снег идет

Новое дело происходит зимой, на Хоккайдо. Зима тогда снежная, сугробы по колено, если не выше. Сиба, привыкший к чуть более теплому климату вечно бодрствующего Токио, чувствует себя тут не в своей тарелке: признаться, он и не задумывается о том, как мороз будет кусать его за задницу, вот и привозит минимум теплых вещей, из-за чего приходится закупаться прямо на месте. К счастью, местные относятся к их с Тихиро походу по магазинам философски, попутно впихивая им сувенирные шапки — вещь невероятная, а еще теплая, и Сиба только рад ее носить, даже несмотря на глупый помпон. Тихиро тогда только исполняется шестнадцать — совсем юнец. Конечно же он, как и всякий хороший мечник, отказывается от нормальной теплой куртки и шапки. Говорит Сибе, дескать, неудобно двигаться, стесняет движения, и Сиба, как дурак, верит. Но в Тихиро бурлит кровь, а еще он постоянно в движении, так что, может быть, зря он переживает. Это сам Сиба в такой холод предпочитает не прогулку по улице, а телепортацию (Тихиро говорит, что это ленивый жест, но его мнение в такой мороз Сиба учитывать не собирается), куда там сравнивать… Это очередное дельце от Азами, подкинутое для тренировки. Вроде бы ничего сложного. Город, в котором они ведут охоту, пахнет железными дорогами, углем и одиночеством. Здесь мало приезжих, мало магазинов, это не место — дыра, и Сибе не хочется здесь больше находится. Ночи тут темные, и если бы не яркий свет луны, то даже блеклые фонари бы не помогли. Городишко окружен лесами. Местечко тут, конечно… Никакой нормальной гостиницы, Сибе везет, что Азами помогает получить квартиру, одну из служебных. Тоска! Нельзя что ли было найти нормальное место для тренировок? Цель — босс мелкой группировки, на японца совершенно не похожий: он высокий, выше Сибы, бородатый, а еще у него яркие голубые глаза. Одной правой он способен переломить хребет, и Сиба начинает переживать за Тихиро, потому что тот еще юнец, да и с мечом обращается… Ну, хорошо, но не так хорошо, как можно было бы. Тихиро еще тренируется, так что Сиба в любом случае идет с ним, но всю дорогу его не покидают сомнения… Они ведут охоту долго. Несколько дней почти без отдыха вырезают подчиненных монстра с голубыми глазами, налево и направо. Под конец даже Тихиро выбивается из сил, хотя до этого все мелкие поручения исполняет без лишних жалоб: у него начинает болеть голова, в целом он выглядит так себе, бледный, и Сиба хочет предложить ему прекратить — Азами сам справится. Но проблема в том, что толком повода нет: кроме легкого утомления с Тихиро все в порядке, у него даже насморка или больного горла нет, здоров как бык. Сиба бы и так прекратил, но он знает, насколько Тихиро упертый, а переубедить его без весомого повода почти нереально. Приходится подбодрить, кормить только горячим. Потом они отдохнут, когда вернутся в столицу, а до этого Тихиро нужно продержаться. Но спустя пять дней бесконечной беготни, когда даже Сиба начинает уставать, они наконец-то достигают босса. Он уходит от драки с магическим клинком, потому что, очевидно, не дурак, и сбегает в прилегающий к городу лес. Обычно Сиба пустил бы Тихиро по следу одного, но тут такая территория, что приходится отправиться следом. Ладно, не стоит ругаться на Азами — как тренировка в дикой местности эта охота будет полезным опытом. Сибе приходится постараться, чтобы не телепортироваться прямо в дерево, за Тихиро он не поспевает; а тот, словно тень, скользит между деревьев, идя по следам босса группировки. Они загоняют его на озеро. Лунный свет отражается на прозрачном льде. В тусклом сиянии силуэты выглядят похожими на черные тени. Драка продолжается, но главарь не собирается так просто сдаваться. Он осторожен, а Тихиро боится к нему подобраться, потому что чувствует, что в этот раз его жертвой станет человек, понимающий, с кем он имеет дело. О, славно. Рациональные противники — всегда страшно, но полезно в том плане, что остужает голову. В бою опасно зазнаваться. Много таких Сиба видел на войне, и все теперь лежат в братской могиле. Звенит сталь. Тихиро и цель разъезжаются на льду. Ноги на скользкой поверхности скользят, потому Тихиро осторожен, этого у него не отнять. Сиба только с берега его поддерживает, готовясь если что телепортироваться и вмешаться, но сейчас в этом нет нужды. Оба противника медлят и играются. — Значит, вот так, — рычит главарь, будто дикий зверь. — Будь по-твоему, юный мечник. Для всех, за чьей головой