Руку и секса

⁃ Видел, как Маня сегодня напудрилась? По любому на свиданку идет! ⁃ Так вот кто это, а я ей Н-ку уже впилил — блондин указал своей козлиной бородкой на журнал на столе. ⁃ Что, правда? ⁃ Да нет, конечно, или ты думаешь… Да что я тебе, если бы её не было даже, ты же меня знаешь. ⁃ Да что-то ты только девочкам не выставляешь пропуски, меня… ⁃ Так ты и пропускаешь не по причине а по желанию. В разговоре произошла некоторая пауза пока староста подходил к преподавателю за подписью, после чего парни поспешно вышли из аудитории. ⁃ Слышишь, сексист, а ты бы такую Машу трахнул? Так сказать, жир закрашенный карандашом — глупо хихикнул собеседник ⁃ Ну-ну, зато через десять лет, когда все остальные будут весить двести у неё останутся свои сто. И вообще, у нас все девчонки красивые! ⁃ Даже Инесса? Надень бабушкин свитер и можешь погулять на крыльце квартиры? Светловолосый прикрыл глаза и шумно вдохнул, а после натянул самую приторную улыбку и ответил ⁃ Я же сказал, все девушки красивые. Да ты формы её видел под бабушкиным свитером? ⁃ Ага, пойди трахни её еще, хотя ей небось не надо, сама каждую ночь мечтает о Синдбаде и дро… Ой Парень полетел плашмя на оттоптаный за целый день студентами пол, едва не ударившись головой, а после громко чихнул. ⁃ Будь здоров, — подал руку староста, — а знаешь, я и пойду. Даром, что-ли, у нас с ней проект на двоих?

***

Темпорари догнал Инессу уже около выхода, положил ей руку на плечо и, не переставая улыбаться, спросил. ⁃ Не хочешь я провожу тебя домой сегодня? Как раз некоторые детали обсудим… ⁃ Да я… — Девушка недоуменно посмотрела на него, на дверь, показала на неё пальцем, что-то соображая. — А, конечно пожалуйста. Я как раз думала о модели револьвера. ⁃ Так что, ковбойская тема оказалась удачной? Только, — придержал парень отходящую было Инессу, — мне ещё в библиотеку заскочить надо, так что если ты не сильно спешишь? ⁃ Да нет, пойдем, времени полно, только проект сам себя не сделает.

***

Библиотека оказалась огромным хранилищем осмысленных строчек, некоторые из которых безнадежно устарели, но до сих пор не были удалены из-за возможных проблем с совместимостью выкинуты за «образовательной необходимостью», и плевать что руководства к устройствам полувековой давности образовывают только умиление. Поначалу двое действительно беседовали на тему обучения, понемногу отвлекаясь на истории и увлечения. Девушка любила рисовать милых лесных созданий, Темпорари же рисовать не умел, но умел восхищаться красиво нарисованым спрайтам объектов в компьютере, умел распознать певца по голосу его кошки и вообще сводил звук для восьмибитных ремиксов, временами поглядывал рассеяно в сторону книг, но не переставал рассказывать интересных историй, и глаза в глаза, голубые в светло-карие, и отражается в них она́, веселая и не в привычку разговорчивая, с ямочками на щеках, а ему такие и не нужны были вовсе — природная нордическая красота, лицо вытянутое, тело не накачанное, а просто крепко сбитое, как будто один из тех, оригинальных, из одной производственной линейки с Тором, и рубашка фиолетовая, в белую точку, у неё была блузка той же расцветки, надо как нибудь вместе… Темп оборвал себя на полуслове, всё так же глядя однокурснице в глаза, взял книгу с полки и позвал на выход. Инесса оглядела его ещё раз — опрятный, светлый, на прическу можно ставить уровень, джинсы в обтяжечку, туфли начищенные, только на одной из них огромный пыльный след чужого кроссовка. А когда он развернулся и вполголоса — то ли не хотел тревожить кого, то ли вспомнил, что находится в библиотеке — «Чего стоишь, пойдём…» из-за дальних рядов книжных полок в раздался едва слышный глупый девичий смех, а парой секунд спустя, ещё более тихий, заглушаемый даже отдаленными студентскими перекрикиваниями через открытое во сторону стройки окно, характерный сдавленный стон. Инесса не стала прислушиваться дольше, просто на выходе, когда вновь задремавшая библиотекарша уже не слышала, искренне возмутилась. ⁃ А и в самом деле, — не снимая с лица улыбки развел руками белобрысый, — зачем ещё нужна библиотека в наше время?

