Парашют

На дальнем конце набережной огни так же ярко блестят на чёрной воде, и шум ярмарки всё так же слышен, но толпа здесь реже, и достаточно темно, чтобы спрятаться и передохнуть хотя бы несколько минут. А если Дидрихи увлекутся аттракционами (главный из которых - наблюдение за экзотическим простонародьем, будучи среди них) и не заметят, что его долго нет - то и больше. Дидрихи - старые друзья отца; их косые взгляды, их натянутое, многозначительное молчание говорит многое о том, что Адриану понимать не полагается. У них есть дочь на два года младше Адриана, и такая же ослепительно светловолосая. На приёмах Дидрихи и Вейдты уже начинают подталкивать своих детей друг к другу; по счастью, девушка рада этому не больше, чем сам юноша, и его с ней разговоры всегда предельно вежливы и поверхностны. Сейчас он бросил дочь Дидрихов и их самих в очереди на одну из каруселей, пробормотав, мол, очень жаль, но нужно ненадолго отойти - и ускользнув в самое тихое место. Обычно у Адриана получается изображать радостный энтузиазм, но даже он иногда устаёт. Даже ему бывает нужно исчезнуть и побыть одному. Или почти одному. Услышав тихий плеск стеклянной бутылки из-под газировки, брошенной в море, Адриан смотрит уголком глаза, искоса, на источник звука - на своего непрошеного спутника. Им оказывается мальчик - примерно его возраста, тёмноволосый, но почти такого же роста. Хотя сейчас этого не видно - облокотившись на перила, он весь сгорбился над горящей сигаретой. Паренёк хмуро рассматривает чёрные волны внизу, не признавая присутствия Адриана и как будто даже не замечая его. Держится за своё одиночество, думает Адриан: прячется, как и я - и ощущает неожиданный укол сочувствия к незнакомцу. Интересно, семья этого мальчика так же невыносима, как и Дидрихи? Обувь на нём поношенная, на локте пиджака - заплата. Значит, денег у этой семьи мало, и сегодня их редкий выход в люди. Большинство ребят их возраста не пожертвовали бы таким ни за что, пусть даже в такие годы принято делать вид, будто детские развлечения тебе уже неинтересны. Значит, решает Адриан, весьма невыносима. Он бы ограничился этими размышлениями - всё лучше, чем возвращаться к болтовне Дидрихов и их извечному лицемерию богачей - но тут незнакомец разворачивается, ловит его взгляд и спрашивает, резко останавливая ход мыслей Адриана: - Огоньку не найдётся? Адриан хлопает глазами. - Спички закончились, - тёмноволосый мальчик указывает на сигарету, погасшую на влажном вечернем ветру. - А, нет, извини. Не курю. Пожав плечами, незнакомец кидает окурок через перила, вслед за бутылкой от газировки, затем наполовину разворачивается и замирает, словно выбирая, уйти или наслаждаться покоем ещё немного. Как ни странно, Адриан - который сам ищёт одиночества - испытывает непреодолимое желание его окликнуть. - От кого прячешься? - спрашивает он тихо, но не настолько тихо, чтобы незнакомец его не услышал. - А? - тот тоже хлопает глазами - и, к удивлению Адриана, снова опирается на перила, видимо, решив, что неизвестный парень с его расспросами - всё ещё лучше, чем те, с кем он пришёл: - А. От брата и его жены, - паренёк морщится. - Постоянно ссорятся, а ко мне относятся, как к ребёнку. Чёрт побери, мне почти шестнадцать! Я и сам могу сесть на карусель. Адриан невольно улыбается. Хмурое выражение на лице незнакомца развеивается, и его сменяет печальная полуулыбка: - Хотя да - наверно, это и правда звучит по-детски. Они не так уж плохи, но от их разговоров башка трещит. - Понимаю, - усмехается Адриан, пряча под усмешкой грусть. - Семьи бывают невыносимы. - Да, - незнакомец наклоняет голову с любопытным взглядом: - А ты от кого прячешься? Адриан опускает голову и молчит, сдерживаясь, чтобы не прикусить губу. Надо было придумать другое начало для разговора: задавать вопросы и потом не отвечать на те же вопросы не очень вежливо. - Всё так плохо? - незнакомец смотрит с неожиданным сочувствием. - Ничего. Я