Сладкий персик Джехён

Джехён никогда не считал себя странным. До этого самого момента ни разу ничего не предвещало беды. / Когда четырнадцатилетний парень впервые смотрел порно, то всё его внимание было сосредоточено на мужчине. И Джехён считал это правильным — он ведь учится тому, как мужчина должен вести себя рядом с женщиной, значит, должен наблюдать именно за ним. Окончание выпускного вечера в школе завершилось сексом с очаровательной одноклассницей. Скромница с высокой успеваемостью, выпив несколько бокалов, оказалась невероятно раскрепощённой, и первой утянула угрюмого одноклассника за собой в класс, заперла их обоих на ключ и легла на парту. И Джехён воспользовался ситуацией — достал подготовленный заранее презерватив из внутреннего кармана, раздел и распалил одноклассницу, а потом и лишил её девственности. И если девчонке процесс первое время давался с трудом и слезами, а спустя пару минут она уже умоляла парня не останавливаться, то вот Чон не смог кончить. Парень так и не понял удовольствия от секса.        Но Джехён продолжал смотреть порно, пытаясь понять, где и когда совершил ошибку. И вновь и вновь наблюдал за всеми этими мужчинами, которые вставляли свои члены в самых разнообразных девушек, резиновых кукол и даже — прости Господи — тыкву. Парень потом долго отходил от того Хэллоуинского выпуска. В университетском общежитии Джехён делил комнату со студентом на год старше. Ким Чону был улыбчивым парнем, вежливым, чистоплотным. Жить с ним было невероятно комфортно. Иногда Чону, правда, приводил к себе приятелей. Такое было редко: если на инженерном факультете случались праздники, и некоторые ребята просто физически не могли уехать с кампуса, а потому сердобольный сонбэ утягивал их в свою комнату, где устраивал к стеночке и полночи следил за состоянием. Такая забота умиляла Джехёна. И он не видел в этом ничего странного. В глубине души он даже завидовал некоторым парням: Чону готовил завтраки, менял постельное, выдавал полотенца и помогал в душе.        Ничего странного не было ровно до тех пор, пока Джехён не увидел в ванной своего соседа с незнакомым парнем. Всё бы ничего — они оба стояли под струями воды абсолютно нагие. И даже это не показалось странным, в отличие от другого — одна рука Чону крепко держалась за плечо незнакомого парня, пока вторая ладонь обхватывала чужой член. Сам незнакомец, оказавшийся выше ростом соседа, крупнее по всем параметрам, одной рукой опирался о стену, пока второй также надрачивал Чону. В этот момент Джехён перехотел идти в туалет по нужде. Он вернулся на свою кровать и улёгся лицом к стене. Картинка двух горячих парней под душем всё ещё мелькала под веками так, что парень постоянно жмурился. Теперь ему ещё и слышались чужие стоны, влажные шлепки и горячие поцелуи. Джехён матерился про себя, когда услышал, как Чону с тем парнем зашли в комнату, устроились на кровати и завершили свой день двумя громкими чмоками и тихим хихиканьем.        С того дня мирной жизни Джехёна наступил конец. Первые дни он пытался смириться с тем, что Чону, его милый, заботливый сосед — гей. Потом парень приходил в себя от осознания того, что всё это время инженер таскал в их комнату не просто хубэ, а своих партнёров. Причём, некоторые ведь повторялись! Спустя ещё несколько дней до Джехёна дошло, что у Чону есть с кем спать, а значит, не он один такой. И чёрт, как же вычислить гея? В принципе, Джехён не был против. И спустя месяц даже перестал считать Чону странным, стал позволять тому касаться себя чуть чаще. Примерно в это же время Джехён окончательно перестал стесняться жизни в общежитии и своего соседа. Он выходил из душа в одном полотенце, смотрел порно без наушников, пил и ел в своё удовольствие, убирал всю комнату, а не только выделенную половину.        