***

За желтой линией запрета табака на выходе из университета стоял человек, причин нахождения здесь которого Инесса решительно не могла найти, но всё-же старый школьный друг выдыхал порцию отравы и, завидев знакомую, тот час поспешил выбросить остаток в урну мимо а потом подбирал это говно и выбрасывал рукожоп, и предложить свою компанию. Девушка рассмеялась со своей шутки про свою популярность, представила друг другу парней и снова захохотала, когда каждый из них предложил ей свидание с другим. А потом студенты пошли домой, и они беседовали по дороге все вместе, только Саша не проронил ни слова, шел сзади и слушал безостановочный поток воды Темпорари, а когда дошли до дома Инессы, махнул рукой на прощание. А дома девушка #вар1 села делать лабораторыне думая о том как делает их вместе с кем-то кое-кем #вар2 …но поделав их 5 минут нажала на значок папки с играми, если бы не такой привычный, то давно затерявшийся бы среди рефератов и лабораторных… И догадывалась она, что мальчики решают, кто из них достойнее её сердца или той части физической брони сердца которую можно потрогать, только не подозревала о том, что это начнется с фраз «А ты что за лысый хрен с горы?» со светлой стороны и ответа «А ты что за хрен бородатый?», плавно перейдет в «Ну если её дочь от тебя будет на неё похожа, то я могу подумать», и закончится «А почему ты до сих пор не предложил ей руку и секса?», на что Темпорари расхохотался и поспешил сообщить, что у него другое амплуа: «Я руку и секса выдаю без предложения. И без вопросов.»

