kunzite.

«Люди забудут, что ты говорил, забудут, что ты делал, но никогда не забудут, что ты заставил их почувствовать» — Майя Энджелоу.

***

С высоты птичьего полёта улица около одного из пентхаусов на Каннамгу напоминала обеспокоенный пчелиный рой. Люди сновали туда-сюда, то и дело пытаясь протиснуться сквозь широкие спины полицейских, плотным кольцом окруживших небольшое пространство от входа в дом до своих машин и «скорой помощи». Каждый хотел пробиться к центру и увидеть то, ради чего поднялась вся шумиха. — Черт бы их всех побрал! — выругавшись, сплюнул Хван Минхён, старший инспектор второго полицейского подразделения Сеула. — Сбежались сюда, как хищники на добычу. Огромные мешки под глазами из-за недосыпа и лёгкая нервозность наглядно демонстрировали раздражение Хвана. Час назад его выдернули из теплой постели навстречу очередному делу с неприятным январским морозом вкупе. Последние недели выдались крайне напряжёнными, и Минхён мечтал провести долгожданные выходные в своей холостяцкой берлоге в компании закусок, бутылки соджу и какой-нибудь глупой дорамы, но никак не в одном из элитных районов Сеула среди толпы местных зевак и папарацци. Рядом крутился низкий парнишка в чёрной дутой куртке и фуражке больше его головы на два размера, из-за чего выглядел весьма забавно. Шмыгая носом, он сжимал в покрасневших от холода пальцах блокнот, в котором аккуратным почерком делал записи. — Это неудивительно, — пробормотал он, бросив сочувствующий взгляд в сторону входа в здание, оцепленного их коллегами в жёлтой униформе. — Всё-таки погиб довольно известный человек… — Чушь! — фыркнул Минхён. — Очередной богатенький идиот, поймавший звезду и решивший привлечь к себе внимание своей смертью. Эти звёзды даже после того, как сдохнут, хотят, чтобы о них все говорили. У входа началась какая-то возня. А в следующее мгновение парадные двери распахнулись и вспышки камер осветили фигуры мед. персонала и ещё пары полицейских, включая следователя. При виде чёрного, плотно застёгнутого мешка, в которых обычно помещают трупы, кто-то испуганно вскрикнул, после чего волна возбуждения пронеслась по оживлённой толпе. Кто-то начал публиковать в личных блогах посты о смерти кумира, тут же набирающие огромное количество лайков и комментариев таких же фанатов; кто-то остервенело пытался прорваться к трупу, не веря, что за плотной чёрной тканью скрывается любимое ими лицо, некогда дарившее публике свою любовь и улыбку; кто-то, в особенности папарацци и работники всех известных газет и журналов, не переставая щёлкали камерами, выкрикивали вопросы следователю и его помощникам, жаждая узнать больше подробностей о смерти артиста. …внезапная смерть популярного айдола… …найден мёртвым в своей квартире со вскрытыми венами… …каковы причины самоубийства?.. Тележку-каталку с черным мешком поместили в машину «скорой помощи» и та с рёвом покинула место происшествия. Толпа после этого заметно поредела: объект их интереса и волнения покинул место происшествия, оставив после себя лишь пустые апартаменты, запечатанные жёлтой лентой, и хмурых полицейских, большинство из которых, как и Минхён, были выдернуты из постели среди ночи. Многие люди, поняв, что стражи порядка не собираются освещать подробности случившегося, разошлись, а особо наглых и любопытных (в частности, любителей из жёлтой прессы) пришлось разогнать, пригрозив арестом. — Нам тоже пора, — вздохнул Минхён, проследив за тем, как следователь, переговорив с группой полицейских у входа, садится в чёрную BMW. — Нам ещё кучу бумажек заполнять. Вероятно, до утра мы точно не освободимся. Вот же блядство! — в очередной раз выразил своё негодование Хван, направляясь вместе с помощником, своим единственным слушателем, к дежурной машине. — Неужели нельзя было покончить с собой хотя бы через пару дней, когда у нашего отдела закончились бы выходные? Снег крупными хлопьями валится с неба, превращая серость асфальта в пуховое белоснежное одеяло. В ближайшие несколько часов, когда никого, включая полицейских, не осталось на улице, декабрьская метель скрыла все следы произошедшего и пребывание людей около здания тем вечером. Словно ничего и не было. Утром на всех каналах страны и в интернете появится новость о смерти Пак Джинсу — известного артиста и участника бойз-бенда B-Rose, находящегося под крылом CIX Entertainment. Для десятков тысяч фанатов по всему миру это была вселенская скорбь и траур, а для хейтеров — очередной повод выплеснуть свой яд и злорадство. Группа возьмёт продолжительный перерыв в своей деятельности, а компании придётся отвечать на компрометирующие вопросы журналистов на всевозможных интервью. Люди будут ещё долго вести споры между собой на тему того, было ли это действительно самоубийство из-за травли со стороны хейтеров или Джинсу решили убрать недоброжелатели. В первые несколько недель ужасающая новость будет самой обсуждаемой, с каждым последующим месяцем о Пак Джинсу будут говорить все меньше и меньше, пока не станут относиться к кончине артиста с таким же равнодушием, как и к любой другой смерти. В конце концов, людям свойственно забывать обо всем.

