Желтопузик мой

Шлюз открылся с натужным, замогильным скрежетом, заставившим Кевина крепче сжать в руке бокс-блок с личными вещами. Его предупреждали о возможных осложнениях будущего научного контакта, но поверхность планеты Алиэрт была слишком ценным объектом изучения. А другой базовой станции вблизи не было. Кевин так и не понял, почему у начальства на собеседовании так выпучились глаза, когда он запросил для связи именно Землю 22. Но Кевин настоял на важности эксперимента. Генерал Фарум тоже настоял, но, как понял Кев, эксперименты у них были разные. — Мистер Дан, — в маленьком, больше похожем на допросную камеру, кабинете присутствовал Руководитель Распределяющего блока и его секретарь, — вы же на Земле, материнской Земле, изучали типологию космических исследователей дальних рубежей? — Да, — подтвердил Кевин, не моргнув прекрасным голубым глазом. Типологию они изучали, но очень поверхностно. Исследователи дальних рубежей проходили биокоррекцию. Часто она была связана или с их профессией, или с условиями жизни и работы. В зависимости от типов коррекции различались цвета рабочих скафандров. Подробно они изучали только так называемый Белый, Голубой, Серый и Желтый тип. Белую форму носили спецы медицинских служб, работающие с гуманоидами. В их тела встраивались приборы, позволяющие быстрее проводить диагностику и доставлять пострадавших в госпитали. Голубые изучали поверхность планет, покрытых водой. Соответственно, они могли под водой дышать и плавать на большой глубине. Условно большой, конечно. На критических глубинах и нужен был их голубой скафандр. Серый носили вообще все жители Дальних рубежей с размытой спецификацией. Там не надо было тело менять. А Желтый носили люди, прибывшие с материнской планеты и только начинавшие свой труд на Дальних рубежах. Местные называли их Желторотиками, Желтками. Где-то через год, пройдя более профильное обучение и модернизировав по желанию тело, ты менял тип скафандра. — То есть вы знаете всю типологию и добровольно хотите работать на военной базе с Красным типом? — гнул свою линию надоедливый Руководитель. Сиреневых Парапсихов, Зеленых Хипарей, Краснолюдов и Черного Сатану они не изучали. Ходили легенды, страшилки всякие про сомнительных специалистов военной отрасли, но их земное начальство считало это делом военного профиля, о котором Желтопузому гражданскому сектору знать ничего не нужно. — Сэр, у меня важная работа, планетарное наблюдение. Я считаю, что все люди и не-люди служат одной великой цели — расширению знаний о космосе. И если мистер Алексей готов терпеть меня полгода, я готов быть его напарником и не доставлять проблем. Я даже в его работу лезть не буду: управляю роботами заборщиками сам, данные тоже сам обрабатываю. А он пусть оружие свое охраняет. Через полгода я вернусь с данными на Землю, а он со своими пушками — на службу космическому сектору. В чем проблема? — Да никаких! — радостно рявкнул генерал. — А Алексей как рад! У него просто челюсть от счастья отвалилась, что появится напарник. Прямо все челюсти! — Простите, какие все? — Кевин напрягся. — Шутка, шутка, — генерал сграбастал Кевина в охапку и вылетел из помещения для собеседований, едва не теряя форменные ботинки. Артур тяжко вздохнул, они с секретарем обменялись беспомощными взглядами. Парнишку жалко. Но военные давно уже утратили всякую надежду обратной социализации теневого каталога. Особенно это касалось Черных и Алых. А тут такая возможность. Один факт согласия Алексея на бескровный контакт в течение полугода можно считать величайшим достижением. — Он его сожрет, — уверенно сказал Артур, — точно говорю. А мне еще документы составлять о геройской гибели земного идиота. — Это не наши