приходит Тихиро, типично одно: они ругаются, проклинают их вдвоем, визжат, и так далее, отчего первым уроком в убийстве от Сибы становится не обучение Тихиро тому, как перестать блевать после каждой отрезанной головы, а то, как всю эту дрянь игнорировать. И этому Тихиро обучается достаточно быстро, потому что проще — не думать. Блаженно неведение, это все. Но этот? Сиба готов ему аплодировать. Никакой ругани, чистая ярость. Поэтому он ужасает не только Сибу, но и Тихиро, это заметно по тому, как тот пусть и атакует, но все же старается держаться подальше, из-за чего часто использует магические атаки, а не прямые удары клинком. Однако это не выход, и Тихиро, будто охотящаяся на слишком опасного для себя хищника кошка, начинает подходить ближе. Все ближе и ближе… Загнанный в угол, старый волк не желает сдаваться, и одной рукой он бьет по льду под ногами, и Сиба инстинктивно дергается назад, не желая попасть под удар. Но он делает это чисто на рефлексах, которые тренирует уже лет двадцать, плюс он дальше по дистанции, а Тихиро? Тихиро же совсем рядом! Сиба в ужасе это понимает, когда лед пол ногами у старого босса и мальчишки трескается, и они оба тут же проваливаются вниз. В этот момент его сердце пропускает удар. Когда-то давно Сиба дает себе обещание: он поможет Тихиро в его глупой мести, но обязательно сохранит ему жизнь и здоровье, второе — по возможности, потому что нельзя покидать поле боя невредимым всегда. Это, конечно, невозможно, но Сиба старается, и первый год проходит более-менее спокойно. Проблема в том, что он без понятия, что их ждет впереди, и… В общем-то, сейчас происходит то, чего он так боится: с Тихиро что-то случается, и он просто смотрит! Да, случайно, но! Мысли проносятся сквозь его голову за секунды, а потом наступает момент пустоты — в дело идут инстинкты. Сиба бежит быстрее, чем бегал когда-то либо, он забывает про свое чародейство, про все, на ходу стягивая куртку и готовясь нырнуть, но прежде, чем он достигает края лунки, оттуда показывается рука, и следом — голова Тихиро, мокрая от воды. Он цепляется за край ледяной корки и пытается выбраться, и прежде, чем он успевает, Сиба хватает его за шкирку и телепортирует ближе к берегу. Первые секунды они просто смотрят друг на друга, а потом взгляд Тихиро приобретает шальные нотки, и его начинает трясти, а сам он задыхается. Спокойно, Сиба. Ты и не такое на войне видел. Спокойно… Одно дело — сослуживцы, и другое — сын друга! Совсем ребенок! Сиба вырывает катану из рук Тихиро и швыряет рядом, потом стягивает с него мокрую верхнюю одежду, натягивая уже свою куртку. Он на секунду смотрит назад, на озеро, размышляя, почему босс группировки до сих пор не показывается, но эта мысль терзает его ровно секунду, спустя которую он хватает «Небесную Бездну» и вешает себе на пояс, после чего кладет руки на плечи Тихиро и тихим уверенным голосом шепчет: — Валим отсюда. У Тихиро зуб на зуб не попадает, но даже ему хватает благоразумия, чтобы не возражать; он только крепче вцепляется в руку Сибы, когда тот с тихим хлопком переносит их прочь отсюда, как можно дальше. Со всеми проблемами они успеют разобраться позже. Намного позже уже в убежище они сидят у мелкого телевизора, по которому показывают дурацкое шоу про айдолов; Сиба выкуривает уже какую сигарету, а напротив него в кресле сидит Тихиро. От мокрой одежки они избавляются, и, после горячего душа, тот сидит, завернутый в несколько одеял, и лишь босые ноги в тапочках видно. В ином случае Сиба бы подумал, мол, милая сцена, но сейчас он больше беспокоится, что после купания в ледяной воде с ним что-то случится. Впрочем, Тихиро выглядит скорее сбитым с толку из-за такого резкого конца схватки. Вглядываясь в него, Сиба хмурится: его лицо начинает терять детскую округлость, голос наконец сломался, но он все еще совсем ребенок. Не стоило соглашаться, надо было убедить выбрать что угодно, но только не месть!.. Но уже поздно. От таких мыслей начинает болеть голова, и Сиба стряхивает пепел в пустую кружку. — Как себя чувствуешь? Голова не болит? Спать не хочется? — Я уже отвечал, — Тихиро, как и любой подросток, начинает злиться на повторяющиеся вопросы о самочувствии. — Все нормально. — Точно в порядке? Голос Тихиро начинает сквозить раздражением. — Точно. Конечно же Сиба делает все, что должен на его месте совершить ответственный взрослый: то есть, надоедает вопросами, потом щупает лоб, но, кажется, и правда проносит. Он благодарит