Белый шифон и красные нити

Верёвка плотно обхватывает лодыжку. Нёвиллет закрепляет её узлом и свободную часть перебрасывает через бедро, чтобы чужая нога оказалась максимально согнутой в колене. Первая нога уже готова — плотно связанная с тремя ровным узлами прямо по центру в том месте, где бедро прижимается к голени. Ризли мрачно наблюдал за процессом. Он лежал на спине полностью обнажённый с согнутыми ногами, вторая из которых вот-вот окажется связанной вслед за первой, и не мог делать совершенно ничего, кроме как следить за увлечённым драконом. Герцог старался не разводить ноги слишком широко и надеялся, что его очевидное возбуждение не было чем-то неуместным в этой ситуации. Потому что юдекс, кажется, назвал это занятие искусством. И выглядел, как обычно, благородно и возвышенно. Но у Ризли всё внутри загорелось ещё в тот момент, когда он увидел в чужих руках верёвки, и теперь, лёжа на кровати перед тем, кто всегда был для него бесспорным авторитетом, герцог медленно плавился. Ризли был очень нетерпеливым. Нёвиллет учил его терпению. — Нигде не давит слишком сильно? — судья на всякий случай просунул пальцы между верёвкой и кожей, от чего Ризли блаженно прикрыл глаза. — У меня давит только в одном месте. Юдекс одарил его укоризненной полуулыбкой и вернулся к своему занятию. — Всему своё время. Попробуй прислушаться к тому, что испытываешь сейчас. Ризли было странно и немного волнительно. Попасть в руки верховного судьи, который весь вечер занимается только им, оказалось очень приятно. Они оба были занятыми людьми, поэтому время, проведённое наедине, когда Нёвиллет уделял всё своё внимание только ему, герцог ценил особенно. Ризли не стал этого говорить, но даже если бы Нёвиллет предложил опробовать на нём что-то похуже, чем какие-то мудрёные узлы, он бы согласился. Возможно, верховный судья и сам прекрасно осознавал свою власть над ним. И всё же продолжал спокойно спрашивать, не давит ли где-то очередной виток, не нужно ли сделать перерыв или принести воды. Верёвки, хоть и мягкие, ощущались странно на голой коже. Стоило Ризли чуть больше уйти в свои мысли, засмотреться на чужие пальцы, ловко завязывающие очередной узел, герцог как будто впадал в состояние транса. Это немного пугало. Ризли не привык чувствовать себя беззащитным и не привык подчиняться, но стоило взглянуть в чужие глаза, пытающиеся уловить на его лице признаки дискомфорта, Ризли капитулировал. Раз двигаться было нельзя, чтобы хоть как-то снять напряжение эмиссар решил поговорить. — Где ты вообще этому научился? — О, — Нёвиллет улыбнулся, делая ещё один виток вокруг ноги. — Во время своего последнего отпуска в Инадзуме. Главный редактор местного издательского дома пригласила меня на театрализованное представление, где рассказывалось об искусстве шибари. На встрече с режиссёром постановки и по совместительству мастером шибари мне подарили книгу с иллюстрациями. Представить его такого — идущего по солнечной улице в одеждах другой страны с застрявшим между синих плавников лепестком сакуры — было интересно. Нёвиллет подтянул один из витков верёвки на внутренней стороне бедра. Ризли слишком шумно втянул воздух, стараясь сосредоточиться на чём-то другом, но предательское сердцебиение уже ускорилось. Нёвиллет продолжал говорить. Его голос — бархатный, успокаивающий, как океанский прилив. — В предисловии к книге автор рассказывает, как некогда боевое искусство связывания, созданное для обездвиживания пленных, приняло совершенно иной облик. — Ха-ха, никогда бы не подумал, что тебе такое понравится. — Почему же? Иногда я думаю о том, что прожил уже столетия, но практически всегда делал то, что знал. Во многом благодаря тебе я начал придавать ценность новым впечатлениям. Пока я не принял окончательное решение о том, что думаю по этому поводу. Не скрою, что иногда меня мучает тревога из-за того, что