Смелс лайк тин Ленин

Курт лежал, калачиком свернувшись от невыносимой душевной боли. Вот так и закончится история его печальной любви: любимый мужчина покинет его в самый переломный момент жизни. Он рыдал тихими слезами, пока Ленин отлучился подписать какие-то документы с Левой Троцким. И Курт не сомневался, обратно Ильич не вернется. Открыв последнюю бутылку пива, что была полтарашкой от Балтики 9, он начал жадно пить его. Горько грустно, но Курт верил, что сможет хотя бы на миг потушить пожар внутри себя. Когда в бутылке не осталось ничего, Курт завис. Все было зря, он понимал это и наблюдал, как все вокруг плывет. Рвотный позыв заставил его добежать до туалета буквально за секунду. Вырвало. Тогда Курту пришла гениальная мысль – он вышел на балкон и встал на перила. Внезапно кто-то потянул его назад и в глазах Кобейна все потемнело. *** - Ну что, проснулся?- заботливо проговорил Ильич, держа в руках стакан воды и пластинку активированного угля. Курт с недовольством и грустью посмотрел на товарища. - Зачем мне это без тебя?- поинтересовался он. Ильич строго посмотрел и приблизился к Кобейну. - Я тоже люблю тебя… - В волнении прошептал тот. Они набросились друг на друга и стали жадно целоваться. Ленин стянул с Курта свитер, проходясь по всему его телу поцелуями. Они страстно занимались сексом, и Кобейн учтиво заметил: «Видимо не просто так в школе меня называли геем». Когда дело дошло до анилингуса, Курт не растерялся и сделал Ильичу «бубенчики». Владимир знатно удивился от скрученных яиц и отшлепал партнера привезенной из союза сельдью по упругим ягодицам. Затем, когда процесс закончился, они в исступлении откинулись на диван. - Да уж и повеселились мы с вами, Курт Сильвестрович! *** Они наслаждались друг другом долгое время, но все-таки вернулись на землю. Ленин погрузился в безутешные мысли, как только заявил о своем намерении провести в СССР сексуальную революцию. Курт, конечно, поддержал любовника, но понял, почему Ильич расстроен: тому надо возвращаться в Россию… Ленин сказал Кобейну, что привезет им завтрак, и они обсудят, что будут делать для общего счастья. Курт чувствовал облегчение и тихо ждал возвращения любовника. Он почувствовал тошноту и опять проводил время с белым братом. *** Еще один месяц отгула Ленина прошел счастливо. Но только в сердце Ильича что-то неугомонно вызывало сомнения. Он был готов умереть за коммунизм, но полюбил Курта больше, чем идеологию. Все казалось ему противоречивым: борец не должен был тратить себя на бесполезную для человечества любовь, но он любил. Троцкий заметил ему это, и Ильич долгое время проходил с тяжелой головой. Настало время прощаться. Утром, когда за окном пели птицы, Ленин собрал свои вещи и уехал в аэропорт. Кобейн был удивлен, что товарищ Ленин даже не попрощался с ним, но понимал – ему также больно прощаться. Но было еще одно но. Курт не сообщил тому новость, которую откладывал на потом. Музыкант выдвинулся в аэропорт, потому что знал, что может упустить момент и не сказать это никогда. Ленин уже отправлялся на посадку, когда Курт подошел к нему сзади. Он взял его за руку и проговорил: « Я беременен…» *** Они улетели в Россию. Казалось, жизнь только начинается. Они высадились, где их сразу встретил врач. Курт обрадовался и сообщил ему, что чувствует себя хорошо и ребенок, видимо, тоже. Врач лишь серьезно посмотрел на него и сказал: « Это конечно хорошо, но я здесь по другому вопросу. Владимир Ильич долго не появлялся на родине, и когда выяснилось о его болезни, мы потребовали его наибыстрейшее возвращение. Он должен был съесть 3 ведра грибов, чтобы спастись. Но уже поздно. У него сифилис. Вас с ребенком еще можно спасти». Снег кружился за окном. Владимир лежал и увядшим взглядом смотрел на объект своей любви. «Как же так?»- мучил себя Кобейн. «Как я не смог понять, что с тобой что-то не то?! Я должен был понять, что ваши язвы на носу не с проста!»- убивался Кобейн. Но Ильич лишь взял его за руку и прошептал: « Уезжай на родину. Вы должны быть счастливы. Я прощаю буржуа, за то, что из-за них судьба даровала мне вас. Прощай…» Ильич потерял сознание, а безутешный Курт был сломлен. Он поцеловал его в губы, когда зашла Крупская. Крупская лишь взглянула на это и закричала: «ЭТО ЧЕ ЗА ХУЙНЯ, ОН СЕБЕ ЕЩЕ И АМЕРИКАНЦА ЗАВЕЛ?»»