богов за то, что Тихиро сразу вылезает из воды, и что он сам умеет телепортироваться, иначе это могло бы обернуться чем-то пострашнее мокрой одежды. На всякий случай он еще раз пристально вглядывается в Тихиро, но тот больше занят тем, что с равнодушным лицом смотрит в телевизор. Он впихивает ему в руки кружку с горячим чаем, и Тихиро осторожно его нюхает, после чего потихоньку пьет, будто боясь глотнуть слишком много горячего. Такой он напоминает Сибе кошку, которая вроде бы и любит тебя, но все равно не подходит слишком близко, опасаясь незнамо чего. Постепенно он все больше и больше согревается внутри, и потихоньку съезжает в кресле вниз, отчего и вовсе напоминает выглядеть потешно — огромный комок одеял, из которого видно только голову и тонкие голые лодыжки. Совсем еще ребенок. Около часа они говорят о всякой всячине, планируют завтрашний день, а потом Сиба пинком отправляет Тихиро спать — завтра рано вставать, и некоторое время он сидит подле кровати, просто наблюдая. Совсем еще ребенок… И куда он его загоняет? В ледяной ад на севере Хоккайдо. Недовольный собой, Сиба хватает с кровати плед и накидывает его сверху на одеяло, после же выходит в гостиную. Когда телефон начинает звонить, он не удивляется. По ту сторону, без лишних прелюдий, доносится тихий голос Азами: — Ну как? Это простой вопрос без лишних претензий, будто он знает, что все идет через жопу. Сиба даже не в обиде; он лишь вздыхает и косится назад, на спальню, в которой видит лишь изголовье кровати, и видит, как Тихиро ворочается во сне. Иногда он спит тихо, будто труп, но порой начинает вертеться, явно обуреваемый плохими воспоминаниями, и в такие моменты Сиба просто садится рядом и гладит его по спине. Обычно тот успокаивается быстро. Наверное, думает Сиба, во сне он думает, что я — Кунисигэ. От этого на душе становится погано. — Да нормально. Вот, в ледяном озере искупались. А у тебя как делишки? — Смотрю, воспитатель из тебя все такой же никудышный, — голос Азами, несмотря на строгость, звучит устало. — Пожалуйста, не убей ребенка, которого я тебе доверил. Иначе мне действительно придется забрать его под свою опеку. — Ого, нихера себе! Мы что, подеремся за него, как разведенная парочка? Сиба выходит на балкон, натягивая по пути куртку. Хочется курить. На том конце провода Азами издает еще более раздраженный вздох, будто такие шутки его утомляют. Оно и понятно, он там, в свой государственной кормушке, привыкает к более серьезному общению, это Сиба любит потратить время на шуточки. Но мнение государственных крыс не учитывается. — Уймись, неуч. Лучше бы всю эту энергию тратил на Тихиро. Как он? Что с целью? — Цель слиняла, пробив дырку в озере. А Тихиро нормально, успел на меня позлиться, что я с ним нянчусь. Вот она, молодежь!.. Никакой благодарности. — Будто ты в шестнадцать был другим, — по голосу Азами заметно, что он улыбается. — Ну, ты сам говоришь — я потерянный случай. — С кем поведешься… — Азами не договаривает, резко переключаясь обратно: — То есть, вы его не убили? — Бля, какое убийство? Я больше думал о том, что с Тихиро. — Прости. Я не обвиняю. Просто выяснилась пара интересных фактов… О нет, закатывает глаза Сиба, он опять скрыл что-то при выдаче задания? Азами не меняется. — Ничего особенного, просто возня с компроматом. Я хотел попросить тебя действовать осторожней, враг не должен узнать о нашей связи. — Да кому ты сдался-то? — Многим, — Азами посмеивается. Затем они немного молчат. — Как сам поживаешь? — Ну, хвост не отваливается — и слава богу. — Это хорошо… — А что, переживаешь? Сиба спрашивает это с насмешкой, легкой издевкой, но ответ Азами предельно серьезен: — Вот уже год ты занимаешься сыном Кунисигэ. Сам не свой. Самому сложно заметить, но я-то вижу, что ты стал чаще курить, хотя обещал бросить, а морщин только прибавилось. Я знаю, ты волнуешься за Тихиро, но я беспокоюсь и за тебя. — Зря только нервы тратишь, — Сиба докуривает сигарету и выкидывает ее с балкона, и та скрывается где-то внизу, видимо, попадая в сугроб. — Со мной все в порядке. — Дай угадаю, сегодня ты это слышал от Тихиро. — Да как ты… Бля! — Вот видишь, — произносит Азами таким тоном, будто вновь журит. — Возьмите выходной, вы оба. Ты сгубишь не только ребенка, но и себя. Нельзя вечно беспокоиться лишь за Тихиро — кто будет волноваться о тебе? А нужно ли, хочет спросить Сиба. Зачем обо мне волноваться? Я опаздываю на смерть Кунисигэ, столько зла делаю. Он человек честный