I Promise I Don't Hate You

Первое, от чего Томми проснулся, была ноющая спина и раскалывающаяся головная боль. Он застонал, садясь в кровати, массируя лоб и глядя на солнце, слепившее его сквозь щель в занавесках. Он соскользнул с кровати и прошел через холл в ванную, предварительно захватив смену одежды, закрыв дверь и включив душ. Снимая рубашку, он поморщился от вспыхнувшей боли, когда он неправильно повернулся. Томми потянулся за спину и расстегнул ткань, которой он привязывал крылья к телу. Вероятно, это была не лучшая идея - оставить его включенным на ночь, но он уже допоздна засиделся за домашним заданием и слишком устал, чтобы критически мыслить. Он расправил свои крылья в ванной, насколько это было возможно - они не смогли расправиться полностью, но он был рад, что несколько членов его приемной семьи тоже были птицами, и многие комнаты были больше, чтобы им было удобнее. Боль в спине снова вспыхнула, и Томми прошипел, что ему действительно не следовало оставлять переплет включенным на ночь. Он не горел желанием ставить это снова, но ему пришлось бы, так как у него была школа. Мысль о школе вернула Томми в настоящее, он должен был прямо сейчас принимать душ, чтобы подготовиться. — Вытершись и наполовину одевшись, Томми сел на край ванны и начал расчесывать пальцами перья, чистя крылья так хорошо, как только мог в одиночку. Это никогда не было так хорошо, как когда это делал кто-то другой - такие случаи случались редко, Таббо и Ранбу всегда были готовы помочь, Томми просто не знал, как попросить, но этого было достаточно, чтобы пережить большинство дней. Он не думал о тех днях, когда некоторые перья начинали чесаться, и он не мог до них дотянуться. Он не думал о тех днях, когда случайно оказался с окровавленными руками и комками перьев на полу от неудачных попыток унять зуд. Томми всегда просыпался раньше остальных, чтобы быть уверенным, что у него будет достаточно времени, чтобы прихорашиваться и успеть вовремя уйти. Он в последний раз расправил крылья - не обращая внимания на острую боль и на то, какими тусклыми казались его перья по сравнению с тем, какими он их помнил, когда его впервые отдали в приемную семью - и схватил папку, которую отложил в сторону, снова сложил крылья вокруг тела и обернул папку вокруг них. Он прикусил внутреннюю сторону щеки, когда они сразу же снова начали болеть, и скрепил папку, натянув поверх рубашку и дважды проверив, не слишком ли это заметно в зеркале. Томми вздохнул и вернулся в свою комнату, порылся в шкафу в поисках толстовки и снова вздохнул, когда единственной чистой одеждой, которую он смог найти, была толстовка Уилбура, его старшего брата. Он был уверен, что Уилбур будет вне себя от радости, что на Томми надета одна из его толстовок - Уилбур всегда говорил что-то о доверии, Томми не был уверен, - но он неохотно надел её. Томми отказался признать, что в толстовке с капюшоном он чувствовал себя спокойнее. Он отказался признать, что запах моющего средства, которым ее стирали, напоминало ему Уилбура. Он отказался признать, что от этого у него расширились глаза. Томми был не слишком доволен тем, что на свитере сзади были прорези для крыльев, но с его перевязкой крыльев это не имело большого значения. Он собрал со своего стола домашнее задание, которое сделал накануне вечером, и сунул его в папку, запихнув все это в рюкзак. С этими словами он схватил свой рюкзак, перекинув его через одно плечо, потому что думал, что если он попытается надеть его должным образом, у него отвалятся крылья, о Боже, они болят - и вышел в коридор. Он прошел по коридору в гостиную, положил свой рюкзак у дивана, прежде чем направиться на кухню и столовую. Там приемная семья Томми готовилась к ужину. Два его приемных брата, Уилбур и Техно, и его приемный отец Фил. Он был с ними уже несколько месяцев - почти год, черт возьми, это, вероятно, самый долгий срок, который он провел в приемной семье, - так что их появление не было слишком удивительным. Когда он впервые