i’ll pull the trigger with my eyes closed
hoping to hit you somewhere vital
and when i miss, you come and kiss me with a smile
sex with a ghost // teddy hyde
Эвану был ненавистен парижский шум, его суета и извечная торопливость, за которой он никак не поспевал. Эван ненавидел Париж за его кривое рычащее лицемерие, за вылизанную картинку красивейших зданий с витыми барельефами и аккуратными балкончиками, за маленькие кофейни, в которых продавали хрустящие круассаны, настолько сладкие, что сводило зубы. Он ненавидел огромный многомиллионный город и каждого человека в нем. Ненавидел и не мог уехать, потому что там, под Парижем, был другой Париж. Молчаливый и неизведанный. Грязный и пугающий. Манящий и зловещий. С уложенными в ряд костями именитых людей и безымянных страдальцев. С тихим журчанием подземных вод. С сотней легенд о спрятанных сокровищах, заблудших душах и сектантских жертвоприношениях. Эван хотел узнать их все и лишь по этой причине был готов терпеть Париж — поверхностный, полный, но такой пустой — изо дня в день. Наверное, можно было сказать, что за последние семь лет Эван сколотил себе репутацию. Наверное, его можно было назвать гидом с весьма специфическими экскурсиями. Наверное, все было совсем не так. Не было у Эвана никакой репутации. Вряд ли его ненависть и извращенный эскапизм были предметом достоинства, о котором люди бы отзывались с восторгом. И никакие экскурсии он не проводил. Он собирал единомышленников, на которых мог полагаться и за которыми не нужно было следить как за кучкой школьников в музее, и спускался с ними так глубоко, что их маршруты не были отображены ни на одной карте. В узких кругах Эвана знали как человека непреклонного, жесткого, замкнутого. В узкий круг Эвана входило человек десять, и ему места там явно не было. — Нет, — сказал Эван, дернув плечом, и вновь отвернулся, вперившись взглядом в грязную стену какого-то бара на окраине города, в котором точно не должно было быть туристов. — Мне сказали, что ты лучший в этом деле, — настаивал парень с широкой улыбкой. — Именно поэтому и лучший. Потому что я не трачу времени на идиотов, которые готовы отвалить кучу бабок просто за то, чтобы им было чем похвастаться друзьям. — У меня нет друзей, — как ни в чем не бывало ответил парень. — Я просто… хочу? — Слушай… — Эван замялся. Взмахнул рукой, словно пытался вспомнить имя. Словно ему было дело до этого. — Барти. — Барти, — кивнул он. — Так вот, слушай внимательно, Барти. Может, у себя дома ты и привык, что ты хочешь и тебе дают, но здесь так не работает. Я сказал, что не провожу экскурсии. Я устраиваю вылазки. И даже с такой поправкой я говорю тебе «нет». — Барти открыл рот, чтобы что-то сказать. Эван покачал головой. — Не из вредности. У тебя нет опыта. Ты хоть раз был в катакомбах? В настоящих, без касс на входе, без электричества и прибитых табличек с интересными фактами? Барти покачал головой. — У тебя есть снаряга? Фонарик? Запасной аккумулятор? Карабины и тросы? Боже, да хотя бы резиновые сапоги? Барти снова покачал головой. — И какой разговор? — Я куплю, — решительно сказал Барти, чем вызвал у Эвана усмешку. — А знания, которые мы годами собирали, ползая по узким пещерам, ты тоже купишь? — Я буду слушаться тебя. Пожа… — Нет. И Эван зашел внутрь, захлопнув за собой дверь. Барти, как ни странно за ним не пошел.***
