Не покидай меня.

Фредерик мечтает вернуть былую славу в роли пианиста и очень сильно таскует по своей бывшей игре. Орфей же (беру в счёт коа Орфея как и коа Фредерика) промышляет путиводителем во всяких раскопках очень интересных вещей. Не столь типичных, по большей части не земных. Давно он сам встретился с чем-то необычным, от чего и решил рыться в этом до самого конца. Орфей накрывается на очень интересную вещь, которая якобы позволяет человеку воплотить свои фантазии и мечты в явь. Видя то, как Фредерик страдает от этого всего, юноша предлагает испытать ему удачу и попробовать найти то место. Композитор недолго думая, соглашается. Это последняя его надежда. Через время те отправляются на место. Дав всем по противогазу, юноша предупреждает их о опасных газах и строго настрого запрещает их снимать. Поцелуя напоследок щёку Фредерика, романист кладёт свою руку на другую щёку нежно гладя её. Вновь даря чужим губам поцелуй, тот надевает на чужое лицо респиратор и показывает всем дорогу. На протяжении всей дороги те поддерживают связь. Орфей чётко диктует дорогу, но в какой-то момент понимает, что стало слишком тихо. Что что-то пошло не так. Сильно начиная переживать, тот быстро надевает запасной противогаз и бежит другим на помощь, а уж тем более Фредерику. Оставив всю технику в машине, тот спускается по уже давно брошенной верёвки. Логово было необычно красивым и страшным. Идя по следам товарищей, юноша первым находит Фредерика и тут старается ему помочь, но одно лишь касания бледной кожи его, заставляет Фредерика открыть глаза и глянуть в лико его, что сокрыто маской. Заметив, что на Крейбурге нет маски, всё становится ясно. Они все надышались этими жуткими парами. Но что заставило их снять их же защиту... Руки беловолосого тянутся к чужому лицу, желая снять маску, на что Де Росс тут же отсраняется от возлюбленного. —Ну же, милый, сними эту маску. Мы нашли то место, где я буду счастлив... Где мы будем счастливы, только сними. Вдохни этот благородный запах, о прими дар бога этой обители. Воссоединись со мной и мы вновь убдки счастливы. Вновь станем одним целым. —Нет... Фредерик, ты бредишь! Нам надо уходить отсюда! Эти газы манят тебя и заставляют видеть то чего ты желаешь, но это всё неправда! Ну же, одень свой респиратор! Молю... Это моя вина, я не должен был предлагать тебе это... Пожалуйста дове— —Я и без того доверяю тебе, chère. Я благодарен тебе за это счастье, но не могу я быть по-настоящему счастлив без тебя. Позволь мне снять это и показать тебе настоящие "счастье". —Нет, нет, нет. Ты начинаешь нести бред. Пора уходить. Понимая, что юношу никак не отговорить, тот старается взять его на руки, но Фредерик валит его на пол. Схватив младшего за руки двумя своими, из-под одежды начинают вылазить неопознаные, невиданные ранние юноше объекты. Они живые... Они живут на композиторе, если уже не в... Пора уходить! Стараясь выбраться, всё по-напрасно. Хватка у того сильная. Откуда же в нём столько силы?! Начиная кричать и звтвт на помощь, Орфей понимал, что никто ему не поможет. Они все одержимы и он сам скоро станет таким же. Непонятная жижа, имеющая твёрдый вид касается маски, а после заползая под маску спрыскивают газ. Голова начинает ужасно кружить, пред глазами всё плывёт. В противогазе больше нет смысла. Мозг так и наравит снять её. Пустив руки романиста, пианист осторожно снимает чужой противогаз, а после вытягивает в поцелуй. Это и есть... То счастье? Или лишь отглосок, после коего начнётся отчаяние? Будут ли они и впрямь счастливы? Или всё это ложь. Просто... Просто кусок надежды, что скоро гинет. Но