проблемы, — равнодушно пожал плечами Кормак, — это дело военных. Пусть сами потом с Землей разгребаются. Алексей застонал и зарычал, подергиваясь в коконе. База уже десять минут стимулировала его хребет мощнейшими ударами электротока, требуя, чтобы он открыл свои прекрасные очи пред гипотетическим начальством. Алексей открыл, даже зевнул для порядка. Экран связи находился напротив кокона для сна, так что лазерные лучи из глаз прямой наводкой разнесли подвесную систему. Алексей вытянул щупальце, отодрал экран от кровавого пола и поднял пластину на уровень глаз. — Обосрался? — участливо уточнил он у генерала. Фарум на той стороне линии глотнул что-то из стакана, и Алексей сильно сомневался, что это просто водичка. — Давайте еще раз уточним, как будет проходить мирный контакт, Алексей-данай. Все же это первая попытка за пятьдесят лет, и я бы не хотел, чтобы моего коллегу увезли от вас в невменяемом состоянии или по частям. — Не беспокойтесь, Нортон. Части я съем, а невменяемый напарник меня устраивает даже больше вменяемого. Данаями в их мире называли военных, которые прошли Реконструкцию и Слияние, но сохранили разум. Такие встречались крайне редко, и вояки держали их на границе Черного Каталога. То есть они, конечно, могли бы разнести логово даная ракетами, но все же надеялись на возвращение такого ценного специалиста под крылышко Флота Правой руки. — Он прилетает изучать планету в вашей юрисдикции. Будет отправлять аппараты на поверхность и вести каталоги. Ваш псевдокорабль в состоянии предоставить ему такие возможности? — То есть вы даже не сказали мальчику, что ждет его за дверями шлюза? Нортон Фарум, да вы тварина хуже меня! — Мы сами не знаем, что ждет нас за дверями вашего шлюза, каждый биосимбиоз даная и его корабля индивидуален. Честно говоря, ваши общие внутренности интересуют нас гораздо больше экологических проектов паренька. — Камеры на мальчика понавесили, да? — Нет, вживили микроагенты наблюдения в его волосы и подушечки пальцев левой руки. — Знаете, что мне реально понравилось в вас, Фарум? Ваша честность. Если бы вы начали врать и как глиста изворачиваться, я бы эту научку сожрал еще на пороге. Хорошо, отвечу столь же честно. Его ждет вода и еда, теплая постель и первоклассное оборудование. Он сохранит все данные и сделает все возможные научные открытия. Но. Все это будет состоять из плоти и крови. Моих плоти и крови. Поэтому если ваш милый американец уже завтра станет пускающим слюни безумным идиотом, это не мои проблемы. Я всего лишь буду его любить и заботиться о нем или до смерти, или до эвакуации. Но вы не пришли за людьми из моего экипажа, которые не прошли Слияния с Красным данаем. И у меня на корабле есть красивейший склеп, куда я уложу и этого малыша. В глаза мне смотри, скотина! Фарум вздрогнул, но взгляд от стола поднял. Снова глотнул жижи неизвестного происхождения. Желваки на его мужественной роже ходили ходуном. Важный эксперимент. И он — единственный контактант. Так что язык в жопу засунь и слушай излияния чудовища. Тут никто ни хрена не виноват, это Дальний космос. Здесь с кем угодно может случиться какая угодно дичь. Алексей знал, на что шел, избирая Путь Красного. Фарум знал, на что шел, всего лишь прикрепляя к своему Серому скафандру знак генерала. Единственное, чего не ожидал этот в принципе неплохой мужик — что существо, считающееся по меркам людей умершим, решит просто вернуться на работу во Флот. — Какие-то особые личные пожелания, Алексей-данай? — Да, шоколадку хочу. С орехами. Пусть привезет. Пятьдесят земных лет ничего, кроме мяса сырого, не жрал. Кевин набрал код открытия дверей корабля. За его спиной шлюз перехода закрылся, раздался рев генераторов. Они его