К этой вылазке Эван готовился месяц. Он решил взять с собой всего троих, самых полезных, самых проверенных. Регулус хорошо ориентировался на местности. Доркас отрыла в каком-то архиве нужные карты. Марлин уже ходила по похожему маршруту. Вчетвером они хотели найти тайник Николаса Фламеля. Или доказать его отсутствие и развеять очередную городскую легенду. Мероприятие должно было занять часов шесть — согласно карте, найденной Доркас, им предстояло спуститься на два уровня, подальше от туристических проходов, пройти через небольшой лабиринт и выйти к пещере, которая либо будет набита сокровищами, либо окажется пустой. Эвану, честно говоря, было плевать на золото. Он шел за впечатлениями. Они стояли в заброшенном железнодорожном тоннеле, возле заваленного старыми досками входа, в очередной раз повторяли план действий и проверяли свои рюкзаки. — Рег, ты взял компас? — спросил Эван, не переставая рыться по карманам. — Да. Я взял два компаса. — Зачем? — вклинилась Марлин. — Просто, — пожал плечами Регулус, а потом, резко вскинув голову, закричал: — Эй, ты кто?! Эван раздраженно оглянулся. Он был уверен, что Регулус увидел очередного бездомного. В нескольких метрах от него стоял Барти. — Ты как нас, блять, вообще нашел? — спокойно спросил Эван, хотя знал, что сорвется на крик, как только этот Барти начнет говорить. — У меня свои способы, — хищно улыбнулся Барти. А потом его оскал сменился до ужаса довольной улыбкой. — Я купил сапоги. Он даже притопнул. — Какие нахуй сапоги? — не выдержала Доркас. — Ты кто вообще такой? — Барти, — в дружелюбно-раздраженный унисон сказали Барти и Эван. — А знаешь что? — сказала Доркас. — Мне плевать. Проваливай. Ты мешаешь. Эван с напускным сожалением пожал плечами. — А я говорил. Это тебе не экскурсия. Можешь проваливать со своими сапогами обратно в Лондон или откуда ты там. Регулус и Марлин спокойно продолжали перекладывать вещи из рюкзака в рюкзак. Регулус, кажется, забыл о существовании Барти в ту же секунду, как в диалог включился Эван. Марлин и подавно не было до него никакого дела. Вдалеке раздался собачий лай. Следом — крики. Марлин наконец посмотрела на Барти, который испуганно озирался по сторонам. — Ты перся сюда через весь город в этих сапогах и с рюкзаком наперевес, да? — спросила она, уже зная ответ. Барти коротко кивнул. — Уебок, — выдохнул Эван, застегивая рюкзак и накидывая его на плечо. — Валим быстрее, я не поеду в участок. Команда слаженно двинулась ко входу. Регулус и Доркас растащили доски в сторону, потом закинули рюкзаки внутрь и ловко юркнули следом. Марлин цепким взглядом окинула тоннель, ища забытые вещи. Барти нелепо топтался сбоку. — Барти, уходи отсюда, тебя загребут, — подсказал Эван. Он даже не знал, почему вообще сжалился и не оставил его стоять посреди тоннеля. — Я… я не знаю дороги. — Барти взмахнул рукой в темноту рельсов. — А если пойду обратно, то меня точно поймают. Эван пытался одними глазами показать, что ему в принципе все равно, в какую сторону пойдет Барти и что с ним станет. — Тогда лезь, блять, внутрь и не еби мозги, — не выдержала Марлин и рывком подтянула его к входу. — Марлс, какого… — Розье, у меня нет времени. В девять вечера я должна сидеть в ресторане с Доркас. Если мы сейчас же не свалим отсюда, то в девять вечера я буду сидеть в обезьяннике. Ясно? Эван понимал, что спорить бесполезно. На счету была каждая минута. Ебаный Барти со своими ебаными сапогами. Он полез последним, задвигая доску и маскируя вход. Лай и крики остались где-то позади.***
