Эпизод

-И как лес вообще может сопротивляться натиску зимы? — Лёша, укутанный даже слишком для не таких уж и суровых метелей, смотрит куда-то в сторону соснового бора, покрытого снегом совсем немного. — Малахит минерал ценный, не думаю, что стал бы так открыто себя демонстрировать. -Значит для кого-то себя показывает. — Святогор опирается на перила спиной, и откидывая голову назад, смотрит на соседствующую бору берёзовую рощу. — Ну вон тебе, берёзки. Всё ради любви, всё ради неё. -Идиотизм. Зачем так стремиться к любви. Она же не основная потребность. Вот спать или есть того бы стоило. --То есть тебе чтобы любовь того стоило нужно знать её вкус? -Было бы очень хорошо. — Смоленск изгибает бровь и смотрит прямо в чужие глаза, пытаясь прочитать продолжение этого бессмысленного и глупого разговора. -Для каждого по своему, но для меня это точно что-то тягуче сладкое. Даже не знаю с чем сравнить. — Волхов бесцельно водит зрачками, пытаясь хоть за что-то уцепиться чтобы построить соответствие. — Ну да хоть смола. Не было ли это сравнение слишком? *** Они увиделись впервые за долгое время. Кажется последний раз пересекались во времена Российской Империи, а это как минимум двадцать лет назад. И не смогли сказать ни слова в момент пересечения взглядов. Даже через минут 10 стоя совсем рядом, ничего не наклёвывалось. Они шли куда-то вместе, понимая друг друга без слов, просто по вздохам и глупым переглядкам. Первое, что было сказано, оказалось не менее глупым и лишним. -Холодно сегодня, как в Неве зимой. — Смольный кутался в тонкое пальто, обхватывая руками себя вокруг плеч. — Слишком. -А мне кажется, что похоже на Москву. Такая же морозная и пробирающая до дрожи. — На него устремился чужой осуждающий взгляд, говорящий, что такого точно слышать бы не хотелось. Кажется после разговор о погоде стало немного теплее, хоть и грустнее на душе из-за упоминания родных не пропала. Каждый крутил свои воспоминания вокруг ловких пальцев, отводя подальше он шеи на всякий случай. Стоила ли эта встреча того? *** -И что это? — Лёша тыкнул пальцем в скрученную наспех палочку. -Это сигарета. Тебе пробовать не стоит, а то ещё развалишься. — Волхов хихикает и смотрит вдаль, на закат, дотлевающий вместе с концом самокрутки. Чужие ловкие пальцы выхватывают её и прислоняют к своим губам. Совсем скоро слышится кашель и почти точно такое же хихиканье как раньше. -Иди ты к чёрту, зачем оно вообще надо? — Смольный может лишь сморщиться и попробовать ещё раз. -Курение имеет свои смыслы, — из кармана вылезает ещё одна, и Свят прикуривает от теперь чужой сигареты свою. — говорят, что расслабляет и вызывает болезни лёгких. -Новый способ умереть? Чем скалы и озёра не угодили? — Он крутит сигарету в руках, поднимая чуть выше от чего она явно смолит. -Слишком быстро, разве курение это не романтично? -Мне так не кажется, — самокрутка дотлела почти до конца, уже начав обжигать пальцы. Смольный поскорее избаляется от неё, сбрасывая куда-то на влажную землю. — у смерти свои планы на людей. Кури, не кури исход один. Как ты и сказал свои смыслы, необъёмные простым разумом. Солнце зашло за горизонт, последние лучи ускользают, проходя по реке вдалеке. -Не засиживайся, завтра приём. Стоило ли показывать ему сигареты? *** Светлое тело почти сияло, выделяясь белым, похожим по цвету на берёзные полоски, от зелени травы и голубизны неба. На солнце блестела вода, стекающая по плечам. Она проходила по бордовым полоскам шрамов, и каплями падала обратно в реку. Святу мальчик показался разрозненным. Нежность и свет перекрывался тьмой, лившейся откуда-то почти изнутри. Он казался слишком маленьким для своего сознания, словно оно рвало его, оставляя уродливые продольные полоски на теле. -Я вижу тебя, если хочешь напасть, то делай это побыстрее. — Он повернулся лицом, капли с волос летели на ключицы задерживаясь совсем ненадолго. Взгляд и вправду казался взрослым и необычно светлым. -Не стоит волнений, я с миром, — Подняв руки в капитулирующем жесте, он подошёл к реке, а важнее к мальчику почти вплотную. — и как звать тебя, больно на город похож. Острым взглядом осмотрев собеседника, светлый мальчик лишь посмотрел куда-то в сторону солнца, заходя в воду по колено. -А тебе знать не важно, больно любопытный. -Эй нет, так дела не делаются, — Святогор подходил ближе, не волнуясь за свою сухую одежду, в такую жару высохнет совсем быстро. — может мне тоже сказать кто я, спокойнее тебе станет? -Ну скажи, твой выбор. — Он остановился и заглянул в глаза, читая, кажется, чистоту намерений. -Я Волхов Святогор, Великий Новгород, если будет угодно. — Свят зачерпнул воды в ладони и улыбнулся, — Твоя очередь, иначе атакую. Мальчик опустился с носочков и бросился к берегу обратно, захватывая с собой мокрую рубаху. Он остановился на самой траве и, показав язык, крикнул: -Я Лёша Смольный. Запомни моё имя, если так хочешь.