и умеет критично оценивать себя, и, честно сказать, он так много где проебывается… Слишком много где. Но Азами, наверное, прав. В последнее время и аппетита почти нет. Нужно сделать небольшой перерыв. — Я постараюсь, — наконец, неохотно произносит он. — Врешь. Азами отключается с тихим щелчком, а Сиба еще некоторое время стоит на балконе, смотря вдаль. Ему так сильно хочется курить, до одури просто, но он сдерживается, после чего чертыхается себе под нос и отворачивается. Много дел предстоит. Нужно подготовиться. С утра он просыпается и удивляется, что с кухни не слышно шума. Даже устав, Тихиро все равно готовит завтрак, гремит посудой, у него это в крови — только дай домашними делами заняться, но тут? Тишина. Несколько секунд Сиба лежит молча, размышляя, потом резко поднимается и почти бежит в комнату, где видит… Ну, ничего преступного не видит. Тихиро просто спит, свернувшись в компактный клубок. Обычно чуткий к чужому присутствию, он даже не просыпается, когда Сиба садится с ним рядом на постель и щупает его лицо, но все вновь же спокойно — никакой температуры, ничего. Впрочем, это он уже чувствует и медленно открывает глаза, сонно моргая. Смотря на Сибу несколько секунд, он рассеянно щурит глаза. — Что-то случилось? — Чудо, Тихиро. Чудо случилось. — В смысле?.. — Сегодня я встал раньше тебя. Когда Тихиро закатывает глаза, явно недовольный глупой шуткой, Сибу пробирает на смех. Ну слава богу, хотя бы все нормально. Наверное, он просто немного устает, вот и все. Так даже лучше — полезно хотя бы раз выспаться. Дальше день идет в обычном режиме: они быстро завтракают, а потом отправляются на охоту. В этот раз найти цель уже немного легче, но вот добраться до нее — сложнее, отчего им приходится проделать еще один раунд пробежки по округе, попутно нарезая кучу бандитов. Это становится утомительным. Как же хорошо, что Сиба к этому всему привыкает, как и Тихиро — нормальный человек после такого бы на еду даже смотреть не смог бы, особенно на мясные блюда. Вечером они возвращаются обратно, и Сиба чувствует себя заебавшимся. Тихиро, видимо, тоже устает, поэтому просит купить на ужин что-нибудь готовое, и вдвоем они приканчивают лапшу быстрого приготовления из соседнего мелкого магазинчика. Все это веет воспоминаниями о старых днях, когда Сиба живет один. Он никогда не признается, но иметь под рукой кого-то, кто готовит завтрак и ужины — супер удобно, тем более Тихиро знает столько блюд, и ни разу ничего не сжигает. Вот, вот где его талант!.. А не в том, чтобы быть убийцей. Как жаль, что ему приходится ступить на этот путь. Когда Тихиро уже тянется за тем, чтобы отнести кружки, Сиба качает головой. — Давай я сам. Ты и так устал, а я сегодня только бегал. — Да ладно, не надо. Все в порядке. — Точно в порядке? Как ты, Тихиро? Тот недоуменно моргает. — Все в порядке? — но произносит так, будто и сам не уверен. — Если ты плохо себя чувствуешь — скажи. Не надо через себя переступать. Ты и так искупался в ледяной воде, по-хорошему, тебе бы перерыв сделать… Рука Тихиро тянется к горлу, но его не касается, после чего он пожимает плечами. — Я серьезно, если не очень состояние — я закончу. — Да нет, все в порядке. Просто устал немного. Сиба крайне подозрительно щурит глаза. — Точно? — Честное слово. — Тихиро, я серьезно. Это не шутки. — А когда я шутил? Туше. Сказать Сибе больше нечего, и он со вздохом уходит на кухню, мыть посуду. Думается ему, Азами бы наорал на него и сказал бы прервать миссию, мол, не время рисковать здоровьем единственного сына Кунисигэ. Но как он может просто взять и запретить ему? Нужно готовиться. Через кровь, пот и слезы. Может, хорошо, что Тихиро не останавливается, показывает, насколько же он усердный. Жаль лишь то, что это усердие приходит такой тяжелой ценой. Черт, если бы он только не опоздал в тот день… Неожиданно сильно хочется курить. Сиба рыщет по карманам в поисках зажигалки, а потом закуривает. В тесной кухне сизый дым мгновенно заполняет все вокруг, но он даже не задумывается об этом: мысли текут вяло. Что дальше? Допустим, он натренирует Тихиро. Допустим, тот станет хорошим фехтовальщиком. Но будет ли он готов, когда «Хисяку» покажут себя? А покажут ли вообще? Проходит только год, но из вежливого милого ребенка, пусть и слегка молчаливого, Тихиро превращается в волка с голодным взглядом. Когда-нибудь жажда мести его доломает. Надо бы следить за этим… Как только появятся намеки, то все, вырвать меч и запереть. Азами