понимаю. Мне тоже иногда не хочется говорить. - О нет, ничего подобного. Просто друзья родителей. Они не то чтобы дурные, - от этой лжи всё внутри скручивается, хотя не должно бы: ложь старая, и Адриан к ней привык, - просто очень... чопорные, понимаешь? Незнакомец вздёргивает бровь, и полуулыбка превращается в ухмылку: - Без обид, но ты тоже на вид ещё какой чопорный. Сбежать в одиночку и даже не налопаться хотдогов, не сесть на карусель, ничего такого? - И ты ничего из этого не делаешь, насколько я вижу. Ты тоже "чопорный"? - Денег нет, - незнакомец засовывает руки в карманы и вздыхает. - Но ты, наверно, вряд ли поймёшь. При этих словах глаза Адриана широко распахиваются. Но он вынужден признать, что спорить бессмысленно: его выговор и дорогая одежда красноречиво указывают на родительское богатство. Он кивает, ловит взгляд незнакомца - и тот немедленно опускает взор и краснеет: - Чёрт, не то сказал. В смысле... я не хотел... ты ведь не виноват, что ты богат. Как я не виноват, что я отребье. На сарказм его слова непохожи. Глаза мальчика по-прежнему опущены, но выражение его лица серьёзно и теперь совершенно искренне. Адриан испытывает внезапный укол незнакомого чувства - кажется, это печаль. Он ждёт немного, потом ещё немного, пока незнакомец не поднимает глаза и не встречается с ним взглядом. - Ты не похож на отребье, - очень тихо произносит Адриан. - Хм, - уголок рта у парня дёргается. - Спасибо... если не шутишь. - Не за что, - Адриан шагает к нему и протягивает руку: - Адриан. Адриан Вейдт. - Джейми Коллинз, - парень пожимает его руку. Губы Джейми вздрагивают, и наконец ухмылка вырастает в улыбку. - Приятно познакомиться, - и отвешивает Адриану шутливый поклон. В глазах Джейми сверкает веселье. Адриан смеётся: - Может быть, я и "чопорный", - он растягивает это слово, как учитель британской школы, - но ты, пожалуй, прав. Стоит пользоваться свободой как следует. Куда хочешь? - Адриан лениво машет рукой в сторону ярмарки. - Не знаю... - Джейми хмурится, склонив голову, но его взгляд скользит куда-то вверх. Взгляд Адриана следует за ним и останавливается на башне с парашютами: столб, а на нём огромная тарелка на фоне ночного неба, словно что-то из романа Уэллса. Белые панцири парашютов медленно опускаются, как фонарики на китайском празднике, достигшие конца своего путешествия. Из такой дали их движение кажется плавным, и совсем не думаешь о том, как должна кружиться голова. Снова встретившись глазами с Джейми, Адриан ухмыляется: - Отлично, пошли. - Что? - У меня есть деньги, как ты заметил. - Ой, нет, я... я не возьму. Адриан пытается убедить себя, что не разочарован, и вообще, он не искал ничьей компании. И всё же что-то подталкивает его вздёрнуть бровь и тихо произнести: - Боишься? - Это запрещённый приём! - обиженно восклицает Джейми. - Как тебе угодно, - Адриан нарочито медленно разворачивается на каблуках и направляется к ярмарке тщательно отмеренными шагами. Он знает, что Джейми за ним последует - это легко было понять по его глазам, горевшим азартом. И всё же Адриан оказывается не готов к грому бегущих шагов позади, руке, схватившей его за плечу, и крику: - Обгоняй! И прежде, чем Адриан успевает прийти в себя, он тоже бежит, едва переводя дыхание, забыв и Дидрихов, и родителей, и потребность в одиночестве, отбросив их на миг в вечерную тьму. Добравшись до башни с парашютами, ребята выдыхаются и теперь бегут трусцой, но Адриан по-прежнему радостно смеётся, сам удивляясь, как легко Джейми заразил его своим полудетским восторгом. Они встают в очередь, то и дело бросая нетерпеливые взгляды наверх. Отсюда видно, насколько головокружительно высока башня, и Адриан чувствует, как внутри всё сжимается от опасения и предвкушения попеременно. Если поразмыслить, наверно, эти чувства и означают "быть подростком", думает он. Заплатив за обоих, Адриан пристёгивается рядом с Джейми, складывает руки на груди и ждёт, не