***

Монотонный голос учителя ленивой волной растекается по классу, едва ли не убаюкивая учащихся, которые всеми силами пытались не заснуть. Солнце нещадно палило сквозь тонкие шторы, отчего в классе было нестерпимо душно, а учитывая то, что почти час назад у учеников была физкультура посреди этого пекла на стадионе, им нельзя было позавидовать. Вдвойне отвратительным после изнурительного бега было вернуться в школу на урок корейского к самому занудному учителю и терпеть его общество на протяжении сорока пяти минут. Человека, составившего это «прекрасное» расписание, окрестили самыми ужасными прозвищами и проклинали каждый божий день несчётное количество раз. Учитель Чон Минсок с безразличием смотрел в учебник, слушая запинающуюся почти на каждом слове ученицу. Девушка стояла, до боли в пальцах вцепившись в учебник, и зачитывала предложения дрожащим голосом, будто боялась, что в любой момент её отчитают. Она была права, мужчина вполне мог заткнуть ученицу и выместить на ней своё отвратительное настроение и усталость, но в данный момент у него не было никакого желания ругаться. Чон сам ждал момента, когда прозвенит звонок и он уйдёт в прохладную учительскую и не высунется оттуда до самого вечера. — Достаточно, Дахён, — остановил он девушку, не поднимая на неё взгляд. — Кай продолжит. Но ответа не последовало. Как по сигналу, два десятка глаз устремляются в сторону юноши, уткнувшегося лицом в учебник. Не потому что ему интересен предмет и сам урок, а скорее, из-за того, что жара окончательно его разморила, а учебник по корейскому вдруг стал очень удобным и мягким. Со стороны одноклассников раздаются смешки — спать неожиданно расхотелось. Они замечают как учитель всё-таки поднимает взгляд и хмурится, и как стая голодных гиен ожидают хлеба и зрелищ. Тэхён, сидевший сзади Кая, чувствует заметное напряжение и решает прекратить его, быстро, но ощутимо ткнув Хюнина ручкой в между лопаток. Тот резко просыпается и ойкает, подскочив на месте и вызвав насмешливые взгляды со стороны одноклассников. Парень морщится и потирает спину, после чего злобно смотрит в сторону смущённого Кана, намериваясь сказать ему пару ласковых, но весь настрой сразу же испарился, стоило ему по кивку друга обернуться и встретиться взглядом с учителем. — Хюнин Кай, вместо того, чтобы заниматься по ночам не пойми чем, — класс после этой фразы смеётся ещё больше, но замолкает, наткнувшись на суровый взгляд из-под очков, — лучше бы всерьёз занялись учёбой. Ваша успеваемость по моему предмету оставляет желать лучшего. Кай опускает голову и поджимает губы, чувствуя, как его щёки и уши начинают покрываться красными пятнами от стыда. Он слышит мерзкие шуточки со стороны одноклассников, злится, но не огрызается, смиренно выслушивая нотации со стороны учителя. — Простите, учитель Чон, — пробубнил Хюнин. — Этого больше не повторится. — Подобное происходит уже не в первый раз. Я вынужден сообщить об этом твоему классному руководителю. А теперь, — мужчина проводит карандашом по странице учебника, — дочитай оставшийся фрагмент текста до конца. Проверим, как ты выполнил домашнее задание. Оставшиеся двадцать минут кажутся пыткой, потому что Чон Минсок всё-таки решил выместить плохое настроение на ком-то и этим человеком оказался Кай. Хюнин выслушал море замечаний по поводу своего чтения с места, а затем молча терпел насмешки ехидные насмешки и придирки у доски, пока выполнял грамматические упражнения. Кай чувствовал себя клоуном, которого обкидывали гнилыми помидорами за провальное выступление. Хотя, возможно, он им и был. — Понятия не имею, каким образом с такими-то знаниями Вы собираетесь сдавать выпускные экзамены, — сказал Чон уже после того, как прозвенел звонок с урока, и Кай направился к своему месту. — То, что вы из другой страны, не значит, что комиссия будет снисходительна и пойдёт вам навстречу. Кай покидал кабинет одним из последних, когда колкая фраза со стороны учителя неприятно резанула слух. У Хюнина было желание развернуться и высказать учителю всё, что в нём накопилось за последние двадцать минут унижений, но он сдержался и сделал вид, что ничего не услышал. В конце концов, ему будет только хуже от любой попытки защититься.