такое одобрит. Наверное… Иногда рядом не хватает его спокойной рассудительности. Но куда там Сибе до Азами? Тот — один из верхушки «Камунаби». Построил себе карьеру, тогда как Сиба на это дерьмо плюнул. Он не замечает, как на сигарете образуется толстый слой пепла, и затем стряхивает все в раковину. Хорошо, что Тихиро этого не видит, иначе он бы его придушил. По возвращению в комнату он застает того лежа на диване. Думая, что он спит, Сиба тянет руку вниз и треплет его по волосам, уже отросшим, но тот вдруг произносит: — Давайте после задания сходим в купальни. — Что, замерз? — веселится Сиба, и Тихиро дышит на пальцы. — Очень. Ненавижу холод. — Поедем на Окинаву, ты в своем черном шмотье заживо сваришься. Я же говорил — надо нормальную куртку, а ты!.. И шапку. Хочешь, завтра отдам свою? — Помешает. Плюс в ней хуже слышно. Блин, и аргументы такие подбирает, не подкопаться… Сиба без особого удовольствия смотрит за тем, как Тихиро зевает и затем поднимается. Без мешковатой одежды он выглядит поджарым, почти тощим. — Я спать. Завтра нужно все доделать. Спокойной ночи, Сиба-сан. Так он и уходит, больше ничего не сказав. Тихиро грозит разобраться со всем одним днем, и он воплощает обещание в жизнь. С трудом, но они находят нужное логово, напоминающее старый военный бункер. Тихиро мгновенно убегает вперед, отправляясь искать главаря шайки, а Сиба расправляется с мелкотней, чтобы не мешалась. В какой-то момент это начинает утомлять: им все конца и края нет, а ведь где-то там Тихиро, нужно ему помочь… Сиба начинает понимать, что воспитатель из него херовый просто до ужаса: ну в самом деле, кто в здравом уме отправит обучавшегося только год фехтованию мальчишку против взрослого убийцы? Только какой-нибудь идиот (то есть, Сиба). Он решает поспешить и использует методы убийства, которые не одобрялись даже на войне. Дело ускоряется, и в скором времени он уже бежит по следам Тихиро навстречу финальному бою — тот будто бы оставляет после себя красную дорожку, выкрашенную кровью из трупов. И, наконец, находит. Когда Сиба вбегает в комнату, он видит не привычную уже сцену — Тихиро посреди кучи трупов, совершенно зеркальную: это главарь шайки с голубыми глазами стоит в окружении тел своих подчиненных, а своей огромной сильной рукой сжимает глотку Тихиро на весу, будто бы готовясь сломать. Меч валяется на полу, выроненный, и мальчик просто царапает чужую руку, пытаясь освободиться, хотя кислорода очевидно не хватает. В эту секунду Сиба не думает: он просто делает прыжок вперед, и, когда босс резко к нему разворачивается, одним ударом сверху ломает руку с неприятным громким хрустом. Следующий приходится тому прямо в грудь: небольшой фокус, когда ты телепортируешься лишь на пару сантиметров вперед, но в итоге по выходу из прыжка пробиваешь чужую грудную клетку. Такой противник для него так, на один укус. Даром, что отвлекается. Сиба даже не смотрит на поверженного противника, он стирает кровь с руки и бросается назад, туда, где на полу сворачивается клубком Тихиро. С трудом разлепляя глаза, тот мутным взглядом оглядывает его, после чего хрипит: — Может… я все же не в порядке. Сиба не знает, что ответить на это. Он лишь с горьким выражением качает головой, не понимая, злиться ли на себя, на Тихиро, или на весь белый свет за то, что ему вообще приходится стоять перед таким выбором, следом за чем опускается на колени. Тихиро невольно хватается за его руку, и кожа у него на ощупь раскаленная, отчего лицо у Сибы темнеет еще сильнее. Но нельзя ругаться. Во-первых, бессмысленно, сделанного не воротишь, во-вторых, у Тихиро сейчас полно и своей головной боли, в том числе и буквальной. Вот же дурак. Доводит себя до такого состояния и молчит! Да и сам Сиба тоже хорош, как профукал? — Встать сможешь? Тихиро трясет головой и вымученно произносит: — Нет. Голова… кружится. Сильно. — Балда! — ворчит Сиба беззлобным тоном, затем с легкостью подхватывает Тихиро на руки. Тот легче пушинки, даром, что еще только ребенок; от неожиданности он охает и вцепляется Сибе в куртку, явно не ожидав такого. — Особо не привыкай. Зная Кунисигэ, ты еще вымахаешь, а я уже старый уважаемый человек, мне положено только сидеть в мягком кресле и покуривать трубку с умным видом. А еще журить молодежь. — Это… у Вас выходит неплохо. Попытка отшутиться от Тихиро звучит почти необычно, неестественно, но, видимо, он реально дерьмово себя чувствует, что даже не пытается держать и дальше