сожгли! Втянули в корабль и просто спалили, уничтожили. Перед переходом капитан Джон молча сунул ему в руки малый плазмобой. Сопровождающие из военных и научки отвернулись, типа ничего не видели, какие камеры, вы что, сэр генерал! — Пользоваться умеешь? — Немного, ну, на учениях, мало ли что, — промямлил Кевин. — Как войдешь, шмальни сразу. У Кевина даже через скафандр покалывало плечо в то месте, где хлопнул капитан. Пока ничего опасного, но через систему очистки фиксировался немного странный запах. Странный и не сулящий ничего хорошего. Так у них на базе пахло в той части сада, где выращивались мясные растения. Запах застарелой крови. Кевина передернуло от отвращения. Блин, чем этот вояка Краснолюд на этой станции занимается? Чем вообще на этом старье можно заниматься? Когда ему сообщили тип рабочей базы, у Кевина внутри все оборвалось. Земля 22 была старым полувоенным перевозчиком типа Акта 25. Русские на таком барахле обычно перевозили руду. А поскольку за рудой часто охотились пираты, то к ней прикрепляли военный отряд и в каталогах размечали как военное судно. Для научных работ Акта ни то чтобы не пригодна, но возможности ее очень ограничены. Да, он сам выбрал этот корабль. Ни черта другого походящего в ближайших прыжковых парсеках просто не было! Наконец шлюз базы открылся, впуская Кевина, тот набрал в грудь побольше воздуха, готовясь ко всему. Ко всему, но не к подобному! К такому нельзя быть готовым! Всю поверхность пола и коридора покрывала шевелящаяся масса живой плоти! Местами она была даже с кожным покровом! Из неё ребрами и непонятными хрящами что-то торчало, под ногами хлюпала кровища и какая-то жуткая оранжевая слизь! Напротив Кевина прямо на этой мерзости стояло нечто, у нечта было две ноги, но четыре руки, одна голова, но из спины торчал жуткого вида костяной гребень. И на это был натянут местами изодранный красный скафандр! А еще у него был человеческое лицо, даже очень красивое. Кусок защиты разбитого шлема вошел в щеку, но монстр этого как будто даже не замечал. — Здорово, напарник! — сообщило оно на русском — и да, наверное, оно улыбнулось. Жуткая пасть сместила черты, щеки растянулись к ушам, из пасти вышла еще одна пара челюстей и радушно щелкнула. Кевин заорал. Он даже не думал, что может так орать. Струя огня из плазматрона врезалась в чудовище, в жуткие стены. Кевин вжал пальцы в систему подачи заряда, он физически не мог их разжать. Мир вокруг превратился в огненный ад. Когда Кевин очнулся, то сидел у стены, пытаясь вскрыть руками створки шлюза. Но они были заблокированы. Но даже если он их разблокирует — смысл? Переход не просто закрыт, он уничтожен! А корабль связи уже трусливо смылся черт-те куда. Они знали! А если знали, почему они его сюда отправили?! А кого винить?! Кого?! Он понимал: что-то здесь не так. И он даже не поинтересовался Каталогом! Сам виноват, теперь сдохни! Кевин заставил себя осмотреться, и в его мозгах что-то предательски щелкнуло. Никаких следов огня, красное нечто опять было непоколебимо в своей отвратительности! — Класс, блин! Просто зашибися, — над кучей обгорелой плоти поднялась рука, показав Кевину большой палец. — Парень, ты, конечно, меня как бы извини, но чтоб прокоптиться, мне напарник не нужен. — Вы меня съедите?! — Еды тут полно, предлагаешь чисто кусочек за знакомство? Брось ты железку, один хрен весь заряд истратил. Кевин хоть и с трудом, но оставил оружие, до существа он дополз на четвереньках. Открыв боковой блок с вещами, он достал оттуда большую шоколадку с орехами и положил жуткой твари на грудь. После чего лег рядом и закрыл глаза. Алексей лежал на полу своего симбиодома в полном охреневании. Рядом с ним валялся сам ангел небесный. Мальчик