***
Джейн, прислонившись к косяку, стоит в дверях её кабинета: руки в карманах, вечная ухмылка на лице — словно кот, сожравший канарейку, или, скорее — кот, который перехитрил канарейку, не смог отказать себе в удовольствии и в знак победы воткнул в шляпу пару пёрышек. Он, как всегда, небрежен: пиджак, скорей всего, забыл либо в кресле, либо на диване, рукава рубашки закатаны, жилет расстёгнут. Лисбон невольно улыбается в ответ. Против его усмешки и в обычный день трудно устоять, но вскоре после того, как они — чаще он — раскрывают дело, Джейн так и лучится харизмой и удовлетворением, а таким искушениям она никогда не умела толком сопротивляться. — Народ пошёл выпить, — произносит он. — Ты идёшь? — Некоторым сегодня кроме бумажек ничего не светит, — отвечает Лисбон. Старая игра. Джейн будет уговаривать, пока она не выкинет его за дверь и не защёлкнет замок (такое случалось лишь раз, и то он торчал под дверью и выдавал самые дурацкие шуточки в духе «Тук-тук — кто там?», пока Лисбон не сдалась и не пошла с ним) — или, после символического сопротивления, не плюнет и не позволит утащить себя в очередной бар по выбору отряда. Не то чтобы Лисбон против, просто в её понимании отпраздновать и развеяться после закрытого дела — это никаких бумаг, горячая ванна со свечами и радиостанция с классической рок-музыкой, а потом — сон до упора. Обычно она остаётся на один — два круга, а потом едет домой, чтобы исполнить свой собственный ритуал. Пожалуй, из-за этого она выглядит немного отстранённой, впрочем, похоже, никто этого не замечает или не обращает внимания — кроме Джейна, конечно.***
Конечно, она и раньше это представляла. Джейну можно и не признаваться, что её к нему тянет, но вот себе Лисбон не врала никогда. Никогда — это просто не в её характере. Всё оказалось совсем не так, как в воображении, и всё-таки она нисколько не удивляется. Он нежен. Одной рукой обнимает, а второй держит её ладонь — легонько, будто она настолько хрупкая, что сожми посильней — и сломаешь, слишком боится взять покрепче и боится отпустить вовсе. Лисбон решает за него — и стискивает его ладонь. Вторая рука соскальзывает к лицу, потом — на затылок и запутывается в его кудрявых волосах. Теперь он никуда не денется. Джейн в ответ обнимает её обеими руками и притягивает ещё ближе: чуть отодвигается — только для того, чтобы поцеловать нижнюю губу и заставить её приоткрыть рот. Когда он снова принимается целовать её, Лисбон чувствует его хитрую улыбку, но не обращает внимания, целиком поглощённая приятными ощущениями.***
— Тебе определённо светит кое-что ещё, — произносит Джейн, и это первый крохотный намёк, что сегодня случится что-то необычное. Дело не в тоне или позе, или даже в выражении лица — хотя глаза у него как всегда огромные и ясные. Лисбон всегда помнит о той грусти и боли, что он носит в себе, но даже несмотря на это, улыбается он, кажется, искренне. — Может быть, — отвечает она, пытаясь угадать его настроение, — но это «кое-что» ждёт меня дома, а не в баре. — Но дома-то ты одна, — шёпотом произносит Джейн с совершенно непроницаемым лицом. Лисбон до сих пор непонятно, к чему он клонит, поэтому она пробует ещё раз. — Компания — лучше не придумаешь. Он фыркает и заходит в кабинет, тут же садится на край стола. — Да ладно, высокомерие тебе не идёт, ты можешь лучше. Итак, он её раскусил, но, похоже, именно этого она и ожидала. Лисбон учится, набирается у него опыта, хоть и не хочет себе в этом признаваться, но всё же его не одурачить, если он сам того не хочет. Интересно, во что он сегодня играет? Джейн рассеянно смотрит в стену, Лисбон окидывает его взглядом, стремясь отыскать хоть какой-то знак. Что-то с ним не так, но вот что именно… Ага. Лисбон на миг чувствует себя дурой. Она заметила его небрежный вид, но не придала ему значения. Если бы Джейну хотелось пойти выпить с остальными и утащить её с собой, он бы оделся как обычно — застегнул бы рубашку и жилет, надел бы пиджак или перекинул бы его через локоть. Лисбон ожидала стандартного сценария и потому по памяти отреагировала машинально. А когда кое-что выбилось за рамки, она этого просто не заметила. — А ты учишься, — произносит он, по-прежнему глядя в стену. — Лиха беда начало… — ворчит она. Джейн прав, она действительно учится, но признаваться, что уступаешь ему в