У нас обоих темное прошлое.

— Кафка. — мальчик с серебренными волосами и блеклыми серыми глазами стоял рядом с высокой женщиной. Она лукаво оглядывала его, тот едва ли доходил до ее талии, держался маленькими ручками за черную куртку, которая висела на плечах женщины. Только что Кафка одолела десятерых человек, здоровых мужчин, больше ее в несколько раз. Они явно проходили специальную подготовку и были военными, но той не составило труда расправиться с ними двумя револьверами. Вот что значит человек-армия. Кафка могла одолеть и большее количество противников, но в этот раз им повезло. Мальчик с испугом оглядывал лежащие вокруг тела, темный переулок, теперь здесь лежат десять бездыханных тел. Легкая дымка из тумана окружала их, а тусклый желтый свет фонарей старался хоть немного осветить дорогу. Ночь и холод опустились на Заклёпкоград. Ни сами жители Ярило шесть, ни кто-либо еще не знали о том, что сюда прибыли охотники за стеллароном. Кафка привела сюда своего маленького ученика, чтобы тот посмотрел на то, чему ему придётся учиться. Но мальчик все еще этого побаивался, Кафка не ругала его за испуг, не ругала за что-либо еще. Она наставляла и иногда помогала, но чаще всего мальчишке приходилось справляться самому. — Келус? Ты замерз? — он поднял свой взгляд на Кафку, та, кажется, никогда не меняла свое выражение лица. Все так же смотрела с легким прищуром и нежной улыбкой, вот только мало кто мог назвать ее нежной, разве что сам мальчик. Потому что к нему она относилась с особой мягкостью. И все-таки женщина считала его своим сыном, может быть поэтому. — Немного… — тихо прошептал мальчик, холодок прошёлся по ногам, оставляя за собой гусиную кожу. — Пойдем, это ведь еще не все. — она расслабленно пошагала вперед, уверенно наступая на замерзшие и укрытые снегом дороги. Келус пошел следом, стараясь не теряться и не задерживать взгляд на мертвых и замерзших телах. Сейчас Кафка одолела сереброгривых стражей, вот только что они здесь забыли неизвестно, ведь Белобог не знает о присутствии Кафки и Келуса здесь. Они шли в тишине не долго, вскоре она прервалась сладкими речами женщины. — Келус, ты же помнишь предсказание Элио? Тебе еще предстоит получить путь разрушения, жаль, что это случится не скоро. Запоминай каждое мое действие, я надеюсь ты возьмешь пару моих техник. — Ты ведь еще вернешься? Я не хочу тебя терять… — мальчик опустил голову и немного поникшим тоном добавил: — Ты мне как мама. Так же называют людей, которые заботятся и защищают, да? Женщина посмеялась, еще раз потрепав серебряные локоны и устремив свой взгляд куда-то вдаль. — Конечно, я вернусь. Кто же еще будет направлять тебя дальше? Через мгновение открылся портал, ведущий туда, откуда и пришли Келус с Кафкой. в пространстве появилась дыра с переливами пурпурной жемчужины, оба вошли в него без задней мысли. Келус вскочил с кровати в холодном поту, стараясь отдышаться и прийти в себя. Его будто бы обдали ледяной водой, стало страшно и безумно тревожно. В комнате холодно, так же, как в том воспоминании, только сейчас он был совершенно один. Там, во сне, Кафка защищала его, показывала, наставляла, а сейчас они совершенно чужие. Келус ничего не помнит, не знает и ему страшно. Нет того мнимого чувства безопасности, сейчас он один на один с неизвестностью. Парень смотрит на часы, ещё слишком рано, чтобы можно было вставать, но он больше не уснет. Берет свой телефон в руки и дрожащими пальцами открывает чат с ним. Он не знает, имеет ли права писать этому человеку и не знает, на что рассчитывать, на помощь? Поддержку? На что…? Но ему хочется довериться, рассказать и поделиться, а там