Под католическое Рождество Джехён понимает кое-что очень важное. Ему чертвоски странно от внимания Чону, его касаний, мягкий слов и соседской заботы. Внезапно сосед перестал таскать хубэ в комнату, стал всё больше внимания уделять расслабившемуся Джехёну, а ещё — он всё больше и больше касался его. / Вот и сегодня. Джехён мерно печатал реферат на ноутбуке, лежа на своей кровати, когда Чону вошёл в комнату. Инженер кивнул соседу, бросил сумку на самом входе и зашёл в ванну. Вымыв руки и тщательно вытерев их, Чону вернулся в комнату, провел ладонью по мягким волосам Джехёна, после чего поднял сумку и сел на свою кровать. Инженер медленно разбирал сумку, постоянно бросая взгляды на соседа. Парень закусил губу, а потом отвернулся и достал свой ноутбук. И хотя Чону очень старался посвятить своё свободное время домашке, он постоянно отвлекался. И Джехён вдруг поймал это настроение. Он сохранил файл и выключил ноут. Джехён долго смотрел на соседа, а потом спросил: — Чону, ты такой странный в последние дни. Что-то происходит? — В чём же моя странность? — на губах у парня пугающе приторная улыбка. Он моментально захлопывает крышку ноутбука, уделяя всё своё внимание одному-единственному человеку в этой комнате. — Ты больше не приводишь своих друзей. Даже когда сам выпиваешь. — Думаю, что пора прекратить заниматься благотворительностью, — хмыкает Чону и пересаживается на кровать соседа, — К тому же, я беспокоюсь о тебе. Не все мои хубэ достаточно тихие и вежливые. — Разумеется, — кивает Джехён, когда ощущает на своей щеке чужую ладонь. Брови парня ползут вверх. Простой жест. Ничего странного. Но рука на автомате поднимается, и своя ладонь накрывает чужую — такую нежную, с длинными пальцами. Джехён закрывает глаза и трётся щекой о мягкую внутреннюю сторону чужой ладони. Чёрт, это так прекрасно. — Я догадался, — почти что шепчет Чону. — О чём ты? — О том, что ты тоже по мальчикам. Джехён широко раскрывает глаза и откидывает чужую руку. Он с недоверием смотрит на соседа, а потом толкает того в плечо так, что инженер просто валится с кровати на пол: — Нет! Он поднимается на ноги и возвышается над таким крошечным сейчас Чону. А потом сердце Джехёна странно сжимается. Он не может ругать сонбэ, не может поднять на него руки. Парень присаживается на корточки перед соседом и говорит: — Прости меня. Я не хотел сделать тебе больно. Просто ты ошибся. — Я уже понял. Ты бисексуален, — улыбается Чону с таким видом, будто это он только что столкнул Джехёна с кровати и готовился даже, очень может быть, закатить скандал и ударить того. На это младший замер на несколько секунд. В следующее мгновение он поднялся на ноги и просто вышел из комнаты. / Джехёну понадобился почти ещё целый месяц, чтобы в конце своих рассуждений прийти к мнению, что Чону прав. — Я бисексуален. Парень смотрит на своё отражение в выключенном мониторе ноута. Джехён думает о многом, а потом всё же нажимает кнопку загрузки и принимается активно гуглить. Всё это время Чоу тщательно оглядывает своего соседа, выбрав тактику выжидания — как-никак, инженер отличный сонбэ, не первый год тут учится, и не первый год уже гей. / — Чону, — шёпотом зовёт Джехён ночью, когда свет погашен, все приборы выключены, а оба парня лежат по своим кроватям. — А? Что такое? — голос соседа удивительно мягкий. — Чону, я хочу поцеловать тебя. Можно? На соседней кровати слышно тихий смех. Инженер поднимается и переползает на чужую кровать. Он укладывается поверх одеяла прямо на Джехёна и заглядывает тому в глаза: — Так скромно. Один только поцелуй? — Я хочу попробовать, чтобы убедиться. Старший смеётся и трётся своим носиком о чужой так, что младший замирает. — Эй, я не кусаюсь, Дже, — Чону подносит к щеке Джехёна свою ладонь, чтобы в одобряющем жесте погладить её, задеть пальцем нижнюю губу, и не позволить младшему отвернуться. Джехён закрывает глаза и пытается-пытается расслабиться, но так не получается. Совсем не получается. Чону снова трётся носиком о чужой, и невесомо-быстро касается своими губами виска первокурсника. Глаза Джехёна тут же широко раскрываются. Он во все глаза смотрит на парня, лежащего на нём. — Может быть, тебе нужно