глядя вверх. - Всё такой же бесстрашный? - ухмыляется Джейми. Адриан позволяет себе чуть улыбнуться в ответ и замечает: - Это не я начал сомневаться. Джейми шутя толкает его в бок, Адриан ухмыляется; он продолжает улыбаться на протяжении всего подъёма по наклонной. Вскоре Джейми чуть ли не прыгает от радости в своём сиденье, но улыбка Адриан в этот момент лишь становится чуть шире. Однако ближе к верху Джейми затихает, начинает кусать губу и, сам того не замечая, стискивает предохранитель дрожащими пальцами. - Бояться нечего, - заверяет его Адриан, хлопая по руке. - Это совершенно безопасно, просто кажется, что это не так. - Знаю, - хрипло отвечает Джейми и решительно прочищает горло: - Я же сказал, я не боюсь. Просто... - его глаза невольно взлетают к тросам и креплениям, защищающим пассажиров. - Мы всё равно сидим, - отвечает Адриан, - и теперь уже ничего не поделаешь. Волноваться бессмысленно. Джейми качает головой, глядя искоса с любопытством. По крайней мере, его нервы на вид успокоились, и Адриан решает, что в целом любопытство с его стороны сейчас - не так уж и плохо. - Знаешь, ты почти всё время даже говоришь не как подросток. Адриан открывает рот, чтобы ответить... он сам не знает, что. Но тут раздаётся оглушительный щёлчок, за ним следует момент освобождения - и они плывут и падают одновременно, как будто в свободном падении опускаясь к твёрдой земле. Всё, что Адриан слышит теперь - свист ночного воздуха в ушах, и этот ветер вырывает и ответ, и само дыхание из его лёгких. Глаза Джейми широко распахнуты, рот открыт не то от смеха, не то от ужаса. Они падают, падают... и вдруг резко останавливаются со встряской и оказываются на земле, среди толпы. Контролёр выпускает их из сиденья, Адриан делает глубокий вдох и протягивает руку Джейми. У того глаза всё ещё, как тарелки, он хохочет и ловит ртом воздух. Они опираются на удачно подвернувшиеся перила, переводя дыхание. Плечо Джейми соприкасается с плечом Адриана - и не отодвигается. Адриан уверен, что это случайно, но на миг его сердце замирает, и юноша старается не думать, почему. - Я тебе всё верну, - обещает Джейми. - В следующий раз - за мой счёт. Адриан сглатывает, хмурится и пытается убедить себя, что хмурится из-за странного вечера - или от намёка, будто он ожидает возврата средств. Чересчур быстрое решение Джейми продолжать их дружбу тоже должно его беспокоить - и, пожалуй, беспокоит. Но не совсем по той причине, которую Адриан ожидал. Безусловно, ни родители, ни Дидрихи не одобрят его вылазки, если узнают - по счастью, навык очаровывать взрослых и выигрывать их расположение Адриан усвоил давно. Нет, больше всего его беспокоит, сдавливая грудь, собственное знание: всё, что может предложить Адриан - короткие мгновения, и это мгновение должно как можно скорее закончиться. В его жизни нет, и не может быть, места для подобного любопытного, неуправляемого, совершенно лишнего друга. Джейми по-прежнему глядит на него, склонив голову набок, и его улыбка медленно гаснет. - Глупости, - Адриан прогоняет с лица хмурое выражение, - за подарки не платят. Кроме того, ты уже меня отблагодарил, - улыбается он. - Без тебя мой вечер был бы гораздо скучнее, - это, по крайней мере, правда. - Да, но всё равно... - начинает Джейми. Но тут Адриан видит в толпе движение - трио прилизанных светловолосых голов направляется в их сторону. - Надо идти, - вздыхает он. - Был рад... в общем, спасибо. Честно. - А, да, - Джейми прослеживает его взгляд, - пора, - он морщит нос и смотрит на часы. - Надо тоже искать брата - наш автобус уходит через полчаса. Вот радости-то... Знаешь... наверно, это я должен тебя благодарить. - Не за что. Они неловко поворачиваются друг к другу и застывают на миг; Джейми нерешительно простирает руки, не решаясь, каким прикосновением попрощаться. Наконец Адриан протягивает ему правую руку; Джейми моргает - официозный жест не то удивляет, не то смешит его. Но наконец он