за тобой постоянно я не могу. Сам делай свой выбор, - он опустил мальчика на пол, уже уходя в свою комнату. - И если ты совсем не жалеешь себя, подумай о своем брате. Он будет убит твоей потерей, и...кто знает, оно может прийти и за ним.       Дверь захлопнулась, оставив запуганного до смерти Рэндала наедине с собой и своим первым и самым большим в жизни страхом. Картинка рухнула. Он не может всегда быть в безопасности. Он на трясущихся конечностях подполз к своему гробу и захлопнул крышку, выкинув куклу со своим лицом. От оцепенения он не смог заснуть впервые.       Больше никому в доме не приходилось доставать Рэндала из чулана.       Больше ничей сон не страдал от ночных похождений младшего.       Не было дырок в полу, потолке, стенах, где юркий Рэндал надолго прятался и исследовал вслепую местность.       Все наконец могли спать спокойно.       Все, кроме Рэндала.       Это была самая тяжелая его ночь. Страх заглотил его полностью. Он не мог пошевелиться, не мог закричать или позвать Лютера к себе, чтобы тот включил ему свет, успокоил и побыл рядом. Он не мог встать и побежать хоть к одной живой душе, хоть к слабой полоске света из окна. Ведь для этого нудно было пройти темноту.       И мог он сейчас только чувствовать как в гробу становится все меньше воздуха, как длина вдохов и выдохов сокращались, руки крепче сжимали разодранную монстром подушку, а влажные горячие полосы впервые расчерчили щеки. Стекали по лицу, мочили волосы, одежду, руки. Изо рта стали вырываться тихие всхлипывания, становясь все громче и надрывнее.       Он боялся открыть глаза, увидев перед собой объект своего страха. Он боялся закрыть глаза, ведь там тоже не было ничего, кроме темноты. Было страшно засыпать и страшно бодровствовать. Неизвестность пугала ровно также сильно, как и знание, что где-то там сейчас сидит обозленное нечто, грозившееся поранить беззащитного Рэндала.       Вокруг не было никого, кроме оцепеневшего от ужаса Рэндала, его страха и темноты, всепоглащающей и ослепляющей темноты.       Ему казалось, что он сейчас умрет. Если не от зубастой пасти чудовища, то от разорвавшегося из-за невыносимого чувства небезопасности сердца. Он никогда так не нуждался в чей-то зашите. Он вдруг стал ее ценить, она показалась ему самой важной вещью жизни.       Как же он хотел вернуться всего на полчаса назад. Когда он был абсолютно беззаботным, и ни что на него так сильно не давило. Он готов был поклястся, что отдал бы ногу за то, чтобы вернуться в то состояние.       Слезы уже намочили все вокруг, а воздуха становилось все меньше.       Он смог закричать. Так громко, насколько его организм позволил. Он знал, что своим криком он в первую очередь даст темноте понять, где он, и что он напуган. Но другого выхода не было.       На дичайший крик прибежал Лютер, даже не успев снять маску с нижней пары глаз. Он открыл гроб, включил свет и взял брата к себе.       Рэндала разомкнул зажмуренные от крика глаза и увтдел родное лицо перед собой. Вокруг не было ни капли темноты. Было настолько светло, что даже глаза с непривычки начались слезиться еще больше. Он получил все, о чем мог только мечтать совсем недавно. Тепло рук брата вернули его в реальность, а его слова успокаивали и давали то самое ценное чувство безопасности.       Он пытался что-то ему сказать, и Лютер хоть и не разобрал ни слова, вримательного его слушал. От перенапряжения и эмоциональной перегрузки сон как-то сам нагнал Рэндала и забрал в свои объятья, снимая дрожь с тела и груз с души.       Он заснул, и видел самые яркие и светлые сны, которые Лютер мог бы ему пожелать.