будь, что будет. Простое и ненавязчивое: «не спишь?» заставляет сердце биться чаще. Ему вновь хочется зарыться поглубже в одеяло и постараться согреться. Тревожность зарывается под ногти и пробирает до костей, окутывая их морозными иголками и сыростью. Сообщение в ответ прилетает быстро и Келус не знает, как его благодарить за долгожданное и такое внушающее доверие: «заходи.» Парень встаёт с кровати и ёжится от непонятного холода, ступая босыми ногами по комнате, здесь слишком пусто и одиноко. Келус не чувствует себя комфортно в комнате, которую выделила Пом Пом. Лёгкая пижама висит на нем, так свободно качаясь от каждого слабого движения. Келус дергает ручку двери и стучится в комнату Дань Хэна. В каких бы отношениях они ни были, он всегда будет стучаться и ждать, пока ему откроют. Перед глазами появляется он. Человек, с которым не страшно, не тревожно и безопасно. Дань Хэн первый, кого Келус увидел после Кафки. Первый, кого он увидел в новой жизни. Символично. Дань Хэн с сочувствием оглядывает побледневшее лицо и тусклое золото, Келус опускает взгляд в пол и стоит в дверях. — Проходи. — тихо шепчет парень и пропускает к себе. Здесь Келусу теплее, уютнее и спокойнее. Хоть комната, в которой живет Дань Хэн кажется другим такой не живой, но Келус ощущает здесь себя более живым, чем где-нибудь ещё. Но ведь может это не только из-за комнаты. — Ты...Ты почему не спишь? — еле слышно подается голос Келуса, Дань Хэн указывает ему пальцем на матрас, чтобы тот присел, а сам усаживается в свое кресло. — Я слышал шум из твоей комнаты и ждал, пока ты мне напишешь. — честно ответил парень. На протяжении последнего часа он не смыкал глаз, в ожидании сообщения от Келуса. Он очень волновался и не мог найти себе места, если бы не пришло сообщение, он бы пошел сам. И пусть все думают о нем, что хотят, но Келус для него более, чем кто-то очень важный. — Тебе что-то приснилось? Кто-то приходил? Ты можешь мне доверять. Дань Хэн старался быть мягким, добрым и менее холодным. Кажется его глаза, цвета туманного леса, приобрели оттенок голубого-голубого озера, такого глубоко и манящего. Келус выглядит уверенным, открытым и таким, будто бы у него нет проблем и беспокойств. Но Дань Хэн знает, что с ним что-то не так, что этот шум за его дверью не просто так. Разбитый вид с утра, когда тот только встал и нужно в срочном порядке собираться в основном вагоне. Его мутный взгляд каждый раз, когда тот смотрит на охотников за стеллароном в базе данных. Обеспокоенное лицо при чтении книг, он читал очень много и часто, стараясь создать новые воспоминания. Келус ведь жил с чистого листа, как маленький ребёнок, хоть он и умел читать, писать и в основном много чего. Но у него не было воспоминаний, не было умений коммуникации с людьми, он был очень прямолинейный и шутил над тем, над чем не надо. Дань Хэн это знал, жаль, что другие не понимали. — Я… Ты ведь знаешь, что во мне стелларон, вложенный Кафой… Она… Она воспитывала меня до того, как я попал на станцию. Келус сжался в углу и приобнял себя за коленки. Дань Хэн старался не дышать и не двигаться, хотел запомнить каждую деталь, связанную с Келусом. Ведь " эмонатору постоянства " помогал именно он, когда все вернулись на звездный экспресс. И при каждом удобном случае именно Келус интересовался его самочувствием и сидел с ним долгие ночи напролёт, обещая быть рядом. Дань Хэн обязан ему многим и очень хотел узнать больше о Келусе. Ведь до появления Кафки на Лофу СяньЧжоу никто и не представлял того, что из себя представляет этот с виду обычный первопроходец. — И мне вновь приснился сон с ней, который был похож на воспоминание… Я не