***
Сенти бережно оглаживала ключицы Хуа. Возможно, это был какой-то фетиш, тяга к прекрасному. К тонкому, изящному, эстетичному. Феникс казалась ей слишком прекрасной, божественно прекрасной. Буквально. Хуа - небожительница, бессмертная, легендарная. Сильная. Стойкая. Она никогда не изменяла себе и своим принципам. Послышался тихий вздох. Сенти обвела взглядом хаотично растекающиеся по кровати локоны и довольно улыбнулась: Херршер смогла заставила Феникса расправить и прочистить крылышки. Пусть ненадолго, но Хуа стало легче. А значит, стало легче и самой Судье. Хуа периодически грешила этим. Забывалась, пряталась в воспоминаниях. Даже высвобождая и полностью контролируя форму Гаруды, она не всегда контролировала свои мысли, так что эти тонкие ниточки воспоминаний могли вновь начать складываться в узоры из прошлого. И их видела Сенти. В особенности во снах. Херршер перевела взгляд на стену: здесь висела картина в рамочке, совсем небольшая. На картонке под стеклом расположилась милая поделка из ромашек, тщательно собранных совместными усилиями в аккуратную композицию. Их лепестки были аккуратно выкрашены блестящей белой краской. Вокруг - маленькие капли той самой блестящей краски, некогда неловко упавшие на картонку. Они появились случайно, но на удивление придавали композиции особенный шарм. В правом нижнем углу - маленькая, еле заметная подпись корявым почерком. Самому красивому цветку всех времёнБукет ромашек.
27 февраля 2024 г. в 12:19
Тёплые руки. Это ощущение совершенно ни с чем не сравнимое. Её пальцы - тонкие и длинные, бледные, будто их высекал из нефрита самый искусный мастер. На этих руках можно разглядеть вены, что тянулись голубыми реками под её кожей. Голубая кровь - вот о чем когда-то говорили в дворянских кругах каких-то несколько сотен лет назад, но секрет в том, что Хуа действительно была не так проста, верно? И всё же... Руки и пальцы её столь изящные, мягкие, но в то же время сильные, что заставляют Судью обращать на себя внимание каждый раз.
Однажды Сенти подарила своей старушке (ну как подарила, пихнула в грудь) букет ромашек. Взгляд бездонных синих глаз пал на ту, что сделала ей этот маленький презент. Судья выглядела так, словно подралась с собственной тенью: в волосах застряли листья и сухая трава, лицо и руки - в грязи и царапинах. И как она только умудряется находить себе такие приключения на голову (и не только на нее)?
Мягкая улыбка, одарившая маленькую (но ей не стоит говорить о том, что она таковой является, иначе можно получить от ХоС по первое число!) Судью, была красноречивее любых слов. Видя одобрение своим действиям, Сенти встала в позу "руки в бока" и горделиво задрала голову. Да, кажется, её старания не пропали даром.
Хуа бережно высушила эти нежные цветы и сохранила на память, спрятав в сокровенной книге. Но однажды вечером она заметила, как Судья клеит цветы на картонку и ругается, стучит по столу, недовольно что-то бубнит себе под нос. Её волосы были распущены, как и всегда, и довольно сильно спутаны: возможно, это была её не первая попытка сделать что-то подобное. Кажется, над этой картиной она сидела довольно долго, но из-за отсутствия усидчивости Сенти всё никак не могла закончить эту декорацию.
— Позволь помочь?
Тихий мягкий голос прозвучал возле самого ушка Судьи, отчего последняя даже дёрнулась: что ж, девушка не ожидала, что её рассекретят. Причём так быстро. Хотя, стоит признать, это недовольное топанье ногами было слышно... Довольно отчётливо.
— Нгх, это должен был быть подарок, - смущенно-недовольно пробубнила Судья, поглядывая на ловкие движения тонких пальцев Хуа, что укладывали засушенные цветы в мягкую и лёгкую картину.
Херршер думала о своём, невольно в которой раз заглядываясь на то, что делала Хуа. Будь то поделки, сбор паззлов, картин, гербария, или тренировки, занятия своим телом... Всё казалось бесподобным. Всё казалось таким... Невероятным? И снова Сенти ловит себя на мысли, что так нескрываемо пялится на свою жену. Хуа была... Очаровательной.
И Феникс всегда замечает этот взгляд. Он полон восхищения и такой глубокой любви, какую никто и никогда даже на долю процента не описывал в самых романтичных книгах.
"Мой главный подарок в этой жизни - это ты," - невольно подумалось Хуа, но свои мысли она озвучивать не стала: ведь эта коротенькая фраза могла поставить Сенти в крайне неловкое положение. Да и сама Феникс вряд ли осталась бы всё с тем же невозмутимым выражением, что было свойственно ей некогда в любой жизненной ситуации.
Сенти раскрыла в ней улыбку. Херршер долго и упорно к этому шла: оставляла глупые записки, неуместно шутила и никогда не упускала шанса горделиво задрать голову, демонстрируя своё расположение духа. Она всегда была рядом, была и есть - защита и опора, главное и самое дорогое сокровище для Феникса.