Эван ворчливо корректировал план с Доркас и Марлин, пока Регулус проводил инструктаж Барти, который, несмотря на кажущуюся беспечность, слушал его достаточно внимательно. Разумеется, с балластом в виде Барти ни о каком Фламеле и речи не было. Сейчас им нужно было выйти из катакомб другим путем, чтобы не нарваться на полицейских. Эван дал себе мысленное обещание съездить Барти по носу ровно в ту же секунду, как они увидят дневной свет. Пути было два. Один проходил через каменный тоннель, долгий и извилистый. Поговаривали, что у этого тоннеля была дурная слава; мол он был проклят и в нем пропадали люди. Эвана это нисколько не смущало, потому что он не верил в легенды, а если так и было, то оно и к лучшему. В Париже было слишком много людей. Но Доркас и Марлин были суеверными, и наотрез отказывались идти через него. Они настаивали на втором тоннеле, заваленном костями, но более коротком. Конечно, лучше ползти по чужим останкам, чем идти по нормальной дороге. — Хорошо, давайте проведем голосование, — предложил Регулус. — Я за вариант Эвана. — Мы все еще за кости, — сказала Доркас. — Получается ничья. Пусть Барти решает. — Да с хера ли его голос вообще учитывается, — возмутился Эван. — Он уже дорешался, мы теперь еще месяц в новый поход собираться будем. Барти виновато потупил взгляд. — Простите. Я же не знал, что в Париже нельзя просто так ходить в резиновых сапогах. Эван невесело усмехнулся. — Ходить можно. Но не когда на небе ни облачка, придурок. Еще и рюкзак твой. У тебя фонарик торчит. Мог бы уже на лбу написать, что лезешь в катакомбы, вдруг копы сразу не поняли. Барти обиженно вскинул голову. — Раз тебе так неприятна моя компания, то полезем по костям. Так же быстрее. Вот и избавишься от меня пораньше. — Решено, — кивнул Регулус, поправляя рюкзак. — Да с хера ли решено… — в никуда сказал Эван, потому что все уже двинулись вперед. Лезли они в таком порядке: Регулус, Марлин, Доркас, Эван и Барти. Они вчетвером проложат путь, максимально облегчив задачу Барти, который до этого катакомбы с их прелестями видел только на картинках. Все шло нормально. Регулус, как самый первый, постоянно говорил о том, на что обратить внимание: сперва проталкивать рюкзак, разгребать кости по сторонам всей поверхностью руки, а не только ладонью; не ерзать слишком сильно; держать голову опущенной, чтобы не напороться на осколки; не тормозить. Марлин посоветовала не загребать кости слишком высоко, потому что буквально в паре метров над ними журчала вода и любое неосторожное движение могло привести к обвалу. Эван полз неспеша, то и дело напоминая Барти обо всех правилах, получая в ответ лаконичное «понял, не дурак». Регулус и Марлин уже вылезли. Эван видел мерцание фонаря Регулуса, бьющего ему в глаза из-за фигуры Доркас. Вскоре и Доркас вывалилась в полупросторный грот, прихватив с собой пару костей, которые глухо стукнулись о каменный пол. Эван подтолкнул вперед свой рюкзак, который тут же подхватил Регулус. Марлин и Доркас протянули ему руки, и он тут же ухватился за них, инстинктивно подаваясь вперед всем телом и отталкиваясь ногами. Сзади раздалось приглушенное «блять». — Ты мне чуть по носу не заехал, мудак. Еле успел увернуться. Эван ничего не сказал, зная, что если бы хотел, то давно уже заехал бы. Еще не время. Вместо этого голос подал Регулус. — Давай, мы ждем тебя. Хочется поскорее свалить отсюда. — Секунду, — ответил Барти. — Я, кажется, застрял. — Блять, только этого не хватало, — простонала Марлин, подходя поближе. — Что там у тебя? — Неудачно загреб, — отозвался Барти. — Кость застряла. Не могу вытолкнуть. По-другому не пролезу. — Не суетись, — сдержанно подсказал Эван. — Убери сначала все, что лежит рядом. — Я, блять, знаю, — чуть ли не прокричал очевидно успевший запаниковать Барти. — Я пытаюсь. Регулус посветил в проход фонарем. Там, метрах в пяти, был Барти, крутившийся из стороны в сторону и распихивавший в бока кости. Панические движения причиняли лишь больше вреда, чем пользы. Эван об этом, в