Новая жизнь.

Стук колёс повозки рассекал тишину мирской дороги, что была пуста из-за отсутствия жителей в окрестностях. Вокруг было сыро и холодно: они уже пересекли границу, так что дальше путь ведёт через север.  Блондин сидел на месте кучера, прикрываясь плащом, чтобы не замёрзнуть, и вёл повозку по дороге, время от времени поглядывая внутрь неё через щель, явно нервничая по поводу своего пассажира с алыми волосами.  Всё случилось так внезапно.  Внезапная встреча в баре. Внезапное признание в своих проблемах с семьёй от графского отпрыска. Внезапное желание спасти своего недруга. И теперь также внезапно для самого себя Владимир ведёт повозку с Кириллом в другое королевство. С беременным омегой. Украденным беременным омегой. Увидь его сейчас наставница, он бы провалился от стыда под землю.  Но по-другому августейший не мог поступить. Молодой господин Риам тогда смотрел на него как на последнюю надежду выбраться из этого ада, где от него с детства требуют быть идеальным, правильным и, главное, родить достойного наследника, что унаследует черты графства Риам.  Кирилл - беременный омега, "графский ублюдок", который не имел никаких своих собственных связей, будучи марионеткой семьи Риам, поэтому обратиться к кому-то из своих "друзей" он не мог: граф Риам сразу прознает об этом.  Разве тот самый "принц в тени своего брата, повёрнутый на службе в королевской гвардии" - не лучший вариант, если учесть, что он самоизолировал себя от светского общества и имеет связи за границей? Так ещё к удаче Риама оказался бетой, что повышает безопасность омеги. — Ваше высочество, — из щели сзади кучера послышался слегка хриплый голос парня. Блондин не заметил, как тот встал с самодельного спального места, так что чуть испугался.  — Как ты себя чувствуешь? — Избетон краем глаза осмотрел Кирилла, всё ещё следя за дорогой.  — У меня тот же вопрос к вам, — судя по тону, аристократ старался говорить мягче, но всё равно фраза звучала очень серьёзно из-за привычки омеги обращаться формально. — Вы не устали?  — Немного, но нам лучше как можно быстрее обойти реку, чтобы не замёрзнуть, поэтому повременю со сном. Ты уже выспался?  — Я слегка вздремнул, но мне не спится из-за качки повозки, — аловласый выбрался из повозки через щель и присел рядом с блондином.  Владимир прокручивал в голове темы для разговора, чтобы хоть как-то поддержать своего товарища, но понимал, что будет ходить по минному полю. Избетон служил с Риам вместе на границе, но не знает о настоящем Риам почти ничего. Только то, что ему в малом возрасте подкладывали в постель альф, чтобы вместо законного наследника графства, Кирилла Риам, усадить на место главы его ребёнка с внешностью истинных Риам: голубые волосы, огненные глаза.  Спросить о том, как ему жилось в Риам? Ковырять рану плохая идея. Спросить, как проходит беременность? Всё равно что напомнить об ужасном положении нежеланной беременности. Поинтересоваться, какие у него предпочтения в девушках, а может в мужчинах? Свою же глупую влюблённость в Кирилла забить вилкой отчаяния. О чём же говорить?  — А что вы планируете делать после того, как отвезёте меня в Церсию? — первым диалог всё же начал Риам, смотря в сторону дороги.  —...Что-то планировать - Бога смешить, пока что у меня в планах благополучно доставить тебя в Церсию и с чистой совестью вернуться в Терак, — вздохнув, Избетон повернул коня в сторону дороги к мосту.  — Вы хотите вернуться? — Нет, не хочу, — решив, что ничего плохого в открытии себя не будет, да и собеседник и так рассказал ему то, о чём никто другой не знает, блондин решил высказаться. — Я с самого начала не хотел быть связанным с королевской семьёй, поэтому отказался от прав наследника, отдав возможность стать правителем младшему брату. Брать ответственность за целое государство - это не моё, да и кичиться из-за репутации - тоже не мой конёк. Я хочу спокойной жизни.  — Тогда останьтесь со мной, — парень почти невесомо прикоснулся двумя ладонями к лицу блондина, заставляя того посмотреть ему в лицо, а не на дорогу. — Я вполне способен найти работу и позаботиться о вас и моём ребёнке. Возможно, будет труднее, но это лучше, чем оставлять вас гнить в обществе, где дискриминация, несправедливость и ложь превыше достоинства и чести. — Кирилл, я же правильно понимаю, что ты хочешь... — Владимир нервно скривил улыбку, стараясь не выдумывать скрытых подтекстов.  — Да, я хочу жить с вами той самой спокойной жизнью, о которой вы говорили, — Кирилл мягко погладил чужую щёку, запуская одну руку куда-то за ухо, и неловко опустил глаза на губы блондина. — Никто бы не захотел оставлять любимого человека там, где ему плохо.  Прикосновение его аккуратных пальцев успокаивали. Ни к чему уже отрицать, что бете до невыносимости приятно, хотелось чуть ли не мурчать от нежности такого контакта и желания вечность пробыть в плену подобных прикосновений. Кажется он даже почувствовал еле заметный запах чужих феромонов, что отдавали молочным оттенком. Руки сжались на подстилке.  Он сам не захотел оставлять Кирилла на территории Терака именно из-за этого "никто бы не захотел оставлять любимого человека там, где ему плохо". Кириллу плохо. Владимиру плохо, из-за того что ему плохо.  Насколько же сильно его душила мысль, что он несколько лет наблюдал со стороны за улыбающимся любимым человеком, не осознавая, что это была улыбка сквозь боль? В ту ночь после откровения омеги о его положении, бета места найти себе не мог от ревности к невесте Кирилла, от страха за Кирилла, от любви к Кириллу, от всего связанного с Кириллом.  Блондин прикрыл глаза и, поддавшись вперёд, легонько соприкоснулся с губами аловласого, как бы на пробу, ожидая ответ. Долго ждать ответа не пришлось, омега тотчас вцепился в бету, жадно хватаясь за поцелуй, что выглядел так, будто младший хотел его сожрать. Владимир мог поклясться, что чувствовал победную улыбку Кирилла на своих губах.  Нехотя оторвавшись от поцелуя, блондин положил голову на чужую грудь, пытаясь отдышаться. Его никто не предупреждал, что омега настолько любвеобилен, он даже слегка заревновал, вспомнив, что у того опыта в делах любовных было много из-за сватовства.  — Я могу принять этот поцелуй за согласие быть со мной, Ваше высочество? — обняв принца за плечи, граф положил руку на чужую голову, поглаживая светлую макушку августейшего.  — Да, я согласен, — старший положил руки на спину младшего, сжимая его плащ, — но для начала перестань обращаться ко мне формально, это "вашество" меня не устраивает.  — Но вы же... Кх, — бета укусил омегу за грудь из-за явного недовольства от ответа. — Хорошо, Владимир, я постараюсь.  Кирилл приподнялся с места и, хватая удивлённого мужчину, забрался внутрь повозки, толкая блондина на постельное место. Омега сейчас собирается лечь с бетой спать или...?  — Подожди ты же в положении, — чувствуя как по его рубашке блуждали чужие руки, Владимир нервно махал руками, не зная куда себя деть. Он не был готов заниматься сексом в подобной обстановке. — Всё в порядке, это ранняя стадия, — аловласый снял собственный плащ и выкинул его в сторону, садясь сверху блондина, который бегал взглядом по Кириллу так, будто к нему снизошёл Бог. А он атеист.  Владимир тяжело вздохнул, положив руки себе на лицо, пытаясь собраться, слушая смущающие звуки раздевания, сопровождаемые шуршанием одежды.  — Не зажимайся как дественник, я же не кусаюсь, — младший легонько поцеловал старшего в губы и положил свою рубашку недалеко от плаща, оставаясь в одних брюках.  — Подожди, это твой первый раз? — прочитав всё по взгляду беты, Кирилл ошеломлённо похлопал глазками, убирая руки блондина от лица. — Святая Жанна, не думал, что мои молитвы были услышаны.  