- и скрылся в лесу. Что это вообще было? *** В небо алыми языками устремлялся костёр. Он освещал округу и клубил облака, пока молодые ребята грелись прохладной июньской ночью. -Давай, русская принцесса, вливайся хотя бы в такой коллектив. — Миша с раздражением вёл Лёшу чуть ли не под руку, таща так, что почти пыль поднималась. -Больно надо. — Он закатывает глаза и уже ищет пути отхода, чтобы убежать поскорее. Дома всяко лучше, чем с незнакомыми и очень шумными городами и людьми, теперь являвшимися его соратниками. -Я тебе точно все волосы повырываю, — Миша закатил глаза и своими руками посадил его на землю. — Только посмей сбежать, я тебя не для этого на Иван Купалу вёл. Московский пригладил волосы, одёрнул рубаху вниз и пошёл обратно, крикнув напоследок: -К чертям собачьим сожгу, места живого не оставлю. -Ну и ладно, ещё лучше будет. Лёша насупился, наблюдая как парни и девушки бегали друг за другом, танцевали и кричали песни. Всеобщее веселье давило на голову и капало на слух периодичными вскриками. Фигуры мелькали перед глазами, прыгая через огонь, несясь в лес за листьями цветущего папоротника, плетя венки из ивана-да-марьи. -Не смотри таким кислым взглядом, скоро станет тише, девчата убегут на реку, а оставшиеся за росой. — Парень, только подсевший, улыбнулся, в его глазах, горящих красным, отражались танцы. — Так всегда бывает, стоит только подождать. -Мгм, спасибо. — Лёше от этого лучше только на одну сотую процента. Шум и люди это конечно проблема, но меньшая по сравнению с отсутствием его воли в присутствии его здесь. Повисло такое умиротворяющее молчание, что хотелось только спать под трещание костра и тихие ступания по траве и голой обгоревшей земле. Глаза закрывались сами собой, размывая происходящее. Картина вокруг даже начала напоминать дом. -А ну не спать, пойдём-ка за мной. — Он ухватил его за локоть, чуть мягче чем тот надоедливый мальчишка и даже в нужный момент, сил идти не осталось. — Давай, сейчас взбодришься. Через миг он устремился вперёд в сторону костра. Да чего таить, прямо на него. -Ты с ума сошёл совсем, ты что творишь! — Смольного чертыхает от скорости, и он смотрит вперёд ошалелыми глазами. -Прыгай, не сгоришь, — неизвестный оборачивается на него и его лицо начинает казаться смутно знакомым. И он правда прыгает. Кажется так высоко, как никогда в жизни. Они летят над огнём и над землёй, и кажется над всей планетой. Вдалеке темнеет река и в полёте её видно ещё лучше, чем с берега. Лес же кажется ярко-салатовым, словно зелёный чай. Падая на траву у обоих дыхание загнанное и переполненное адреналином. -Точно идиот ты, Свят, я уверен. — Лёша лежит и смотрит на чужую улыбку, растекающуюся по округе, даже на него, кажется, чуть-чуть да передалось. Но это кажется не таким уж и важным в зареве рассветающего неба. Что это значило? *** Лилии лежали завёрнутыми в фронтовую газету. Почти как на могилу. Если не присмотреться, то их количество даже могло показаться чётным. Или это плыло в глазах от боли. Где вообще их можно было достать в самый разгар войны. Когда не хватало бинтов и мест для трупов. Когда в кучку прибивались друг к другу пули, позже и гильзы с каплями крови. Может они были видением, но человек принёсший их точно был настоящим. Оставившим за собой запах пороха и мяса, махорки и спирта. Самый настоящий запах войны, гремящий на задворках памяти, как взрыв. Голос свой в памяти тоже оставил. Надорванный и сломанный. Совсем не как лет двести назад. Надменность сменилась хладнокровием, полученным от мокрой хлещущей земли. От него веяло холодом. Зима обнимала его двумя руками, не как