маску отрешенности, к которой привыкает после смерти отца. Сиба знает, что это чушь, что на самом деле Тихиро и улыбаться может, просто вина за случившееся поглощает его так сильно, что он даже радоваться себе не позволяет. Он просто прикрывает глаза и приваливается головой к плечу Сибы, и дышит, едва слышно, слишком уставший. Сиба смотрит на него несколько секунд, размышляя, где он оступился. Затем поднимает голову, хватает с земли меч и делает шаг в пустоту, следом за которым раздается хлопок телепорта, а в нос бьет резкий запах озона. Тихиро теряет сознание где-то по пути. Он не реагирует ни на что, но от него разит жаром, словно от печи. Идет третий час ночи, а Сиба не спит. Он сидит рядом с постелью и ловит каждое изменение в Тихиро, но тот засыпает глубоким лихорадочным сном, видя в кошмарах нечто страшное, отчего лицо его искажается в болезненной агонии. Нельзя забывать, что ему только исполняется шестнадцать лет. Совсем ребенок. А Сиба своими руками почти загоняет его в могилу. Спрашивает, называется, как самочувствие! Надо было сразу сказать, что никакой больше беготни по морозу, может, отделались бы легкой простудой! Надо же было додуматься! Идиот! Это не противники убьют Тихиро, это Сиба своими руками загонит его в могилу, потому что он херовый родитель! Господи, Кунисигэ на том свете его небось проклинает каждый сраный день. Он с тихим стоном запускает пальцы в волосы и смотрит в пол, не моргая. Что делать? Он вроде дает выпить лекарства, все делает по инструкции, но верно ли это? Вдруг нужно что-то еще? Заботиться о себе намного проще — все болезни Сиба переносит на ногах, изредка закидываясь таблетками. И ничего, живой. Но ему-то под сорок уже, а Тихиро всего шестнадцать. От постоянного стресса иммунитет тоже снижается, кажется? А Тихиро в нем перманентно после смерти отца. Давно у него не было такой сильной мигрени. В холодильнике находится початая бутылка шампанского, уже выдохшегося, но Сиба все равно ее выпивает. Он продолжает сидеть рядом с Тихиро, сжимая его ладошку, и не знает, как поступить дальше. Стоит ли вызвать врача? Но безопасно ли это? Все существование Тихиро — сплошной огромный секрет, и, если кто-то не тот узнает про сына Кунисигэ… Столько проблем из-за этого возникнет. Чертова секретность! Сраные «Камунаби», сраные убийцы, все они! Спустя двадцать лет Сиба наконец-то начинает верить, что жизнь может вернуться в спокойное русло, и что? Он вновь чувствует фантомные запах обожженного дерева и крови. Сиба вздрагивает, когда его руку вдруг крепко сжимают. Он опускает голову вниз, уже хотя спросить Тихиро, нужно ли ему что-нибудь, например, вода, но тот вдруг распахивает глаза и обращает на него взгляд, невидящий. Это лихорадка. Одними губами произносит: — Папа… И Сиба чувствует, что с него хватит. Будто ошпаренный, он выдергивает руку и трусливо сбегает в другую комнату, не зная, что делать. Что сказать. Так не должно было быть. Все это совершенно неправильно. Он должен был убедить Тихиро, что месть — это опасно, это он должен был мстить!.. Лучше бы пожизненный контракт с мечом заключил он! Даже сигареты не успокаивают. Сиба вертится на кухне, боясь даже посмотреть в сторону комнаты, после чего смотрит на свои руки — и те дрожат так сильно, как никогда до этого. Вот и все, вот нервы и сдали. Больше всего сейчас Сибе хочется трусливо сбежать в бар, напиться до бессознанки и забыть про все, но как он может? Азами поднимает трубку моментально. Судя по тяжелому дыханию, он идет где-то на улице. — Приезжай, — почти умоляет его Сиба вместо приветствия. — Я не справляюсь. — Я знаю. Я знаю, Сиба… Третий этаж, да? Сначала он не понимает, но потом подтверждает. Когда спустя две минуты раздается звонок в дверь, он дергается и спешит туда, не веря, что это реально. Рывком открывает и видит там Азами: тот в заснеженной шапке и дурацкой куртке совершенно ему не подходящей, будто он — юнец лет двадцати. Иногда Сиба не понимает, что не так со вкусами Азами, но сейчас ему плевать. Он просто застывает на пороге, а когда слышит выразительный кашель, то просто бросается на Азами и повисает в его объятиях. Тот даже не смеется, лишь улыбается и похлопывает его по спине. — Ну, ну… Все в порядке. В этот раз Сиба даже не скрывает дрожь в голосе. — Нихуя не в порядке!.. Бля! — Я знал, что нельзя оставлять тебя наедине с ответственностью, — замечает Азами и протискивается внутрь, после чего стягивает сапоги. Под шапкой он выглядит