Черника и перец

От распирающей изнутри ярости Диане хотелось рычать. Она сжимала в кулаке жалобно потрескивающую от напора пластиковую бутылку с водой и смотрела в пустоту. — Диана Сергеевна… — послышался из-за двери тонкий женский голос и сразу же замолк. Арбенина злобно швырнула бутылку в стену гримерки, на что та с громким хлопком лопнула, выпуская на ковер свое содержимое. Рокерша раздраженно выдохнула и провела ладонью по лицу в безуспешных попытках взять под контроль жгучий ком из эмоций внутри себя. Конечно, никто из ребят не посмел доставить ей новости лично. Прекрасно знали, что Арбенина разорвет любого, кто при ней даже попытается упомятуть ненавистную фамилию. Сурганова и Оркестр выступали сегодня на фестивале. Нос к носу со Снайперами. И она, как полная дура, узнала обо всем только столкнувшись с чертовой Сургановой, улыбающейся во все тридцать два в общем коридоре. Хотелось подойти и дать в челюсть прямо там, на месте, но выдержки хватило, чтобы с грубым приветствием поспешно сбежать к себе в гримерку. Диана раздраженно стукнула кулаком по столу и с удовлетворением почувствовала глухую боль в костяшках. Ей очень хотелось набить чью-нибудь морду. Послышался тихий, но уверенный стук. — Какая сука ищет смерти? — Арбенина недовольно вскочила и распахнула дверь в гримерку. Замерла. Горевший до этого внутри нее гневным пламенем запал приобрел совсем другой, сладковатый подтон, но думать об этом сейчас не хотелось. — Привет, Динь, — Света стояла на пороге со своей трижды проклятой улыбкой, невинно засунув руки в карманы брюк. Желание кого-нибудь ударить в Диане нарастало. — Ты с хера тут забыла? — вместо приветствия резко выдала Диана, всем нутром ощетинившись на незваную гостью. — Могу пройти? Или так и будем орать друг на друга с порога? — Света слегка наклонила голову, без стеснения отвечая на упрямый взгляд Арбениной своими пронзительными серыми глазами. — Нам не о чем говорить, — Диана наигранно безразлично подошла обратно к столику, небрежным движением смахнула какую-то мелочевку и присела на деревянную лакированную поверхность. Дверь в гримерку тем не менее осталась открытой. Будто невысказанное приглашение: «Заходи, если посмеешь.» — На звонки ты не отвечаешь, — Света со вздохом зашла внутрь и закрыла за собой дверь, предусмотрительно оставшись от Дианы на противоположной стороне комнаты. — На сообщения тоже. Попробовала бы голубиную почту, да погода в последнее время не летная. Пришлось, не без помощи знакомых, немного пошаманить с расписанием фестиваля, чтобы мы могли наконец поговорить лицом к лицу. — А, теперь великой и всепонимающей Сургановой приспичило поговорить, — Арбенина криво ухмыльнулась. — Где ты была четыре месяца назад со своими разговорами?! — Динь… — Нет! — Арбенина мигом вскочила и предупредительно ткнула в сторону Светы пальцем. — Я унижалась ради тебя. Как дура выпрашивала, вызванивала в любую свободную минуту, молила о встрече. Тебе напомнить, что тогда я получила в ответ? — Все было сложно, — с усталым вздохом Света покачала головой. — Наша ситуация выходила из-под контроля… мне надо было подумать. Да и Элла… — Ах, да, наша любимая Элла, — голос Арбениной сочился ядом. — Давай послушаем, что же она думает о всей этой чертовой ситуации! Удивительно, что ты ее не притащила за собой сюда, чтобы мы все втроем поговорили, раз ее мнение теперь для тебя важнее моего! — Ты знаешь, что это не так, — Света продолжала говорить спокойно, но огоньки в ее глазах говорили о том, что скрипачка начинала злиться в ответ. — Была глубокая ночь. Ты обрывала телефон. А мы с ней… у нас возникли сложности. Глубоко внутри Дианы в ответ на слышимое раздражение в голосе Сургановой поднималось какое-то мрачное ликование и желание растормошить, разбить к чертям набившую оскомину спокойную оболочку и напускную вежливость. Что угодно, лишь бы пробиться через пустую улыбку, которую она раздаривала всем окружающим подряд без разбора. Любые слова, только бы Света наконец показала свои настоящие эмоции вместо ненавистной слащавой