узнал, что собирается остаться с двумя птицами и призрачным гибридом, он был не слишком взволнован. Помимо того, что негибриды делали все, что в их силах, чтобы превратить его жизнь в сущий ад, потому что они думали, что гибриды ниже их, или другие гибриды были территориальными или возбуждали его инстинкты, причем двое из них были птицами, он знал, что будет трудно держать свои инстинкты под контролем. Тогда у него не было больших надежд. Но на самом деле все оказалось проще, чем Томми думал, они по большей части оставляют его в покое - за исключением Уилбура, который настаивает на том, чтобы беспокоить его при каждом удобном случае - и не заставляли его ничего делать, что делает их, возможно, лучшими приемными родителями, которые у него были за все годы. Его подозрения относительно того, как поведет себя Уилбур, когда увидит его, оправдались, когда глаза фантома загорелись, а на лице появилась улыбка. На этот раз он действительно промолчал, когда Томми бросил на него взгляд, заставивший собеседника хихикнуть. Томми был почти уверен, что увидел, как расширились зрачки брюнета. — Томми! Приятно видеть тебя этим утром, — энергично сказал Уилбур, без сомнения, уже выпивший две чашки кофе. — Уилбур! — Томми начал, подбирая энергию фантома к одному слову — Для этого еще слишком рано, — невозмутимо произнес он. Фил фыркнул, входя в комнату с двумя тарелками, ставя их на стол в кафе Уилбур и Техно, прежде чем развернуться, чтобы взять еще две тарелки с кухни. — В этом я должен согласиться с Томми, Уилбур, — сказал Техно со своего места за столом, птичьи крылья были расправлены настолько широко, насколько это было удобно, не загораживая проходы. — С вами двоими неинтересно, — надулся Уилбур, скрестив руки на груди и драматично отводя взгляд. — Довольно сложно быть веселым, когда раннее утро и мне нужно идти в школу, — ответил Томми, садясь как раз в тот момент, когда вернулся Фил с двумя последними тарелками, ставя их на стол. Томми ел молча, слушая, как другие ведут светскую беседу, иногда присоединяясь, чтобы высказать собственное мнение. Покончив с завтраком, Томми встал, отнес тарелку в раковину и вернулся в гостиную за своим рюкзаком. — Сегодня я пойду в школу пешком, — крикнул он, давая понять остальным, чтобы они не паниковали, он совершил ошибку, забыв сказать им один раз, больше никогда. Все трое в какой-то форме подтвердили, что слышали, как он выходил за дверь, дважды проверив, был ли у него с собой ключ от дома, прежде чем полностью закрыть ее. Он отправился в школу, наслаждаясь дуновением ветерка на коже и волосах. Это напомнило ему о том, что он высоко, как будто летает - роскошь, которая ему не часто удавалась. Он вдохнул прохладный воздух, прежде чем снова обратить внимание на то, чтобы его не сбили, когда он переходил улицу. Придя в школу, Томми осмотрел фасад школы в поисках Таббо и Ранбу, оживившись, когда увидел дуэт. Казалось, они заметили его одновременно, когда Таббо махал рукой в воздухе, призывая Томми подойти. — Томми! Как дела, босс? — Поприветствовал Таббо, как только птица подошла достаточно близко. — Настолько хорошо, насколько это возможно после того, как я случайно оставил свои крылья на ночь связанными, — ответил Томми, понизив голос. Ранбу бросил на Томми взгляд — Случайно? Он поморщился от тона эндермена-гибрида, прекрасно понимая, что имел в виду более высокий подросток. — Да, я просто слишком устал делать когда делал домашнее задание и уснул, клянусь, это было не нарочно. Я больше этим не занимаюсь. Ранбу вздохнул и ущипнул себя за переносицу, делая глубокий вдох, прежде чем ответить. — Я собираюсь доверять тебе, но если я узнаю, что ты снова впал в эту привычку, я приставлю к тебе Таббо, ты же знаешь, что он устроит тебе ад. — Я так и сделаю, — серьезно кивнул Таббо. — Я полностью осознаю, ты делал это раньше, — вздохнул Томми. — И я сделаю это снова! — Козлиный гибрид ухмыльнулся, прежде чем ударить головой Томми по руке. Томми рассмеялся и оттолкнул Таббо, который