был красив, молод и очень ответственный, если даже в этой ситуации не забыл про подарок. И, кажется, он помер. — Все формы жизни должны размножаться, — сообщил Алексей потолку. — Если не можешь своих детей, возьми на воспитание чужого. Мама, у нас малыш. Вопрос, на фига нам оно было нужно? Кевин пришел в себя в непонятном месте, первые минуты он надеялся, что это кошмар. Да, идиотский сон. Но сон никуда не делся, если судить по тому, что он вместо кровати лежал в некотором подобии красного кокона. С трудом удалось повернуть голову. Монстр сидел в подобии кресла, но из плоти. У кресла были птичьи лапы, которыми оно иногда почесывалось. — Я советую тебе просто принять то, что ты видишь. Не примешь — или с ума сойдешь, или сдохнешь. Давай так: ты мне вопросы задавай по работе. Я на них отвечать буду, по работе. А остальное ты принимай как данность, хорошо? Так правда легче будет. — Это Земля 22? — Да. — Вы майор космических войск Алексей Стрельников, мой напарник? — Да. — Вы можете мне обеспечить изучение музыкального языка Алиэрт? — Конечно, парень. Оборудование круче любого, что у тебя есть. Все полгода твоей командировки. — Воздух, вода, еда? — Все в твоем распоряжении. Воздух чистый, вода самая очищенная. Из еды — только, прости, мясо. Кевин снова обвел взглядом жуткое кровавое месиво вокруг, страх ни то чтобы отступил, скорее пришло отупляющее принятие. Выбраться он отсюда не может, по договору корабль прилетит за ним через полгода. — Я могу связаться с генералом Фарумом для эвакуации? — Можешь, но эвакуировать тебя никто не будет. Ты ведь не думаешь, что флот Правой Руки припер тебя сюда, к чертям на рога, ради этой милой голубой планетки у вас под ногами? — То есть настоящая цель эксперимента — это контакт с вами? — Ну да. — Господи боже! — Тихо, тихо! Не ори. Просто дыши, вот, дышим, вдох-выдох, вдох-выдох. Дышим, парень. Отпустило? — Вытащите стекло из лица, мать вашу! Монстр сунул руку в разбитый шлем и вырвал кусок стекла из щеки. Рана тут же затянулась. — Ну, мне как бы не мешало. Так, красоту навел, расчесался, накрасился, жопу побрил. Ресторан? Столовая сохраняла форму, но есть приходилось, сидя в красном месиве, из костяных мисок, подозрительный бульон. — Вы не могли бы описать мне все, что вокруг меня происходит? Алексей реально сосредоточено работал! Перед его четырьмя руками проносились голографические изображения, которые он смещал и просматривал. Цифры, тексты на непонятном языке, корабельные схемы. — Не мог бы. Сразу все это тебе в башку впихивать — чердак не выдержит. Сегодня я в твоей каюте приготовил тебе такие же схемы, все данные о планете. Можно спустить зонд и посмотреть, что там. А о том, что вокруг тебя, я буду проговаривать понемножку. Первый кусочек: носители красных скафандров понимают, что это может случится. Подписывают документы. Случается один раз из тысячи. Мне не повезло. Моему экипажу — тоже. Но мы работаем. Мы относительно в норме. С тобой ничего не случится. Может, по возвращению домой искупают в трех водах хлорида вместо одной очистки. Вопросы, Желтопузый? Кевин сжал в кулак материю своего желтого комбинезона. Этот вопрос нужно было задать, но Кевин не хотел знать ответ на него. — Где… где ваш экипаж? — Парень, это плохая идея, — Алексей убрал голограммы от лица, его гребень на спине как будто стал больше, прорастая новыми деталями. — Я знаю, но мне нужно, нет, мне необходимо получить ответ на этот вопрос. — Красный скафандр — это идеальный боевой симбиот. Он получен из клеток инопланетного носителя и твоих клеток. Секрет в том, что эта тварь всегда находится в состоянии эмбриона. Его взрослая форма — это целая огромная планета. И когда военные надевают эту