шелухи. — Сложности, говоришь, — мрачно произнесла Арбенина, делая шаг вперед. — Что-то они не возникали, когда ты без зазрения совести бегала ко мне ночами трахаться, чтобы потом, при свете дня, мчаться обратно в тепленький дом играть в идеальную женатую парочку… — Не смей!.. — вспыхнула Сурганова и сжала кулаки. — А то что? — Арбенина упрямо отвечала на вызов в глазах Светы, подходя все ближе. Все ее естество гудело от нахлынувших эмоций. — С другими будешь притворяться святой невинностью, я вижу тебя насквозь. Для тебя я грязный секрет, про который ты поторопилась забыть при первом же удобном случае! Интересно, а наши отношения вообще хоть что-то значили? Или ты мной просто пользовалась в перерыве от вереницы своих шлюх… Последнее предложение Дианы сбивчиво оборвалось: ее прервала внезапная пощечина от Светы. Арбенина почувствовала, как от удара лопнула губа, и она с усмешкой слизала кончиком языка выступившие капельки крови. — Ты хоть сама слышишь, что несешь?! — Сурганову трясло от нахлынувшего гнева. Видно было, как она сдерживалась, чтобы не ударить еще. — Опять виноваты все, кроме тебя! Говоришь, что я тебя использовала, а сама вспоминаешь про мое существование только когда самой удобно! Ты никогда, никогда не шла на уступки… — Зато ты с радостью уступаешь всем подряд! — зло перебила Арбенина. — Есть хоть кто-то в этом мире, чей зад ты еще не пыталась подлизать?! — В отличие от тебя, я хоть пытаюсь думать об окружающих! Но великая Диана Сергеевна, конечно, не в курсе того, что у людей вокруг могут быть свои планы, — голос Сургановой срывался на крик. — Ты всегда думала только о своих хотелках и насрать на то, что нужно остальным! — Да только почему-то в выигрыше с тобой были абсолютно все, кроме меня! — отчаянно прокричала Диана и внезапно с удивлением обнаружила, что они теперь находились всего в каких-то паре сантиметров друг от друга. Арбенина могла чувствовать на своей коже обжигающее злое дыхание скрипачки. Этой мысли, будто наваждению, стоило на мгновение зародиться в ее голове, как абсолютно весь мир сжался вокруг одного единственного факта. — Да я себя наизнанку выворачивала, лишь бы только тебе было хорошо! — воскликнула Света в ответ и со вздохом покачала головой. — С тобой невозможно. Зря только время потратила… Скрипачка решительно отпихнула от себя Диану и направилась к выходу. — Я с тобой не закончила! — рыкнула Арбенина и грубо развернула ее к себе обратно за плечо. Сурганова только и успела бросить удивленный взгляд, прежде чем Диана швырнула ее спиной к стене и накинулась сверху. Поцелуи были грубыми, неряшливыми, злыми. Больше похожими на укусы. Зубы то и дело клацали друг об друга, но женщины, казалось, этого не замечали, на каких-то инстинктах прижимаясь только сильнее. Диана со звериным отчаянием зажимала Свету между собой и стеной гримерки, не давая возможности сбежать. Захлебывалась внезапной вседозволенностью и не желала останавливаться. — Только…без отметин… — сбивчиво прошептала Сурганова, когда рокерша спустилась поцелуями к ее шее. Это разозлило Арбенину сильнее. Она с мрачным наслаждением терзала нежную кожу, оставляла засосы, игнорировала слабые протесты, кусала, метила свое. Чтобы была только ее. Не смела принадлежать никому другому. Света быстро сдалась и отвечала на каждый новый засос лишь тихими стонами на ухо, что заводило Диану еще сильнее. Руки сами торопливо проникали под одежду, нетерпеливо натягивали ткань до треска, гладили, хватали, царапали нежное тело короткими ногтями. От напряжения в животе Арбенина была готова выть. Либо она возьмет Свету сейчас, либо погибнет на месте. В дверь послышался стук. — Диана Сергеевна? Скоро Ваш вых… Арбенина с рыком раздраженно пнула дверь тяжелым ботинком, не дослушав тонкий голос за дверью. Тот сразу же затих, и, судя по звукам, неизвестная поспешно удалилась. Повернувшись обратно к Сургановой, Диана окинула ее довольным взглядом: одежда сбита, измученные губы опухли и покраснели, на шее и груди уже наливались синим неприкрытые засосы… — Динь… — умоляюще прошептала Света, и Арбенину