жалею о том, что она отправила меня к вам и даже благодарен, но… — парень поднял взгляд, полный разочарования и печали, золото покрыто стеклянной пеленой, которая вот-вот треснет. — Но ведь я ничего не знаю, ничего не помню и мне страшно. Дань Хэн не знает, как поддержать и помочь, поэтому встает с кресла и подходит к Келусу. Парень смотрит недолго, а потом решает подняться, но на его плечо укладывается чужая ладонь, оставляет на месте. Дань Хэн садится рядом с сочувствуем оглядывая первопроходца, они смотрят друг на друга недолго. — Ты можешь остаться у меня сегодня, тебе ведь не нравится в своей комнате. — Дань Хэн не смотрит в глаза, отводит взгляд и впивается им в пол с рыбками. — Не хочу тебя нагружать, ты и без того… — Келус, пожалуйста, доверяй мне. Я хочу тебе помочь, останься со мной, я не могу сидеть сложа руки, когда тебе плохо. Он остался на месте, опуская свое золото вниз, размышляя о чем-то, но вскоре кивнув самому себе, парень принял решение не уходить больше. — Расскажи мне свои тревоги, ты помогал мне тогда и теперь я хочу помочь тебе. Келус, ты много для меня значишь. — продолжал Дань Хэн, осторожно касаясь чужих теплых пальцев, чтобы хоть как-то показать свои чувства. — Кафка, мы встречались с ней на Лофу и я помог ей и Блейду скрыться от Облачных рыцарей. — начал Келус, кусая губы и сжимая простынь. Всепоглощающий и такой тёплый взгляд Дань Хэна, заставил говорить дальше. — Я чувствую родственную связь с ней, она сказала, что охотники за Стелларонном мои создатели. Но роль матери она берет на себя… Элио, наверное, предполагал, что я могу что-то вспоминать и она об этом знает… Мне сняться сны из моего прошлого, а может это и правда моя фантазия. Которая хочет хоть что-то выставить за прошлое, которого у меня может быть и нет. Просто, чтобы у меня была жизнь. Ведь без воспоминаний я не существую и не живу...? Келус переживал о том, что на самом деле его не существовало никогда, что и все вокруг фальшивка. Он хочет иметь хоть какую-то подушку безопасности. Которая будет составлять всю его жизнь. Дань Хэн молча смотрит, ждет продолжения, но его не следует. Келус сжимается все сильнее в углу стены и обнимает себя за коленки, утыкаясь в них носом. Дань Хэн утаскивает его за собой на кровать и осторожно протаскивает свою руку ему под голову, обнимает за плечи. — Ты можешь все вспомнить, Келус, но и про настоящую жизнь не стоит забывать. Ты и сам мне говорил, что нужно жить настоящим и смотреть в будущее, так почему-то же ты сам не следуешь этим правилам? Келус стыдливо спрятал голову в ключицах юноши и сжал в пальцах край пижамной бирюзовой кофты. И правда, когда Дань Хэн прижался воспоминаниям, сидя перед базой данных именно Келус уселся рядом с ним и начал рассуждать о том, что все что было, не так уж и плохо. Дань Хэн смотрел пустым взглядом на фотографию заоблочного квинтета, что-то мелькало в его голове, что-то до боли знакомое и родное. Байхэн, Цзыньлю, Цзынь Юань и он. Все мелькали один за другим, что-то говорили и смеялись. Инсин тоже был, только вот затем все сменялось кровавым дождем Блейда. Дань Хэн уже не видел Инсина в Блейде, это были два разных человека. Блейд, поглощённый местью и жаждой смерти себе, Цзыньлю и Даню Хэну. Он, скорее всего, больше никогда не очистится и не вернется к истокам. Пока не искупит свои грехи и не сойдет с ума. Дань Хэн больше не Дань Фэн и ничего общего с ним не имеет, кроме заоблачного квинтета и лофу. Дань Фэн мертв и ему до конца всех перерождений придется нести ответственность и вину за содеянное прошлым воплощением. Кажется, он обречен на вечные страдания, пока не закончит свой