тоже захихикал. В этот момент прозвенел звонок, сигнализируя о первом предупреждении о необходимости идти в класс. — Черт, поехали, — сказал Томми. Оказавшись внутри, трио разделилось, чтобы разойтись по своим шкафчикам, личный шкафчик Томми любезно расположен рядом с его первым классом. Он бросился хватать нужные ему вещи и позаботился о том, чтобы закрыть свой шкафчик, прежде чем поспешить на свой первый урок. — — Ты в порядке, Томми? — Один из его одноклассников спросил его. Томми внутренне застонал и поднял голову с рук. — Да, я просто устал, — технически это не ложь, хотя он мог или не мог умолчать о том факте, что его спина и крылья на самом деле убивали его. Они должны были быть такими, когда у него было ощущение, что по всей спине и крыльям проходят иголки, только иголки вонзаются как можно глубже в его кожу и одновременно поджигаются. Его одноклассник кивнул и отвернулся, легко принимая ответ. Томми не обращал внимания на учителя и не планировал начинать сейчас, это была математика, он всегда мог попросить помощи у одного из своих приемных братьев или попросить Таббо и Ранбу, если он не знал, как что-то делать. И если все остальное не помогало, он всегда мог просто поискать ответы. Он вздохнул и снова опустил голову, чувствуя, как за глазами начинает формироваться головная боль. Громкий звонок тоже не помог. Ему пришлось заставить себя, наконец, встать, и он вздрогнул, когда острая волна боли пронзила всю его спину. Он определенно собирался запереть дверь и сегодня вечером лечь спать, расправив крылья. Томми собрал свои вещи и направился на свое последнее занятие в этот день - физкультуру. Раньше он любил уроки физкультуры, это был один из самых легких уроков для сдачи, и это был последний урок дня, но недавно некоторые другие мальчики в классе начали пытаться запугивать его любым возможным способом, и из-за того, что у него болели спина и крылья, он был еще менее готов пытаться терпеть их, чем обычно. У Томми было предчувствие, что сегодня он либо расплачется, либо убьет кого-нибудь, честно говоря, может быть, и то, и другое. В раздевалке он положил свои вещи в шкафчик в спортзале и, схватив одежду, направился в ванную, чтобы переодеться в одной из кабинок. У него возникло искушение на несколько секунд снять с себя подшивку для крыльев, но он передумал, школа почти закончилась, он мог с этим справиться, ему просто нужно было перестать быть маленькой киской. Переодевшись для занятия, он убрал свою обычную одежду и зашел в спортзал. Вскоре после этого начал говорить инструктор класса. Им собирались разрешить доступ к снаряжению вроде баскетбольных мячей или скакалок, хотя людям также разрешалось просто ходить по спортзалу. Хотя обычно Томми брал баскетбольный мяч, он решил этого не делать, не желая напрягаться больше, чем у него уже было. Плюс, было довольно интересно осмотреть комнату, пока люди занимались своими делами. Сначала это было даже приятно - если он не обращал внимания на постоянную боль - но, конечно, как только он подумал об этом, вселенной пришлось рассмеяться ему в лицо и сказать ‘пошел ты’, потому что, о чудо, были эти глупые дети, которые пытались постоянно запугивать его. — Привет, Томми! — Сказал один из них с уродливой улыбкой на своем уродливом лице. Томми вздохнул и просто продолжил идти, не обращая внимания на детей, когда один из них насмехался над ним. — Я знаю, что ты слышал меня, тупица, — снова заговорил тот же парень, и его голос звучал злее, чем раньше. Томми снова проигнорировал парня и продолжал идти, слегка улыбаясь, когда тот кричал на него. Конечно, любое подобие счастья или удовлетворенности просто пришлось подавить, когда они были рядом, потому что две секунды спустя они со всей силы швырнули в него баскетбольным мячом. — Думай быстрее! — Один ребенок засмеялся, отчего он начал поворачиваться. Однако он опоздал, так как без предупреждения баскетбольный мяч ударил его по спине с тошнотворным хрустом. От удара мяча он упал на землю, воздух