В день последний, солнце...

На закате дня… Впервые за долгое время из-за серых туч наконец-то выглядывает долгожданное солнце. Его солнце. Ее лицо скрыто ослепительным светом майских лучей, поэтому мужчина невольно щурится, не в силах выстоять перед такой яркостью. Несмотря на то что разглядеть лицо не представляется возможным, он почему-то остается уверен, что в этом нет необходимости. Когда она произносит его имя, никаких сомнений не остается. - Ривай, - ласково зовёт она, а её голос окутан призрачной дымкой. И она заманивает его подобно сирене, что постепенно сводит с ума заплывшего слишком далеко моряка своими голосом. - ну же, я здесь. В день последний, солнце, не реви колодцем… - Ханджи. - заторможено произносит мужчина, заламывая руки до побеления костяшек пальцев, просто не находя, куда их деть. Странно. Он столько лет сохранял самообладание и вот, теперь пребывает в абсурдной растерянности. - Ханджи. - повторяет он. А она молчит, стоя как кукла без шарниров, словно выжидая что-то. Ривай моргает. Это точно не сон? Или лишь плод его больного воображения? В стремлении проверить, наяву ли все происходит, он тянется рукой вперед. И вот, как-то незаметно он оказывается уже в шаге от нее. Сильный свет все ещё мешает разглядеть лицо, хотя становится видно очертание улыбки - вымученной и неискренней. Не души любовь, даже если вновь… Мужчина резко подается вперед и заключает женщину в объятия: статичная ее поза наконец переменяется и мужчина чувствует, как ее руки обвивают его спину в ответ, и она немного колеблется, прежде чем уткнуться в крепкое плечо. И примерно на этом этапе красочная картина в голове Аккермана рушится. От Зоэ исходит запах сырости; гнили из-за неостанавливающийся крови, насквозь пропитавшей ее униформу. Создавалось впечатление, что она разлагается прямо в его руках. Вместе не проснемся, ночью пусть вернется… - Знаешь, титанов больше не осталось. - надломленно прочищает горло Ривай. - Победа на стороне человечества. - Я рада. - он не наблюдает, но точно знает, что ее губы кривятся в настоящей улыбке. Он представляет, как около губ появляются ямочки, которые по-настоящему были ей к лицу. Хотел бы Аккерман ценить эту инфантильную улыбку подольше. Хотя, безусловно, она запечатлелась в его памяти на всю оставшуюся жизнь. Вся моя любовь… Вся моя любовь… В конце концов он разрывает объятия, отдаляется на некоторое расстояние, при это все еще держа женщину за предплечья. Он тоже натянуто улыбается, встречаясь с карией оболочкой глаз. Наконец он смог детальнее разглядеть её лицо, покрытое разного спектра шрамами - начиная от обычных царапин, заканчивая глубокими рубцами, - и это только на лице; Страшно представить, что произошло с телом, если основной ущерб был нанесён именно в область туловища; к счастью, плотные слои одежды уберегли скорее всего неподготовленного Ривая от этого откровенно неприятного зрелища. Мягкие ткани лица портил также крупный ожог, разместившийся практически на всей правой половине лица. Вероятно, именно это Ханджи скрывала от него все время за лучами воображаемого свечения. Но даже такие изменения ничуть не испортили ее внешность. Я с тобой, любимый, даже когда мнимой… - Прошу, оставайся. - он свято верил, что это поможет: что женщина, находящаяся перед ним сейчас - не сон, что ее наполовину живое, наполовину мертвое тело - опять же измывательства мозга; что ее шрамы заживут, а раны затянутся; опаленные огнем волосы восстановят прежнюю здоровую структуру, но... - Прости и... прощай. - женщина выдавила последнюю грустную улыбку, а потом... отпустила его руку. Кажется любовь… Я вернусь, чтоб вновь… Аккерману хочется завзято кричать, срывать связки в старании остановить женщину, но он не предпринимает попытки повернуть время вспять, лишь смотрит вслед, а потом и вовсе закидывает голову вверх, к небу. Сегодня оно особенно светлое, не такое, как обычно - как будто тучи, заслонявшие его все это время, оказались непреклонны перед одним желанием человека. Но все же и он, и она - лишь какие-то там люди, не способные устоять перед дождем из пуль, посылаемых шквальным огнем на них судьбой. Но вот теперь, с постепенным уходом Ханджи тучи снова появились на горизонте. Посмотреть, как мило, спишь мое светило… - До свидания. – поправляет он её, когда уже, казалось бы, поздно. А есть вообще смысл говорить тишину? – до скорой встречи. Ещё увидимся. Спишь, моя любовь…