***
– Ты, бля, можешь достать свой язык из его горла? Я заебался уже натыкаться на вас. Хуже Хиа с ПиКинном! Макао оторвался от своего увлекательного дела и поправил воротник рубашки на парне напротив. В последний раз коснувшись своими губами чужих, парень улыбнулся и повернул голову в его сторону. – Во-первых, ты не видел Хиа с Питом, – Порче вздрагивает от упоминания, – во-вторых, не завидуй. Он закатил глаза. Но в груди неприятно заныло. – Обещаю молчать, когда кузен будет пытаться запихнуть свой язык в твой рот. Порче стукнул друга учебником по плечу, смотря по-веселому зло. – Еще одно слово, Као-Као, и твой брат будет опознавать тебя по зубным картам. – В этой схватке я ставлю на Као, – вмешался второй парень, все это время просто наблюдавший, – к тому же, если я не ошибся, Кимхан только что чуть нам взглядом бошки не поотрезал. Макао кивнул. – Не ошибся. Я реально думал, он подойдет и врежет. Порче посмотрел на друзей. С недавних пор с кругом общения у него стало значительно лучше. Университетская жизнь и Макао, тянущий его на буксире в пугающий социум, сделали свое дело. Он пережил болезненное недо-расставание с Кимом. И вот, когда он почти забыл, тот объявляется. Он знает, что Ким потерял голос и заперся у себя в кондо. Знает, что выпущенный альбом был последним, что музыкант записал. Он послушал. Медленно разрываясь от чужой боли. Но решил, что на это раз первый шаг должен сделать Кимхан. Порче кивает друзьям и тащится в сторону выхода. Действительно. Весь из себя красавец, младший Господин Ким Кимхан нихера-кроме-кожи-не-ношу Терипаньякул собственной персоной. Стоит у блестящей черным боком Мазерати и всматривается в толпу. Он чувствует, как цепкий взгляд вычленяет его из толпы. Видит, как тот отталкивается от тачки и направляется в его сторону. Дабы не устраивать сцену на виду у всего кампуса он отходит к лавочкам у деревьев. Ким подходит, протягивает руку, чтобы тронуть за плечо, но в последний момент останавливает себя. Порче смотрит на него грубо и больно. – Чего надо? Ким достает телефон из заднего кармана. Порче взмахивает руками перед его лицом. – Я знаю жестовый язык. Говори. Ким зависает. Потом взмахивает головой, растрепывая и без того беспорядочную прическу. Порче давит улыбку внутри. Кимхан у него всегда ассоциировался с котами. Музыкант начинает жестикулировать. Все еще немного медленно и тормозя на буквах, но достаточно уверенно. «Макао тебе изменяет. Видел его с кем-то в коридоре сегодня» Порче кивает на такое наблюдение. – Макао мне не изменяет, – прежде чем Ким успевает что-то возразить, он добавляет, – ты видел его с его парнем. Мы – просто друзья. В глазах Кима столько надежды, и боли, и черт знает чего, что он отводит взгляд от чужого лица. Смотрит вдаль, кивает самому себе. – Если у тебя все, я пойду. Мне домой надо. Ким поднимает руки. «Подвезти?» Порче дергает лямку рюкзака и неуверенно кивает. – Не откажусь. От взгляда Кима после этих слов хочется самоубиться. Но он сдерживается. Нельзя так просто все ему простить. Дорога проходит в молчании. Слушать музыку оба не могут. Говорить, не отвлекая Кима от дороги, не получится, а просто трындеть вникуда желания у него нет. Но напряжение между ними спадает с каждой минутой. Под конец поездки Ким начинает позволять себе осторожные взгляды в его сторону. Они доезжают до комплекса, Ким паркуется и сидит, просто смотря на него. – Спасибо. Порче кивает и выскакивает из тачки. В дверях его встречают ахуевший Порш и очень задумчивый Кинн. Он проходит мимо даже не здороваясь. Закрывшись в комнате, он, впервые с их расставания, плачет. Появление Кима задевает что-то в его груди. Разрушенный взгляд карих глаз пробирает до самых костей.***
Проходит пара недель. Ким устанавливает для себя правило. Дважды в неделю приезжать за Порче в универ и отвозить домой. Парень ни разу ему не отказывает. Он не хочет спрашивать почему. Иногда Порче останавливается напротив него у тачки и спрашивает, как его дела. Потом стоит в молчании, смотря его рассказ. Иногда Порче учит его новым словам. Оказывается, в средней школе у парня был слабослышащий друг. Так что Че был почти профи в жестовом языке. Киму грело душу их перемирие. Подходило время какого-то очередного семейного празднования. Кинн взял с него обещание явиться. Он должен был отказаться. Он должен был быть внимательнее. Он должен был рвануть вперед. Все, на что его хватает – выпустить обойму в смертника, решившего метнуть нож в Порче. Он падает перед парнем на колени. Пачкает дорогущий костюм в чужой крови, хватает чужую руку в свою. Губы беззвучно шепчут: – Порче. Порче. Порче. Порче. Пока их не накрывает чужая рука. Он смыкает их взгляды. Че слабеющими пальцами показывает: «Я буду в порядке, Ким» И улыбается, закрывая глаза. Порш рядом орет раненым зверем, зовет медиков, что-то кому-то командует. Кинн помогает Арму и Полу удержать Кхуна. Вегас притягивает ближе стремительно бледнеющего Макао. Медики поднимают Порче на каталку, увозят в мед крыло. У Кима в голове пустота. И только одно желание Он молится. Впервые, кажется, в своей жизни. «Возьми меня вместо него. Возьми все, что хочешь. Только, пожалуйста, спаси его.» Судьба его слышит. Ким сидит к кровати спиной, двое суток без сна, на кофе и остатках силы воли. Ким играет. «Why don’t you stay» застывает на губах, так и не высказанное. Последние аккорды затихают и слезы катятся по лицу. Сзади слышится хриплое: – Технически это ты ушел, придурок. Ким чуть не ломает себе шею. Подходит к кровати, плачет. Целует чужие пальцы. Порче улыбается ему бледные губами. Ким открывает рот. Звуки формируются сами, как раньше. Будто не было месяцев молчания. – Прости. Слова дерут отвыкшую глотку. Че кивает. – Еще раз не успеешь. Ким мотает головой. Хочет сказать что-то еще. Че его останавливает. Запускает пальцы в его волосы, тянет за пряди, заставляя подняться и улечься рядом. Гладит кончиками пальцев его лицо. – Все потом. Спи. Ким закрывает глаза. Больше не фантомное тепло чужого тела греет его заблудшую душу.