вышел из его легких, а спина вспыхнула от мучительной боли. Он закричал, ударившись об пол, острая боль пронзила все его тело, как электрический разряд. — Срань господня, это был хруст? — Сказал один из ребят, и все они погрузились в гробовое молчание, пока Томми хватал ртом воздух на земле. Он почувствовал, как его глаза наполнились слезами, а грудь сдавило в панике, когда он не мог набрать воздуха в легкие - и, черт возьми, он не мог дышать, он не мог дышать, он не мог дышать, ему нужен воздух. Инструктор подбежал и помог Томми встать - вспышка боли в спине вывела его из состояния, близкого к панической атаке - его легкие все еще отказывались наполняться воздухом, а зрение затуманилось от слез от боли, или, может быть, он потерял сознание, что тоже казалось вероятным. — Прогулка до кабинета медсестры была мучительной, но, по крайней мере, ему удалось снова научиться дышать, хотя он и не хотел этого, учитывая, насколько сильная боль в крыльях и спине усиливалась при каждом вдохе и как она жгла, как огонь. Он прикусил внутреннюю сторону щеки так сильно, что почувствовал вкус крови, и постоянно был на грани того, чтобы разрыдаться. К черту этих детей. К черту их. Они могли бы сгнить в канаве. Медсестра сочувственно посмотрела на него и протянула пакет со льдом к "синяку, который, несомненно, был у него на спине", пока звонила Филу, чтобы тот приехал забрать его. Какой-то другой студент зашел в комнату с вещами Томми и поставил их рядом с ним, прежде чем уйти. Он определенно не хватал Уилбура за свитер и не зарывался в него лицом, и любой, кто утверждает обратное, лжец и мошенник, и они пытаются воспользоваться тем фактом, что он испытывает мучительную боль, чтобы солгать о нем. Ага. Это было бы абсолютной ложью. После того, как, казалось, буквально целую вечность мы пытались не расплакаться перед медсестрой, а также сопротивлялись желанию потыкать его в спину, чтобы посмотреть, что, черт возьми, не так с ней и с его крыльями, ему сказали, что Фил был там, чтобы забрать его, и он чуть не разрыдался от облегчения. Томми наконец-то смог пойти домой и принять несколько обезболивающих таблеток, а затем запереться в своей комнате и снять папку. Он осторожно спрыгнул с кровати в кабинете медсестры и собрал свои вещи, подхватив их на руки - он резко вдохнул, когда ему показалось, что в его крыло несколько раз вонзили ржавый нож. Выйдя на улицу, он заметил машину Фила и направился к ней, открыв дверцу со стороны пассажирского сиденья и сев внутрь, расположившись так, чтобы не приходилось прислоняться к сиденью. Он поморщился, и ему пришлось подавить болезненный писк. — Привет, Томми, как у тебя дела? — Спросил Фил, глядя на него с озабоченным выражением лица. — Я в порядке, какие-то ребята ударили меня баскетбольным мячом по спине и вышибли из меня дух, но это все, — ответил Томми, небрежно умолчав о сильной боли в спине, он не собирался раскрывать свои крылья прямо сейчас. — Извини, приятель, мы можем достать тебе обезболивающие дома, если ты думаешь, что они тебе понадобятся, — в свою очередь сказал Фил, выезжая со школьной парковки, как только дверь закрылась. — Это было бы замечательно. — Поездка на машине была почти хуже, чем прогулка до кабинета медсестры, его спина болела почти сильнее, чем раньше, из-за неудобного угла, под которым ему приходилось наклоняться, чтобы не касаться сиденья. Томми мог сказать, что Фил время от времени бросал на него обеспокоенные взгляды, пока вел машину, но старший пернатый, к его облегчению, не задавал никаких вопросов - часть его почти хотела, чтобы Фил спросил, часть его хотела доверять пернатому, он ругал эту часть себя. Что-то подсказало ему, что Фил не поверил Томми, когда тот сказал, что с ним все в порядке. Обратная дорога до дома была, к счастью, короткой, и Томми, не теряя времени, выскочил из машины и ворвался в дом, незапертая дверь подсказала ему, что либо Уилбур, либо Техно уже дома. Он промчался мимо гостиной и кухни и сбросил свои вещи на