Как раньше уже не будет

— А за что тебя любить, Влад? — спросил Костя. Больно не было. Да и не тянуло внутри. Обидно… Точно. Наверное, было просто обидно. — Действительно, — прошептал Влад одними губами. — Что? — переспросил Плотников, и Коноплёв криво улыбнулся. — Все нормально, говорю, — махнул он рукой и поднялся на ноги, выдёргивая стик из держателя. Тот проскользнул меж пальцев и упал, тут же покатившись по кафельной плитке куда-то под стол. Влад было дёрнулся поднять его, но плюнул на эту затею и достал из пачки новый. — Тебе нормально? Правда? Влад поднял уставший взгляд. Что Костя от него хотел? Что он сию минуту, как прозвучал уничижительный вопрос, бросится в слёзы? Падёт на колени и будет молить о прощении? Да за что, блять? А ведь и правда… За что? — Если ты действительно хочешь знать, Кость, — Плотников вскинул одну бровь. — Мне никак. — Никак? — Да. Карие глаза напротив странно сощурились. Под этим взглядом сразу же стало некомфортно, но выдавать своего волнительного настроения Влад не стал. Опёрся о подоконник, подтянул айкос ко рту и выдохнул редкий дым в приоткрытое окно. — Ну и как с тобой разговаривать? — усмехнулся Костя, легонько хлопая ладонью по поверхности стола. «Как раньше» хотел было ответить Влад, но вовремя прикусил язык. Не будет никакого «как раньше». Раньше Костя был коллегой, с которым было очень легко и здорово работать. Раньше Костя был другом, который за рекордно короткое время их знакомства умудрился стать одним из самых важных и близких людей в жизни Коноплёва. Раньше Костя был... другим? Или это Влад поменялся? В какой момент всё пошло не так? Когда Костя перестал реагировать на его бесконечную цепочку кружков в телеге? Когда Костя всё чаще стал говорить «я устал, давай потом»? Когда Костя, не дослушавая его монолога, засыпал во время разговора по телефону? Когда Владу стало больно? Нет, он помнил. Ты же хуже ребенка. Жрёшь в одних ресторанах, а потом жалуешься на боли в желудке. Когда ты суп-то в последний раз ел? Нормальную, домашную еду. Что надеть? Да, блин, Влад, всем сто процентов пофиг, хватит так запариваться. Ты не женщина, чтобы на тебя… Впрочем, ладно. Кстати, встретить на вокзале не смогу. Люба попросила посидеть с дочкой. Взять с собой? Очень смешно! Давай, заселишься в отель – отпишись. Лучше бы Костя кричал, подумал Влад. Хотя, когда Костя кричал? Только в кадре. И то, даже тогда Влад испытывал странный трепет и благоговейное восхищение перед ним. Плотникову с лёгкостью давалось то, над чем Коноплёв мог корпеть долгие месяцы. Сначала это бесило, потом расстраивало, а под конец Влад просто опускал руки и не делал ничего, позволяя въедливой зависти дожирать себя с концами. — Если, — снова заговорил Плотников, когда и второй стик прогорел полностью. — Если тебе неинтересно это всё… — Что «всё»? — не выдержал Влад, пряча айкос в карман. — О чём ты говоришь вообще? Костя нахмурился и поводил рукою в пространстве между ними. — Об отношениях. — Каких отношениях? — кажется, он начинал закипать. — О каких отношениях вообще может идти речь? — Тех, что между нами, например, — фыркнул Плотников. Влад неопределённо пожал плечами, нервно облизнув губы. — Ты меня динамишь второй месяц. Никогда не пишешь первым. А когда мне нужна помощь или просто, ну, знаешь, доброе слово, что я от тебя слышу? «Хватит ныть, Влад»! «Ты выдумываешь, Влад»! И, моё самое любимое, кстати, «перезвоню позже». Когда ты последний раз мне звонил? Давай, вспоминай! Можем открыть журнал вызовов на твоём или моём телефоне и посмотреть по датам. Он хмыкнул и, вцепившись пальцами в подоконник под собой, тут же продолжил, чтобы не дать Косте даже секундной возможности ответить первым: — Октябрь, блять! Сука, почему я это помню? — он понуро опустил голову, горько усмехнувшись. — Так что не надо говорить про какие-то там отношения, которых нет. Будто это мне одному надо. — А надо? Влад резко вскинул подбородок, вперившись гневным взглядом