Притяжение

Она стала закрывать дверь, когда что-то ей помешало. Опустив взгляд, Гудрун увидела чужую ногу. Ногу, вставленную в просвет между дверью и стеной. Она не успела вскрикнуть. Ее рот зажали, а саму вдавили в стену. Свободной рукой высокий мужчина с бронзового оттенка волосами и темно-голубыми жесткими глазами запер их изнутри, а затем возобновил напор с удвоенной силой, схватив девушку за горло. — Не играй со мной, Гудрун. Или лучше называть тебя Магдалиной? Собралась оставить тут послание для других пассажиров? Гранату заложить? Что? Машинист же запретил пассажирам покидать купе. Блондинка с трудом сглотнула, упрямо смотря в глаза напротив. Ей хотелось ненавидеть его. Очень хотелось. Ведь он был врагом. Но как он нашел ее? — Магдалина — моё настоящее имя, н-но я не люблю и не использую его, — отпираться не было смысла. Мужчина приблизился к ее лицу почти вплотную, заставляя кожу разведчицы покрываться мурашками от собственного горячего дыхания. — О, ну тогда я непременно им воспользуюсь, — вкрадчиво заявляет мужчина, поводя носом по скуле девушки и продолжая сжимать ее шею крепкими пальцами. — А меня помнишь? Кивнула. — Привет, Аугуст. Давно не виделись. Диль хмыкнул. — Что ты собиралась здесь делать, Магдалина? Просто пошла в туалет? Или у Штази все же был какой-то план побега для тебя? Ответом ему было долгое молчание. Нервы Аугуста были на пределе, так что он схватил шпионку за лацканы твидового пиджака и, развернув, как следует приложил ее о зеркало над раковиной. Однако вместо ожидаемой попытки прикрыться от удара произошло нечто абсолютно странное: девушка прекратила сопротивляться и, закрыв глаза, издала тихий стон. Диль застыл, держа в руках обмякшее тело. — Эй, ты в сознании? Потряс ее за плечи, а затем влепил несколько пощечин. — Очнись же! Удар не был таким сильным, чтобы женщина с твоей подготовкой лежала в отключке. Магдалина медленно обратила взор на него. Оба тяжело дышали. Искаженные противоречивыми эмоциями лица находились в паре сантиметров друг от друга. Как вдруг… — Ударь меня ещё, пожалуйста. Контрразведчик приподнял брови. — Что? Теперь уже она схватила его за грудки, приблизила к себе и прошептала, опаляя кожу горячим дыханием: — Я хочу, чтобы ты ударил меня по лицу. Снова. Сказала — и впилась в его приоткрытый рот жадным поцелуем. Отпустив рубашку, Магдалина вцепилась в жилистую шею Аугуста и прикусила его нижнюю губу, оттянув на себя. Показалась капля крови. — Магдалина… — Тсс… Ее язык юркнул внутрь, встречаясь с его. Он ответил со стоном и без сопротивления. Они принялись жадно есть друг друга. В какой-то момент Диль резко поднял ее за бедра и усадил на крошечную раковину, вдавливаясь торсом в женскую грудь, позволяя своим рукам свободно гулять по податливому телу. Магдалина обхватила его ногами — да так сильно, словно от этого зависели их жизни. Когда он потерся о нее пахом, она застонала вновь, уткнувшись лицом в крепкое мужское плечо. — Так хорошо… Не останавливайся. Он и не собирался. В голове все словно подернулось дымкой — и это было приятное ощущение. Аугуст вроде бы сознавал, чем занимается в крошечной кабинке поезда с красной* разведчицей, которую разыскивал уже больше года. Но ничего не мог с собой поделать. То странное притяжение, которое он почувствовал, увидев ее впервые семь лет назад во время бомбардировки Берлина, еще до вербовки обоих спецслужбами Западной и Восточной Германии, и шок, испытанный им, когда она была объявлена его официальной целью, вылились в совершенно неконтролируемое желание здесь и сейчас. К своему разочарованию, Диль обнаружил полную неготовность противиться ему. Они напряженно ласкали друг друга языками на протяжении ещё пяти минут, когда Магдалина оторвалась от его лица и прошептала: — Аугуст, пожалуйста… — М-м? — Дай мне пощечину. Прошу. Он вновь оторопел на пару секунд, а затем спросил: — Тебе это нравится?.. боль? Она прикусила его за шею и, зализав ранку, прошептала в кожу: — Да. Подняла голову, взглянула в ожидании. Он прикрыл глаза, вздохнул, а затем, размахнувшись, коротко, но хлестко ударил ее правой ладонью по щеке. Она дернулась, ее лицо мгновенно зарделось в месте удара. Откинувшись к зеркалу позади себя и продолжая сжимать Аугуста меж крепких бедер, она прикрыла глаза и бледно улыбнулась. — Ещё. Он грубо схватил ее рукой за