всё-таки пожимает руку Адриана в ответ. Потом, дома, в своей постели с балдахином Адриан вспоминает это рукопожатие, вспоминает тепло его руки, вспоминает все улыбки, которыми Джейми так беззаботно одаривал его весь короткий совместный вечер. Как сильно они отличаются от улыбок Адриана или его родителей: не сдержанные, не скупые, но изменчивые, то появляющиеся, то исчезающие, словно солнце из-за облаков - одним словом, настоящие. Как они с ним непохожи. Как непохоже, что они снова встретятся. Адриан знает, он должен считать эту встречу тем, чем она и является: коротким мгновением эскапизма, о котором следует немедленно забыть, насладившись его красотой; крошечным камушком на гладком шоссе к его будущему. Он должен запереть её, вместе со всеми оставшимися в памяти улыбками Джейми, в самом далёком уголке разума, чтобы доставать и любоваться только на досуге, наедине с собой, когда в этом самом будущем у него будет время для тёплых воспоминаний. И Адриан пытается, искренне пытается. Но улыбки Джейми прорываются сквозь тучи - совсем-совсем как солнце - и в этот момент даже Адриан не способен подавить их облаками. *** Адриан смотрит на расписание автобусов, идущих от Кони-Айленда, проверяя, куда ведут маршруты, отбывающие через полчаса после момента их расставания. Коллинз - фамилия ирландская, хотя акцент Джейми на сто процентов из Бронкса. Кингсбридж, решает Адриан. Определённо Кингсбридж. Он садится на автобус... И что теперь? Сойдя на Бродвее, он оглядывает улицу. Теперь его очередь проявлять любопытство. Денег нет, сказал Джейми. Вон многоквартирное здание: может быть, одна из квартир - их. (Не "их", а та, где они живут.) Придётся спросить. Адриан - не местный, и это очевидно: слишком чистая и дорогая одежда, слишком озадаченный взгляд посреди улицы, слишком мало подлинного нью-йоркского акцента в речи - только плавные гласные и отзвуки Старого Света. На миг Адриан задерживается на автобусной остановке, чтобы сочинить легенду. Не то чтобы она ему нужна - что подозрительного в подростке, ищущем друга? - но лучше перестраховаться. Наконец он останавливает выбор на немолодой женщине, решительно топающей по тротуару. На женщине тяжёлое пальто и вязаный платок, хотя день солнечный. - Прошу прощения, - говорит Адриан. - Да? - женщина останавливается и смотрит недобрым взглядом. - Я могу вам помочь? - Надеюсь. Я ищу семейство Коллинзов - они должны жить где-то здесь. Миссис Коллинз работала помощницей по хозяйству у моей матери, и... - Второй квартал вниз по улице, на пятом этаже. Адриан моргает, бросает один-единственный взгляд на указанное здание, поворачивается, чтобы выразить свою благодарность - но женщина уже топает прочь. Ему остаётся лишь пробормотать в адрес удаляющейся спины: - Спасибо вам большое. Во время подъёма по лестнице его сердце взволнованно колотится от иррационального страха, что при встрече он занервничает. Иррационального, потому что он никогда не нервничает, не теряет дара речи, не начинает нервно тараторить - Адриан всегда сохраняет спокойствие и идеальную вежливость. Иррационального, потому что встреча и её исход не должны иметь для него столь большого значения. Быть может, стоило послушаться голоса рассудка. Быть может, стоило оставить эту встречу в прошлом и не искать продолжения. Быть может, при свете дня, вдали от временного, лишённого правил пространства, созданного ребятами для себя на ярмарке, всё окажется по-другому. Быть может, Джейми испугается и вообще не захочет его видеть. Ещё есть время повернуть назад. Но Адриан уже стучит в дверь. Секунда тянется очень долго, но наконец дверь открывается, и всё беспокойство развеивается. На пороге стоит Джейми с его весёлой безыскусной улыбкой, и Адриан не может не улыбнуться в ответ. Они сидят в дайнере за газировками. Адриан позволил Джейми заплатить за обоих - так упорно тот настаивал. Пока светловолосый юноша потягивает Кока-Колу, Джейми шуршит