наблюдательности, очень не хочется. Он молча пялится в стену, поэтому Лисбон спрашивает: — Что случилось, Джейн? — Тереза, а ты никогда не думала звать меня Патриком? — вдруг спрашивает он, оборачивается и смотрит ей прямо в глаза. Лисбон всегда помнит, какой ошеломляющий у него бывает взгляд, но всё же сейчас не сразу находится с ответом. — Думала, но это не очень профессионально. — А если ты начнёшь звать меня по имени, тогда придётся звать Ван Пелт Грейс, а Ригсби — Уэйном, а Чо… Да, похоже, у Минелли появятся вопросы. — Джейн? Он молча смотрит на неё, изо всех сил пытаясь не улыбаться. Она вздыхает. — Патрик? — Да, Тереза? — Чего тебе нужно? Джейн сдаётся и искренне улыбается. — У меня к тебе вопрос.***
Он тёплый. Они тесно прижимаются друг к другу, каждой частичкой тела. Лисбон чувствует его тепло руками, всем телом, губами. Будто купается в его тепле — он словно солнце, только никогда не обожжёт — лишь заставит покраснеть меткой фразой и обаянием, способным соблазнить даже монашку. Джейн медленно, глубоко целует её — и Лисбон отвечает со всем пылом, пытаясь дать ему то, что всегда хотела, но не находила слов, чтобы сказать и жестов, чтобы выразить. С того дня, как она впервые разглядела человека за этой улыбкой, ей больше всего на свете захотелось хоть как-то помочь ему, пусть и понимая, что не сможет унять его боль. Она так и не открыла глаз, и сейчас боится открывать их, чтобы не лишиться смелости продолжить. Лисбон хочет собраться с духом, но вместо этого просто прикасается к нему, надеясь, что он и так всё поймёт.***
- И?.. — Ты когда-нибудь делала что-то спонтанно? Ей хочется рассердиться. Так значит, Джейн просто решил посмеяться над её предполагаемой страстью к контролю? Но, похоже, речь совсем не об этом — и пусть Лисбон далеко не такой эксперт в чтении языка тела, как он, она не может объяснить, почему, но он явно имеет в виду что-то другое. Джейн серьёзен, несмотря на всю эту весёлость, и позволяет ей увидеть это. Он так редко открывается, что она не может просто взять и отмахнуться. — Давно, — отвечает она. — Наверное, незадолго до смерти мамы. — Сколько тебе было? — Десять. — Приходилось тянуть братьев? — Да. — Ага. Джейн наверняка сохранит эту информацию, чтобы в какой-нибудь неподходящий момент напомнить — это если предположить, что он обо всём этом уже не догадался и сейчас спрашивал просто для очистки совести. — Почему ты спрашиваешь? — Давай покажу. — Джейн поднимается со стола. Протягивает руку. Лисбон опасливо медлит. Обычно она не против поддаться на очередную уловку, но весь этот диалог прямо говорит, что сейчас всё будет совсем иначе. Она встаёт и снова замирает. — Не думай, — тихо и твёрдо подталкивает Джейн. — Просто делай. Лисбон берёт его за руку.***
Они наконец отрываются друг от друга, чтобы немного отдышаться. Лисбон по-прежнему не открывает глаз, но когда Джейн мягко целует её в лоб и прижимается к ней, веки распахиваются. Она ещё немного приходит в себя, но потом способность мыслить возвращается. — Ты всё спланировал, — обвиняющее произносит она, глядя прямо на него. Сейчас уже его глаза закрыты, а лицо совершенно непроницаемо. — Вовсе нет, — не открывая глаз отвечает Джейн. — Думал, конечно, но не планировал. — Врун. Он ухмыляется. — Может быть. — Зачем ты это сделал? Кажется, именно это и стоило бы спросить прежде всего: вопрос очевиден, но только теперь до Лисбон доходит, что Джейн просто мог провернуть с ней очередную шутку или эксперимент. Вряд ли, конечно — уж так далеко точно бы не зашёл, но всё-таки её передёргивает от страха. Не смейся надо мной, Джейн, думает Лисбон, даже не думай. Но когда он наконец открывает глаза и смотрит на неё, она понимает, что ошиблась. — Потому что мне это было необходимо, — едва слышно произносит он. — Необходимо. Он пытается открыться ей, как может, и на миг у неё перехватывает дыхание. Глаза у него блестят, но не от слёз. Совсем нет. Она вздыхает, смаргивает (интересно, у неё тоже сейчас глаза на мокром месте?) — а потом недолго думая просто целует его, в этот раз со всей любовью и заботой, на какую способна. Поцелуй короткий, но после они едва могут отдышаться. — Зачем ты это сделала? — повторяет он. Лисбон легонько касается губами его губ, а потом отвечает: — Потому что захотелось. И на этот раз улыбается ему в ответ.