я уделяю своим собственным, индивидуальным желаниям слишком много времени. Ризли нахмурился. — Нашим отношениям в том числе? Ты чувствуешь себя виноватым из-за этого? Судья мягко, почти невесомо поцеловал его в согнутое колено, что сильно контрастировало с ощущением от скованности верёвками. От его губ по телу Ризли пробежались крупные мурашки. Наплевав на всё, герцог потянулся пока ещё свободной рукой к чужим волосам, чтобы погладить по голове. Жест казался нелепым, но таким нужным. Верховный судья был до невозможного красив, его хотелось любить, отдавать себя по кусочку. Нёвиллет очнулся и сверкнул глазами — как будто сердито, но герцог, конечно, знал, что он притворяется. Юдекс любил, когда играли по его правилам. Сейчас ему не хватало только молоточка в руках, которым он бы постучал по столу, чтобы Ризли не мешал процессу. — Мы посвятим время этому разговору в другой раз, — наконец сказал судья. — Сейчас давай насладимся нашим занятием. К слову, с ногами мы закончили. При помощи Нёвиллета Ризли сел на кровати. Из-за особенностей обвязки он с согнутыми ногами сидел на пятках. Юдекс наградил его довольным взглядом, огладил подушечками пальцев крепкие бёдра, стянутые верёвками. Нёвиллет сел напротив, доставая новый моток. Мягко направляя, он заставил Ризли сложить руки вместе так, чтобы судья мог связать его запястья. От осознания того, что вскоре он не сможет пошевелить руками, Ризли едва заметно вздрогнул. Ему не было страшно, но оказалось сложно справиться с новыми ощущениями. Совершенно некстати в голове всплыла фраза Нёвиллета про то, что раньше так связывали пленных, и от этого член позорно дёрнулся. Может быть, Ризли хотел сдаться. В то время, когда они только начали встречаться, фантазия Ризли регулярно подбрасывала ему что-то подобное. Ему хотелось упасть на колени и сидеть около чужих сапог (что он и сделал позже), чтобы служить. Неудивительно, что верховный судья всё понял правильно. Когда запястья были связаны узлом, Нёвиллет поднял руки герцога, сгибая их в локтях. Теперь связанные ладони Ризли находились напротив солнечного сплетения. Свободный край верёвки судья перекинул через плечо за спину; ему пришлось наклониться, и Ризли жадно вдохнул слабый аромат парфюма от чужой шеи, прижимаясь носом к тёплой коже. — Терпение, Ризли, терпение. — Ты такой красивый. Судья запустил руку ему в волосы, сжимая пряди у затылка и отстраняя от себя. — Тогда смотри на меня. О боги. Ризли глубоко вздохнул. Чужой голос отозвался новым спазмом возбуждения внизу живота. От сложенных у солнечного сплетения запястий верёвка по диагонали прошла к плечу; Нёвиллет заправил конец в узел на руках и проделал то же с другой стороны. Передвинувшись, на спине судья завязал ещё один узелок, через который выпустил свободный край верёвки. — Этому точно можно научиться из книг? — герцогу нравилось, когда Нёвиллет был так близко. Невозможно светлый — серебристые волосы, чистая кожа, белая рубашка, — и невозможно величественный. — У меня очень хорошая память. Последняя часть верёвки легла на грудные мышцы. Склонив голову, Ризли смотрел вниз с замиранием дыхания. Нельзя было сказать, что верёвки причиняли реальную боль, но они создавали давление, которое казалось правильным, приятным, и побуждало мозг полностью отключиться. Нёвиллет закрепил верёвку на спине и мягко провёл ладонью поверх неё. Герцогу хотелось упасть вперёд в чужие объятия, чтобы его продолжали и дальше так гладить, но он сидел ровно — терпел, потому что ему так сказали. Ризли немного смущался. Он был бы не против сказать какую-то шутку, чтобы разрядить обстановку, но получилось только нервно сглотнуть. Он никогда не думал, что позволит кому-то связать себе руки. Нёвиллет был очень силён, и Ризли знал это, но оказаться перед этой силой полностью беззащитным было тяжело. Пожалуй, сложнее всего было морально — физические