«Нет. У неё нет никаких критериев… Это лишь гадкое оправдание для самой себя, для своих жестоких методов. Ей нужно было это ещё в тот день. В тот момент. Когда её руки впервые окрапились не нужной кровью. Так давно. Так неожиданно. Так разрушающе.»
***
«Алисса бежала по пустому, мёртвому всеми фибрами природы лесу, следуя за наглым воришкой заколки которую она так бережно носила. Подарок Родоса на её день рождения. Юная Алисса бежала вслед за ним чуть ли не догоняя его, но тот умудрялся вырываться вперед через хрустящие под ногами ветки, ломкие кусты и мертвую листву падающую на них с похоронным лязгом создавая угнетающую, чуть ли не гробовую атмосферу — «смерть.» Именно это ощущение заставляло проходить по каждой мышце, вене и косточке феи природы когда наконец «жертва» был загнан в угол пустой, забытой Великим Драконом пещерой и медленно, без малейшей угрозы или агрессии попыталась забрать свою заколку, но это не увенчалось успехом.»— «Ай! Ты чего творишь?!» — вырвалось из уст девушки когда она сжала запястье с кровоточащей открытой раной, пока взгляд злых карих глаз был направлен на объект бурлящего гнева, в руке которого уже покоилось «оружие» точнее заточанный камень направленный прямо ей в лицо, а в другой руке заколка белоснежной лилии, которая успеет, окропиться в «алый»
«Выпад. Резкий, неожиданный, заставивший воришку сильно удивиться и упасть под давлением толчка Алиссы когда у них началась «борьба» он царапал её камнем по рукам целясь в лицо в попытках вырваться из сильной хватки тонких рук. Пока эти тонкие руки выбивали из него «дурь» всеми возможными способами. Она была зла, рука не осознанно двинулась в бок, взгляд трупа сразу стал испуганным, шокированным, потемневшим…» [ХРЯСЬ!] «Первый удар — крик. Второй удар — хриплая просьба прекратить. Третий. Четвёртый удары — Тишина… Кровавая тишина…»— «Ха-а… Ха-а!» — Тяжелое дыхание Алиссы эхом раздавалось по пустой пещере пока вся злость наконец не исчерпала себя. Взгляд стал шокированным, неосознангым, непонимающим и резкое чувство тошноты при ударе запаха крови в её нос. Она резко отпрянула от трупа отскочив назад усевшись на свою пятую точку при накатывающем осознании. Осознании которого она не желала, не хотела принимать…
«Убийца. Она убила человека…»
[БУ-У-УЭ!]
«Алиссу резко вытошнило как только она перевернулась на колени, болотная субстанция с рамякжими кусочками твёрдой еды которые смешались в желудке еще несколько часов назад вышли так будто это было не нужно, опусташая напряжённый видом «месива» минутой ранее, но при виде окровавленных рук, все те остатки прилипшие к желудку вышли так же как и основная масса увеличивая эту рвотную лужу под ней заставляя дрожать, задыхаться, тяжело дышать. Мышенально она схватилась дрожащими кровавыми пальцами за волосы, сжимая болезненно сильно буквально царапая кожу головы кончиками ногтей царапая кожу головы пуская слабые струи своей собственной крови под корнями сжатыми меж пальцев. Труп…сзади неё пластом, на спине лежит тело, бездыханное, холодеющее тело с пробитой головой: огроная лужа бордовой жидкости стекающей из пробитого черепа с ошмётками кожи, перемолотых мышц струящимся разрывами по открытой части черепа. Разлом из которого стекали мозги, пеленой фарша медленно с хлюпающими звуками плывя по бордовой жидкости окропившей большую часть под головой трупа. Когда эта злочастная заколка окропилась в этот алый цвет. Этот рвотный, выводящий из себя кровавый цвет.» — «Алисса…?» — Голос. Тот голос который заставил её голову резко поднять своё нахмуренное, с хаотичным видом и бегающими с безумным видом карие ратужки мелкими зрачками. Когда при попытке развернуться к ужасающей картине с поднятыми к лицу кровавыми руками, она была развёрнута обратно твёрдой хваткой на её дрожащем от шока и агонии теле при накатившей волне страха и холодного пота. [Дыши! Вдох-Выдох! Вдох-Выдох! Глубже. Медленнее!][Не смей смотреть назад! Смотри на меня! Я здесь! Дыши.]
[Алисса!]
***
— Алисса! — женщина резко вышла из транса когда увидела перед собой мужа чьи руки мягко лежали на хрупкий дрожащих плечах, когда она наконец глубоко вздохнув — восстановила самообладание уняв дрожь в ладонях приподняв голову повыше встречаясь с спокойным взглядом серых глаз своего любимого мужа, который был рядом, при любом случае — все эти годы. — Я в п-п-порядке. В по-рядке. Пр-просто, снова нах-лынул тот день, — с заиканием ответила Алисса отмахнувшись от его волнения когда наконец он с легкой уверенностью в её нормализовавшемся состоянии, вновь приступил к карательному делу — закапыванию тела. Женщина наблюдала за сильными руками мужа которые медленно раскапывали место большой, но такой старой лопатой которая издавала в ее ушах трещащий звук дерева и шатающегося конца что так мог и свалиться в любой момент. Хруст. Первый клочек земли вылетел. Второй. Третий. Пока наконец яма не была вырыта. Эта атмосфера давила на Алиссу уже не так сильно, с годами своего карательного искусства — она просто смирилась. Даже ловила на себе лёгкие нотки «удовольствия» при виде мёртвого взгляда «жертвы». Родос взял труп на руки под подмышками так, что всё лицо трупа было видно взору «карательницы». Мёртвое. Бездушное. Полное уже убитого отчаяния заставляющее, то ли нервничать, то ли улыбаться уголками губ подняв их с таким смешанным видом. Худощавое тело с распоротым животом в котором ничего не было — пустота открытая перед ними. Ладони в которых были видны лёгкие сквозные три отверстия на каждой из них, разрыв покровов изнутри от яростных ударов молотка по гвоздям. А может лучше органы? Которые она мучительно медленно разрывала и ковыряла под стоны предсмертной агонии. Печень — была пробита острым колышком насквозь и прокручена на нём будто через мясорубку, почки — вышли вместе с кишками и всем содержимым в них расплескаными по полу. Пробитая грудная пластина изнутри при попытке достать легкие и сердце без разреза груди привели к треску, переломам и оторванным костям… [Бух — Шорох] Труп теперь мирно покоился в дыре когда на него упала: Белая Лилия. Та самая что знаменовала о страшном начале в жизни Алиссы, о тайном «я» которое никому не узнать… Наблюдая процесс закапывания от и до, женщина просто в мёртвой тишине с измученным взглядом карих глаз пошла вслед за Родосом, который неуместно пошутил в попытках разрядить срачную атмосферу крепко держа в руке лопату. Рядом с ним она не чувствовала этого едкого, жуткого, мрачного угнетения в своей душе и разуме. Он заставлял её ощущать покой и умиротворение, даже спустя столько лет в роли «соучастника» в её «карательном искусстве» найдя в этом что-то и для себя.