Упражнения для спины

Шелк темных волос легко скользит в ладони. Его легкий пепельный оттенок кажется дорогим. Пряди хочется перебирать, гладить, оценить их гладкость, мягкость и вес. Но еще больше этот шелк хочется намотать на кулак, потянуть на себя так, чтобы услышать снизу сдавленный вздох и задушенное ругальтествьо в ответ на участившиеся, грубые толчки. Фэн Синь с трудом отрывает взгляд от белой спины, плеч и краснеющей от «животных», по нескромному мнению Му Цина, поцелуев-укусов, и переводит его на зеркало сбоку от кровати. Конечно, у него в комнате есть зеркало, еще бы его не было. Трудно было себе представить, как Му Цин вслепую собирает волосы и принаряжается перед тем, как явиться на всеобщее обозрение. Он всегда выглядел идеально. Его внешность была настолько приятной, что он располагал к себе лицом даже несмотря на ужасные сложности своего характера. Но Фэн Синь все же предпочитал располагать его в коленно-локтевой, задом к себе, и брать грубо, изнуряюще, до того, пока на этом до отвращения красивом, но все еще ужасно бесящем лице не отразится слабость от надвигающегося оглушительного оргазма. В холодной плоскости зеркала прогиб спины Му Цина завораживает. Рукой свободной от волос Фэн Синь гладит его по талии, затем вдоль линии позвоночника, немного давит на место прогиба, отчего Му Цин чуть ли не хнычет, тянет волосы на себя, хочет уже лечь грудью на простыни, потому что поясница ноет, плечи трясутся, а ноги разъезжаются. Он дает себе слабину, едва ли следит за тем, как внимательно скользит по нему взгляд в отражении, он совершенно забыл и про зеркало, и про гордость. Фэн Синь довольно усмехнулся. Довести стойкого бога войны до такого состояния он каждый раз считал своим личным достижением. А разов было много и с каждым Му Цин держался все дольше, огрызался до последнего, сжимал зубы, чтобы не срывать голос на радость одному преданному слушателю. А в итоге все равно терял концентрацию, забавно держал рот приоткрытым, непроизвольно закатывал глаза, почти умоляюще сводил тонкие брови к переносице. Его личико становилось таким жалким, что более Фэн Синь не мог над ним издеваться, позволял кончить, пару раз как следует вогнав член по самые яйца. Но сегодня хотелось поиздеваться подольше. На щеке еще саднил след от удара. Фэн Синь специально не исцелял его, чтобы в процессе не забыть отыграться. Когда Му Цин затих, предвкушающе закрыв глаза, тяжелая ладонь звонко опустилась на его левую ягодицу, заставив беднягу вскинуться в чужих руках и лишь сильнее задрать сжимающийся на члене зад. - Урод, - только и может выдавить Му Цин, наконец совладав с дыханием. Он немного пришел в себя, стиснул зубы, ожидая следующий шлепок, но Фэн Синь вдруг отпустил намотанные на кулак волосы, отчего порядком утомленное тело сразу же приняло наиболее удобную для себя позу - лицом в простынь. Затекшая спина отдала приятным, жгучим расслаблением вдоль позвоночника, так что Му Цин не смог сдержать тихий скулеж, настолько это было приятно. И тут же он резко скользнул по шелкам аж до изголовья, едва ли не стукнувшись в него лбом. Это Фэн Синь продолжил в него толкаться. - Грязное животное! Ненасытный кобель! Умерь свой пыл! - Му Цин хотел бы дотянуться и влепить партнеру вторую пощечину по, он был уверен, его довольному лицу, но затекшие руки тоже слушались едва ли. Он лишь слабо уперся ими в изголовье, чтобы все таки не стукнуться головой. А потом не смог сдержать позорно высокого «ах», когда шеи его коснулись очередным жадным поцелуем. Фэн Синь навалился сверху, придавливая к простыни. Одна из его рук соскользнула с