***

У Кая всегда были проблемы учёбой с тех пор, как он переехал в Южную Корею. Всю свою жизнь он прожил в США, впитывая, как губка, американские традиции и манеру общения, а затем его просто взяли за шкирку, как провинившегося щенка, и вышвырнули в другую страну, в совершенно иной мир. Хюнин многого не знал и слишком выделялся своей необычной внешностью, чем привлекал к себе внимание, и зачастую это внимание было негативным со стороны других людей. Ему не повезло переехать во время поступления в старшую школу, в то время, когда подростки уже начинают формироваться, как личности, и обретают понимание того, что им нужно от этой жизни. В старших классах каждый находит для себя ту деятельность, в которой он хотел бы реализовать себя в будущем и то, в чём он будет лучше остальных. Каю же была непонятна эта система с самого начала. Хюнин любил учиться и даже был отличником в своей родной школе в Гонолулу, но после поступления в одну из старших школ Сеула, помешанной на лидерстве, что присуще для каждой корейской школы, он растерял былую уверенность в себе и всякую мотивацию. Кай не был силён в истории или естественных науках, он не особо знал корейскую литературу и не был фанатом спорта, разве что, любил математику, но в его классе были люди, которые разбирались в этом намного лучше него, поэтому парень не блистал своими знаниями в этой области. Из-за этого учителя довольно предвзято относились к Хюнину и почти не давали шанса проявить себя на должном уровне. Все одноклассники, кроме Тэхёна, его единственного друга, с первого дня делали вид, будто его не существует, а если и обращали внимание, то только для того, чтобы пустить едкую шуточку и посмеяться над ним. В основном, Хюнин был для них пустым местом. Он был чужаком для этой страны и её жителей, просто лишним человеком, который только портил общий идеал своей исключительностью, будто был ярким пятном на ослепительно белом полотне. Тэхён стоял, оперевшись на подоконник, и листал ленту твиттера, когда Кай с хмурым видом вышел их кабинета. Заметив друга, он запихнул телефон в карман и, ухватив Хюнина за локоть, потащил куда-то. — Ну ты даёшь! — восликнул он, когда они завернули за угол. — Я думал он убьёт тебя около доски. — Видимо, сегодня удача на моей стороне, — нарочито весело усмехнулся Кай, хотя неприятный осадок от последней фразы учителя всё ещё давал о себе знать. — О чём ты вообще думал, когда отрубался на уроке у этого старого… — Кан прервался и на всякий случай огляделся по сторонам, после чего продолжил, сбавив тон: — …у этого старого карлика. Ты же знаешь, что он только рад лишний раз поиздеваться над кем-то. Он же долбанный Северус Снейп! — Кай в ответ на это красноречиво хмыкнул. — Ага, а я Гарри Поттер, которого он терпеть не может всей душой. Очень похоже. Тэхён хихикнул. — Что-то в этом есть. Только пусть он не окажется бывшим бойфрендом твоей мамы, прошу! — Тён-ни, ты что, настолько плохого мнения о моей матери?! — Конечно нет! У твоей мамы очень хороший вкус, иначе она бы не выбрала для себя идеального мужчину и у неё не было бы такого красавчика-сына, как ты! Кай в ответ только улыбнулся, не желая расстраивать друга правдой. Когда он был маленьким, родители были для него примером, идеалом крепкой и настоящей любви. Мама была самой доброй и искренней женщиной, души на чаявшей в своём сыне и муже, а папа тем самым красавчиком из романтических сериалов. Их семья была похожа на одну из тех, что обычно показывают в рекламных роликах по телевизору — идеальной и самой лучшей. К сожалению, всё это было ложью. Являясь ребёнком, ты видишь мир в розовом цвете и не замечаешь серой действительности. Мир юного на тот момент Хюнина разрушился, как карточный домик, после измены отца и криков матери о том, как она устала притворяться слепой к его похождениям. Крики, звон разбитой посуды, уход отца из дома — и вот Кай уже летит на самолёте в неизвестную ему страну, сжимая в руках вольер с крохотным чёрным котёнком, последним подарком отца перед тем, как он навсегда исчез из жизни сына. Именно в тот момент мальчик впервые понял, что мир не такой прекрасный, каким казался ему до этого, а родители вовсе не идеал хорошей семьи. На самом деле им не было до него никакого дела, раз они сослали его подальше под предлогом того, что у матери проблемы на работе и она не может жить с ним какое-то время. Кай чувствовал себя преданным и как будто использованным собственными родителями. Хюнин ненавидел их, поэтому его отвращала любая мысль об их сходстве. Парни спустились по лестнице и вышли в просторный вестибюль. Другие учащиеся прощались друг с другом и неспеша расходились, меняя сменную обувь и забирая из шкафчиков необходимые вещи. Сегодня была пятница — последний рабочий день недели и время, когда наконец-то можно расслабиться и ненадолго забыть об учёбе. — Ты домой? — поинтересовался Тэхён, снова тыкая что-то в телефоне. — Если да, то может сходим куда-нибудь? Неподалёку от нашей школы открылась рамённая, говорят, там обалденная лапша. — В другой раз, — Кай поправил лямку рюкзака и неловко потёр кончик носа. — Сынчоль попросил навести порядок в студии клуба, поэтому я немного задержусь. Иди без меня. — Твой Сынчоль и остальные члены группы только и делают, что развлекаются и бездельничают, а ты разгребаешь за ними всю работу, — возмутился Тэхён и нахмурился, убирая телефон в сумку. — Сынчоль выручил меня, предоставив материал для доклада по истории, поэтому я в долгу перед ним. Тем более, он разрешил брать диски с любыми исполнителями домой, чтобы слушать. — И добавил с тихим восторгом в голосе: — Ты же знаешь, как мне нравится слушать музыку на проигрывателе. — Все равно, — Кан остался непреклонен. — Я не хочу возвращаться домой один, да и тебе не помешает компания после сегодняшнего ужаса. — И что ты предлагаешь? — Кай приподнял бровь. — Как что? Я пойду с тобой и подожду, пока ты закончишь с делами, а потом мы всё-таки сходим в ту рамённую и наедимся до отвала! — Я же говорю, тебе не стоит… — Это не обсуждается! — О боже…