больше поцелуев, чтобы убедиться, а? — с улыбкой спрашивает Чону. — Да, — соглашается Джехён, вытаскивая руки из-под одеяла, чтобы обнять соседа за талию. На это старший довольно смеётся и пальцами второй руки путается в густых волосах младшего: — Не бойся меня. В следующий миг Чону чмокает мягкую щёку Джехёна, проводит языком прямую до чужого носа, накрывая самый кончик губами. Он чуть отстраняется от лица младшего, чтобы убедиться в своей власти над ним. И с наслаждением накрывает своими губами чужие. Джехён доверчиво раскрывает губы, позволяя Чону затягивать в свой рот то верхнюю, то нижнюю так, что у младшего всё плывёт. Он совсем не замечает, как стонет в поцелуй, как в груди что-то стремительно разгорается, как он сам крепко-крепко сжимает футболку на спине старшего и сгибает ногу в колене, отводя тут в сторону, чтобы инженеру стало удобнее на нём лежать. Однако старший тут же разрывает поцелуй и долго-долго всматривается в лицо напротив. Уши Джехёна стремительно краснеют, его дыхание бесповоротно сбито. — Нам надо остановиться на поцелуях, верно? — коварно улыбается Чону. — Верно. — Ты убедился? Я тебе больше не нужен? — парень приподнимает с чужого тела. — Нужен! — Джехён крепче обхватывает руками чужую талию и смотрит в ореховые глаза напротив, понимая, что пропал окончательно, — Только ты мне и нужен. — Такой сладкий мальчик, пушистый и ароматный, будто персик, — Чону вновь запускает обе руки в чужие волосы, смакуя каждое сказанное слово. От былого доброго сонбэ не осталось и следа. Сейчас на Джехёне лежал опытный обольститель, который упивался своей победой и властью обладания. Младший под ним дрожал, а это «персик» даже заставило щёки и шею по-новому вспыхнуть алым, а член в штанах заинтересованно дёрнуться. — Мой персик, — повторяет Чону, — Хочешь, чтобы я о тебе позаботился? — Уже? — голос Джехёна предательски дрожит, потому что к настоящей близости он ещё не готов, даже если это Чону. — Я имею в виду, — тихо смеётся парень, — Что хотел бы ты со мной встречаться? Проводить вместе со мной каждую ночь? Потому что я очень этого хочу, с того самого момента, как разгадал твою тайну, Младший просто замирает. Он всегда впадает в ступор перед неизвестностью и долго отходит. И старший замечает перемену, а потому вновь тихо смеётся и касается губами чужой бархатной щеки: — Не переживай, я буду ждать тебя столько, сколько тебе понадобится. А потом твой хён хорошо о тебе позаботится. — Также, как ты заботился о других? — Ревнивый персик, — старший ведёт носом по скуле к уху, в которое шепчет, — Я позабочусь о тебе гораздо лучше. Чону скатывается с Джехёна к стенке, обнимая соседа руками за шею, закинув ногу тому на бедро, позволяя младшему о многом подумать. / Джехён активно гуглит. Он забивает на учёбу, уделяя всё своё внимание изучению вопроса секса между двумя парнями. Парень даже смотрит порно в тайне от соседа, покупает всё необходимое и пару раз пытается растягивать себя в душе сразу после клизмы. Но всё это — полная туфта, потому что Джехён так и не чувствует обещанного удовольствия. Ежевечерние поцелуи с Чону, мягкие поглаживания и совместный сон позволяют младшему постепенно привыкать к чужому телу. Теперь не только инженер может трогать когда угодно и как вздумается своего соседа, но и сам сосед не стесняется сжимать в своих крепких объятиях гибкого Чону даже после душа. / Джехён долго готовится к тому, чтобы сегодня вечером, усевшись на полу перед Чону сказать: — Давай сделаем это. Старший сперва искренне не понимает, потому что футбольная команда в общем чате, тупорылый препод по матанализу, не менее тупые одногруппники, а тут ещё тормознутый хубэ: — Что? — Я хочу переспать с тобой. Я долго готовился, — Джехён накрывает рукой пунцовую шею, потому что обсуждать нечто подобное жутко стыдно; даже со своим так называемым парнем, которого, казалось, даже облапал уже во всех местах. — Ты уверен? — старший откладывает телефон и вплетает пальцы в чужие мягкие