Bittersweet

У Гавуса график работы пять через два, склад немытых кружек с засохшей кофейной гущей, тëмные шторы, закинутые на заваленный книгами подоконник, стухший в корзине для белья пододеяльник с растрëпанными углами, и пахнущий пылью престарелый диван вместо кровати. У Гавуса вечная морщинка между бровей и тени под веками покрасневших глаз, непроходящий раздражающий насморк и сухие губы в старых запëкшихся ранках. У Гавуса очки, цепляющиеся за нос, и пронзительный взгляд, от которого все съëживаются, хриплый голос от перенесëнной ангины и запах лекарств, душистым шлейфом везде его преследующий. У Гавуса большие ладони и аккуратно подпиленные ногти на длинных пальцах со старыми мозолями от скрипки, небольшой гардероб из светлых выглаженных по шву рубашек и тëмных пиджаков с кошачьими волосками. У Гавуса тонкая шея с серебристой фамильной цепочкой, водолазки с высоким горлом, доходящие до нижней челюсти, и неумело — с любовью — вязанные шарфы с кривыми сердечками, которые он почти не снимает. У Гавуса пара царапин на щеке, обработанные небрежно йодом, сухие руки с ранками от заусенцев, и широкий пластырь, обхватывающий кадык под очередным высоким воротником. У Гавуса под пластырем — засос, воспалëнный и яркий, с почти сошедшими следами острых зубов, неровными краями выходящий за пределы ткани, словно кто-то пытался Гавуса этой ночью натурально сожрать, жадно зализывая подрагивающее горло. У Гавуса нет свободного времени — он всегда ссутуливается за своим столом, погруженный в завалы проектов, уходит ровно в положенное время, отключаясь от рабочего чата и не отвечая на формальные звонки. У Гавуса на заднем сидении автомобиля лежит перевязанная ленточкой яркая коробка в тëмно-фиолетовой упаковке с шуршащей открыткой. У Гавуса телефон разрывается от уведомлений, и он мягко улыбается, отводя уставший взгляд в экран. У Гавуса скоро отпуск, запланированный ещё полгода назад, отложенные деньги, отмеченный мягким карандашом день в календаре и полупустой стеллаж, вещи из которого он уже начал раскладывать по коробкам. У Гавуса тëплые щёки, очаровательно покрасневшие уши и горячо бьющееся сердце, пока на другом конце телефона его голос чарующе смеётся и ласково зовёт Ангелом. У Гавуса — всё хорошо. И у Юджина, если честно — тоже.