горло, притянул к себе и ударил вновь, но уже слева. Светлая прядь упала ей на лицо, когда Магдалина завалилась на бок. Она издала низкий удовлетворенный стон и схватилась за ремень на его брюках, принявшись судорожно его расстегивать. Тогда, повинуясь незнакомому порыву, Аугуст схватил ее за волосы на затылке и с силой запрокинул голову. Навис над полюбившимся ему лицом и прошептал во влажные губы: — Ты грязная, плохая девочка, верно, Магда? Она мелко задрожала в его руках, смотря прямо в обжигающе ледяные глаза напротив. Облизнулась. — Да, папочка. На секунду он растерялся, а Магдалина продолжила. — Ты прав, папочка, я очень грязная и очень плохая. Накажи меня, папочка, накажи так, как сочтешь нужным. Он вдавил пальцы в ее талию так сильно, что, кажется, там появится целое созвездие из кровоподтеков. Ей это понравилось. Ей нравилось чувствовать боль, причиняемую Им. Мужчиной, обладать которым она так жаждала сейчас. Аугуст прижался лбом к ее, дыша прерывисто и тяжело. — Чего ты хочешь? Она не думала ни секунды. — Хочу, чтобы ты взял меня здесь и сейчас. Хочу, чтобы ты был груб и ни капли меня не жалел. Хочу, чтобы разрешил мне кончить только тогда, когда я хорошо попрошу. Он чмокнул ее зацелованные губы и произнес с хитрой улыбкой: — Будет исполнено. В следующую секунду он задрал ее твидовую юбку до талии и разорвал спрятанное под ней белье. Магдалина сжала губы, пытаясь сдержать подступающие стоны. Все же их могли услышать. Протянула руку, чтобы расстегнуть мужскую ширинку, но получила удар. — Неужели моя плохая девочка думает, что ее папочка не справится с этой простейшей задачей сам? Она спрятала улыбку и с готовностью развела перед ним ноги. — Нет, папочка, я так не думаю. Прости меня. Он пытливо оглядел ее, а затем очень медленно провёл ладонью по внутренней стороне женского бедра, приближаясь, но не прикасаясь, к паху. Магдалина заерзала. — Пожалуйста… — Пожалуйста, что? Озвучивай свои желания прямо. Она сглотнула. — Пожалуйста, коснись меня… Диль глянул на нее насмешливо. — Но я и так касаюсь тебя. Или тебе хочется чего-то особенного? М? — Да, папочка, я хочу, чтобы ты потрогал меня там… — Не испытывай моё терпение, Магдалина. Где мне потрогать? Она запрокинула голову назад. Становилось слишком мокро. — Поласкай мой клитор, пожалуйста. Аугуст улыбнулся и мгновенно исполнил просьбу. Девушка выгнулась и слегка подалась бедрами вперед, желая усилить трение. Мужчина был в меру грубым. Именно так, как она хотела. Его жесткие, слегка шершавые пальцы гладили ее нежную точку в том самом, идеальном темпе, с нужным усилием. Она металась, сидя на раковине в крошечном туалете, и отчаянно пыталась не кончить слишком быстро. Однако вскоре и этого показалось мало. — Папочка… Диль, тяжело дыша и не отрывая взгляда от ее лица, ответил: — Да, детка? — Хочу твои пальцы внутри. — Мы, кажется, договорились, что ты будешь изъясняться конкретно. — Трахни меня своими шикарными длинными пальцами, папочка. Пожалуйста. Я умру, если ты не сделаешь этого сейчас. Аугуст расплылся в улыбке и плавно скользнул двумя пальцами в нее, оставив большой на клиторе. Постепенно движения стали более хаотичными, рваными, но каждое из них отзывалось в теле Магдалины тысячей приятных иголочек. — Твои руки… я не религиозна, но готова молиться на них… — Так же, как вы молитесь на своего Карла?* — шепнул он в ее грудь, лаская языком затвердевший сосок. — Да… почти так же, — перед глазами девушки замелькали всполохи яркого света — предвестники оргазма. — Я… скоро… Аугуст резко остановился и отпрянул от нее. Не без удовольствия скользнул взглядом по представшей перед ним картине. Распластанная на раковине Магдалина в полурасстегнутой рубашке и с задранной юбкой выглядела просто великолепно. Дилю было особенно приятно, что такая открытая, с гостеприимно разведенными ногами она была только для него… была же? — Тц… — цокнул он, изображая неодобрение. — Что бы на это сказал твой муж? Она закатила глаза и встала, оправляя одежду. — Хорошо, что мы никогда этого не узнаем, ибо его не существует. Мужчина улыбнулся. — Лжешь, Магда, опять лжешь, — сказал он, проигнорировав раздражение на женском лице. — Такое тело — и не при деле? Ни за что не поверю. Кто-то уже прикладывал к этой красоте свои грязные ручонки, иначе ты бы так легко не сдалась сегодня. Знаешь, что тебе