волосы. Вместо ответа Джехён ладонями обхватывает чужие колени, медленно поднимаясь к бедрам под шорты. Он прикасается пушистой щекой к тонкой голени, чтобы потом оставить влажный поцелуй под коленом, пока пальцы сжимают чувствительную кожу на внутренней стороне бёдер. Чону стонет, крепче сжимая пальцы в чужих волосах и откидывая назад голову до резкого хруста. И если Джехён волнуется об этом ровно секунду, то старший даже не беспокоится — он тут же наклоняется к чужим губам, горячечно целуя. Второй рукой инженер тянет соседа на себя до тех пор, пока тот не усаживается ему на колени, широко разведя ноги в стороны. Ким сладко улыбается, когда отстраняется от чужих губ, опускает ладонь на упругую ягодицу и со смешком отмечает: — И тут тоже такой очаровательный персик. И Джехён смущается, но не успевает ни о чём подумать, потому что губы Чону уже на его шее: оставляют поцелуи на коже вместе с засосами, будто парень дарит десятки дорогих цепочек с драгоценными рубинами. И младший уже знает, что будет прятать все дары старшего под рубашками и джемперами с высоким воротником, но прямо сейчас ему так наплевать. Он хватается за острые плечи Чону, иногда приподнимаясь на коленях, чтобы удариться своей грудной клеткой об чужую, потереться пахом и почувствовать, как чужой член с каждым таким движением поднимается всё выше. Ким смеётся, потому что младший чисто интуитивно догадывается об его тайных фетишах. Чону одним резким движением снимает футболку с Джехёна, накрывая губами чужие соски. Младший громко и неожиданно высоко стонет, сжимая своими пальцами чужие плечи. В это же время пальцы старшего борются с завязочками на чужих спортивных штанах. Джехён с виноватой улыбкой отстраняется от Чону, чтобы самому развязать морской узел, а также выпрямиться и скинуть штаны вместе с боксёрами. И пока младший раздевает себя сам, старший также не теряет время зря — он скидывает с себя шорты с майкой, оставаясь в хлопковых плавках, и оглядывает воплощение Давида прямо перед собой. Однако первокурсник падает на колени слишком отчаянно, хватается ладонями за чужие предплечья, прикасается губами к поджавшемуся животу, и инженер испуганно стонет, ощущая табун мурашек по своей коже. Джехён стремительно приближается губами к резинке трусов, которые не скрывают вообще ничего, проходится пару раз щекой прямо по члену, а потом выжидающе смотрит на старшего. И, чёрт, Чону ещё ни разу не попадались такие горячие парни. Обычно он сам был тем, кто распаляет, но этот взгляд соседа и его действия просто сводят с ума. Старший даже думает — не употребил ли младший какие наркотики, но взгляд у Джехёна вполне осознанный, выдающий только одно — желание чужого тела. Когда Чону оказывается полностью нагим, то Джехён снова усаживается на его колени и обнимает за шею, дарит долгий поцелуй. А когда отстраняется, то просит: — Хён, позаботься обо мне. И его голос льётся в уши старшего мёдом, заливая остатки разума так, что Чону в одно движение опрокидывает младшего на свою кровать, нависая сверху между широко разведённых коленей. Он долго смотрит в эти шоколадные глаза, наполненные доверием, а потом принимается вновь украшать поцелуями бархатную шею, широкую грудь, мышцы живота и тазобедренные косточки. Ким проводит языком по всей длине члена Джехёна и улыбается: — Он большой и такой красивый. Персик, давай потом как-нибудь ты возьмёшь своего хёна? Я всему научу тебя, справишься? — Конечно, — Джехён закусывает губу, когда Чону, не дождавшись ответа, поглощает его член, заглатывая добрую половину, лаская языком венки. Старший позволяет своей слюне стекать меж раскрытых губ по стволу вниз, к яичкам, а по ним — к заветной дырочке. Потом он всё же обхватывает двумя пальцами член Джехёна, вновь заглатывая тот, позволяя слюне мочить пальцы. И вот он приставляет указательный ко входу, медленно погружая тот внутрь. Первый проходит удивительно свободно и на опухших губах появляется улыбка: — Я и не догадался сразу, что ты