мать, тепло и успокаивающе, а как враг, дающий о себе знать морозом, пробегающим по спине. Пробежали мурашки, хотя чёрт знает от чего. Вид его был размыт и размазан, как самолюбие и уважение к себе. По телу, больше похожему на чешую, стекала новая кровь в местах, демонстрирующих самую душу под кожей. Его взгляд был скорбным вполовину. Остальное брали на себя иные. Брали пальцы, и губы лепечущие отче наш. Те же цветы. Тревожно жёлтые. От какофонии разного рода чувств, которые мозг старался запомнить, заменяя важные воспоминания ими, плыло ещё гуще. Как вообще зовут этого человека? Важнее вопрос, что сейчас происходило и от чьего лица наблюдалось помещение мало напоминавшее комнату. Из выцепленных слов фронтового врача, состояние было почти смертельным. Взгляд потускнел в ту же половину, что занимала скорбь до этого. Чего-то не хватает. Эхом пронёсся звук медной двери. Жёлтые цветы растеклись по газете, размывая буквы. «автор статьи: Александр Твард-» Остальные слились в чёрное пятно. Осторожно сползали в тень, в пол, в венозную кровь. От цветов мира не осталось ничего, кроме цвета цветов. Ощущение горячей мерзкой жижи на виске. Кто принёс цветы? *** -Сиди тихо, не дай бог она найдёт. -Сам помолчи, ещё больше шума создаёшь. По коридору рядом с кладовкой пронеслись быстрые шаги и гневные оклики. Утро только началось, а Василиса уже ходила по поместью с ужасным настроением, потому что одной из лучших способностей Свята было злить людей, а её в особенности. Лучше у него получалось только тащить с собой в неприятности любого находящегося рядом человека. И как на зло им всегда оказывался Лёша, не собиравшийся ни с кем конфликтовать. -А я говорил, что если ты хоть пальцем её пирог тронешь тебе конец, — Смольный сел на пыльный стол, что смог лишь жалобно проскрипеть в ответ. — вот когда я был не прав, а? -Когда заявил мне, что всегда управляешь ситуацией, мистер прав. Как он закатывает глаза чувствуется, даже не смотря на лицо. -Это было, когда мы плыли, а ты кричал на весь корабль, что точно потонем от каждого камушка, — Он поворачивается и смотрит особенно скептично. — более того, предлагал прыгнуть и вытащить. -А это чтобы точно, знаешь ли. Спор продолжился бы, если бы не открывшаяся дверь и злое лицо Василисы. Уже через секунду кладовая стояла распахнутой и никому не нужной, а по длинному коридору раздавались всё те же гневные оклики и быстрые шаги. А действительно ли он управляет ситуацией? *** Ужасный ветер сносил деревья в парке. Длинные ветви, вившиеся к земле, распрямлялись под напором движений воздуха. Рогоз подражал воде в реке, тянувшись в том же направлении. За ним поспевала короткая трава, совсем незаметно, но очень показательно. По небу пронеслась чья-то шляпка, утерянная из-за простой невнимательности. Она расположилась на крыше беседки, в которой как раз находились гости незамысловатой встречи. Девушка добежала до места и, хлопая глазами, уставилась наверх, не зная что делать дальше. Высокий статус и длинный подол платья явно не предполагал лазанья по беседкам, а просить незнакомого человека, отвлекая его от светской беседы, было не то что неловко, скорее даже пошло. Ветер, закинувший шляпку, растерял к ней интерес и продолжал использовать окружающую среду, не подхватывая аксессуар на свои руки. На крышу приземлился лебедь, гордо распрямивший шею и, лишь махнув крыльями в снисходительном жесте, улетел, сталкивая шляпку, пуская её в дальнейший полёт уже в сторону земли. Руки потянулись вверх, стараясь предугадать траекторию её полёта, но какой-то парень хватает шляпу за секунду до девушки. -Прошу, впредь будьте аккуратнее, — парень метает учтивый взгляд прямо девушке в глаза и передаёт аксессуар, уходя буквально через момент. — можете попросить служанку пришить вам ленты, тогда такого точно больше не произойдёт. -Премного благодарна вам, послушаюсь вашего совета, — девушка лишь растерянно смотрит куда-то на землю и совсем немного мнётся. — а могу ли я узнать ваше имя? -Я Святогор, надеюсь ещё увидимся. Он погружается в синеватую темноту беседки, поднимая руку в приветственном жесте. Садится совсем подле Алексея. -И что это было? -Это называется учтивость, учись, а не язви каждому встречному. В чью сторону это было?