в лицо напротив. Знакомые черты, которых когда-то было очень приятно касаться пальцами, сейчас напоминали больше театральную маску персонажа какой-нибудь жуткой пьесы. Беса или демона, чёрт его дери. Костя криво улыбнулся, оскал растёкся на лице, и на мгновение Владу стало даже мерзко. Но Костя же всегда был таким добрым и дружелюбным! Костя же всегда… Или Коноплёву так только казалось? Со временем, как это часто бывает, хорошее потонуло под ворохом плохого. Люди неидеальны, он прекрасно об этом знал. Сам, наверное, был тем ещё подарком. Со своей тревожностью, порой беспочвенными переживаниями, требованием доказывать каждый раз, как его любят. Любили ли вообще? — Я не знаю, — внезапно растеряв весь запал, пробормотал Коноплёв. — Давай отложим этот разговор? Я устал. — Я тоже, — мгновенно отозвался Плотников, и непонятная грусть в его взгляде почему-то вызвала у Влада куда больше отвращения, чем искривлённый оскал. Выскочив из чужой квартиры, он побрёл в единственное место в этом городе, которое напоминало хоть о каком-то комфорте. Даже толпа людей в этот вечер пятницы не смутила его. Забившись за самый отдалённый столик в баре, Влад лениво листал переписку в телефоне, вспоминая, как когда-то они завтракали здесь вдвоём и веселились, развлекая себя разглядыванием прохожих за огромным стеклом, что было подобно витрине в магазине. Костиных сообщений в диалоге и в самом деле за последнее время стало заметно меньше. В основном переписка пестрила его собственными голосовыми и кружками. Добравшись до октября месяца, Коноплёв тяжело вздохнул. Что ж, погнали. блять, опять живот крутит Ты завтракал? нет да пофиг! кстати, видел новые фотки? Влад усмехнулся, заметив, что через десять строчек высылал Косте фото своего обеда. Сочный бургер с картошкой на крае тарелки. Да, и нечего удивляться тому, что он и правда частенько страдает от изжоги. как они все меня бесят! Понимаю. Мне Люба вчера тоже на уши присела без дела ага, капец но вот откуда мне было знать, что смену перенесли? как будто я читаю ебучую почту! Действительно… Писал Костя и ставил грустный смайлик. Влад нахмурился. В голове начинал складываться непонятный паззл. Премьеру отменили Хотел заехать к родителям, но снова не успеваю Сломалась камера, придется брать новую Заебался, пиздец На каждое очередное сообщение Кости, которое попадалось на глаза, Влад реагировал неоднозначно. Реакция плачущего смайлика. Переход к следующей теме. Дурацкий стикер с обнимающимися котами. И снова – новая тема. Три кружочка подряд, молчание Кости. Гневная тирада и опять тишина, теперь уже с его стороны. Костя спрашивал, всё ли в порядке, а потом просил позвонить. И Влад звонил. Но поговорили тогда они едва ли, он прекрасно это помнил. То есть они говорили, конечно, точнее, говорил он. Жаловался на хуёвую погоду в Москве, скачущие то вверх, то вниз градусы на термометре, в красках рассказывал, как Даша случайно постирала его любимую белую футболку с чем-то цветным. Костя отвечал вяло. Даже не перебивал, как обычно. Это ли не странно? Он схватился за стакан пиво, сделал пару торопливых глотков и снова вернулся к телефону, листая дальше. Добрался до декабря. может, приедешь пораньше? Не могу. Перед нг полный треш, ты же знаешь Влад сжал зубы покрепче. Конечно, он знал. Сам бегал как ненормальный по магазинам в поисках подходящего и идеального подарка. Поэтому и ответ его, на сообщение Кости, был очень простой и лаконичный. ок Забавно, что Костя в итоге всё равно приехал. Да, вместе с Любой, но это не помешало им здорово провести время вдвоём. Что, впрочем, всё равно закончилось ссорой. Пьяной, нелепой и никому из них двоих абсолютно ненужной. Тогда почему они оказались в этой точке невозврата? Кажется, Влад догадывался. Дочитав до конца, где последним горело его «надо поговорить» и короткое «Да» от Кости, он аккуратно отложил телефон на стол и пустым взглядом уставился перед собой. Как-то раз отец сказал, что мир не