.
23 февраля 2024 г. в 11:04
Тихий скрип входной двери, щелчок выключателя, брошенная на пол сумка – Ген наконец-то оказывается дома. Уставший он хочет опереться о стену и сползти вниз, ибо сил куда-либо идти (даже просто до дивана), больше нет. Последний рабочий день выжал из бедолаги всю энергию. Казалось бы, работает психологом, слушает людей, дает советы, разбирается в их проблемах, никакого труда, после которого будут болеть твои мышцы. Звучит легко, да? Вот только он понимает, что умственная деятельность ничуть не легче физической, а истории некоторых клиентов заставляют его кожу покрыться мурашками. Не то чтобы он слишком впечатлительный, но проживает все эмоции через себя, что не идет ему на пользу. Юноша не особо жалуется, но порой ему кажется, что его окунают в мясорубку, и это утомляет. Особенно, когда у него самого ворох проблем из-за сердечных терзаний.
Мокрую обувь на батарею, испачканную из-за придурка– водителя куртку в стирку, переодеться и уложить себя на диван. Наконец-то можно растянуться и спокойно расслабиться. Хотя тут же понимает, что долго поваляться не сможет – скоро придет объект его воздыханий с вечно взъерошенными волосами и синяками под глазами. Ген бросает взгляд на часы и приходит в ужас: Ишигами явится примерно через 20 минут, а выглядит он так будто пробежал марафон с тяжелыми мешками на плечах.
– Сенкууу-чааааан, я застрял в пробке и вернулся позже, чем нужно, можем перенести встречу на час? У меня ничего из еды не готово, – отправляет он и ответ приходит почти что мгновенно.
– Я уже в пути и везу с собой пиццу. Подумал, что ты скорее всего задержишься в дороге из-за погоды. Так что можешь не утруждать себя готовкой. Ты заслужил отдых.
После прочтения последних трех слов Асагири ощутил, как к его щекам прилила кровь, а уголки губ невольно дергаются вверх. Но тут же он одергивает себя.
«Друзья ведь тоже заботятся так друг о друге, да? К тому же от Сенку не так часто можно услышать что-то такое...нежное, вот я и реагирую так. Спокойно. Вдох и выдох, не надо себя накручивать».
Но как не пытается он угомонить ураган своих мыслей и трепещущее сердце, а не получается. Одна только идея о том, что возможно, ну может быть с вероятностью в 0,0000001% юный ученый и правда относится чуть больше, чем просто к другу, заставляет его превратиться в лужу.
В томительном ожидании он сидит недолго, минут через десять дверь открывается (несколько месяцев назад юноша отдал Сенку дубликат ключа от своей квартиры, на всякий случай, но для самого Асагири это было все равно что полностью доверить свою душу в руки другому человеку), а в воздухе тут же слышится нотки ароматной гавайской пиццы. Но внимание Гена привлекает небольшая сумка на плече гостя.
– А это что? Какой-то подарок?
– М, нет. Погода ужаснейшая, и я понял, что когда буду возвращаться домой, ценники на такси взлетят, поэтому решил остаться у тебя. Хотя, наверное, стоило заранее предупредить.
– Все хорошо! – слишком уж радостным выходит этот ответ, и Гену аж неловко, – только у меня нет второй кровати, хотя можно отрыть матрас, если он в хорошем состоянии или...
– Давай подумаем об этом позже, я ужасно голодный. Да и ты скорее всего тоже. Более чем уверен, что максимум твоей еды сегодня – это сендвич.
Асагири виновато чешет затылок, а в груди опять теплеет, словно он укрыт большим бархатным одеялом. Ишигами знает и помнит обо всех его привычках, предпочтениях, страхах и тревогах.
«Но друзья тоже так внимательно относятся друг к другу, перестань преувеличивать!».
По традиции – кола по стаканам, еда и рандомные видео, которые они даже не смотрят, но надо, чтобы хоть что-то играло на фоне. Сенку увлеченно рассказывает о своих опытах и достижениях, о Ксено, который помогает ему написать научную работу, и Хроме – смышленом и шумном одногруппнике, который понимает темы не с первого раза, но прикладывает все усилия, чтобы получить высший балл на экзаменах (и добивается своего!). А Ген не просто проглатывает его слова, но и жадно ловит взглядом каждое движение и интонации юноши: как он что-то объясняет, показывая на пальцах, повышает голос, говоря об успешном результате, как прядь волос прикрывает его лицо, из-за чего так и хочется убрать ее за ухо, чтобы не мешала любоваться, да прижаться губами к щеке, а потом...
– Эй, ты слушаешь? – Сенку машет перед глазами Гена рукой, и того словно выдергивают из транса, уж слишком глубоко он погружается в свои фантазии.
– Да-да, не переживай. Честно, я хоть и мало что понимаю, но мне нравится тебя слушать, потому что ты рассказываешь о своих научных штуках с большим интересом и ярким блеском в глазах. Это замечательно.
С его губ едва не срывается «ты замечательный», но вовремя себя останавливает, понимая, что после этих слов пути назад не будет, а он еще не готов признаваться. Ишигами сам не понимает почему, слегка краснеет и потирает шею, что (естественно) не ускользает от внимательно Асагири.
– Я что, засмущал тебя?~
– Ха, вовсе нет! Может, расскажешь о своей работе? Сегодня ты слишком уставший и погруженный в себя. Что-то случилось?
Ах, если бы Ишигами знал, сколько ночей не спит его друг, пытаясь угомонить беспокойное сердце, которое трепещет от одной только мысли о Сенку. Сколько мыслей крутится в его голове и дома, и на работе, о его руках и столь желанных прикосновениях, и сколько раз он себя одергивал, думая о чем-то более непристойном.