штуку, они знают, что она может вырасти в любой момент, как бы ты это ни контролировал. Красный скафандр — это огромная мощь, неуязвимость, но всегда с дулом у виска. Мы поглотили свой экипаж. Он внутри нас как часть системы. Моя вторая пара рук принадлежит моему первому помощнику. Он даже просыпается иногда, но редко. Те, кто не прошли Слияние, мертвы. Кремированы и с почестью похоронены. Не в космосе, здесь. Расскажи, чем важна эта планета? Кевину удалось подавить рвотные позывы, он был даже благодарен Алексею. До того, как стать этим, тот явно был первоклассным капитаном. — Алиэрт обнаружена десять лет назад совершенно случайно благодаря радиостанции «На задворках вселенной». — О, слышал о ней! Ведут передачи на дохлой частоте, музыку крутят, какие-то истории рассказывают. Куча народа к ним подключена, даже инопланетники. — Инопланетники?! — Ага, даже арахниды. Ты представляешь?! У меня тоже привязка есть, подключить? Кевина как будто бросало в системе очистки из ледяной воды в горячую. Вот он сидит на некотором подобии покрытого кожей и мясом пластикового стула, в помещении, залитом кровью, напротив существа, пожравшего весь свой экипаж. И оно улыбается ему через разбитый шлем и напевает какую-то ерунду, песню, идущую через бесконечность космоса из парсека, который уже триста тысяч лет считается мертвым! — Они иногда начитывают порнушку. Только язык очень древний. Но если у тебя есть биопереводчики, как у меня, можно перевести без проблем. — В общем, сама по себе частота не изучена, а тут еще на ней возникли странные волны, похожие на музыку. Но не привычную для нашей культуры. Когда мы стали сканировать, это зазвучало как голоса разумных существ. Многих, или одного. И связь привела нас сюда. У Алиэт очень плотная атмосфера, пробиться через которую трудно. Это горящий ад, а под ним на огромной скорости несутся вихри из стекла и алмазов. Что дальше — не знает никто. У планеты плотное ядро, это все, что нам известно. И она поет, все время. Это не набор звуков, это именно осознанная мелодия. Наша лаборатория давно получила грант на исследования, но… — Но вы не хотели подключать военку. И частные компании, из-за алмазов. — И тогда был организован поиск энтузиастов. Я сразу согласился, это моя выпускная университетская работа. От меня много и не требуется: опускать микрозонды разной плотности защиты и попробовать до их гибели получить хоть какие-то данные. В идеале — спуститься к поверхности, но я не знаю, возможно ли это вообще. После получения документов и разрешений на работу я отправил запрос всем кораблям, идущим в этом парсеке. Но все или отказались тратить время полета на научные исследования даже за большие деньги, или отказывались сюда прыгнуть. А потом возникла ваша станция. Мы только знали, что она как бы с военным обеспечением, но из каталогов вычеркнута. — А если бы я оказался пиратом? — Лучше бы вы оказались пиратом! Когда Флот Правой Руки узнал о связи с вами, в нас вцепились капканами со всех сторон. Еще тогда моему университету это показалось подозрительным: проект тянулся уже четыре месяца, и тут буквально за неделю меня хватают, обвешивают оборудованием и дают быстроходный дликер, чтобы я как можно быстрее приступил к изучению песен. А по факту — вовсе не песен! — Не расстраивайся, Желтопузик мой. Ты не первый, кого в этом мире больно поимели. Ну, так что, работаем? — А выбор есть? — Кевин вздохнул. — Выбор всегда есть, парень. Поэтому на моем корабле есть куча людей, формирующаяся из кусков живого мяса, и комната с маленькими железными ящиками, в которой они каждый день формируют цветы. Пойдем, провожу тебя в рубку. Оттуда твоя прекрасная адская поющая планетка видна как на ладони.