***

Ёнджун отложил в сторону большую тетрадь с набросками лирики и с наслаждением потянулся, после чего со стоном откинулся на спинку дивана. Сегодня он весь день посвятил написанию новой песни, которую нужно было выпустить через месяц в виде небольшого сингла. Ему на уши присело агентство и требовало выпустить хоть что-то, потому что у конкурентов недавно вышел новый альбом и вся новостная лента в интернете пестрила громкими заголовками о продажах и новых рекордах, раздражая совет директоров CIX Entertainment. Прямо на глазах таяли первые позиции в музыкальных чартах, поэтому новый сингл от самого популярного артиста компании был необходим, чтобы не потерять лидерства среди других лейблов. Чхве вообще-то надеялся, что по возвращению в Сеул возьмёт недельку-другую выходных и отдохнёт, съездив в Сонбук к родным, с которыми не виделся почти полгода, но компания решила по-другому. — Даже выспаться толком не дали, — проворчал Чхве, со злобой вспоминая, как вчера его выдернули из постели на рассвете и притащили в агентство, где продюсерский состав уже дал ему указания по поводу сингла и расписание промоушена. Никого не волновал тот факт, что айдол валился с ног от изнеможения и ему требовался отдых. Как и обычно, в принципе. Телефон, лежавший на журнальном столике, издал лёгкую вибрацию. Ёнджун, который только-только прикрыл глаза, намериваясь подремать полчасика, недовольно пробурчал что-то нецензурное под нос и с ленцой пошарил рукой по деревянной поверхности в поисках гаджета. Лёгкий полумрак студии был нарушен слабым светом от экрана, Чхве поморщился от непривычки и пробежался глазами по сообщению. [Новое уведомление!] Чхве Сноб Привет, Ёнджун! Как твои дела? Я недавно вспомнил, что через две недели у Джинсу годовщина… Как насчёт встретиться и поговорить? Чонвон тоже обещал прийти. — Мог дальше продолжать в том же духе и не писать ещё год. Идиот. Ёнджун хмыкает и смахивает уведомление о сообщении, даже не вчитываясь в текст. Все равно он никуда не собирается идти, тем более с Субином и Чонвоном. Лучше Ёнджун раскрошит себе череп, спрыгнув с какой-нибудь высотки, чем пойдет на встречу с самыми ненавистными для него людьми. Людьми, которые бросили его в трудный для их группы период. Ёнджун отхлебнул немного кофе и поморщился от холодного вкуса. Он ненавидел остывшие напитки, ещё и Субин со своим неожиданным желанием пообщаться окончательно испортил и так плохое настроение. С момента роспуска группы они с Чонвоном и Субином оборвали все связи и каждый пошёл своей дорогой. Причём этот придурок Субин первым настоял на том, чтобы бывшие коллеги оставили его в покое. Что же теперь изменилось? Сообщение без всяких сожалений летит в спам. Спать расхотелось окончательно. Ёнджун накинул на плечи любимую толстовку на молнии, в которой любил гонять по зданию агентства, и, засунув руки в карманы, шаркающей походкой направился к двери. Нужно было сходить за новым кофе или чем-то другим, ибо ту горьую остывшую дрянь Чхве пить не собирался. Стаканчик с испорченным напитком улетел в урну вместе с желание работать. Длинные коридоры агентства встретили Ёнджуна привычной тишиной и серостью. Оно и неудивительно: почти у всех артистов в последнее время было забитое расписание, поэтому они редко появлялись в компании. В основном тут мелькали лишь молоденькие стажёры, да пара-тройка айдолов и актёров, чья карьера была уже достигла определённых высот, удобных им самим, поэтому они не перегружали свой график. Ёнджун относился ко второму типу людей, но являлся исключением из-за своей непрекращающейся популярности. Пару лет назад он был лидером нашумевшей группы B-Rose и отхватил львиную долю известности и любви у многих поклонников бойз-бэнда. После распада группы он был единственным, кто не ушёл в тень забытых и ненужных артистов. Кто знает, возможно, из-за этого остальные участники группы перестали общаться с Ёнджуном?.. В кафетерий идти не очень хотелось, автоматы с напитками и закусками находились прямо в холле, поэтому Ёнджун направился к ним. Купив в автомате две пачки шоколадных шариков и дождавшись горячего моккачино, Чхве воодушевлённо направился обратно. Аромат свежих кофейных зёрен и молока заметно улучшили настроение, так что Ёнджун был полон энтузиазма закончить с текстом в ближайшие два часа и уехать домой. Напевая что-то из репертуара Тейлор Свифт, Ёнджун неторопливой походкой шёл обратно на своё рабочее место. Проходя мимо студии своего коллеги, Чхве услышал грохот, после которого последовал трёхэтажный мат. «Не иначе, как опять полетела программа по обработке голоса… Бедняга Джей!» — посочувствовал ему Ёнджун и хотел было пойти дальше, но дверь неожиданно распахнулась, заставляя Чхве отскочить в сторону, и в проёме возник злой, как чёрт, Пак. Всегда старательно уложенная шевелюра растрепалась, а карие глаза метали молнии. Видимо, снова работает сверхурочно. Увидев перед собой шокированного Ёнджуна, Джей заметно расслабился и успокоился, хотя лёгкая нервозность в его виде всё ещё осталась. — А, это ты, Ён, — вздохнул он и устало облокотился на дверной косяк одной рукой. — Я думал это опять кто-то из стаффа топал, как слон, игнорируя мои просьбы не шуметь. — Какого хорошего ты обо мне мнения, однако… — Ой, забей! — Джей махнул рукой, на что Ёнджун закатил глаза и наигранно надулся. — Сам же понимаешь, что, когда работаешь, любой шум просто выводит из себя. С этим Чхве был вынужден согласиться. Если бы сегодня в компании было полно народу и шума, он бы так же срывался на каждого и злился. Творец творца видит издалека, поэтому