отличие от Барти, знал. — Успокойся, — повторил он. — Сделай глубокий вдох и приди, мать его, в себя. Расчисти пространство вокруг вставшей поперек кости и аккуратно сдвинь ее в сторону. Следи, чтобы она не цеплялась за верх. Злобный взгляд Барти сверкнул в свете фонаря. — Отъебись, — проворчал он, с силой толкая локтем застрявшую кость. Она отлетела вперед, будто кто-то дернул ее за веревочку. С секунду было тихо. А потом раздался грохот и костяной потолок обрушился, отрезая Барти от остальных. Доркас и Марлин испуганно вскрикнули. Регулус отскочил в сторону, а Эван дернулся вперед. — Живой? — крикнул он. — Барти, блять, ты меня слышишь? — Он принялся выгребать кости, сбрасывая их на пол. — Живой, — прохрипел Барти. — Меня тут немного завалило. Девочки вместе с Регулусом облегченно вздохнули. — Сейчас откопаем, никуда не уходи, — пошутила Доркас. Эван недовольно покосился на нее. — И… ребят… — продолжил Барти. — Тут проблема. — Эван замер, приготовившись к худшему. — Сверху вода течет. Очень быстро. Доркас и Марлин тут же кинулись помогать Эвану. Регулус, пристроив фонарь у стены, тоже поспешил к ним. — Ты можешь помогать нам с той стороны? — спросил Эван? — Нет. Мне руки придавило, — прокричал Барти. — Блять, хреново, — подвел итог Регулус. — Тогда быстрее. Они вчетвером принялись вытаскивать кости, откидывая их за спину. Это было очень тяжело, потому что кости цеплялись друг за друга, создавая непробиваемые пласты из когда-то живших, но уже нет, людей. И если Эван и остальные не начнут шевелиться, то сейчас там станет на один набор больше. На пол полилась вода. Сначала чуть-чуть, лишь пару нестройных ручейков. — Барти, Барти? Ты там как? — позвала Доркас. — Мы скоро тебя вытащим. Потерпи еще немного. Барти не отвечал достаточно долго — около минуты. Эван не позволил себе остановиться ни на секунду. — Нормально. Мокро немного, пожалуйста, вытащите меня. — В его голосе не было ни капли шутливости, даже наигранной, лишь плохо замаскированный испуг. Эван начал выдергивать кости с двойным усилием, царапая ладони и обламывая ногти. Вода все прибывала. Уже по щиколотку. Марлин разговаривала с Барти, кричала ему какие-то глупости, пыталась шутить о том, что теперь-то ему точно хватит впечатлений на целую жизнь. Барти отвечал. Почти невпопад. Эван старался не вслушиваться, потому что каждый раз, когда он это делал, он слышал лишь «пожалуйста» и «мне страшно». В какой-то момент, когда воды было по колено, Эван вдруг понял, что Барти больше не говорит. Что никто больше не говорит. Лишь вода журчала сквозь кости, вытекая в грот мутной холодной жижей. Эван раздраженно обернулся. Доркас стояла, прижав руку к губам. Рядом — Марлин с глазами, полными слез. И возле нее Регулус, смотрящий пустым взглядом на исцарапанные руки Эвана, вцепившиеся в кости. — Вы чего зависли? — рыкнул Эван. Марлин покачала головой, ее нижняя губа опасно задрожала. — Идите нахуй, — выплюнул он, снова сжимая пальцы вокруг костей. Рука Регулуса легла ему на плечо. — Эв… Все. Хватит. — Он слегка потянул его в сторону. — Все. Остаток дня Эван помнил смутно. Он не помнил, как они выбрались. Не помнил, куда делся его рюкзак. Не помнил, как они добрались до квартиры Регулуса и напились, почти не разговаривая. Не помнил, как оставил Барти — его труп — в каких-то жалких тридцати сантиметрах глотать тухлую воду, накрытым одеялом из сотен-тысяч чужих тел.***
