В райский сад уже не вернуться.

      Такой расслабленный... Лицо парня, кажется, выражало все эмоции мелодии. Но не было ни ухмылок, ни ехидности. Он только слегка свёл свои густые брови к переносице, пока пальцы умело перебирали струны. Прикрыв глаза, юноша даже не смотрел, что делают его руки. Он словно погрузился в музыку.       Сквозь глянцевые листья проскальзывали солнечные лучи закатного солнца. В траве проглядывали цветущие маргаритки. Поднявшийся среди деревьев в саду летний ветерок раздавал ненавязчивый аромат свежести.       Девушка сорвала маргаритку и всматривалась в золотистую сердцевину с белой оторочкой. Идеальное лицо, с идеальной кожей озарила лёгкая и мягкая улыбка, которая явно что-то скрывала за собой.       — Адам.       Длинные, пушистые ресницы, освещаемые лучами закатного солнца, приоткрылись. Медовые глаза перевели своë внимание на спутницу, задав немой вопрос.       — Адам, — повторила она. — А ты никогда не думал о том, чтобы сделать что-то запретное?       — Запретное? Лилит, я не понимаю... О чëм ты? Мы должны следовать правилам, чтобы попасть в рай.       Изящные пальцы перестали перебирать ровные струны гитары. Молчание затянулось. Взгляд юноши бегал по лицу Лилит, будто пытался увидеть ответ в глазах напротив. Потупив взгляд, она отвернулась. Ветер колыхал светлые волосы девушки, закрывая обзор на еë профиль.       Пульсирующая боль резко отдала куда-то в рëбро парню, да такая острая, что в глазах заплясали искры.       — Адам я... Я совершила грех.       — Что?       Первый человек посмотрел на юную девушку. Боль ушла так же быстро, как и пришла. Картина перед лицом возвращалась на место. Парень не верит в то, что слышит. Он вновь запинается, не в состоянии произнести вопросы, которые его волнуют. В голове их резко образуется слишком много.       — Я откусила яблоко. Мне жаль.       — Ева, что ты...       Ева? Он приоткрыл рот, не смея даже двинуться. Он просто не может как-то отреагировать на это. Парень просто замирает в шокированном состоянии, как парализованный.       Адам поддался вперëд, пытаясь схватить девушку за руку. Но резкая боль в груди не дала этого сделать, из-за чего тело было прижато к прохладной траве. Юноша тонет в прострации. Зелëные колоски щекочут лицо. Тëплый ветер больше не согревает тело, теперь он вызывает только мурашки. Его сердце отчаянно пропустило удар, потом второй и третий, а дыхание полностью сбилось. Сейчас он чувствовал не только боль, но и растерянность. Что происходит?       Парень моментально дезориентируется в пространстве. Он старается оттянуть тунику от груди, где тело буквально сворачивает от боли и пытается поймать ртом кислород, однако сразу задыхается от судороги в животе, а все мышцы сводит, как в эпилептическом припадке. Нарастающее сильное головокружение бьёт по вискам.       Отчаяние буквально разрывает его напополам, а из рта исходит полустон-полукрик.       Кто-то трясёт его за плечи. Адам в сознании, но веки слишком тяжëлые, чтобы поднять их и посмотреть на лицо напротив. Адам слышит, как кто-то безысходно его зовëт, крича его имя так, что сердце сжимается, а одинокая слеза горячей струëй стекает с бледной кожи парня. Человек переворачивает тело парня на спину, а Адам прикладывает немало усилий, чтобы поднять уставшие веки и увидеть лицо, склонившееся над ним человека. Человека? Нет.       Мягкая улыбка касается лица мужчины. К сожалению, это - всё, что он может сделать в данный момент, чтобы поддержать ангела напротив. «Не плачь, Лют»

***

Душно. Пустое, безжизненное помещение, окутанное кромешной темнотой. Одинокий, тихий всхлип проходится эхом в пустой комнате. Мерзкий звон в ушах не даëт собраться с мыслями, а тело бьёт крупная дрожь. В полной тишине раздаëтся сбитое дыхание ртом. Сознание плывëт. Сколько человек здесь уже находится? Здесь? Где здесь? Слишком сложно думать об этом, когда всё тело ломит, ярко ощущая каждую царапину после последнего истребления, не говоря уже о крыльях, кожа которых содрана до мяса в некоторых местах. Золотое оперение слиплось от уже присохшей крови и отсутствует в тех местах, по которым прошëлся удар ангельской иглой от рук маленькой горничной. Боль адская, но на то мы и в аду. Мужчина, кажется, хотел что-то сказать, но во рту пересохло, поэтому издав пару тяжëлых хрипов, под пульсирующую боль в висках, он провалился в беспокойный сон.