взъерошенным. — Ну так? Рассказывай, что у тебя за проблемы. Он спокойно выслушивает все сбивчивые объяснения и даже не ругается, хотя Сибе кажется — сейчас наорет. Да, глупо было вот так самонадеянно полагаться лишь на себя, в конце концов, Сиба — не родитель, у него никогда не было детей, а травмированный смертью собственного отца ребенок — не лучшее начало для понимания, как воспитание вообще работает. Затем проходит в комнату, где садится на постель рядом с Тихиро… Дальше Сиба не в состоянии что-либо сделать или сказать, и он идет на балкон покурить, без куртки. Не очень умное решение в свете последних событий, но, в самом деле, что он может? У него трясутся руки, и, смотря на них, Сиба впервые со времен смерти Кунисигэ чувствует себя просто до пизды беспомощным. Что ему делать? Это только первый год!.. А он уже не справляется. Надо было соглашаться на все предложения Азами, но как он мог? Как он мог просто взять и бросить Тихиро одного? Это единственное, что Сиба сделал верно. Но все остальное… Нужно было отговорить Тихиро. Нужно было… Бля! Сиба едва не вскрикивает, когда сзади по спине его хлопает Азами. Тот выглядит неожиданно спокойным, и за шкирку затаскивает Сибу внутрь, после чего идет на кухню. Химичит там некоторое время и возвращается с двумя кружками кофе, в которые плещет коньяка. Отличное начало, думает Сиба. Они чокаются. Горячий кофе обжигает горло. — А что с… — Успокойся, Сиба, — Азами смеется. — Тихиро не умрет. Я дал ему лекарство, жар утихнет. То, что это произошло, скорее нормально. Значит он наконец-то подходит к точке, где его организм не справляется, и, поверь, для одного года тренировки у него отличные результаты. Вон, сколько продержался. Отдохнет и будет как огурчик. — Но… — Сиба. Ты себя в зеркало-то видел? Тебе тоже нужен перерыв. Он хочет возразить… но не находится со словами и просто пожимает плечами. Может… Нет, не «может». Ему определенно точно нужен отдых. Боги, как хорошо, что у Азами такая отличная интуиция. Не окажись его рядом, Сиба бы с ума от волнения сошел. Он опасливо косится на дверь в спальню, потом молча качает головой. Сколько он уже не спит сам? Но Сибе это привычно. — Я уже не знаю, что я делаю. — Сказать бы, что совершаешь ошибку за ошибкой, но ты ведь стараешься ради Тихиро, — Азами поджимает губы, и затем подсаживается ближе. У него теплые руки, и после холодной улицы его прикосновения ощущаются приятно. — Нам с тобой никогда не заменить Кунисигэ… Смотри, — он вдруг улыбается. — Говорим, будто женатая пара. — Ой, отъебись со своими шуточками! — Ну конечно, это ведь твоя обязанность обычно. Сиба смотрит на Азами и кривит рот, но тот продолжает улыбаться. — Знаешь, это забавно, — произносит он, ставя кружку на стол. — Всякий раз, когда я спрашиваю, как у вас дела, ты говоришь только о Тихиро, но никогда — о себе. Но я беспокоюсь и о тебе тоже. Зря ты боишься, что плохо справляешься. Вы с Тихиро одного поля ягоды, и оба доводите себя до ручки. А разбираться в итоге со всем мне. — Да было бы сейчас с чем разбираться. Тот мужик мертв. — Сиба, я говорю не про задание. Про ваше состояние. Вы оба далеко не в порядке. Не в порядке, соглашается про себя Сиба. Затем опускает взгляд вниз. — Вернуться бы назад. Прийти бы раньше. Может, удалось бы спасти Кунисигэ… — Прошлое не вернуть. — Я помню. Помню еще с войны… Думал, понимаешь, что это дерьмо закончилось. Что теперь можно зажить нормальной жизнью. Семью завести, это дерьмо. А как я могу? Уже пятнадцать лет только и вижу, что выжженную землю и горы трупов. Никто не потерпит рядом, если я буду с криком просыпаться. — Кошмары до сих пор не прошли? — Прошли, — хмурится Сиба. — А после смерти Кунисигэ опять появились. Но разные. Иногда вижу, как хороню его… А порой — как Тихиро убивают. Вскакиваю, бегу к нему… Он делает вид, что ночью меня не слышит, но я уверен, что он тоже не спит. Бля, какой же из меня хуевый родитель… — Говорят, сломанным людям проще помочь друг другу. Голос Азами звучит задумчиво, далеко. Он отпивает немного из кружки и ставит ее на стол, после чего с крайне серьезным выражением глядит Сибе в лицо. — Я помогу. Иди поспи. Ты еле на ногах стоишь. Конечно ты думаешь, что не справляешься, ты себя-то видел? Проспишься и сразу поймешь, что все не так уж и плохо. С Тихиро все будет в порядке, он мальчик сильный. Рука Азами пробегается по волосам Сибы и треплет их, теплая, ласковая, и Сиба перехватывает ее, сжимая в пальцах и не