путь. Как и все, кто был в заоблачном квинтете. Все виновны. Келус постучался и Дань Хэн с тяжелым вздохом пошел открывать, его бесцветные глаза прошлись по силуэтому первопроходца. Такого родного для него и кажется любимого. — Как ты? Я принес немного вкусняшек и чая, ты не ел целый день и я хотел тебя порадовать. Келус держал в руках поднос, на нем стоял небольшой чайничек и две чашки. Кажется, это был сервиз, который юноша взял у Химеко, белый фарфор с непримечательными голубыми полосами и резной поднос из серебра. Так же небольшая сахарница, две ложечки и три блюдца. На одном лежали пирожные с шоколадом, на другом разноцветные зефирки и на третьем яблочная пастила. Он виновато опустил взгляд и немного застенчиво продолжил: — Я не был уверен в том, что тебе больше всего нравится и поэтому взял всего по чуть-чуть, хоть Пом Пом и говорила, что ты не фанат сладостей. Но я подумал, что сейчас лучше всего будет попить чая с чем-нибудь очень-очень вкусным и сладким. Дань Хэну было приятно, что о нем заботятся и беспокоятся. Келус прошел в комнату и поставил поднос на стол, уселся рядом и осмотрел Дань Хэна. Сердце сжималось, когда и без того грустный и серьёзный товарищ был еще более печальнее, чем обычно. Келус не любил, когда его друзья грустят, хоть они и живут вместе пару месяцев, но он уже успел привязаться. И вся семья звездного экспресса действительно для него много значит. Особенно Дань Хэн, он был чем-то таким необычным и одновременно душевным, он был роднее многих. Келус ощущал между ними связь, такую тонкую и неуловимую нить, связывающую их вместе. Они были разными, но Келус считал Дань Хэна своим. — Спасибо. — но к сладостям не притронулся. — Ты не ответил на мой вопрос. Ты переживаешь из-за Лофу? — Келус попал прямо в точку, иногда Дань Хэну казалось, что этот парень видел больше, чем нужно. — Слишком ли странно то, что они требуют от меня того, чего я дать не могу? Они видят во мне старого друга, но я ведь даже не помню их, не знаю и не питаю к ним того, что питал Дань Фэн. — бегающий взгляд серых глаз остановился на приближающейся к нему руке, которая в итоге легла на щеку, осторожно поглаживая. — Ты — не он и никогда им больше не станешь, я не спорю что в прошлой жизни ты был верховным старейшиной. Но сейчас ты Дань Хэн — член звездного экспресса и мой друг. — Большой палец прошелся по щеке и застыл на месте, тепло руки Келуса согревало, давало надежду на счастливое будущее. — Тебе не нужно их слушать, я понимаю их боль от потери Дань Фэна, но не бери на себя ответственность за их желания. — Жаль, что другие так не считают. — перед глазами метался ночной кошмар под именем Блейд. — Я и члены экипажа защитим тебя от него, не бойся. Ты ведь не один, смотри вперед и не оглядывайся на болезненное прошлое, просто принимай его и имей, как урок на всю жизнь. Дань Хэн, кажется, чувствует облегчение, ему действительно спокойно от слов Келуса. Хочется идти вперед, хотя все-таки есть сомнения. Но сейчас, когда его щеки касается теплая ладонь, а в комнате приятно пахнет сладостями, есть лишь одно желание — остаться в этом мгновении и ни о чем не думать. Они знают друг друга лучше, чем кто-либо на свете и не смогут отступить от того, чего они добились вместе. Взаимопомощь и поддержка выстроили между ними крепкую связь, которую, кажется, не разрушить. Может быть переживания их настигнут, но потом. Дань Хэн ждет, пока Келус уснет и только лишь тогда перестает нежно поглаживать его по спине и серебряным волосам. Сменит касания на теплые объятия и сможет уснуть сам, им тяжело, но они вылезут и будут идти дальше вместе. Не дадут друг друга в обиду..