нравится. — Идиот, — бросила она. — Мужа у меня нет, но это не значит, что я трахаться не умею. Или ты сам женат? Он поднял ладони, как бы защищаясь. — Боже упаси. С моей-то профессией? Обречь кого-то на преждевременное вдовство? — Тогда к чему глупые вопросы? Решил накормить меня своей капиталистической моралью? Мы в одном котле варимся, Диль. — Она устало провела рукой по лицу. — Впрочем, я, должно быть, ошиблась насчет тебя. Ещё тогда, в убежище. И вот теперь, вместо того, чтобы преуспевать на задании или хотя бы задыхаться от страсти в чьих-то крепких руках, я стою в туалете, допрашиваемая западным агентом. Диль шагнул к ней, усмехнувшись. — Жалеешь о том, чем мы занимались в том подвале, пока сверху на нас сыпались бомбы? — Тогда не жалела. Но теперь… даже не знаю. С каких пор ты стал таким болтливым? Или больше не хочешь меня? Аугуст рыкнул, развернув ее спиной к себе, и рывком скинул с себя брюки. Магдалина почувствовала, как в ее кожу упирается его твердый член. Она помнила его размеры и внешний вид, а потому не боялась разочароваться. В следующую секунду он с силой вошел в нее во всю длину. Ее тело дернулось, она слегка ударилась головой о зеркало — благо, то не треснуло. Не давая ей привыкнуть и отдышаться, Аугуст задвигался внутри. Его ритм был быстрым и устойчивым, а толчки — мощными и глубокими. Магдалине казалось, что с каждым движением он доходил до упора, касаясь ее матки. Это пугало и доводило ее до предоргазменной дрожи. Его член был идеальным: длинным и в меру толстым, Аугуст прекрасно им управлял, доводя партнершу до чувства умопомрачительной истомы. Она буквально таяла от того, как приятно он распирал ее изнутри, как всякий раз раздражал чувствительную точку на передней стенке, как крепко его рука сжимала ее поперек талии. Ей нравилось быть мягким, податливым пластилином в его власти, нравилось подчиняться и делать это по своей воле, нравилось, как уверенно он вел в этом сумасшедшем танце страсти. Каждую секунду их неуместно потрясающего соития Магдалине казалось, что она вот-вот кончит. — Ах, это прекрасно… Не останавливайся, пожалуйста… — простонала она тихо. — И не думал, — ответил Аугуст, кусая ее в шею и продолжая втрахивать в стойку. Его бедра двигались уверенно, но по глубокой дрожи в мужском теле Магдалина поняла, что он на грани и держится исключительно ради нее. Впрочем, это было довольно очевидно. Их темп ускорился, движения стали более хаотичными, дыхание окончательно сбилось. Под усилившимся напором повисшая над раковиной грудь девушки отчаянно тряслась, периодически перехватываемая и сминаемая ловкими пальцами Аугуста. Сама она ощущала себя на вершине блаженства. Ей хотелось, чтобы он ощутил всю глубину ее желания, а потому она принялась активно насаживаться на его член, двигаясь навстречу. Он зарычал, поощряя. — Аугуст, пожалуйста… я очень близко… помоги мне кончить… Казалось, этой фразой ему окончательно снесло крышу. Он сжал ее обеими руками до синяков, одна ладонь спустилась к клитору и принялась сосредоточенно его массировать, в то время как увитый венами, раздувшийся от возбуждения член сновал внутри нее, всякий раз выбивая из глаз Магдалины яркие искры. В какой-то момент его левая рука поднялась к женскому горлу и сжала его вполсилы. Этого оказалось достаточно. Внутри нее что-то надорвалось, и сумасшедшее удовольствие рассыпалось тысячей — нет, миллионом — мурашек по всему ее телу. Она отчаянно задрожала и сжалась, сдавив член внутри себя и посылая встречный оргазм по телу Аугуста. Он издал глухой утробный стон и обильно кончил внутрь Магдалины, удерживая обмякшее тело любовницы практически на весу (ноги ее совершенно не слушались). Они простояли так пару минут, а затем понемногу пришли в себя. Аугуст развернул Магдалину лицом к себе и глубоко поцеловал. Его гордое нутро затопила всепоглощающая нежность к этой женщине. Он не просто хотел ее. Он хотел ее себе. Всегда. Его язык ласкал ее, их глаза были по-прежнему закрыты. Она держалась за его шею, как за последнюю надежду в своей жизни. Это безумно подкупало. Оторвавшись на мгновение, он прошептал: — Будь со мной. — Это невозможно, — ответила и прикусила его губу. — Я никогда не предам свою страну и идеи. Даже ради тебя. Его сердце кольнула обида, но ответ был ожидаем. После минутного молчания он ответил: — Тогда это сделаю я.