ведь самое главное счастье Фредерика. Ведь это была цель их поездки. Они ехали ради его счастья. Он счастлив. Значит ли это, что всё пошло так, как должно было? Чудная пещера вскоре превратилась нечто прекрасное. В то о чём они мечтали. Тихая, спокойная обстановка и только они среди всего этого. Нет никого более. Разорвав поцелуй, на лице Фредерика впервые появилась такая яркая и чистая улыбка. Как же давно он не видел её. Это ль их мечта? Встав, те влюблённо глядели друг на друга, пока на них смотрел чёрный ворон. Глянув ему в глаза, Де Росс уж было хотел взять птицу на руки, как тот мигом клюнул чужую руку. Из пальца текла кровь. На удивление это было приятно. Глянув на любимого вновь, тот лишь взял чужую руку, а после взял кончик кровоточащего пальца. С привеликим удовольствием слизав чужую кровь, Крейбург ощущал голод. Голод по своему единственному. По своему счастью... Орфей ощущал чужой голод и совсем не боялся. Если его плоть осчастливит его то так тому и быть. Сняв с себя свой пиджак, тот открыл свою шею, а после сложив свои руки на чужой прижал к себе позволяя вкусить себя и свою грешную плоть. Ощутив на своей шеи чужие клыки, что откусывали плоть его, тело становилось непривычно лёгким. Тёплые струйки крови стекали по чуть смуглому телу, капая на белую рубашку и в последствии пачкая чужое пальто. —Позволь мне стать твоей Эвредикой мой Орфей. —Ты всегда ей и был, mon amour...–тихий, спокойный голос постепенно стихал всё больше и больше. —Глянь в очи мои, пусть уста твои мне расскажут, что они видят в них.–остранясь от трапезы говорил тот. —Любовь. Горячую и страстную. —А ещё что? —... Смерть. Мою смерть. Твои оча как у ворона. Глянь в них-умрёшь. Любовь твоя убьёт плоть мою и разум мой.–погладив чужую щёку, романист осторожно провёл по чужим губам, размахивая свою же кровь. —Ты рад, Орфей? Я вижу в очах твоих умиротворение. Это ль ни наша радость? Не этого ли мы хотели? —Этого, Эвредика, этого мы и хотели.–нежно втянув в поцелуй старшего, руки Орфея стали снимать рубашку.—Отведай плоти моей, утоли голод свой, милый. Сделай нас счастливыми. Полностью отдав своё тело, рука достала раскладной нож из кармана протянув его любимому. Вновь улыбнувшись, пианист, взял руку с ножом, а после взяв на руки отнёс к озеру у дома. Положив тело у берега, тот держа чужую руку осторожно вспорол чужое брюхо. На что писатель лишь сладко застонал показав то, как ему приятно. Склонившись к любимому, Фредерик стал откусывать чужое мясо и есть его сырым, пока та жижа аккуратно примыкала к трапезе. Пачкая свою белую ткань одеяний в алый цвет крови, юноша жадно поедал каждую частичку бедняжки. Приятное ощущение, когда твоё тело едят два бога. Смотря своими карими глазами в небо, юноша наслаждался тем, как его поедают. Время близилось к концу. Жизнь покинула это тело и плоть. Фредерик был весь в крови, но его улыбка стала сходить со временем. Жестокая реальность вернулась к его разуму. Пред был истерзаный Орфей, глаза которого с удовольствием ел ворон, а в животе его была огромная дыра. Глянув на себя Крейбург начинал понимать, что он убил его. Он съел его заживо. Их глаз начинали течь слёзы. Они постепенно падали на бездыханное тело возлюбленного. Это конец... Он потерял карьеру, а вслед за ней и своего "Орфея". Начиная рыдать, с уст срывались крики боли, в голосе было слышно отчаяние. Оно поглатило беднягу. Взглянув вверх там уже было всё не так радужно. Всё стало таким, как и был раньше. Тусклым и страшным. Однако теперь пред ним стояло нечто. То, что управляло этим всем. Что же будет с ним дальше?.. Увы. Этого нам не узнать.