О новой, первой после случившегося вылазке Эван не сказал никому. Убедил себя, что зайдет неглубоко, поищет рюкзак, и если за час ничего не найдет, то уйдет. Собрал запасной рюкзак, трижды перепроверил все необходимое снаряжение и отправился в путь. Катакомбы встретили его звенящей тишиной, даже не было слышно бега воды. Лишь глухие шаги Эвана говорили о том, что это место замерло не навсегда. Лишь его шаги и… — Эван. Эван. Едва различимое, осторожное, будто просящее остаться незамеченным. Эван замер, озираясь по сторонам. — Кто здесь? Эй! Эван хотел пойти на источник звука, но он, казалось, раздавался отовсюду. — Эван, пожалуйста. Мне страшно. — Нет-нет-нет. — Он замотал головой, закрывая уши руками. — Нет, этого не может быть. Это не ты. Эван побежал обратно, не оборачиваясь, потому что знал, что ничего там не увидит. Он вернулся туда на следующий день. Сам не понимал зачем. — Пожалуйста, мне страшно. — Тебя нет, — проговорил в пустоту Эван. — Ты умер. Тебя нет. — Эван, пожалуйста. Мне страшно. Он возвращался туда постоянно. Стоя в очередях и трясясь в метро. Чистя зубы, заваривая кофе и переписываясь с Доркас. Эван, пожалуйста, мне страшно. Эван, пожалуйста. Мне страшно. Эван не мог ему помочь. Он знал, что Барти умер. Он знал, что они пытались. Он знал, что у них не получилось. Он знал и не мог перестать видеть Барти краем глаза везде, куда бы ни пошел. Он видел его, когда просыпался и засыпал. Он видел его в лицах прохожих, спешащих по своим делам, и слышал в тоскливом завывании ветра, колышущем ветви деревьев. В каждом слове, в каждой фразе ему чудились четыре слова. Эван, пожалуйста. Мне страшно. Еще долгое время Барти не говорил ничего другого. Только эту оборванную просьбу, в которой он не умолял спасти, а просто напоминал, что боится, будто Эван мог как-то это исправить. Эван день за днем стоял возле входа в затопленный грот и вглядывался в темноту, страшась того, что Барти там не окажется. Или что окажется. Эван не понимал, что пугало его сильнее. И в один день он увидел Барти. Он стоял в дальнем углу, по пояс в воде, насквозь промокший, и просто смотрел на Эвана, не говоря ни слова. Эван смотрел на него в ответ, не зная, что сказать. Это был первый раз, когда вокруг было тихо. — Эван, пожалуйста. Мне страшно. — Блять, ты знаешь другие слова? — не выдержал Эван. Барти не знал. Еще несколько дней они просто стояли и смотрели друг на друга. Молча. Потом Эван сдался, в слезах просил прощения, умолял оставить в покое. Голос Барти, звучавший отовсюду, шептал, что прощает его, и кричал о том, что ему страшно. Когда Барти заявился к нему на порог, то просто встал у двери, не говоря ничего, Эван разозлился. Он и так ходил к нему каждый день, не было необходимости следовать за ним по пятам. Эван кричал что-то о том, что он не виноват, что он говорил ему не идти, что не звал его, что он сделал все, что мог. А Барти все не отвечал. Лишь молча смотрел, растягивая губы в немом «пожалуйста». Эван захлопнул дверь прямо перед его лицом. Барти снова постучал. А потом голосом Регулуса прокричал: — Ты опять обдолбался? Иногда Барти все же разговаривал. Это нельзя было назвать полноценным диалогом, потому что Эвана это всегда заставало врасплох, и к тому моменту, как он обретал дар речи, все слова Барти вновь сводились к «пожалуйста, мне страшно». Он снова стоял по пояс в воде и кричал на опустившего взгляд Барти. — Что ты хочешь от меня? Что тебе нужно? — Эван, пожалуйста… — Мне страшно, — обессиленно закончил за него Эван. — Я это уже слышал. Барти покачал головой. — Эван, пожалуйста, помоги мне. Что ж, это было что-то новенькое. Просящий о помощи Барти был еще жутче Барти, напоминающего о том, что ему страшно. Эван, наверное, целую неделю предлагал различные способы, и все почему-то не устраивали Барти. Однажды Эван попытался вытащить