Фальшивый Итачи

      «Орочимару слишком наивен для безумного учёного» — вновь подумал я, размышляя о том, какой шаг лучше предпринять дальше.       Мне оставалось только надеяться, что Карин и Фуу ещё живы. Но маловероятно, что без моей помощи они протянули бы долго. Уж точно не после всех тех издевательств, через которые моему бывшему рабу пришлось пройти по их прихоти.       Орочимару резко атаковал, оторвав меня от размышлений. Его руки превратились в десятки змей, которые раскрыв пасти, пытались вонзить свои клыки в мою плоть.       «Не думаю, что он действительно рассчитывает победить меня только собственной силой. Значит рядом должно быть подкрепление!» — пришла ко мне в голову безрадостная мысль, когда я увернулся змеиных клыков, переместившись на примерно тридцать метров по туннелю назад с помощью техники Телесного Мерцания.       — Хн! Ты угрожаешь мне, Орочимару? Ты действительно осмелился решить, что можешь быть угрозой для меня? — холодно спросил я, надеясь вновь спровоцировать его на драматическую реакцию в результате которой безумный учёный раскроет мне причину своего восстания.       Неожиданно, но моя провокация сработало. Он действительно разозлился и скорчив свою уродливого вида морду, он гневно зашипел, словно змея.       — Отныне твою судьбу решать мне! — яростно возразил Орочимару.       — Судьба — это я! — пафосно ответил я, вновь немного приподняв подбородок и задрав нос в потолок.       К моему удивлению Орочимару неожиданно быстро успокоился, легко подавив свою вспышку ярости. Его хитрые глаза жадно блеснули, а выражение лица исказилось зловещего вида ухмылкой.       — Ещё нет, ку-ку-ку-ку… — заявил он со злым смехом.       — В таком случае — это измена! — провозгласил я, цитируя небезызвестного канцлера Палпатина, разговор которого с магистром Винду напомнил мне мой собственный диалог с Орочимару.       Во время нашего общения я пытался использовать чакру, чтобы подчинить покрытый древесиной пол коридора под нашими ногами, но эта попытка закончилось безуспешно. Мне сразу же очень сильно захотелось узнать причину.       — Итачи-кун, ты пытался применить свою стихию дерева? Не нужно больше стараться, теперь это невозможно! По моей просьбе Белый Змей-Мудрец применила технику Неорганической Реинкарнации на всём убежище. Теперь твоя стихия дерева здесь практически бесполезна, как и стихия земли.       Орочимару действительно хорошо подготовился, стоит отдать ему должное. Но это означает только то, что мне, возможно, придётся придумать новый план для дальнейших действий.       Однако, с моим нынешним уровнем сил сложно было воспринимать Орочимару в качестве законной угрозы. Он больше подходил на роль незначительной неприятности. Для меня Орочимару словно обычный комар. Летает вокруг, издавая мерзкие звуки, но не представляет непосредственной опасности для жизни. Раздражал, но угрозы не представлял.       — Тсукиёми! — прошептал, активировав одну из техник Мангекью Шарингана.       — Ку-ку-ку-ку! — рассмеялся Орочимару, игнорируя мои попытки погрузить его разум в иллюзию.       — Ты обрёл сильную защиту от гендзюцу, — кивнул я, признавая достижения безумного учёного, — Поздравляю.       — И теперь у меня тоже есть Шаринган! — заявил он, когда его глаза окрасились в красный и приобрели три вращающихся «томое».       Насколько я знал, кроме меня, Саске и Обито больше не должно быть выживших членов клана Учиха. Мне пришлось сразу усомниться в том, что Орочимару каким-то образом пересадил себе глаза зомби, призванного с помощью Нечестивого Воскрешения. Но какие ещё могли быть варианты?       Конечно, существовала возможность того, что безумный учёный воссоздал Шаринган искусственно или просто получил его от Данзо… Но, как и в случае с моей прошлой догадкой, это отнюдь не решало проблему совместимости тела и глаз. Не говоря уже о том, что просто наличие Шарингана не объясняет того, как именно Орочимару защитился от моего Цукиёми. Таким образом, возникает закономерный вопрос, который я не побоялся высказать вслух.       — Мне интересно, чьё тело ты забрал? — спросил я задумчивым тоном.       — Это тело недавно принадлежало ребёнку, который называл себя Учиха Шин, и он считал тебя своим кумиром Итачи-кун, — усмехнулся Орочимару, когда я вспомнил знакомого мне по «Боруто» персонажа-фанатика, который поклонялся Итачи как богу и был одержим кланом Учиха и Шаринганами.       В тот момент у меня уже появилось примерное понимание того, почему моему рабу удалось вырваться из Котоамацуками… Или на самом деле будет лучше сказать, что он не вырвался из сильнейшей иллюзии в мире, а скорее сама техника перестала функционировать. И случилось это примерно в то же время, когда Куро использовал Котоамацуками на Хируко…       Я специально запретил Орочимару менять тела, опасаясь, что таким способом он выйдет из-под контроля Котоамацуками. Вместо этого Орочимару должен был противостоять любым попыткам вывести его из гендзюцу. Мне пришлось отдать похожий приказ Хируко, заодно запретив ему использовать свою «стихию тьмы» на собственном теле. Иначе бы этот карлик смог просто превратить зелёную чакру, которая составляла Котоамацуками, в свою собственную, как он это способен сделать с поглощёнными техниками других ниндзя. С учётом этих фактов, Орочимару не смог развеять технику глаз Шисуи самостоятельно, будь то намеренно или случайно.       И это означает, что у Котоамацуками обнаружилась ещё одна большая слабость. Похоже, что эта техника просто не может поддерживать свой эффект более чем на одном человеке одновременно. Впрочем, возможно, что для глаза, который достался Данзо это правило совсем не актуально.       — Вот значит как, ты освободился семь дней назад… — предположил я. В ответ на мои слова Орочимару радостно кивнул. Затем он, скорчив отвратительного вида улыбку на губах с гордым видом заявил:       — Итачи-кун, это был мой не единственный подарок для тебя. Сегодня ты увидишь реликвию клана Учиха, которая является сильнейший оружием в мире. Это вещь принадлежала самому Мудрецу Шести Путей, как и другое сокровище, дарующее мне сильнейшую защиту!       В руках Орочимару возникли объекты, состоящие из пурпурного света. Хотя они и выглядели немного иначе, чем я запомнил, но это без сомнений были Зеркало Ята и Меч Тоцука, хотя последний всё ещё имел форму бутыли, которую он держал в правой руке. В левой руке Орочимару удерживал круглый щит, словно созданный из наложенных друг на друга четырёх аметистовых колец.       — Я искал их всю свою жизнь, но пять дней назад Шин нашёл эти сокровища вместо меня и принёс мне! — заявил он, раскрыв рот и глупо болтая своим длинным извивающимся языком в воздухе пока его слюна копала на пол, сформировав немалых размеров лужу.       В тот момент мне пришлось приложить сознательные усилия, чтобы сохранить в желудке данго, которое я недавно съел, остановившись в деревенской закусочной расположенной по соседству с убежищем Орочимару. Но внутренне я скривился от отвращения, ведь этот безумный учёный сегодня был отвратителен как никогда раньше.       — Хн! — высокомерно сказал я, вновь решив сыграть роль типичного Учихи, который был склонен всегда недооценивать своих противников.       — Это Меч Тоцука и Зеркало Ята и с ними я непобедим! — сообщил Орочимару гордым и не терпящим возражений тоном.       Его руки удлинились и на огромной скорости устремились вперёд, всё ещё сжимая пару драгоценных реликвий. Из горла аметистовой бутыли потекло пурпурное пламя, сформировав клинок длинной около двух метров, а расположенное под ним Зеркало Ята преградило мне путь вперёд, не позволяя атаковать Орочимару.       «Туннель слишком узкий, я даже не могу призвать Сусаноо, если не хочу устроить обвал и не могу атаковать, так как Зеркало Ято всё равно блокирует возможность сделать это, попутно защищая Орочимару от Тсукиёми и других иллюзий» — подумал я, переосмыслив окружающую ситуацию.       — Джуго крушить! — послышался позади меня знакомый вопль.       