– Врачебная тайна~. Но если коротко, был клиент с довольно...жуткой историей. А ты знаешь, как я реагирую на несчастье других, – он замечает чужой косой взгляд, и словно предрекая, что скажет юноша, не дает ему возможность и действует на опережение, – и нет, не говори, что мне надо увольняться! Слышать не желаю. Может, посмотрим фильм? Мне на днях клиент посоветовал неплохой триллер.
– Ты же знаешь, что я буду критиковать каждые пять минут происходящего, если там какая-то мистика.
– Знаю, но я совсем не против, – Ген склоняет голову в невинном жесте, а его лицо озаряет теплая улыбка.
Удивительно, но юноша (впервые!) молчит на протяжении всего фильма, не отрываясь от экрана, хотя он как раз-таки о ненавистных ему привидениях. Асагири же большую часть киноленты смотрит на Сенку, упуская почти все, что происходит на экране, а время для него буквально пролетает.
– И тааааак, что решаем со спальными местами? Я могу порыться и поискать матрас, хотя не уверен, что он в хорошем состоянии.
– Либо мы можем разложить твой диван и лечь вместе? – Ишигами пристально смотрит в чужие глаза, а Ген ловит небольшую панику от этого вопроса. Асагири совсем не ожидал услышать нечто подобное, и сейчас почти с ума сходит. Сколько раз он грезил о подобном, а теперь боится все испортить из-за своих, как он сам их называет, глупых чувств. Руки его едва заметно дрожат, но все же он согласно кивает, нервно сглатывая.
Диван расстелен, головы на подушках и можно спать. Но у Гена сна ни в одном глазу, потому что Сенку ближе, чем на расстоянии вытянутой руки, просто развернись, да обними. Но нет, приходится держать себя, а от этого хочется чуть ли не выть от безысходности.
– Спишь?
– Неа, – Асагири все-таки решается и поворачивается лицом к Ишигами, сдерживая подступающую улыбку. Тот сам почти засыпает, но почему-то продолжает бодрствовать, – ну и чего ты мучаешь себя, глаза же слипаются.
– Думаю, можно ли взять тебя за руку, – спасибо темноте, которая скрывает невероятно покрасневшие щеки обоих. Ген смотрит куда угодно, но не на лежавшего напротив друга(?), щипает себя и убеждается, что все-таки не находится во сне.
– Да-да, тебе не послышалось. Так можно? – вместо словесного ответа Ген берет возлюбленного за руку и сплетает их пальцы: чуть меньше, чем его, грубоватые и с небольшими шрамами от ожогов. Словно электрический ток пробегает по телу Асагири. Почувствовав неожиданный прилив смелости, он прижимается к Сенку, смотрит с привычной для него лисьей ухмылкой.
– То есть слова про погоду и повышение цен на такси были всего лишь отмазкой, м?
– Вовсе нет. Скорее прекрасный предлог, чтобы наконец-то признаться тебе в любви. Я не планировал ночевать у тебя, но подумал, раз уж я проведу с тобой больше, чем пару часов, почему бы наконец не открыться. Перед тобой слишком сложно устоять, знаешь ли, – Гена уже в жар бросает, особенно от звука чужого сердцебиения, который становится громче с каждой секундой.
– Это правда не сон?
Ишигами лишь закатывает глаза, слегка щелкая того по лбу.
– Грубиян! Ты хоть знаешь, как мне было тяжело держать это все в себе? Смотреть на тебя и понимать, что мы не будем вместе.
– Ты иногда такой дурачок. А просто спросить?
– Это ты дурак! – Асагири недовольно хмурится, но чувствуя губы на кончике своего носа, удивленно вздыхает и молчит несколько секунд, – думаешь это так просто? Я боялся, что ты как минимум отвергнешь меня, как максимум...возненавидишь и вовсе перестанешь общаться, – он слегка понижает голос, и Сенку понимает, что тот явно слишком много прокручивал этот сценарий в голове.
– Это называется катастрофизация, Ген, тебе ли не знать. Но я бы никогда не отвернулся от тебя. Никогда. Ни в этой вселенной, ни в какой-либо другой.
Асагири буквально расцветает от этих слов, чувствуя, как тяжелый многомесячный груз наконец спадает с его плеч. Столько времени переживаний, мыслей о том, что лучше похоронить в себе эти чувства, чем позволить им вырваться наружу, а можно же было просто сказать все как есть.
– Можно тебя поцеловать? – спрашивает он довольно неуверенно, словно боится, что торопит события. А видя, как бровь Сенку медленно ползет вверх, тут же спешит добавить, – прости-прости, наверное, еще слишком рано! Если не хочешь, все в порядке, я...
Договорить ему не дают коснувшиеся его мягкие губы. Очередной удивленный вздох, Асагири мешкает какое-то время, потерявшись в моменте и не зная, как действовать. Но затем приходит в себе и позволяет пальцам запутаться в светлых волосах где-то на макушке, медленно и нежно отвечая на долгожданный поцелуй. В груди не просто все трепещет, а взрывается, словно кто-то заложил под ребра динамит и поджег фитиль. Руки Сенку же ложатся на его талию, прижимая к себе как можно ближе, чтобы их сердца начали резонировать друг с другом.
– Я тоже тебя люблю, – наконец он произносит эти слова, прекрасно зная, что его чувства наверняка не будут отвергнуты, – теперь давай спать, а то мне больно смотреть на тебя, – но перед тем, как оба наконец заснут, он шепчет Ишигами на ухо, – спасибо, что не отказался от меня и разделяешь то же, что и я.