готовился. — Всё для тебя, хён, — Джехён нервно сжимает простыни руками, — У меня в тумбочке, в первом ящике под конспектами лежат смазка и презервативы. — О, мой персик обо всём позаботился? — нехотя отрываясь от чужого тела, Чону приближается к тумбочке соседа, моментально обнаруживая всё необходимое. — Не хотел ударить в грязь лицом после всех твоих любовников. Чону вдруг замирает, забыв про раскрытый презерватив и брошенную под чужие бёдра смазку: — Что ты имеешь в виду? — Я не хочу быть для тебя случайным мальчиком на одну ночь. Я хочу все ночи быть твоим, только твоим. Я должен стать лучше их всех, чтобы ты меня не бросил, а это так сложно, — Джехён вдруг накрывает лицо ладонями, сводит колени вместе и отворачивается спиной к своему парню. Старший на сверхвысоких скоростях обрабатывает полученную информацию, потом всё же раскатывает презерватив по своему члену, садится на кровать и проводит рукой по чужим рёбрам: — Ты самый лучший, мой странный персик, Чон Джехён, повернись ко мне, позволь повторить это тебе в лицо, чтобы потом поцеловать твои сладкие губы. И Джехён тут же поворачивается, укладывает голову на острое колено старшего и пристально вглядывается в ореховые глаза. — Я люблю тебя, мой нежный персиковый цвет, — уверенно говорит Чону, тут же прикасаясь губами к горячему лбу своего парня, прикладывая ладонь к его пушистой щеке. Джехён пленён окончательно. Этими мягкими руками, тёплыми губами, нежным взглядом, заботой сонбэ и страстью опытного любовника, нужными словами и умением ждать. Джехён только сейчас начинает осознавать, что влюблён в Чону по уши, что всё это время он ждал его расположения, одобрения, внимания, не мог привыкнуть из-за того, что всегда подсознательно думал о чём-то большем. И прямо сейчас младший вскидывает руки, чтобы позволить Киму снова расположиться между его широко разведённых ног. — Ты такой открытый для меня, такой расслабленный, да ещё и готовый. Мой пушистый персик даже побрился, — смеётся Чону, лаская внутреннюю сторону нежных бёдер младшего, пока тот уже задыхается от возбуждения и желания. И старший больше не дразнится. Он принимается за дело — выдавливает из тюбика смазку на пальцы, позволяет ей нагреться немного, а потом аккуратно проталкивает два в нутро, стремясь достаточно осторожно подготовить Джехёна к первому сексу в нижней позиции. Чону очень нежен, он долго оглаживает стеночки, добавляет третий палец, вводит их глубже и чуть раздвигает, расширяя проход. Джехён жмурится, кусает нижнюю губу, поджимает пальцы на ногах и руках. Внимательно наблюдая за его реакцией, Ким владел и пошло целует чужие бёдра и колени, оставляя зубами красные полосы. И, чёрт, эта боль отвлекает от растяжки. Чону тянется за своей подушкой и устраивает её под чужими бёдрами, он разводит колени Джехёна в стороны, когда нависает над младшим, в последний раз накрывает его губы своими, и начинает медленно входить. Джехён широко раскрывает рот, его брови заламываются в необычный домик, руки тянутся к плечам Чону, а колени пытаются сойтись вместе. Ладони старшего крепко держат ноги своего парня, инженер позволяет тому царапать свои плечи и спину, всё также медленно погружаясь вовнутрь. Он и сам хмурится, потому что внутри Джехёна невероятно тесно, потому что тот ещё не умеет достаточно расслабляться, и слишком впечатлителен. Ким с трудом опускается на локти и принимается целовать парня под собой, успевая шептать вперемешку: — Расслабься, персик. Я люблю тебя. Такой хороший. Мой сладкий-сладкий мальчик. Персиковый цвет. Джехёна ведёт от ощущения внутри, от этих слов, от новых поцелуев на шее, на которой и живого места не осталось. Он чувствует, как со лба катится капля пота и жмурится, выдыхает и понимает, что в этот момент член Чону проскальзывает в него ещё немного глубже. Чёрт, а ведь казалось, что у старшего не такой уж и большой. И первокурсник сам поднимает голову и хватается зубами за ухо своего парня, вплетает пальцы в его выжженные многочисленными