не нужно было просить дважды. Она вновь поцеловала Сурганову, распаленно, глубоко. Спустилась рукой ниже, дрожащими пальцами расстегнула пуговицу брюк скрипачки, и ладонь скользнула внутрь. Угол был максимально неудобным, запястье ныло, пальцы скрючило. Но Диане было плевать. Не в тот момент, когда Света прижималась своим лбом к ее, задыхалась от ощущений их близости, подмахивала бедрами в ответ на рваные движения руки. От ее стонов сносило крышу. Арбенина ловила каждый губами, стонала в ответ, не в силах сдерживаться. Такого животного кайфа не доставляла ни одна известная ей дурь. Света дрожала в ее руках, зарывалась пальцами в волосы Дианы, беспорядочно шептала ее имя, просила не останавливаться. Арберина подчинялась, нутром чуя как каждый толчок подталкивал скрипачку к краю. Голос Светы, хныкающий, сладкий, грязный, восхитительно высокий, заполнил гримерку. Сурганова сильнее прижалась к Диане и затихла. Плавно остановившись, Арбенина каким-то чудом удержала их двоих на ногах у стены, не давая рухнуть вниз, несмотря на дрожащие колени. Обе жадно глотали воздух, безуспешно пытаясь отдышаться. Сердце Дианы колотилось с невероятной скоростью. Успокоиться получалось с трудом. — Мне пора, — Арбенина услышала свой хриплый голос словно со стороны. Отлипая от притихшей скрипачки, она убедилась, что та более-менее уверенно стоит на ногах, и будто в трансе вышла из гримерки, не оборачиваясь. Знала, что если останется еще хоть на секунду, то от остатков ее гордости останется глубокое, полное, беспросветное ничто. Путь до сцены прошел как в тумане. Вот она идет, кое-как приглаживая спутанные, влажные от пота волосы, берет у кого-то гитару, кивает невпопад и выходит к зрителям. Что-то поет уже на автомате. Зал сам подсказывает перепутанные строчки, допевает изученный наизусть припев. Стертые от своих значений множеством повторов слова сами слетают с губ. Рука по памяти зажимает аккорды, скользит по грифу, а сбитый ритм не слышно в стройной, вышколенной игре остальных музыкантов группы. Никто из ребят почти ничего не заметил. Или сделал вид. Отыграв, Диана слепо кинула гитару в кого-то из работников сцены и поспешно убежала за кулисы, а потом вдоль по коридору. Быстрее, быстрее, пока не появилась она. Со своей собранной улыбкой, чертовым спокойствием, клятыми серыми глазами и нежным, слегка хриплым голосом. Арбенина споткнулась, чертыхнулась про себя и вывалилась через какой-то служебный выход на улицу. Прижавшись спиной к кирпичной стене, Диана выдохнула и сползла вниз, доставая дрожащими пальцами пачку и зажигалку. Только после первой затяжки она позволила себе прикрыть глаза и дать слабину. Ее запах. Ее чертов запах все еще был на ней. Арберина поспешно затянулась еще раз, но едкий дым был не в силах перебить дух Сургановой, въевшийся в пальцы, одежду, подкорку головного мозга. Он был везде, дразнил, мучил, давал ложное чувство спокойствия, теребил струны все еще бешено колотящегося сердца. Диана тихо зарычала, вцепившись пальцами в спутанные влажные волосы. Душу раздирало на части от противоречивых желаний, а в ушах все ещё звучали проклятые, сладкие стоны. Вторую сигарету она закурила на автомате, краем сознания замечая, что телефон в кармане коротко пиликнул. Посмотрев на экран, Арбенина сжала мобильный так, что побелели костяшки пальцев. Сурганова прислала сообщение. Просила встретить ее ночью. В отеле. Диана чертыхнулась и поспешно затянулась еще раз. Она была готова написать скрипачке, чтобы та забыла ее номер. Всего одно короткое смс, и Света отступит. Свалит в свой чертов Питер подальше от Дианы, подальше от такого опасного «они». — Блять, — Арбенина опустила телефон и раздраженно посмотрела наверх, в серое, переполненное тучами небо. Собирался дождь. Затянулась третьей. Коротко набрала ответное сообщение и, зажмурившись, приложила телефон дрожащей рукой к губам. Проклинала себя, проклинала ее. Рвано затягивалась горьким дымом и старалась успокоить бестолковое, безнадежно стучащее сердце. Нажала «отправить». На тусклом экране светилось: «я приеду.»