пол в своей комнате - он схватил свитер из кучи, крепко сжимая его, когда боль в крыле вспыхнула снова. Он прошел через холл в ванную и выдвинул один из ящиков, схватив обезболивающие и вздрогнув, когда острая боль снова пронзила его спину. Томми проклинал детскую крышку на бутылочке с таблетками, когда несколько раз безуспешно пытался открыть ее, высыпав несколько таблеток себе в руку, когда ему наконец удалось снять крышку. Он проглотил таблетки, не запивая их, и закрыл бутылочку, убрав ее обратно в ящик. Томми вздохнул, помассировал лоб, поплелся обратно в свою комнату и запер за собой дверь. Он сел на кровать и осторожно начал снимать рубашку, кусая губу каждый раз, когда вспыхивала боль. Он осторожно отстегнул свою связку для крыльев и не смог подавить болезненный писк, когда острая боль превратилась в ощущение жжения при движении его правого крыла. Томми открыл глаза после того, как они были зажмурены - когда это случилось?- и посмотрел на свое крыло, его лицо стало пустым, когда он увидел, что оно безвольно лежит на кровати. Он попытался поднять крыло и прижал руку ко рту, когда закричал, его слезы, наконец, упали и потекли по лицу от невыносимой боли, которую он испытывал. Он изо всех сил пытался повернуть голову, чтобы посмотреть себе за спину, но не мог этого разглядеть из-за затуманенного зрения и того факта, что он все равно не мог повернуть голову достаточно далеко. Томми воспротивился... чему? Он не знал, что ему нужно делать, но как только он это сделал, то услышал стук в дверь. — Томми? Ты там в порядке? — Уилбур. Это был Уилбур. Ладно. Все в порядке. Он быстро вытер слезы с лица и глаз, сделал несколько глубоких вдохов, прежде чем ответить. — Да, да, я в порядке, я просто очень сильно ударился локтем. — Хорошо, хорошо, я собираюсь посмотреть фильм, если ты хочешь присоединиться ко мне? — Ответил Уилбур, его тон звучал слегка обеспокоенно - черт возьми, почему все всегда были обеспокоены. — Конечно, да, я присоединюсь к тебе через секунду, — ответил Томми, мысленно проводя ладонью по второму слою, потому что, черт возьми, он был чертовски глуп - его крыло, вероятно, было сломано, и было чертовски больно пытаться пошевелить им - что ему нужно было сделать, чтобы связать крылья - и ему, ему нужно было связать крылья, чтобы покинуть свою комнату, и он просто... просто, черт возьми. Какого черта он был таким? Томми стиснул зубы и попытался снова поднять крыло, вздрагивая от каждого приступа боли. В конце концов он решил, что пытаться перевязать ему крылья не стоит, и просто накинул сверху рубашку - не то чтобы это вообще помогло от боли, ему все равно пришлось подвернуть крыло, и это было чертовски больно, и он снова плакал, и это было определенно заметнее, чем если бы он перевязал его, поэтому он также накинул свитер Уилбура поверх, и это все еще было немного заметно, так что- Боже мой, ему просто нужно было как-то заткнуть свой мозг, потому что все это беспокойство и переосмысление становились чертовски раздражающими. Что, черт возьми, случилось с его менталитетом "к черту все", который у него был раньше? Томми вздохнул, морщась от своего крыла. Он просто собирался надеяться и молиться, чтобы это не было слишком заметно. Он снова вытер слезы и глубоко вздохнул. Он отпер дверь и распахнул ее, вышел наружу и направился в гостиную, заметив Уилбура на диване с пультом от телевизора в руке, его призрачные крылья расправлены, а веснушки слабо светятся в тусклом свете. Когда призрачный гибрид поднял глаза на Томми, выражение его лица сменилось озабоченностью. — Ты уверен, что с тобой все в порядке? — Он спросил. — Да, я в порядке, — ответил Томми, теребя рукав свитера и напрягаясь, когда боль продолжала усиливаться. Уилбур нахмурил брови, явно не убежденный. Черт. — Ты выглядишь так, будто вот-вот расплачешься, Томми, я не думаю, что это считается ‘хорошим’ для большинства людей. — Ну, я не такой, как большинство людей, так что соси это, сука. Уилбур поднял бровь, увидев, как дрогнул