Ёнджун понимал Джея в этом плане. — Но не налетать же в буквальном смысле, чувак. Ты мог убить меня этой дверью! — Ага, такого убьёшь… — Говнюк. — Откуда мне было знать, что ты до сих пор торчишь тут? Я думал ты дома и отдыхаешь после тура. — Как будто мне дадут это сделать, — с недовольством цокнул Чхве и отпил немного содержимого из стаканчика. Автомат делал неплохой кофе, но его вкус не сравниться с тем, что делают в его любимом кафе за углом. — Вчера меня поставили перед фактом, что нужно выпустить сингл, вот сегодня я и засиделся у себя. — Парень тряхнул рукой и глянул на часы. — Восемь вечера уже… — Восемь?! — в ужасе воскликнул Джей. Вялость с него как рукой сняло. — Уже?! — Ну да, — кивнул Ёнджун, спокойно попивая кофе и не понимая, в чём проблема. — А что тебя так удивляет? Ты же готов жить в своей студии. — Сегодня исключительный день! Джей упал в рабочее кресло и нацепил огромные наушники, в которых обычно работал, напрочь забыв о существовании Ёнджуна. Тот в долгу не остался и, махнув рукой на свою недописанную песню, прошёл внутрь, плотно закрыв дверь. Рабочая зона Джея была полной противоположностью студии Ёнджуна. У Пака всё было слишком современным, ярким и выразительным, но одновременно с этим аккуратным и доведённым до идеала. Каждая маленькая статуэтка или фигурка стояла на том месте, где ей и положено быть, книги и журналы ровным рядком скапливались на полках, подушек было ровно столько, сколько было необходимо и они так же лежали на своих местах по углам широкого кожаного дивана. Да что там предметы интерьера, даже свои любимые тапочки Джей всегда ставил на специальную подставку для обуви около входа. — Такой зануда, как ты, сведёт с ума в первый же день совместной жизни с кем-то. Это в плохом смысле, если что, — часто подтрунивал над ним Ёнджун, за что вечно получал оплеухи и веселился ещё больше. Джей был перфекционистом до мозга костей и слишком придирчивым к мелочам, хотя казался тем ещё раздолбаем. Он старался планировать свои шаги наперёд, поэтому всегда был уверен в себе и своих действиях. Даже в отношениях для Пака все было упорядочено и расписано на несколько лет вперёд. У Ёнджуна всё было в точности наоборот, причём не только в студии, но и в личной жизни. Чхве с ногами упал на диван, нарушив гармонию в маленьком мире своего друга, и захрустел закусками, но Джей даже не обратил на это внимание. Ёнджун не удивился и не обиделся — он понимал, что так бывает, когда полностью сосредоточен на своей работе. Он не хотел мешать, но и уходить не собирался — его уже тошнило от одного взгляда на блокнот с лирикой, поэтому Чхве хотел расслабиться. Продюсеры требовали от него очередной рандомный набор звуков с завирусившимися громкими битами, лишённый всякого смысла, так что он сумеет соорудить что-нибудь на быструю руку за час. Когда вместо музыки ты создаёшь строительный шум, не стоит особо заморачиваться и тратить лишнее время на это. Из динамиков Джея послышалось тихое пение, и Ёнджун с любопытством вытянул шею, пытаясь заглянуть в экран его ноутбука. Плечи Пака были слишком широкими, ничего не было видно, но интерес был сильнее желания посидеть в комфорте, поэтому Чхве ругнулся под нос и со стоном поднялся с дивана. — Что это у тебя? — поинтересовался он, закидывая хрустящий шарик в рот. Он подошёл к Джею и уставился в экран ноутбука. — Зачем ты смотришь на то, как поют школьники? — Думаешь мне это нравится? — простонал Джей и закрыл лицо руками, откидываясь на спинку кресла. — Нам срочно нужен трейни в новую группу. — Трейни? Ещё один? — удивлённо переспросил Ёнджун, в недоумении приподняв бровь. — Насколько мне известно, состав новой мужской группы уже утвердили, там вроде бы четверо парней должно быть… — Вот именно, что «должно быть»… — вздохнул Джей. — Одного из участников убрали из состава. — Что?! — Чхве не выплюнул кофе на бедного Джея. — В каком смысле «убрали»? — А вот так. Ты, наверное, не в курсе, но пока ты был в туре, одному из будущих участников группы решили сделать пластическую операцию. Парень был тайцем, а ты сам знаешь, какая у них специфическая внешность. Ну и… — Дай угадаю: она была неудачной? — В точку, — кивнул Джей и каким-то печальным взглядом уставился перед собой. — Мне жаль того мальчишку… Он так старался, допоздна засиживался в залах для практик, пел постоянно и вечно сидел на диетах… — Пак невесело усмехнулся. — Я никогда не был айдолом, но перед моими глазами буквально куча живых примеров того, как это трудно, и этот парень… Он до последнего не сдавался. Видел бы ты его лицо, когда ему сказали, что его дебют отменяется… Он улыбался, но по его глазам я видел, что эта новость разбила ему сердце… Джей изначально пришёл работать в компанию в качестве продюсера, хотя у него были неплохие навыки в вокале и танцах. Он мог стать неплохим артистом, но добровольно отказался от этого, хотя Ёнджун часто видел как горели глаза его друга, когда он слышал чарующие голоса айдолов в студии звукозаписи и наблюдал за их плавными движениями в зале для тренировок. Пак хотел стать таким, но страх и знание ужасающих последствий были сильнее его желания. Ёнджун крутился в сфере шоу-бизнеса с малых лет и был в курсе того, что прячется за кулисами любой сцены. Он видел падения и взлёты многих коллег, был свидетелем травли и угроз, нацарапанных крупным почерком на некачественной бумаге и скрытых среди писем от фанатов. Чхве знал шоу-бизнес меняет людей до неузнаваемости, ломая их личность и подстраивая под завышенные стандарты общества. Глаза айдолов, смирившихся с этим, напоминают кукольные — мёртвые и пустые, без прежней живости, какая бывает у совсем юных трейни, с восторгом жаждущих своего дебюта. Скандалы, грязные медиа-игры конкурирующих лейблов, лживые улыбки артистов, психологические и физические травмы, домогательства… За столько лет Ёнджун повидал все, что только можно было. И смерть, в том числе. — Тавин, — так звали того парня, исключённого из состава будущей группы, — всё равно большой молодец. Для него ещё ничего не кончено, просто… Нашему агентству он не подошёл. Ёнджун прочистил горло и слабо улыбнулся, похлопав понурившегося Джея по плечу. Он хотел взбодрить друга и заодно отогнать непрошенные воспоминания о собственном прошлом, не позволяя старым ранам закровоточить вновь. Джей вздохнул. — Ты прав, Ён, но мне всё равно его жаль… Такой добрый малый, как Тавин, не заслуживает такого отношения. — У него будет шанс, — Ёнджун почему-то вспомнил широкую улыбку парнишки и его милые ямочки на щеках. — Пусть отдохнёт и съездит в Бангкок. Для него теперь достаточно времени, чтобы подумать, нужно ли ему дальше стажироваться в других компаниях. — Ты прав. — согласился Джей и вновь надел наушники. На его губы вернулась лукавая усмешка. — Не хочешь тоже посмотреть на поющих школьников? Или ты торопишься писать свой скучный рэп? — Ради тебя останусь, так уж быть, — ухмыльнулся Чхве и поставил рядом с креслом Джея стул, на который сразу шлёпнулся. — Ты без меня, как без рук. — Не льсти себе, Чхве. — Да-да… Оставшееся время они посвятили просмотру записей от новичков, жаждущих занять место ушедшего Тавина. Где-то на двадцатом видео Ёнджун уже перестал различать лица и голоса предполагаемых будущих стажёров. Многие из парней казались ему слишком заурядными и незапоминающимися. Индивидуальность — важная составляющая любого артиста. Если этого не заметно уже в поданной заявке, значит ты не засияешь и на сцене тебе места нет. Суровая правда, но Ёнджун предпочитал придерживаться именно таких взглядов. Это не было высокомерием или заносчивостью с его стороны, лишь сухими и подтверждёнными временем фактами, которые, к сожалению, должен был принять каждый, кто собирался связать свою жизнь с шоу-бизнесом. Просмотр схожих по своему представлению видео изрядно утомлял. Джей же своей усталости не показывал. Когда дело касалось субъективной оценки уровня вокала, он всегда был сосредоточен и беспощаден. Каждому из респондентов он делал замечания, кому-то вовсе не давал шанса, либо обрубая все попытки в начале, либо прерывал просмотр записи на середине. Ёнджун не спорил с ним, так как знал, что Пак был справедлив в своей оценке. Друг не занимался профессионально вокалом и не был артистом, но он имел дар чётко ощущать тонкую грань между фальшью в голосе и попаданием в ноты. Не зря Джей считался одним из лучших продюсеров в CIX Entertainment, на его мнение опирались даже более опытные в этой сфере коллеги. Благодаря Паку, по большей части, агентство могло похвастаться сильным вокалом и рэпом среди артистов, и Ёнджун был полностью с этим солидарен. Потому что Джей был единственным, кто трезво оценивал музыку Ёнджуна и терпеть не мог навязанный компанией стиль так же сильно, как и сам Чхве. — Чёрт, ни один не подходит, — проворчал Пак, нахмурив лоб. — Кто вообще сказал этим людям, что они умеют петь? Покажите мне этих «ценителей», я хочу сломать им нос. — Ты, как и всегда, не щадишь никого. — Иначе никак, — фыркнул Джей и щёлкнул на иконку с последней записью. — Слава богу, это последний. Ёнджун решил оставить это на друга и откинулся на спинку стула, уставившись в белоснежный потолок и от скуки напевая примерный мотив своей будущей песни. Пачка от шариков и пустой стаканчик из-под кофе давно валялись в урне около стола, поэтому Чхве ничего не оставалось, кроме как бездельничать. Идти к себе в студию окончательно расхотелось. — Это что, шутка? — В чём дело? — Посмотри сам. Джей развернул ноутбук и отключил наушники. Первое, за что зацепился взгляд Ёнджуна при виде записи, это фигура мальчишки, сидящего на полу, видимо, собственной гостиной. В руках он держал гитару и что-то шептал одними губами, перебирая тонкие струны. Было вовсе не похоже, что парень планировал снимать это видео для заявки, поэтому удивление Джея было понятным. — Нин-нин! Посмотри в камеру! — прозвучал звонкий голос за кадром, и юноша поднял голову. Ёнджун удивленно выдохнул при виде необычной и вместе с тем привлекательной внешности незнакомца. Русая вьющаяся чёлка была слишком длинной и явно мешала мальчишке — Тэ, ну хватит! — Ты должен мне желание, забыл? — парировал голос того самого Тэ, отчего юноша перед камерой дулся и хмурил лоб. — Так что вперёд, как и репетировали! — Оке-е-ей! — протянул парень, закатив глаза, после чего помахал в камеру и широко улыбнулся. — Привет всем! Меня зовут Хюнин Кай, мне восемнадцать, и я учусь в старшей школе! Я бы хотел представить вам свой кавер на одну из моих любимых песен. Ёнджун даже хихикнул. Это было забавно. Гитара заиграла слишком резко и слишком идеально, отчего у Ёнджуна в момент перехватило дыхание. За последние несколько лет игра на гитаре ещё ни разу не вводила его в такой ступор. Как заворожённый, Чхве начал наблюдать за тем, как невесомо скользят худые пальцы по тонким струнам. Хюнин совсем не смотрел на камеру, будто позабыл о ней — юноша был слишком сосредоточен на том, что делает. А он затем запел. Сердце Ёнджуна дрогнуло вместе с очередным прикосновением к струнам. Это была его любимая песня. Никто в окружении Чхве не знал и не пел её, кроме одного человека. Но его уже давно не существует.