его из грота. Да, как нашкодившего ребенка за шкирку. Барти отскочил в сторону, выставив перед собой руки. — Эван, пожалуйста, помоги мне, — только и повторял он. Эван не знал в какой момент «помоги мне» стало тем, чем стало. Честно, он даже скучал по «мне страшно». Может быть, этот момент наступил, когда Эван поехал на другой конец города в старую квартиру отца, чтобы найти там его ружье. Может, когда он перестал звать домой Регулуса, потому что тот имел обыкновение хозяйничать и совать свой нос, куда не следует. Может, в тот день, когда он дольше обычного собирал рюкзак, перекладывая вещи с места на место, чтобы уместить еще парочку. Может, когда на очередное «помоги мне» Эван без секунды раздумий ответил «хорошо». Барти стоял, свесив руки по бокам, беспомощно глядя в дуло ружья, будто не понимал, что нужно делать в таких ситуациях. — Эван, пожалуйста. Помоги мне. Эван распрямил плечи, сделал глубокий вдох. Закрыл глаза, с силой согнул указательный палец. Раздался выстрел. — Эван, пожалуйста. Мне страшно. Первым, что увидел Эван, открыв глаза, был улыбающийся Барти. Эван сделал неловкий шаг назад. Барти отзеркалил его движение, делая шаг вперед. И еще один. — Промазал, — виновато прошептал Эван. — Я… я не хотел смотреть. Надеялся, что попаду, — принялся оправдываться он. Улыбка Барти стала шире, и его руки легли Эвану на плечи, притягивая к себе. — Ты попал, — только и сказал он, впиваясь в его губы жадным, голодным поцелуем. Сминая губы Эвана своими, Барти все еще улыбался.***
— Не отставайте друг от друга! — крикнул Регулус, привлекая внимание группы. — Сейчас мы с вами пройдем по тесному проходу. Не пытайтесь идти по двое. Я пойду первым, а мисс Боунс будет замыкать колонну. Постарайтесь не трогать ничего руками. Дети притихли и молча выстроились в линию. Регулус щелкнул выключателем на входе, освещая узкий коридор. Варварство, если вам интересно. Регулус был убежден, что существовали места, в которых современные технологии были излишни. Эта часть катакомб давно была оборудована под туристические экскурсии. Совершенно безопасная, скучная, пронизанная отголосками воспоминаний. Регулус шел по проходу, по которому он ходил десятки раз за неделю, вяло отмечая, что несмотря на кажущуюся узость он все равно мог спокойно развернуться и даже расставить руки в стороны. На выходе его ждала небольшая камера с металлической лестницей, ведущей наружу, и издевательской зеленой табличкой с бегущим человечком. Запасной, мать его, выход. Регулус отошел к стене, ожидая, пока все соберутся и он сможет вновь продолжить свой рассказ. Вскоре к нему подошла девочка, которая с начала экскурсии успела задать ему уже, наверное, тысячу вопросов. — Мистер Блэк, — привлекла она его внимание. — А я читала, что есть катакомбы, в которые не водят туристов. Это правда? Регулус молча кивнул. — А почему? — Там опасно. — Понятно, — вздохнула она. — Потому что там призраки? Регулус усмехнулся. — Призраков не существует. — А я читала, что в тех других катакомбах полно призраков. Моя любимая история про экскурсовода, у которого во время экскурсии умер турист и он сошел с ума, думая, что его все еще можно спасти. Говорят, что он еще несколько месяцев возвращался туда, ища его, и в конце концов не выдержал и убил себя. Регулус недовольно покосился на нее. — Это все выдумки, — холодно отметил он. — Гермиона, оставь мистера Блэка в покое! — позвала мисс Боунс. Гермиона, насупившись, отошла от него на пару шагов. Какой-то мальчик взвизгнул, испугавшись пробежавшей мимо крысы, и следующая фраза Регулуса потонула в детских воплях. — Эван не был экскурсоводом.