желая отпускать. Но он решает не сопротивляться и просто поддается: ложится на диван и закрывает глаза, чувствуя, как неприятно болит все. Кажется, Азами укрывает его пледом и некоторое время сидит рядом, гладя по спине, сложно сказать — сон утаскивает Сибу по ту сторону довольно быстро, и в грезах он вновь видит кровавые поля и выжженные земли, где теперь вместо легенд войны с магическими клинками посреди горы трупов стоит Тихиро. Кажется, он спит добрых двенадцать часов — потому что, когда открывает глаза, за окном солнце уже медленно закатывается за горизонт. Голова жутко болит, и некоторое время Сиба молча лежит, не желая даже подниматься. Он шевелится лишь в тот момент, когда слышит шум на кухне, надеясь, что это Тихиро неожиданно стало легче — но там хлопочет Азами. Тот словно чувствует и подходит к кровати ближе, ставя перед Сибой кружку крепкого черного чая. Он садится напротив и вздыхает. — Да уж, спал ты как убитый. Я даже испугался немного. — Что-то произошло, пока я бы в отрубе?.. Азами задумывается на мгновение, затем качает головой. — Тихиро проснулся… Жар спал. Сейчас он вновь спит, но видишь? О чем я. Зря ты беспокоился. Поверь, он нас с тобой еще переживет. Ой как я надеюсь, размышляет про себя Сиба и отхлебывает чая. Тот такой крепкий, что его почти мгновенно пробуждает, но вставать и двигаться не хочется, поэтому Сиба просто откидывается на спинку дивана, наблюдая за Азами. Волосы после сна спутанные, и он кое-как зачесывает их рукой назад. На завтрак — какая-то дрянная каша, но Сиба съедает ее без остатка. В организме разливается приятное тепло. — Спасибо, — произносит он, и в эту секунду Азами словно замирает, потом лишь пожимая плечами. Он подсаживается ближе и заглядывает Сибе в глаза, после чего берет его за руку. — Хочешь, отдохни. Возьми перерыв, я заберу Тихиро к себе на месяц, скажу, что для тренировки. Съездишь на море, немного проветришься. Ты почти зеленый, лицо все исхудавшее. Хоть кто-то в вашей парочке должен мыслить здраво. — Как я могу бросить Тихиро? — Сиба мотает головой. — Мы с ним в этом дерьме до конца. Я сам согласился, мне ответственность и нести. Но спасибо, правда, за предложение. — Ты уверен? Если не ты сгубишь Тихиро, то твоя ответственность разрушит тебя. Твою смерть он уже точно не переживет. — Почему ты так уверен? — вдруг с вызовом интересуется Сиба. От такого вопроса Азами неожиданно замолкает, но потом хмурит тонкие брови. — Ты так часто навещал Кунисигэ, ты ему почти как член семьи. Еще и к себе забрал после всей той ситуации. У меня с ним не настолько тесные отношения. Если он так скоро потеряет еще кого-то близкого, то либо свихнется, либо наложит на себя руки. Я знаю, Сиба. Я видел таких на службе. Все они закончили плохо. — Не в этом дело. Может, просто без меня Тихиро было бы легче. — Легче? Шутишь? — Иногда мне кажется, что я специально не отговорил его от мести, — признается Сиба, и в этот момент его голос вдруг начинает хрипеть. — Что на самом деле это не его желание, а мое. И что это просто я хочу отомстить за Кунисигэ, но не могу… Может, без него Тихиро смирился бы. Зажил бы тихой и спокойной жизнью под крылом Азами, согласился бы, что не нужно гоняться за тенями, просто стоит продолжать жить. Но Сиба соглашается с его глупым детским желанием, тренирует, ломает мальчика и делает из него бойцовского пса. Он ничем не лучше «Камунаби», что в годы войны используют детей. Благими намерениями выстроена дорога в ад. Но чьи это намерения — тот еще вопрос. Но то, что он еще способен это признать… Может, не все потеряно. Некоторое время Азами молча смотрит на него, он выпускает руку, когда Сиба утыкается лицом в ладони и громко стонет. Его поглаживания по спине почти незаметны, но он остается рядом, близко. Может, все не так плохо. Может, у Сибы еще есть шанс найти свое искупление… Порой он не знает, кто мучает Тихиро больше: он сам, продолжая того идти по пути мести, или убийцы отца. — Ничего. Мы все обосрались. Ты, я… Все мы. Азами крепко сжимает его плечо, затем тянет его к себе и утыкается носом в макушку. — Не кори себя. Я-то знаю, что ты — хороший человек. И без тебя и ему, и мне было бы намного хуже. На секунду взгляд Сибы останавливается на закрытой двери, где сейчас спит Тихиро, и он думает: чушь. Он и есть главный подневольный злодей этой истории. Но не произносит ничего, закрывая глаза и падая в объятия Азами. Хотя бы сегодня он может сделать вид, что все в порядке.