унижения Ризли был готов терпеть. Но если бы Нёвиллет вдруг стал насмехаться над ним, сказал бы что-то, что ранит его глубоко внутри, а Ризли не мог бы даже отвернуться и уйти, он бы сошёл с ума. Как будто прочитав промелькнувшую тревогу на его лице, Нёвиллет улыбнулся. — Тебе очень идёт. Герцог считал, что когда Нёвиллет дал ему зелёный свет, он получил благословение. Простой человек, который сумел заслужить доверие верховного судьи Фонтейна, а с недавних пор и единоличного правителя — идеального, возвышенного, нечеловеческого. Нёвиллета хотелось ублажать. Делать всё так, чтобы ему нравилось. Герцог старался изо всех сил, он хотел доставлять удовольствие, но Нёвиллет из раза в раз переключал всё внимание на него. Медленно целовал каждый шрам, не давая Ризли сбежать, не позволял увернуться, отвести взгляд. Ризли не умел принимать любовь. Нёвиллет его этому учил. — Остался последний элемент. Судья достал из кармана брюк чёрную ленту и завязал Ризли глаза. — Это обязательно? Эмиссар дёрнулся, слепо покрутив головой в разные стороны. В груди кольнуло беспокойством, но одновременно с этим внизу живота потянуло с новой силой. Ризли потерялся между шёлковой темнотой, впивающимися в кожу верёвками, чужими мягкими пальцами и собственным сердцебиением. — Не бойся. Я поддержу тебя под спину, чтобы ты лёг. Судья помог ему устроиться на спине, так как долго сидеть на ногах было не слишком удобно. Каждая нога по-прежнему была согнута в колене, голень — привязана к бедру, а запястья связаны у груди. Ризли почувствовал, что Нёвиллет аккуратно, но с нажимом разводит его ноги в стороны. Сердце забилось ещё сильнее. Герцог молчал, напряжённо сопя и ничего не видя. — Ризли, ты чувствуешь боль где-то? — Мхм. Нет. — Ты уверен? — Уверен, всё хорошо. На всякий случай Нёвиллет провёл руками по его бедрам и предплечьям. — Чувствуешь мои руки? — Да. — Хорошо. Если будет больно, обязательно дай мне знать. Ризли кивнул, про себя думая, что, конечно, в случае чего сможет потерпеть. Он уловил чужой вздох: Нёвиллет как будто слышал его мысли. Но герцог доверял ему, как доверял каждому завязанному на себе узлу — в идеально правильном месте, доверял верёвке, обнимающей кожу, но не причиняющей боли; потому что не было ничего такого, что Нёвиллет делал бы плохо и без нечеловеческой доли ответственности. Затем матрас распрямился — Нёвиллет встал с кровати. — Ты же не оставишь меня так? — Ризли повернул голову в сторону того места, где предположительно стоял Нёвиллет. — Конечно, нет, Ризли. Подожди буквально минуту. Минута растянулась для Ризли на целую вечность. Осознание того, что он никак не сможет выпутаться из этих верёвок самостоятельно, заставляла дышать чаще. Он лежал, неприлично возбуждённый, и даже не знал, чего именно ждал. Послышались шаги, и матрас снова прогнулся под весом судьи. Ризли почувствовал, как его ноги опять раздвигают в стороны. Кажется, Нёвиллет сел на коленях между ними. Чужая рука коснулась напряжённых выпирающих мышц пресса. Ризли дёрнулся. Подушечки пальцев проскользили по старому шраму на рёбрах, обошли пупок. Упираясь руками по обе стороны от Ризли, Нёвиллет поднялся выше, замерев около чужого лица — можно было почувствовать его дыхание кожей. — Нёви? — голос герцога прозвучал немного взволнованно. Он ещё не привык находиться в темноте. — Да, Ризли, я здесь. Что-то не так? Управляющий почувствовал, как судья над ним замер. — Нет-нет, всё хорошо, я просто хотел тебя услышать. — Я здесь, Ризли. Рука осторожно погладила его по волосам. Голой кожей Ризли чувствовал мягкость чужой шифоновой рубашки. Нёвиллет медленно поцеловал его, но руки герцога были связаны, поэтому он оказался лишён возможности прижать тело к себе, не мог запустить руки в серебристые волосы. Мог только тяжело дышать и открывать рот, позволяя чужому языку сплетаться с его собственным. Дракон