крутится вокруг него одного. Но все границы очень ловко стерлись, когда по боком оказалась прекрасная Даша, умело позируя для совместных фото и подбирая наряды в тон, а предложения с новыми проектами посыпались градом. Интервью, съёмки, закрытые вечеринки… И Костя. Косте не надо было наряжаться в понтовый шмот, чтобы впечатлить Влада. Косте не надо было заканчивать шутку до конца, чтобы уже через секунду Влад катался по полу от смеха. Косте можно было спорить с ним о музыке, раздражая одним своим существованием, и битбоксить пьяным в самые неподходящие моменты, всё равно оставаясь при этом охуенным и самым лучшим. Косте можно было многое, если не всё. Так почему Влад не мог быть этим «всем» и для него? «Потому что это так не работает», подсказывал уставший мозг. А потом голосом отца добавлял «хочешь чего-то хорошего, будь готов напрячь задницу и заслужить это». — Да ну нахуй, — устало вздохнул Коноплёв, скатываясь по спинке дивана ниже. Он ведь на самом деле не был плохим человеком. Был трудолюбивым, заботливым и честным. Иногда сложным, завистливым и тревожным. Да, неидеальным. Наверное, у Кости тоже были свои минусы. Разве не в этом суть? После третьего бокала пива думать о плохом больше не получалось. Теперь в голову, как назло, лезли только самые приятные и тёплые воспоминания. В Архангельске было здорово. Лодка рассекала водную гладь, холодный ветер обжигал щёки, Костя, забавно укутанный в гигантский капюшон, радостно подмигивал ему и крутил головой, разглядывая красоту вокруг. Будто было на что там глядеть, подумал Влад, коротко усмехаясь. Было. Весь вечер, что Котков развлекал их своими байками и поил невкусным алкоголем, Коноплёв не мог отвести взгляда от клыкастой улыбки и дурных глаз, сверкающих из-под козырька неизменной кепки. А чего стоило их первое интервью у Букера! На самой записи они не напились только чудом. Хотя выглядело, конечно, всё совершенно иначе. Костя был такой захмелевший и хороший. Тактильничал больше обычного, позволял себе двусмысленные шутки даже в присутствии посторонних. А Влад даже не злился, ведь это и правда было весело. Веселее было только завалиться в один номер после. А потом, едва за их спинами хлопнула входная дверь, весь пьяный морок слетел с Кости разом. Без него в карих глазах осталось лишь искрящееся обожание. Владу безумно нравилось, когда на него так смотрели. Он и сам не отставал. Определённо приятного в том, что тебе выворачивают на голову мусорный бак, мало. Просто такая игра, напоминал Влад сам себе. Зато Костя так радовался каждой новой победе. Хорошо, что в эти моменты камеры были направлены исключительно на него. Нервно дёргая ногой под столом, Влад честно пытался контролировать свой влюблённый взгляд, но буквально всем естеством чуял, что каждую секунду проигрывает эту неравную битву. И Косте, и сладкому чувство, что грело внутри. Странно, что они никогда не говорили друг другу слова любви. Возможно, им это было не нужно? Признаваться на камеру или с включённым микрофоном в том, что он любит Костю, было и правда несложно. Как и лепить нелепые поцелуйчики под постами в инстаграме. Витиевато отвечать на вопросы фанатов и хмыкать на подколки со стороны – тем более. Как будто это и в самом деле была такая игра. А теперь Влад очень грубо и совсем не по-спортивному нарушал абсолютно все правила. Один раз, когда жизнь снова показалась невыносимой, Костя спросил: — Что я могу сделать, чтобы тебе стало легче? Влад, наворачивающий круги на месте, ехидно усмехнулся: — Ничего? Вряд ли ты сможешь забраться мне в голову и нажать магическую кнопку «выкл». Я скоро взорвусь! Навязчивые мысли, тревожное состояние. Не спасали даже поцелуи, невесомо скользящие по коже, а руки, трогающие его бёдра, только раздражали. Владу хотелось сжаться в комок, уменьшиться до состояния атома и никогда, никогда, блять, не думать! Стать пустым, незаполненным сосудом. Это бывало редко, а вот в последнее время случалось всё