***

Прошнл почти месяц с последнего приглашения, апрельские ветреные деньки сменились жаркими и почти летними, только по вечерам оставляя место ноткам прохлады. Темпорари за это время не только не прекратил ухаживаний — по уши ввязался в заботу о своей ненаглядной, только книгу пора было возвращать, а заодно и взять новую, поэтому в обязательном порядке необходимо было вести с собой. В библиотеке снова не было никого, кроме спящей старухи у входа, которую, казалось, не разбудит и пушечным выстрелом, но студенты всё равно предпочли беседовать шепотом — святое место. А шутки блондина были очень даже смешные — Инесса чуть ли не пополам сгибалась от смеха, сдерживая громкий хохот, а когда она выдыхала и расправляла плечи — староста обнимал её, хвалил красоту и снова шутил, а если нет, то целовал — сначала в макушку, после в шею и ни разу — в губы: «Пресытишься…» ⁃ А я хочу, — в один из таких раз попросила художница, — лучше перегореть от наслаждения, чем сгореть от желания! И Темп ответил — без слов — устами горячими, с сахарным привкусом, и обнял крепко, чтобы девочка не упала на подкосившихся ногах, и только две пары губ и два сердца, пока хватало воздуха, а после… Инесса отлетела от одногрупника, судорожно вдыхая, да так, что затылком к стеллажу приложилась, а шипение на вдохе продолжилось рваным выдохом — на ключице после этого останется синий отпечаток на неделю. Да и не только там — даже от легких прикосновений изредка остаются следы, а уж при таком количестве, когда каждый миллиметр шеи, подбородок, за ушком, и две расстегнутые его руками пуговицы на блузке позволяют оголить плечи. ⁃ Не хочу… — тихим шепотом, с ноткой отчаяния, пусть это и дальний угол библиотеки, и ходят в неё три с половиной случайных человека в неделю. ⁃ Чего? Чувствовать дрожь по всему телу? — юноша прикоснулся своими губами к уголку губ Инессы, провел рукой по талии под одеждой, резко отстранился, но едва-едва, а студентка среагировала мгновенно — руку ему на затылок и вернуть уста его на их законное место — на свои, поэтому продолжил Темпорари не в слух — вибрацией в губы — Или не хочешь чувствовать огня моих чресел? В самом деле — мужское колено между женскими бедрами, и в таз упирается характерное твердое тело, но парень не спешит его использовать, не прекращая поцелуев вместо этого, знает — при должном возбуждении каждый сантиметр её тела становится эрогенной зоной. В помещении почти тридцать градусов — солнечная сторона, а всё равно гусиная кожа, и озноб волнами накатывает, когда музыкант играет на электрических импульсах: мочку уха прикусывает и пальцами по талии перебирает. Мужская рука потихоньку пополза вверх по ноге под юбку «солнце» — парень ещё с утра, взглянув на неё, утвердительно кивнул брюнетке — не зря предпочитал джинсам на ней женственную форму одежды вслух и громко. Под пальцами ощущалась мягкая хлопчатобумажная ткань, сухая. ⁃ А я смазки не взял, расслабься… — И стоило, ради этого, спрашивается, разрывать поцелуй? Ткань трусиков была отодвинута, а Инесса в ответ не сводила ног, тольконемного выпрямила колени и взгляд сфокусировала, брови свела и налилась помидорным оттенком, на что парень широко улыбнулся и в лобик её поцеловал. Одними пальцами провел по лобковым волосикам и к щелочке, а потом едва касаясь вращательными движениями нащупал клитор под капюшончиком и подушечкой пальца постучал легонько, и всё время не забывал уделять внимания устам девушки, а второй рукой успешно пресекал слабые но постоянные попытки отстранить себя, возвращая ладони девушки себе на плечи. Когда между одними губами прошел пальчик, в другие Темпорари словил стон: «Тише, в библиотеке шуметь нельзя», а потом снова к ключице и медленно по шее вверх. А щека у девушки влажная, привкус соленый, но на без вопросов отнятую руку приказным тоном на ухо «продолжай». Тогда блондин опустился на колени, юбку перекинул через голову, и словно почувствовал удивленный взгляд вниз лицо только показал из-под подола: «ку-ку», и обратно, словно не он староста сегодня, а она воспитательница, а ему шесть лет, только иллюзия рассеялась, когда «шестилетний» лизнул укромное место, на что она отреагировала тихим смешком на резком выдохе. С одной стороны от студентки находился длинный ряд меж книжных полок, забитых едва-ли не под завязку, с другой ряд окон, выходящих на давно заброшенную стройку, и наверно было бы забавно, если бы и тут и там одним делом, и глазами встретиться… После секундной паузы движения языка возобновились — сначала полной поверхностью влево-вправо, а у художницы костяшки пальцев побледнели от силы, с которой она сжала дерево, столкнув какую-то серую — светлее многих выцветших на этом ряду — книгу на пол. А спустя еще некоторое время движение под одеждой прекратилось. Девушка прислушалась, не виной ли тому какие нибудь голоса в библиотеке, но нет, а вопросом: «ты там застрял что-ли?» она чуть-ли не подавилась, когда в неё вошел кончик языка и начал болтаться там очень активно, а потом он делал что-то еще и ещё, и все это время коленки дрожат, взгляд не ловит фокуса, а сердце со скоростью то ли в 120, то ли в 240 ударов в минуту. А потом у Инессы по телу солнечный свет, и не тот что из окна вовсе, и тепло не обжигает вовсе, пока случайный сквозняк не приклеит промокшую насквозь рубашку, а только что пришедшая было сила уже и улетела, набив на прощание ватой руки и ноги, в то время как стоящий к моменту Темпорари улыбается глупо, будто только что подарил ей на день рожденья пвп с ней в главной роли восьмое марта носки в шутку и пышный букет в вазу. Один этот момент для двух обычных студентов остался незабытой точкой — точкой начала отсчета новой вечности.