Я повернул голову, так чтобы не только следить за Орочимару, но и наблюдать за несущимся на меня Джуго, который уже полностью успел войти в свою безумную версию режима мудреца. Вопреки моим ожиданиям тело безумца окружала не только коричневая чешуя, но и пылающая словно пламя, тёмно-синяя чакра.       «Он выпил Воду Героя! А ведь я специально забрал её, планируя использовать как козырь для борьбы с Ишики и Кагуей. Мне даже пришла мысль в голову дать Орочимару изучить её, чтобы попытаться воссоздать искусственно больше пригодных для использования экземпляров» — печально вздохнул я, почувствовав внутри Джуго уже знакомую мне чакру.       Мне пришлось вновь отпрыгнуть назад с помощью техники Телесного Мерцания, чтобы избежать меча Тоцука, оказавшись перед кулаком Джуго, который нёсся ко мне прямо в лицо.       К сожалению, для него и Орочимару, я не был тем за кого они меня принимали, но ради того, чтобы обмануть безумного учёного мне пришлось притвориться им. И как только кулак Джуго коснулся моего лица, пробив древесную оболочку моей защитной техники, которая выглядела похожей на обычную человеческую кожу, правда была раскрыта миру.       На самом деле, всё это время под этой деревянной коркой, я был всего лишь клоном, на которого были нанесены печати, содержащие внутри себя чёрное пламя, способное гореть семь дней и семь ночей.       Под придуманной моим оригиналом техникой древесной кожи не было человеческой плоти. Вместо этого там скрывалось ещё больше дерева.       Те печати действовали по тем же принципам, что и обычная взрывная печать, но вместо обыкновенной чакры стихии огня, они содержали внутри себя что-то намного более могущественное. Благодаря воспоминаниям о той самой технике печати, которую Джирайя использовал, чтобы запечатать Аматерасу во время первого столкновения Наруто с Итачи в гостинице во время поисков Цунадэ, мне от скуки удалось создать этот шедевр, эффекту которого позавидовал даже Дейдара.       Изначально, я должен был просто принести из спальни несколько личных вещей, вроде тех трёх дополнительных комплектов одежды в стиле "Кирито". Оригинал не хотел покидать своё нынешнее комфортное место жительство в дорогом отеле просто ради того чтобы снова ютится в маленькой и сырой комнате подземного убежища и решил пригласить с собой Карин и Фуу, желая показать им прелести роскошной жизни.       На самом деле очень странно, осознавать себя клоном. До моего неизбежного столкновения со смертью, я как бы считал себя и моего создателя единым целым. И всё что он делал, я считал своими собственными делами.       Но теперь, кажется, техника дала сбой... Оригинал, вероятно, испугается, когда получит мои воспоминания и решит больше не создавать клонов вообще, опасаясь, стать жертвой местного аналога «приказа 66».       Однако за время моего короткого существования, я немного по экспериментировал с печатями и потратил большую часть своей чакры. Именно поэтому с самого начал ни о какой победе над Орочимару не могло быть и речи. Если бы мне не удалось сходу убить его, то моя чакра подошла к концу менее чем за десять минут.       Сейчас у меня почти не осталось энергии, чтобы поддерживать своё существование. На фоне этого, не стоит даже упоминать о сражении с Джуго и Орочимару одновременно.       Для многих людей смерть очень страшна, но мне, как клону не удавалось почувствовать даже малейшую каплю страха внутри себя даже зная, что моя жизнь прервётся менее чем через минуту. Наверное, именно поэтому я решил лично поиграть запечатыванием пламени Аматерасу в таких абсурдных масштабах. Мой оригинал никогда бы на такое не решился...       Благодаря влиянию Вечного Мангекью Шарингана всего секунда реального времени, которая отделяла меня от смерти, растянулась субъективно почти на целую минуту. Удар Джуго буквально вбил меня в землю, разбивая часть моей головы в щепки.       Однако, я даже не жалел об этом...       Всё что царило в моём уме, это желание увидеть выражение лица Орочимару, когда он познает жестокую истину, стоящую за его "победой над Итачи".       «Большой взрыв»! — мысленно объявил я, когда моё тело исчезло во вспышке чёрного пламени».