отстранился. Несколько секунд ничего не происходило, а затем Ризли крупно вздрогнул и издал первый отчаянный низкий стон. Нёвиллет обхватил рукой его член, предварительно смазав руку чем-то маслянистым, и теперь его пальцы свободно и медленно скользили по крупной длине. Движения были слишком неторопливыми. От них по всему телу бежали мурашки, но Ризли было мало, очень мало; только почему-то он знал, что просить ускориться сейчас не имело смысла. Дракон играл по своим правилам, мягко погружая человека в состояние на грани удовольствия и отчаяния, откуда потом уже было не выбраться. Через пару минут Ризли начал дрожать. Мышцы живота и ног сокращались при каждом движении. Нёвиллет гладил его медленно, обводя головку, поворачивая ладонь, скользя пальцем по выпирающей венке, спустился к яйцам. — Ммммхг! — Ризли издал что-то, напоминающее скулёж. В другой ситуации он был уже десять раз попросил прекратить его мучить. Но сейчас не мог, что-то мешало, и он просто лежал, кусая губы и жмурясь под повязкой. Тело горело. Ему было жарко, стыдно, тяжело и одновременно очень хорошо. Ризли забыл, каково это — шевелиться. Его тело ему больше не принадлежало, он замер в абсолютной невесомости, раздираемый чувствами. Нёвиллет ускорился и начал ритмично двигать рукой вверх-вниз. Благодаря маслу ладонь скользила легко. Он сжимал руку в кулак и плотно обхватывал пальцами головку, затем опускаясь по всей длине. Ризли закусил губу, но не смог сдержать стон, пока в ушах стоял полнейший шум. Он не слышал собственный голос и звук хлюпанья масла от движений рукой, только бешеную пульсацию. Он был перевозбуждён; натянут, как струна, и в тот момент, когда Ризли уже почувствовал приближение оргазма, Нёвиллет убрал руку. Ризли хотел закричать. Громко. Но вместо этого только беззвучно открыл рот, тяжело дыша. В голове было абсолютно пусто. Блаженство от накатывающего оргазма прошло, но возбуждение никуда не исчезло. — Ещё не время, Ризли. Расслабься. Мы не будем спешить сегодня, хорошо? Вновь герцог почувствовал, как над ним нависают. Что-то тёплое коснулось шеи — это были губы. Ризли с силой зажмурился, но это не помогало сбежать от влажных поцелуев, из-за которых по всему телу разбегались волны тепла. Ризли дышал тяжело и часто. К нему вдруг пришло осознание: Нёвиллет ещё раньше него знал, чего он хочет. Он каким-то образом понял, прочитал на нём, как в книге, что Ризли мечтает целиком отдать ему контроль над собой. Рука спустилась к ягодицам и коснулась ануса. Ризли ожидаемо напрягся; он каждый раз нервничал. — Чшш. Всё хорошо, Ризли. Тебе не будет больно. В той среде, где жил герцог, он раньше не слышал ничего хорошего про секс между мужчинами. Пока Ризли осознавал свою влюблённость и добивался внимания верховного судьи, он не слишком рассчитывал на взаимность. Когда всё дошло до первого секса с проникновением, Ризли занервничал так, что практически отказался от этой идеи. Нёвиллет долго успокаивал его, за что ему потом было стыдно. И предлагал остановиться, сделать это позже или не делать вообще. Ризли настоял только из принципа, потому что не мог разочаровать юдекса, и, готовясь к худшему, получил самый восхитительный секс в своей жизни. Наверное, ни с кем в мире не было так безопасно, как было рядом с Нёвиллетом. — Всё в порядке, — немного сипло из-за дыхания ртом пробормотал герцог. — Ты отлично держишься, Ризли. Смазанный маслом палец толкнулся внутрь, и вместе с тем внезапно Ризли снова почувствовал что-то влажное на своей груди. Сначала он решил, что это язык. Одновременно что-то влажное коснулось шеи и низа живота. Ризли несдержанно простонал, ничего не понимая. Элементальные сгустки энергии гидро, которых стало уже три, принялись усиленно гладить его живот и шею. — Ах! Нёвиллет наблюдал за тем, как под его контролем небольшие гидро-сферы ласково проходятся по чужой коже, а