кроссовками по перекладине своей табуретки; звук получается ритмичным и почему-то совсем не раздражает, а, напротив, успокаивает. Парни говорят - точнее, Адриан задаёт вопросы, чтобы Джейми говорил, и вставляет реплики в подходящие моменты. (- Да, представляю, как это раздражает... - Ты что, так ей и сказал?.. - Ох. Ну и ну. Вообразить не могу, как ты это выносишь.) Адриана поражает - и немного беспокоит - насколько Джейми готов с ним делиться, насколько он откровенен. Впрочем, Адриан также обнаруживает, что не имеет ничего против - и продолжает слушать. Слушать гораздо проще. Однако наконец Джейми выдыхается и обращает к собеседнику вопрошающий взгляд. - А ты? - интересуется он, пожёвывая соломинку. - Извини, я иногда просто... не могу заткнуться. Сижу, треплюсь без передышки про маму и брата, тебе не даю слова вставить. Иногда надо и мне помолчать, да? - Джейми смеётся. - О... просто... дело в том, что... - Адриан пожимает плечами. - Моя семья не столь интересна, как твоя. Он ожидает, что Джейми хотя бы приподнимет бровь в ответ на это. Но тот лишь кивает, предлагает Адриану отпить своей крем-соды и больше ни о чём не спрашивает - то ли по наивности, то ли из доброты. Адриан с благодарностью подвигает табуретку на долю миллиметра ближе к другу. *** Губы Джейми на вкус - как сигареты и клубничный коктейль; его горячие руки неверно блуждают по плечам друга. Адриан уже давно - по крайней мере, несколько недель - знал, что это произойдёт. Знал, мучительно понимал - по пылким взглядам Джейми, по тому, как его руки задерживались при объятии дольше, чем надо, по тому, как он медлит и не прощается, когда пора идти домой. По правде сказать, Адриан не думал, что позволит этому случиться; пожалуй, это слишком жестоко. Хрупкая дружба, которую они строили последние полгода из украденных дней и вечеров, была для них оазисом вдали от своих семей. Нечто новое, разгорающееся между ними, и медленное понимание этого нового ставят под угрозу всё. Это чувство не проживёт долго и в конечном итоге приведёт к утрате, возможно - к стыду для обоих и к разбитому сердцу для Джейми. Бедного Джейми, скрывающего под своей напускной (и такой подростковой) ершистостью бесконечную искренность и нежность. Адриан не ожидал, что поддаться будет так легко - или что остановиться будет так сложно. Сейчас он и не останавливается. Нет, Адриан отвечает на поцелуй, раздвигает языком губы Джейми; его сердце гулко и стремительно стучит, голова идёт кругом; юноша так оглушён, что слышит звук шагов, лишь когда они раздаются уже почти на пороге спальни. Он едва успевает отстраниться, задыхаясь, как и Джейми. Мысли прыгают туда-сюда, но Адриан тут же сам совершает прыжок, хватает что-то с полки и гордо поднимает над головой: - Я первый! - провозглашает он нарочито громким голосом в тот самый момент, когда распахивается дверь. - Просто признай, что я быстрее тебя, Джейми. Тот, по счастью, всё понимает и падает обратно на постель, делая вид, будто пристыженно хмурится: - Ладно, ладно, ты победил. В следующий раз я тебя побью. - Мальчишки... - вздыхает мама Джейми на пороге, закатив глаза. - Джейми, мне надо, чтобы ты передвинул стол. Если, конечно, вы двое закончили соревноваться, - и, не дожидаясь ответа, она разворачивается и уходит на кухню. Адриан сдержанно и облегчённо выдыхает и смотрит на то, что схватил с полки. В его руке игрушечный солдатик - наследие детства Джейми. Ещё не убран с глаз долой, но уже заброшен и собирает пыль. Ставя солдатика на место, он оборачивается к Джейми, ловя его взгляд: - Теперь надо быть поосторожнее - чуть не попались. - А ты неплохо умеешь врать, - Джейми смотрит на него, едва улыбаясь. - Спасибо, - отвечает Адриан. Но Джейми молчит, и в его глазах появляется нечто новое - сомнение. Лоб Адриана рассекают морщины. *** - Просто поговори со мной. Я же не дурак - я понимаю, тебе больно. Не надо быть сильным постоянно, - Джейми замолкает в