Длинные алые волосы упали на чужие плечи, подчёркивая бледность его молочной кожи. Владимир только один раз видел волосы Кирилла распущенными: в тот самый день их знакомства в Академии. Руки так и тянутся потрогать его локоны и вдохнуть запах его феромонов, что агрессивно выделялись всё это время: даже он, бета, почувствовал густоту этого сладостного аромата молока, смешанного с чем-то сахарным. Голова кружилась от этого спектра эмоций.  — Я могу быть снизу, чтобы тебе было комфортно, виноградный, — омега облизнул шею беты, прижимая нос к одному из мест, где находятся поры феромонов. Его обращение к уже бывшему принцу означало, что он почувствовал его феромоны: едва уловимый, из-за принадлежности к бетам, запах переспелого винограда и яблока, что так напоминал алкоголь. Судя по всему, Кирилл уже был опьянён, как и сам Владимир.  — Я не хочу сделать тебе больно, как Патриция, — морщась от языка на своей коже, блондин сглотнул слюну, кладя руки на чужую талию. — Я могу побыть снизу, звучит как неплохая авантюра: бету трахнул беременный омега. —...Как пожелаешь, — немного смутившись от слов старшего, младший усмехнулся, начиная расстёгивать брюки Избетона. Тот помог стянуть с себя нижнее бельё, не теряя шанса перебрать шелковистые волосы Риама: они и правда очень приятны на ощупь.  Парень облизнул свои пальцы, обильно смазывая их слюной. Использовать слюну вместо смазки весьма не гигиенично, но они ранее даже не предполагали, что переспят во время дороги. Или всё же предполагали, но решили не тешить надежды.  — Будет немного неприятно, — аловласый припал губами к полюбившейся шее и, обводя круговыми движениями анус блондина, вставил один палец внутрь.  — Кх, во время расстяжки обязательно душить меня своими... феромонами? — Владимир приобнял Кирилла за спину, пододвигая его к себе поближе.  — Я пытаюсь таким образом тебя отвлечь. У меня плохо получается? — кусая бету за плечо, омега шёпотом ответил любимому, вздыхая от жара.  Долго заниматься расстяжкой не пришлось: беты самые низшие в иерархии не только из-за невозможности к размножению, но и из-за их уязвимости перед любыми феромонами (возможно, Бог дал им плохой нюх именно из-за этого), поэтому покладистость его тела была объяснима.  Кирилл вытащил пальцы, облизнув их, и взял член Владимира в руку, придерживая другой рукой бедро. Блондин слегка дрогнул.  — Я постараюсь быть аккуратным, — поцеловав любимого в лоб, младший мягко приставил свой половой орган ко входу, расстегнув предварительно свои брюки.  — Доверяю тебе себя, — бета улыбнулся, кладя на плечи омеги свои руки и невольно царапая от уже одурманенного феромонами разума его бледную кожу. Он пытался сдержать стон. — Не сдерживайся, к твоим стонам я хочу привыкнуть, — толкаясь корпусом глубже, Кирилл, задев простату Владимира, спровоцировал громкое уханье Избетона. — Амх, я не могу, это... — блондин прикусил грудь аловласого, четырхаясь в собственном дыхании от экстаза. Феромоны его омеги оказались крепким алкоголем. Как бы невольно не оставить метку в таком месте.  — Так хорошо? — чувствуя укусы старшего на своей груди, Риам зарылся носом в чужую макушку. — Можешь оставить свою метку на моей груди, она будет выглядеть прекрасно, не так ли? Я уже всецело твой.  — Люблю тебя, — аловласый снова толкнулся, делая уже последние толчки, и поймал чужие губы в неловком грязном поцелуе.  ⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯ — Синяя роза? — Кирилл рассматривал свою грудь в карманном зеркале, сидя на краю постели в полузастёгнутой рубашке. Метка расцвела только утром, когда они оба проснулись после бурной ночи. — Выглядит очень эксцентрично для беты. — Жаль метка держится от силы двое суток, — Владимир всё ещё лежал у стенки, прикрываясь импровизированной простынёй, и смотрел на свою метку в зеркале через чужую спину. — У тебя всегда будет возможность поставить новую, — защёлкивая зеркальце, омега усмехнулся, ложась обратно к бете.  Да, у него будет эта возможность всегда.