голос Томми, но не стал настаивать дальше. — О, кстати, папа снова ушел, сказал, что пойдет в магазин, — сказал Уилбур, просматривая разные фильмы на Нетфликс, в конце концов остановившись на "Человек-паук: Через стихи о пауке". Томми слегка вздохнул и откинулся на спинку дивана так далеко, как только осмелился, безжалостно прикусив внутреннюю сторону щеки, продолжая, даже когда почувствовал вкус крови. — Томми, вероятно, продержался в фильме около пяти минут, что, оглядываясь назад, было примерно на двадцать минут больше, чем он должен был продержаться. Честно говоря, это было чудо, что он не выдал себя, когда сломал свое гребаное крыло. Ему удалось убедить себя, что фильм был достаточно хорошим отвлечением от боли, позволив себе расслабиться настолько, насколько он мог, поскольку его правое крыло все еще чувствовало себя так, словно оно было в гребаном огне. Это была его первая ошибка. Его второй ошибкой было отклонение назад, он сильно вздрогнул, когда его спина задела диван. Уилбур, маленькая сучка, заметил. Потому что, конечно, он заметил. Казалось, он всегда замечал, когда Томми было не по себе. — Томми? — Уилбур вопросительно произнес его имя. Черт. Он замер. — Да? — Ты действительно уверен, что с тобой все в порядке? Блядь, блядь, блядь. — Да, конечно, я в порядке, большой человек, почему нет? Уилбур снова посмотрел на него с беспокойством. Не похоже, что на этот раз он собирался принять такой ответ. Черт возьми. — Томми, ты только что вздрогнул, а еще у тебя был такой вид, будто тебе все это время было больно. Я не знаю, что случилось, но... — призрачные крылья Уилбура беспокойно расправились, случайно ударив его по боку. Прямо там, где неловко лежало его сломанное крыло. Томми сильно вздрогнул и не смог вовремя подавить писк, прежде чем он вырвался изо рта - его зрение затуманилось от боли, когда он отползал назад. Глаза Уилбура расширились, зрачки расширились, его инстинкты сработали при расстроенном чириканье. — Черт возьми, ты в порядке? Я не хотел... — Уилбур оборвал себя, когда чириканье, наконец, дошло до его сознания, его глаза расширились еще больше. — Я- я просто проигнорирую чириканье и вместо этого спрошу, Томми. Что, черт возьми, произошло? Почему тебе больно? Томми сглотнул, его спина и крыло снова запульсировали, перед глазами заплясали пятна, когда он на секунду попытался вдохнуть. — Я... — Пожалуйста, не оправдывайся, — взмолился Уилбур дрожащим голосом, — я принимал оправдание раньше, но ты просто вздрогнул всем телом, и, мое крыло, ударившее тебя, должно было просто ужалить. Томми был готов полностью проигнорировать все, что только что сказал призрачный гибрид, прежде чем посмотрел в глаза брюнетки. Уилбур был на грани слез. Он был - почему он был - почему? — Ты... ты... ты собираешься плакать? — Да, я, блядь, сейчас заплачу! Я просто причинил тебе боль, и я не знаю как, и тебе больно, и я не могу помочь, когда я должен быть в состоянии помочь, когда моему преследователю больно, но я не знаю, что с тобой... — Уилбур оборвал себя, когда у него началось учащенное дыхание, фантом шарил по карманам в поисках телефона, вероятно, чтобы написать сообщение или позвонить Филу или Техно. Черт Возьми, это было нехорошо. Подождите. Уилбур только что назвал его преследующим. Хах. Это... странно, но это не показалось ужасным. Вопреки себе, он почувствовал, как внутри у него разливается тепло, разум немного затуманился, а зрачки расширились. Уилбур агрессивно набирал что-то на своем телефоне, при этом выглядел так, словно в любую секунду мог разрыдаться. Это было неправильно. Его стая не должна выглядеть расстроенной. Почему он был расстроен? Томми проворковал, заставив Уилбура в шоке вскинуть голову. — О-о, черт... — Прошептала брюнетка. Томми снова зачирикал, если его стая была расстроена, он мог их утешить. Его крылья слегка раскрылись, и он зашипел от боли, когда его сломанное крыло запульсировало. — Ты... гибрид птицы... у тебя есть...? — Уилбур замолчал, его глаза