Но иногда Судья... Теряется. Самая простая вещь - отрицание, и долгое время она отрицала себя и свою привязанность к Хуа: стоило ей лишь подумать о Фениксе, как внутри вскипала ярость. Ещё каких-то несколько лет назад она считала себя поверженной. Ненастоящей, фальшивой, той, что родилась совершенно случайно и по факту... Не была никому нужна? Её сознание было тяжело ранено: уставший взгляд, сквозь который нитью проходила вечность, отрицание своих ощущений и вечное падение в тёмную бездонную яму. Но на самом деле некоторые слова грели ей душу. Всегда.
"Ты не виновата в том, что пришла в этот мир Херршером." Она и правда не была виновата. Ни в чем.
Сенти никогда бы не подумала о том, что человек, из-за которого погасла искра в её глазах, сможет пробудить бушующее пламя в её сердце.
Судья проснулась от того, что тонкие тёплые пальцы стирали солёные капли с её щеки. Снова. Как бы это ни было странно, но порой Судью Чувств мучали неприятные сновидения.
— Снова кошмар?
Мягкий родной голос успокаивал. Она всё ещё здесь, она всё ещё нужна.
— Просто аллергия на твои тупые мысли, - отрезала Сенти, складывая руки на груди в несколько недовольную позу.
Эти глупые оправдания всегда были одной из причин улыбки Хуа. И Сенти об этом знала. Всё же, улыбка Хуа, её спокойное размеренное дыхание и биение сердца... Что-то внутри переворачивались, вставало вверх дном, стоило Судье начать прислушиваться к Фениксу. И присматриваться.
Она будто в момент забывала о том, что ей видилось что-то из неприятного прошлого. Но это было их общее прошлое. Верно. Это воспоминания Хуа, сплетенные с мыслями о таком недолгом существовании самой Сенти, её взгляда на жизнь и осознания. Её собственные потрясения из тех давно ушедших событий.
Прильнув к груди Феникса, Сенти вновь закрывала глаза. Она слушала сердце Хуа так, словно оно рассказывало теплые истории, согревающие душу: о её снах, о полях с ирисами, о светлом небе, уходящем в закатную теплоту, пушистых облаках вздоха, отражённых в бесконечном море любви.
О себе. И о самой Сенти.
Возможно, именно в такие моменты их мысли сходятся.
"Я хочу оберегать тебя. Защищать. Твой сон, твоё спокойствие. В огонь, в воду. В небеса и обратно. Я пройду с тобой весь этот путь."
— Эй, старина, - мысли прервала лёгкая усмешка Судьи, - почему ты думаешь о том же, о чем и я?
В любой другой момент Хуа, возможно, стала бы читать девушке лекцию из серии "нельзя без разрешения копаться в голове другого человека," но ныне Феникс лишь поправила прядь волос Сенти, набирая воздуха в грудь.
— Хм, вот как? И о чем же ты думаешь?
Мгновение - и Сенти попадается в свою же ловушку. Судья неловко мычит и прячет лицо в груди своей ненаглядной, но иногда такой бесячей женушки. Она даже не понимает, в какой момент стала мысленно называть Хуа женой.
— Я думаю о том, что ты красивая. И приятно пахнешь. Как... Василёк. Он же идёт в некоторые блюда, как приправа, так что... Иногда хочу тебя сожрать.
Ей не занимать прямолинейности, это Хуа тоже знала. Феникс шумно выдохнула, мягко опуская свою ладонь на взъерошенные волосы Сенти. И последняя будто ждала этот жест.
Губы легонько коснулись её обнажённых ключиц. Нет, она не хотела привести небожительницу в смятение, но иногда её кожа и правда манила. Тёплая. Мягкая. Несмотря на то, что тело Хуа было хорошо сложено, для Сенти оно всё же казалось подобным хрупкому хрустальному цветку. Той засушенной ромашке, которую Сенти так усердно пыталась вклеить в картину. Конечно, Херршер знала, что Феникс может постоять за себя, и не только за себя. Судья знала всё и даже больше, ведь память Хуа хранила в себе все воспоминания вплоть до рождения Сенти. Но ощущение того, что кто-то тебе безмерно дорог, делает последнего объектом твоей бесконечной любви и желания защищать его до конца своих дней.
Сенти подцепила ноготком, выкрашенным в чёрный лак, в кои-то веки небрежно накинутую на плечи Хуа рубашку от ночного комплекта. Херршер недобро хихикнула.
Хуа знала этот смех. Сенти без доли смятения опустилась на пол, укладывая голову на бёдра Хуа. Последняя лишь выдохнула. Сняла очки, протерла их и отложила.
Феникс прикрыла глаза. Её дыхание сбилось. Тёплые касания Сенти нравились ей, они заставляли трепетать каждую клеточку тела, напрягаться, сокращаться. Ещё секунда - и Хуа сгибается, запуская пальцы в длинные мягкие волосы своей спутницы. Томный вздох разлетается по пустой комнате, ударяя в голову ещё сильнее. Дыхание тяжелеет. Брови сведены к переносице, а ресницы дрожат, будто ведомые ветром.