покрасками, в этот раз, русые волосы. Когда он откидывает голову на подушку, то почти что стонет: — Чону-я, двигайся, пожалуйста. И Чону начинается двигаться. Он немного выходит, чтобы тут же вернуться на прежнюю глубину. И повторяет так несколько раз. Потом старший всё же выпрямляется на локтях и увеличивает амплитуду своих движений. Теперь он выходит из податливого тела Джехёна почти полностью, чтобы потом погрузиться на всю длину. Все движения Чону медленные, плавные — он сам наслаждается этой мукой терпения, а ещё ждёт, когда его сладкий мальчик будет умолять. — Чону-я, пожалуйста! — Джехён хватается только пальцами за чужие бицепсы, вдруг обнаруживая, что казавшийся тонким и хрупким Чону обладает хорошо развитой мускулатурой; и это так будоражит его сознание, что мышцы ног резко сокращаются и собственные бёдра резко дёргаются навстречу чужому члену, захватывая тот в плен. Удивлённо вскрикнув, Чону чуть ли не падает на младшего. Он резко выпрямляется и оставляет раздавшийся резким звоном удар на чужой ягодице: — Не вздумай самовольничать! — Ещё! — стонет Джехён, осознавая, что скоро может кончить. И, чёрт, Чону тоже это понимает. Он широко улыбается и вновь оставляет удар на чужой ягодице, ускоряя движения своих бёдер. А потом падает на локти, позволяет младшему обхватить себя за спину и кусать плечи, пока сам быстро-быстро продолжает грубо трахать его, желая скорее достичь разрядки, желательно, одновременно. — Чо… Чо… хён! — Джехён откровенно плачет, его спина начинает резко выгибаться. Но старший не замедляется — не сейчас. — Хён! — повторяет первокурсник, закидывая лодыжку на чужую поясницу, больно ударяя старшего пяткой. Но Чону на это только вскрикивает и отвечает: — Сейчас, сейчас, подожди чуть-чуть, мой персик, — он загнанно выдыхает и накрывает искусанные губы Джехёна своими. Этот поцелуй доводит их обоих. Джехён изливается между ними, крепко сжимая в себе Чону так, что и тот кончает, наполняя презерватив своим семенем. Джехён пытается прийти в себя. Он дышит часто и резко. Его нога слетает со спины Чону, больно ударяясь об стену, но младшему так плевать, потому что прямо сейчас у него ноют все мышцы. Ласковые поцелуи инженера возвращают его к сознанию, но младшему всё ещё так плохо, или хорошо. — Мой персиковый цвет так постарался, такой хороший для меня, — мурлычет Чону перед тем, как утянуть Джехёна в долгий тягучий поцелуй. Старший плавно выходит из мягкого тела, вытаскивает подушку из-под бёдер и идёт в ванну за полотенцем. Чону понимает, что не дотащит парня до душа, что тот не дойдёт сам, и что прямо сейчас лучшее, что он вообще может сделать — это позаботиться о Джехёне, позволяя тому провалиться в послеоргазменный сон. / Джехён открывает глаза, ощущая на своей шее чужое тёплое дыхание. Он смотрит в потолок, а потом широко улыбается. Приподнимает бёдра, тут же роняя таз на кровать от неожиданно тянущей боли. — Дже, персик? — спросонья хриплым голосом спрашивает Чону. — Хён, я люблю тебя, — отзывается Джехён, неуверенно сжимая пальцы в кулаки от волнения. — И я люблю тебя, — он приподнимается и чмокает мягкую щёку младшего, тут же роняя голову на подушку. — Я хорошо справился? — Ты превосходен. Никогда не променяю тебя ни на кого другого. Джехён гордо улыбается и пытается повернуться на бок, но лениво стонет, потому что руки не слушаются. — Чего, чего, что такое? — не открывая глаз, инженер приподнимается на локте. — Я устал так лежать, но и повернуться не могу, — со стыдом признаётся младший. — Ммм, всё в порядке, — Чону наугад целует висок своего парня, тут же одним плавным движением переворачивая того на бок спиной к себе, чтобы обнять рукой за грудь и закинуть ногу на талию, — Так лучше, да? — Да. — Всё хорошо, отдыхай, мой сладкий мальчик. И Джехён почти сразу же проваливается в сон: ему чертовски понравился секс с Чону, его забота, его поцелуи и объятия. Потому что Чону не считает его странным, и постоянно называет этим милым именем — «персик».