искали что-то за спиной Томми и сузились от беспокойства, когда он не нашел того, что искал. — Где твои крылья, Томми? — Его голос был нежнее, чем, по его мнению, он когда-либо слышал, это только заставило его снова ворковать. Крылья? У него были крылья, Уилбур их не видел? Поэтому он был расстроен? Томми стянул с себя свитер Уилбура, а затем проделал то же самое со своей рубашкой - он позаботился о том, чтобы снова надеть свитер, он знал, что его стае это понравилось, - и снова глаза фантома расширились. Он снова попытался расправить крылья, но отреагировало только левое крыло, правое продолжало просто пульсировать от боли. — Я думаю, это ответ на этот вопрос, но чт... — Уилбур оборвал себя криком, который напугал Томми. Брюнет наклонился вперед и потянулся к правому крылу Томми, его руки в панике зависли над ним, как будто он не знал, что делать. О. Его стая была расстроена, потому что ему причиняли боль. Но ему причиняли боль часто. Это было нормой! Конечно, это было больнее, чем обычно, когда ему причиняли боль, и, конечно, он чувствовал, что его глаза снова начинают слезиться, но все равно все было в порядке! Он щебетал и ворковал, как мог, успокаивая Уилбура, но тот только покачал головой, издав паническую трель. Внимание Томми привлекла входная дверь, когда он услышал, как она открылась, отчаянные шаги эхом отдались в фойе, прежде чем он увидел Фила, выходящего из коридора. Стадо! Его инстинкты воспрянули духом. Смотритель! Кормилец! — Уилбур? Что случилось? Ты отправил мне сообщение, а потом не ответил — Фил оборвал себя, услышав чириканье Томми, когда крылья птицы постарше расправились. — Фил, — Уилбур заскулил, поворачивая голову к птице. — Фил, он ранен. — Что? Где? — Фил, наконец, подошел к дивану, заставив инстинкты Томми удовлетворенно запеть. — Я не... его крыло... это не... оно выглядит неправильно, Фил, — голос Уилбура становился все более расстроенным, когда он говорил, заставляя Томми снова начать чирикать. Фил замер, прежде чем тоже зачирикать, заставив Уилбура посмотреть на него. — Что нам делать? Я не могу - я не знаю, как он не плачет или что-то в этом роде прямо сейчас - крыло выглядит сломанным... — Вероятно, это какой-то выброс адреналина, или его инстинкты сработали из-за чего-то другого, кроме боли, заставив его больше сосредоточиться на этом, чем на том факте, что он ранен... — Ну, хотя, я думаю, это хорошо, что он не сосредотачивается на этом прямо сейчас, ему все еще больно, и ему нужно, чтобы не причиняли боли, Фил, — сказал Уилбур, прерывая объяснение Фила расстроенным шипением. — Как думаешь, ты сможешь помочь донести его до машины? — Спросил Фил, все еще глядя на Томми. — Я- может быть? — Мы собираемся отвезти его к врачу, постараемся усадить его в машину, не слишком потревожив его сломанное крыло. — Хорошо. — Я дам Техно знать, что происходит, все будет хорошо, — сказал Фил. — Хорошо, — снова ответил Уилбур, оглядываясь на Томми, который замолчал, наблюдая за членами своей паствы, пока они разговаривали. — Томми глубоко вздохнул, когда фильм промелькнул на экране, его мозг едва улавливал происходящее, кроме того факта, что оно было красочным. Он наклонился к Уилбуру, обернув одно из крыльев призрачного гибрида, похожего на летучую мышь, вокруг него, осторожно, чтобы не повредить его крыло, которое было перевязано к спине. Это был кошмар - объяснять, что с ним случилось, Таббо и Ранбу, которые рассылали спам и взрывали его телефон после того, как кто-то рассказал им о том, почему он пошел домой, - с тревогой, связанной со всей этой историей с "тем, как он раскрыл свои крылья". Фил сказал ему, что им не обязательно говорить об этом прямо сейчас, но что в конечном итоге им придется заняться этим. И хотя Томми предпочел бы никогда не затрагивать эту тему, это, вероятно, было хорошей идеей. Он сильнее прижался к Уилбуру, когда его веки начали опускаться, смутно осознавая, что брюнетка улыбается ему, когда он засыпал, успокоенный сердцебиением своей паствы.