«Fire and ice —

This love is like fire and ice,

This love is like rain and blue skies,

This love is like sun on the rise,

This love got me rolling the dice.

Don't let me lose,

Still falling for you…

Still falling for you…»

Нежный голос ласкал слух, заставляя сердце Чхве трепетать. Уже несколько лет он не слышал такого поразительного живого вокала. С тех пор как он умер. — Элли Голдинг? Давно не слышал о ней. — Тише ты! — шикнул на Пака Ёнджун, на что тот закатил глаза и скорчил недовольную гримасу.

«It took us a while

With every breath a new day,

With love on the line.

We've had our share of mistakes,

But all your flaws and scars are mine.

Still falling for you…

Still falling for you…»

«Потрясающий…» — мелькнуло в голове у Ёнджуна, пока он, не отрываясь, наблюдал за чужой игрой. Песня пробудила воспоминания о прошлом. Но не те, от которых болит сердце и хочется забыть, а родные и самые дорогие моменты. Время, когда было всё хорошо. Время, когда по-настоящему хотелось жить. В какой-то момент парнишка ненадолго замолчал, не переставая играть, поднял голову и посмотрел в объектив камеры, будто видел тех, кто на него смотрел. В сознании Ёнджуна навсегда отпечаталась печальная улыбка и серые глаза, передёрнутые пеленой какой-то неизвестной ему боли. И неизвестно почему, но Ёнджун внезапно ощутил желание узнать причину грусти этого парня и помочь ему. Он чувствовал невидимую связь между ними. — Как насчёт него? — Неплохо. Очень даже неплохо, — ответил Джей, одобрительно кивая. — Но нам такое не подходит. Услышав это, Ёнджун прекратил смотреть запись и удивлённо посмотрел на друга. — Ты шутишь что ли? — Как будто ты сам не видишь, — покачал головой Джей. — Видео не соответствует требованиям, а к этому всегда очень сильно придираются на отборе. К тому же, ты серьёзно думаешь, что этот пацан решил попробовать себя в роли айдола? Ясно же, что это была шутка его приятеля, не более. — Но у него же талант! Нельзя такое упускать! Джей поставил видео на паузу. В студии наступила гробовая тишина. — Ёнджун, — Пак серьёзно посмотрел на друга. На его лице уже не было ни тени улыбки. — Сроки поджимают, нам некогда играть в эти глупые игры. Ты же сам понимаешь, что айдол — это не временное развлечение, а очень трудоёмкая работа, требующая от человека огромных сил, самодисциплины и стрессоустойчивости. И подобное, — он указал на улыбчивого парня с гитарой, — в шоу-бизнесе неприемлемо. Подобное отношение к заявке уже демонстрирует легкомысленность человека, а ты прекрасно знаешь, что я это не одобряю и даже не смей отрицать. Чхве ничего не ответил, лишь поджал губы и отвёл сердитый взгляд. Конечно же он всё понимал, потому что Джей был прав. Быть артистом — значит нести на плечах огромную ответственность за каждое своё действие и слова, а для этого человеку нужно быть максимально серьёзным и решительным. Публичный человек должен быть готов отречься от всего, даже от того, что ему очень дорого, ради карьеры, и это далеко не каждому под силу. Ёнджун уверен в этом, потому что испытал подобное на своей шкуре. Действительно, откуда ему было знать, чего этот парень, Хюнин, на самом деле хочет? С чего он взял, что мальчишка вообще захочет стать артистом? Как и сказал Джей, это могла быть всего лишь детская шалость, а Чхве уже навыдумал себе бог знает что. — Да, ты всё верно говоришь, — пробормотал Ёнджун и криво улыбнулся. — Ты всегда прав, чувак. Я что-то забылся совсем, надо бы плюнуть на этот сингл и ехать домой. — Ты точно в норме? — взволнованно спросил Джей и положил руку на плечо Чхве. — Прости, если я был слишком резок и задел тебя своими словами… — Все нормально, не беспокойся. Взгляд Ёнджуна случайно зацепился за экран ноутбука, на котором всё ещё высвечивалось недосмотренное видео с застывшей фигурой блондина. Ниже были записаны контакты, которые Ёнджун зачем-то запомнил. У него была отличная зрительная память. В свою студию он вернулся за вещами, после чего выключил свет, запер дверь и направился к выходу из здания. Поздним вечером на улице было довольно прохладно, поэтому пришлось накинуть сверху пальто. Водитель пообещал прибыть в течение десяти минут, так как уезжал на заправку, поэтому Ёнджуну больше ничего не оставалось, кроме ожидания. Он сел на скамью между деревьями неподалёку от входа в компанию и посмотрел на небо, усыпанное мелкими звёздами. В детстве мама рассказывала ему о том, что все звёзды — души умерших людей, которые, попадая на небеса, превращаются в небесные светила и наблюдают за дорогими им людьми, оберегая их. Интересно, на которой из них сейчас находится он? Смотрит ли так же за Ёнджуном, ругая его за вредные привычки и упрямство? В памяти опять всплыл взгляд того мальчишки. Его образ, как соляная кислота, глубоко въелся в мозг и отказывался покидать его глубины. Почему именно он? Зачем Ёнджун вообще запомнил его? Не понимая для чего, но Чхве достал телефон, включил IG и вбил в поисковую строку какую-то фразу. Он не особо на что-то надеялся, просто помнил в контактах под видео яркую иконку известной соц. сети и забавный никнейм рядом с ней. Sk8er boi. Так, кажется, называется одна из песен Аврил Лавин. Один профиль всплыл в рекомендациях. Содержимое страницы указывало на то, что это был желаемый результат. Ёнджун, не раздумывая, нажал на кнопку «Подписаться». Что-то ему подсказывало, что он всё делает правильно.