ожидании. - Адриан? Они прижимаются друг к другу на диване в доме родителей Адриана, просторном и опустевшем. Джейми принёс одеяло из спальни для гостей и постоянно спрашивает, не нужно ли Адриану платочков или горячего шоколада. Трогательная, но ошибочная забота. - Всё хорошо, - Адриан смотрит на него, улыбается и накрывает ладонь Джейми своей. - Правда. Не нужно волноваться обо мне. - Брось, - рука Джейми не поднимается с его плеч, выражение лица не меняется. Но Адриан начинает чувствовать в его голосе раздражение. - Да, я не знаю, каково это, но... Конечно, я много жалуюсь на маму. Но если с ней что-то случится, мне будет очень хреново. Я знаю, ты так воспитан: всегда сохраняй спокойствие, делай храброе лицо, и всё такое. Но не нужно этого. Со мной не нужно. Со мной можешь быть честным, - тёмные глаза смотрят умоляюще. - Честным? - Адриан едва слышит свой голос, словно наблюдая за самим собой через толстое стекло. Но его голос ровен, и совсем не потому, что юноша сохраняет спокойствие, как представляется Джейми. Адриан холоден, но ни потрясение, ни горе в том не виноваты. - Как тебе угодно. Джейми кивает, но его глаза всё равно на миг распахиваются, а зубы прикусывают губу - то ли из-за застывшего безразличия, которое сам Адриан чувствует на своём лице, то ли из-за ровного, безэмоционального тона речи, словно он повторяет заученный урок: - Мои родители приехали в Соединённые Штаты из Германии, потому что боялись возмездия - точнее, правосудия. Отец был чиновником среднего ранга в партии национал-социалистов и ради своих политических амбиций способствал массовой резне. А моей матери было всё равно. Говоря это, Адриан смотрит в никуда, в безопасную территорию, а перед его внутренним взором проходят картины: Джейми в первый день их знакомства. Его глаза распахнуты, он выбился из дыхания, он полностью во власти иллюзии свободного падения. И сам Адриан - он смотрит на Джейми и смеётся; почти отдаётся веселью, но не по-настоящему. Сейчас Адриану должно казаться, будто он падает, но не кажется, и он не знает, почему. Он оборачивается к Джейми, и его лицо и голос всё так же лишены выражения: - Честно говоря... я ничего не чувствую. Совершенно. Весь остаток вечера Джейми извиняется, гладит его по волосам и повторяет, что Адриан не виноват (как будто он сам не знает). Но Адриан не может заставить себя испытывать ни благодарности, ни облегчения, ни горя - совершенно ничего. Он смотрит на Джейми и видит, как понемногу сгущаются тени. Джейми понимает (думает Адриан), что не понимает его, и никогда не понимал. Джейми начинает видеть преграду между ними - и для него она жестока в своей непреодолимости, словно бетонная стена. Для Адриана эта преграда, напротив, мягкая, словно шёлк парашюта, и такая же надёжно-безопасная. Джейми приходит на похороны и остаётся на несколько дней после них. Затем, говорит он, ему нужно домой - но ненадолго, может, на несколько дней, помочь маме. Адриан вызывает ему такси, целует Джейми в парадной, провожает взглядом с крыльца. А потом поднимается по лестнице и начинает собирать вещи. *** 1966 год. Полная комната людей в костюмах, неловко застывших после выходки Комендианта, среди них - Адриан. Все шаркают ногами и придумывают отговорки. Синие глаза Гарднера в отчаянии взирают на обгоревшие останки его карты, потом с мольбой обращаются на его несостоявшихся товарищей, которые уже расходятся. Адриан чувствует - Метрополису нужно, чтобы кто-то сказал, что всё исправится; чтобы кто-то всё исправил. Ничего не исправится. Думая о парашютах, мягко опускающихся к земле, Адриан хлопает Гарднера по плечу: - Комедиант - циник и задира. Ему нравится унижать людей. Не слушай его. Все мы будем делать, что можем. Тогда начнутся перемены. Гарднер с надеждой кивает - по-видимому, на некоторое время его страдания смягчены. Адриан разворачивается к двери, улыбаясь. Холодная, неподвижная улыбка, броня. Ничего общего с солнцем.