талии вниз, дразняще коснулась твердой головки члена самыми подушечками пальцев. Ощутив нетерпеливое подергивание плоти, Фэн Синь не сдержал снисходительного смешка, от которого и без того красные уши Му Цина воспылали. Однако, так было бы слишком просто и скучно. Поэтому, подхватив чужую ногу за бедро, Фэн Синь отвел ее в сторону, как следует разводя чужие колени. - Такое ощущение, будто я трахаю не уважаемого бога войны, а Лазурного демона, - ехидно замечает Фэн Синь, прикусывая многострадальную мочку уха партнера - его слабое место. - Такое ощущение, что тебя возбуждают оскорбления, - отозвался под ним Му Цин, но голос его был сиплым. Он шумно сглотнул, чтобы смочить пересохшее горло, и, пока Фэн Синь самозабвенно продолжал двигаться, уткнувшись носом в благоухающие, чистые волосы, дернул того за короткий хвост вниз, заставляя нагнуться к своему лицу. - Соскучился? - улыбнулся Фэн Синь неожиданно так мягко, что смог вызвать редкое выражение удивления и смущения напротив. Только этот тип мог так обескураживающе улыбаться, со звонкими шлепками тараня чужой зад. - Придурок, - буркнул Му Цин, не изменяя себе, но в ту же секунду впился в искусанные ранее и потому припухшие губы жадным поцелуем. Он кончает первым. Расслаблено прикрывает глаза, глубоко дышит. Фэн Синь готов поклясться, в этом мире нет ничего прекраснее этого умиротворенного, утомленного лица. Он заканчивает позже в обмякшее тело, подминая Му Цина под себя. Тот ленится ругаться, ему слишком хорошо, чтобы даже сказать пару лестных. Тогда его переворачивают на бок, позволяя спиной пристроиться к тяжело вздымающейся груди. Он не против, лишь подтягивает под голову подушку, чтобы было удобно лежать. Фэн Синь любуется его розовыми щеками, устало прикрытыми глазами с густыми длинными ресницами. Ладонь так и тянется к разгоряченной щеке, ведет по ней, убирая прилипшие пряди, затем самыми подушечками гладит эти пушистые ресницы. Му Цин не против. Тогда Фэн Синь касается его шеи, мягко ведёт по особенно ярким следам укусов, вызывая легкое недовольство в ответ. Значит все таки саднило. Но Му Цин пока не спешил избавляться от этих синяков. Терпел. Фэн Синь видел в этом особое очарование. Впрочем, у него самого еще темнел след на щеке, радуя своим уже фиолетовым оттенком хитро прищуренные глаза Му Цина. Когда оба отдышались и пришли в себя, смуглая рука смелее притянула к себе податливое тело, по-хозяйски огладила сильную грудь, а пухлые губы вновь коснулись чужой измученной шеи. - Генерал большой член сегодня прислушался к людским мольбам и решил заняться вопросом семейного благополучия как следует? - не смог удержаться Му Цин от едкого замечания. На самом же деле он просто едва ли вынес бы еще один раунд достойно. А чужая плоть внутри него бесстыдно затвердела, подтверждая его догадку и не особо обнадеживая. - Считаешь меня семьей? Так как мне к тебе лучше обращаться? Женушка? - отозвался Фэн Синь, зацеловывая выразительные ключицы. - Лучше бы ты просто молчал, - закатил глаза Му Цин, позволяя ласкать себя дальше. Однако он не смог сдержаться от ответа, - Муженек. - Как ты меня назвал? - Фэн Синь оторвался от нежной кожи груди, смотря так выразительно преданно, словно щенок. Даже по лбу ему было дать жалко. Му Цин сложил руки на груди и отвернулся, не собираясь отвечать. Одного раза было достаточно, он и без того едва со стыда не умер. Фэн Синя же это не слишком огорчило. Он все услышал с первого раза и остался доволен. К тому же он знал, как можно заставить Му Цина произнести это снова. Меж пальцев вновь заскользила темная, с пепельным отливом прядь.