чаще. Влад то отталкивал Костю от себя, то тянул обратно, не понимая, почему Плотников не помогает ему. Почему он даже не пытается? А может это не он, а сам Влад? Cūra tē ipsum в лучшем своём проявлении, чёрт возьми. Он хотел заказать ещё одну кружку пива, но девочка-официантка только развела руками. — Боюсь, уже поздно, бар закрыт. Влад поднял на неё немного мутные глаза и невольно вздрогнул, когда гаденькое чувство, отдалённо напоминающее страх потери, царапнул прямо за рёбрами. — Надеюсь, что нет, — пробормотал он и поднялся с места, провожаемый её удивлённым взглядом до самой двери. Экран телефона, что он сжимал в руке, ярко вспыхнул, освещая тёмный салон авто. — Поехали? — весело спросил таксист, как Гагарин. Влад смахнул пальцем уведомление, оповещающее о том, что до отправления поезда остался ровно час, и открыл приложение такси. Прыгающая стрелка на карте навигатора показывала, что до дома Кости ехать сорок минут. — Поехали, — сказал он и убрал гаджет в карман куртки. Получилось добраться за тридцать. — Не спишь? — заплетающим языком пробормотал Коноплёв, когда дверь, слабо скрипнув, распахнулась перед ним. Рядом раздался усталый вздох, и крепкие руки втянули его в тепло квартиры. — Знаешь, ты был прав, — сказал Влад, смазанными движениями пытаясь стащить верхнюю одежду с плеч. — О чём ты? Они встретились взглядами, и Влад невольно заметил, что под карими глазами залегали очень некрасивые тени. Грусть, съедаемая изнутри, совершенно не оставляла ему шанса на побег. И на нелепое враньё тоже. — Я не знаю, — во рту вдруг стало сухо, и он нервно облизнул губы, прежде чем продолжить. — Я и правда не знаю, за что меня любить. Костя поднял одну руку, видимо, силясь что-то сказать, но не нашёл нужных слов. Тогда Влад тоскливо улыбнулся и позволил себе отвлечься на пиликающий в кармане куртки телефон. Выудил его оттуда, сощурил глаза, вглядываясь в текст на экране. — Что там? — У меня поезд через двадцать минут. Костя шагнул ближе, забрал куртку из его рук, аккуратно вешая её на крючок. — Поедешь? — произнёс он почему-то шёпотом. Влад поднял голову, едва заметно дёргая уголками губ. — Уже поздно. Не успею. И протянул руки, крепко обнимая Плотникова за пояс. Впервые за долгое время тишина между ними не раздражала, а просто грела, напоминая о том, как когда-то было очень хорошо. Влад жадно впитывал эти мгновения, пока страх внутри разрастался до небываемых масштабов. Каким же ужасным человеком он был. А Костя… Костя просто был Костей. Наверное, они не умели по-другому. Ведь они были слишком разными, а в какой-то момент просто откровенно растерянными от внезапно свалившейся на их головы близости. И всё же, бесспорно, счастливым. Были, да, точно были. Так может… Долгие секунды, а может и минуты, никто из них не двигался и ничего не говорил. Влад глубоко дышал, стараясь утихомирить своё загнанно бьющееся в грудной клетке сердце. Но так и не смог, потому что, словно вечность спустя, на лопатки опустились тёплые и широкие ладони. — Успеешь, — приглушённо пробормотал Костя и уверенно вжал его в своё плечо. — Никогда не поздно. Влад жадно втянул носом знакомый запах чужого тела и позволил утянуть себя в глубину квартиры. Несмотря на то, что ничего не стало понятнее ни в ту ночь, ни на следующее утро, засыпать в кольце тёплых рук было приятно и даже как будто бы спокойно. Влад не сомневался, что они ещё вернутся к этому разговору и, возможно, повторят его не один раз, делая каждый для себя какие-то очень важные выводы. Но сидя в вагоне Сапасане, что стремительно мчал его из северной столицы обратно в Москву, он знал, что должен был написать, открывая в телефоне диалог с Костей. ты так и не рассказал, что там с этим замороженным проектом в итоге дали старт или как? Рядом с именем Кости появилось короткое «печатает». Исчезло. Высветилось снова. Сейчас расскажу А затем сменилось на «записывает голосовое сообщение». Влад широко улыбнулся и достал наушники из сумки.