сам продолжал растяжку внизу. Теперь внутрь уже свободно проникали два пальца. Ризли всхлипнул и попытался сдвинуться на кровати, дёргая руками, но те были крепко связаны. Ещё один тонкий поток гидро прошёлся по длине члена и лизнул головку. — Не нужно дёргаться, иначе верёвки будут впиваться сильнее. Я не причиню тебе вреда. Лучше постарайся расслабиться. Ризли бы и хотел расслабиться, но из-за прикосновения элементальных частиц ему казалось, что его трогают буквально везде. Чужой голос как будто пригвоздил его к кровати. Шея, живот, член — от всех мест, где касалась энергия, как будто без перерыва расходились волны мурашек. Ризли был уверен, что даже если бы снял повязку, в глазах бы сейчас было темно. В ушах нарастал гул. Третий палец уже входил свободно. Нёвиллет слегка разводил их внутри, намеренно стараясь не задевать лишний раз простату. Ризли тихо постанывал теперь почти не переставая. Стимуляции было недостаточно, и водяной поток на члене скорее просто гладил его, чем действительно дрочил, но Ризли был как никогда близок к краю. Он почувствовал, как все внутренности сжимаются в тугую пружину. — Ааах! Резко все касания прекратились, Нёвиллет вытащил пальцы, а маленькая струйка гидро стала плотнее и вошла прямиком в дырочку уретры. Ризли вскрикнул. — Потерпи ещё немного. Давление с члена ушло. С тихим шелестом верховый судья снял брюки и устроился между связанных ног, чуть приподнимая их так легко, как будто Ризли ничего не весил. Он вошёл единым плавным движением, и Ризли низко застонал, прогибаясь на кровати. Нёвиллет начал двигаться в одном темпе, почти сразу находя правильный угол для проникновения. От каждого толчка шли импульсы — казалось, что маленькие тёплые искры бегут по всему телу. Ризли уже не слышал собственных стонов. Его сознание уплывало куда-то далеко, оставляя только концентрированное удовольствие, сладкое, сильное; внутри грудной клетки всё трепетало, как будто из неё начал исходить свет. Нёвиллет ускорился. — Ты молодец, Ризли, так долго держался. Герцог вскрикнул, а каждый миллиметр его тела как будто взорвался. Он затрясся и наконец кончил — долго и сильно, продолжая тяжело загнанно дышать. Судья вышел и помог себе рукой, приближая собственный оргазм. Всё происходящее пьянило, не хуже вина. Ризли лежал на спине и не шевелился, в голове было абсолютно пусто, как будто он забыл, где находится. На несколько минут в мозгу Ризли не осталось ни одной тревожащей мысли, только кристальная чистота. Словно он заново родился, избавленный от собственных демонов, с чётким порядком в обновлённом сознании. Он дышал свободно. Казалось, что он прямо сейчас мог подняться вверх над кроватью. Натяжение на ногах стало пропадать — Нёвиллет развязывал верёвки. Когда витки отделялись от кожи, Ризли испытывал что-то странное, лёгкое, почти щекотное — как бабочка садится на ладонь. Ему было очень легко. Ноги оказались свободны, но Ризли не шевелился, и Нёвиллет сам вытянул их на кровати. Следующим был узел на запястьях. Бережно судья выпутывал его из кокона, а в конце стянул с глаз повязку. Под чёрной тканью глаза Ризли оказались закрыты. Он не спал, но двинуться с места не мог. Нёвиллет вытер их обоих салфетками, взял со стула плед и накрыл герцога, а сам сел в изголовье кровати. Перебирал пальцами взлохмаченные чёрные волосы с серыми прядями и думал. Через несколько минут Ризли начал приходить в себя. Он покрутил головой, обводя взглядом комнату, как будто впервые её видел. — Полежишь со мной? — герцог слабо улыбнулся. На него навалилась усталость от пережитых эмоций и оргазма. Очень не хотелось оставаться одному. — Конечно. Нёвиллет устроился рядом, позволяя Ризли уложить голову себе на грудь, а сам гладил его по лопаткам. — Как ты себя чувствуешь, Ризли? — Мне очень, очень хорошо. Герцог улыбнулся, слепо ткнулся носом в чужую ключицу и вскоре заснул.