***

— Я дома! Ответом Каю была гробовая тишина, хотя ничего большего он и не ожидал — кроме Хюнина и его кошки, которая, очевидно, уже спала, в квартире никто не жил. С родителями его разделяли тысячи километров, но вряд ли им было так же одиноко в своих квартирах. Убрав одежду в шкаф, а сумку к письменному столу, Хюнин ушёл в душ. Стоя под тёплыми струями, он прокручивал в мыслях прошедший день. Слова учителя Чона с глухой болью отзывались в сердце и заставляли кусать губы от обиды. «То, что вы из другой страны, не значит, что комиссия будет снисходительна и пойдёт вам навстречу». Кай скатился по стенке вниз и уткнулся лицом в колени, до боли сжав между пальцами мокрые пряди. Почему к нему так относятся? Чем заслужил такое отношение? По щекам покатились лёзы. Кай редко плакал, он не привык показывать свои слабости, держа все внутри, но именно сейчас у него было желание разрыдаться в голос, не жалея голосовых связок. С детства у него была привычка переживать стресс, запираясь в ванной, включать воду на полную мощность и рыдать взахлёб, потому что родители ничего не слышали из-за шума. Но даже и без этого они бы не обратили внимания на своего сына. Из душа Кай вышел через час. Когда он посмотрел на своё отражение в зеркале, примечая опухшее лицо и покрасневшие глаза, то мысленно выругался, проклиная себя за излишнюю эмоциональность и несдержанность. Завтра они с Тэхёном договорились съездить в ТЦ на распродажу и ему придётся встать пораньше, чтобы привести себя в порядок. Ног коснулось что-то мягкое. Аква, маленькая чёрная кошечка, видимо, только что проснулась и теперь приветствовала своего хозяина. Круглые зелёные глазёнки, похожие на два полумесяца, с трогательной преданностью смотрели снизу вверх на хозяина. Кай тепло улыбнулся и поднял любимицу на руки. — Эй, соня, скучала по мне? Проголодалась, наверное, я сегодня слишком задержался. — Аква мякнула в подтверждение слов Хюнина, вызвав у него тихий смех. — Ну тогда пойдём на кухню и я накормлю свою самую любимую девочку. Оказавшись на кухонном полу рядом с миской, Аква получила порцию любимых хрустящих шариков и свежую воду вместо той, что простояла с самого утра. Почесав кошечку за ушком, Кай включил чайник и под его приятный шум уселся с ногами на широкий подоконник. Взгляд Хюнина зацепился за людей, снующих туда-сюда по улице. Они были похожи на муравьёв, за которыми он любил наблюдать в детстве. На заднем дворе родительского дома когда-то росло большое дерево, под которым был большой муравейник. В дни, когда ему было нечего делать, маленький Кай любил наблюдать за жизнью мелких существ. У муравьёв как будто была совсем иная, не похожая на его, жизнь, со своими ценностями и укладом, в которые Кай не вписывался. Эти муравьи были рядом с ним, но и одновременно далеки, словно находились совсем в другом мире, в котором мальчику не было места, и от этого становилось как-то грустно… Сейчас Кай чувствовал себя та же, как и много лет назад. Ему не было места в этом мире. Чайник засвистел, как бы напоминая о себе и заставляя Кая вынырнуть из мрачных мыслей. Он заставил себя слезть с подоконника и налить себе чаю. Запах бергамота приятным шлейфом распространился по кухне. Горячие напитки Хюнин не любил, поэтому вернулся к окну и поставил чашку на подоконник, дабы чай поскорее остыл. Тишина неприятно давила, вызывая головную боль, поэтому Кай нашарил в кармане худи телефон и включил первую попавшуюся песню в своём плейлисте в Spotify. Музыка всегда помогала ему отвлечься и ненадолго позабыть о проблемах и переживаниях. Из динамиков заиграла «With U» — одна из известных баллад B-Rose. Услышав её, Кай улыбнулся. Это была его любимая песня. Песня, которая однажды спасла, практически вырвав из лап смерти. — В каждой Вселенной, какой бы она не была, я буду с тобой всегда… — звучал нежный голос Пак Джинсу, умершего через год после выхода песни. Кай помнил, как много плакал в первые дни, услышав об этой новости, и не мог слушать B-Rose. Со временем боль утраты и грусть ушли, отпечатавшись в памяти лишь горестным напоминанием. Джинсу был его кумиром и самым любимым участником группы. Его появление в жизни Кая во многом сыграло свою роль. Если бы не он, Хюнин не представляет, что было бы с ним пару лет назад, когда родители разрушили все то, к чему он стремился. Глядя на улыбчивого и бойкого Пака, Каю хотелось быть таким же. Таким же успешным и уверенным в себе, как Джинсу. И Кай старался, очень старался. Жизнь, конечно, не перестала быть дерьмовой, но он, по крайней мере, нашёл в себе силы двигаться дальше и менять свою жизнь. Даже научился играть на гитаре и выучил пару любимых песен Джинсу, услышанные во время одной из трансляций айдола. «Моя душа, Прижму к своей груди покрепче тебя…» Эта песня всегда ассоциировалось у Кая с чем-то хорошим. Он мог представить своё собственное «долго и счастливо» в каком-то другом мире, где он совершенно иной человек, который никогда не ощущал боли и предательства. Это мир, где вместо ненависти и презрения Хюнин получает любовь и поддержку. Окрылённый мечтами, он подхватил на руки ничего не подозревавшую Акву и, напевая под нос любимые строчки, закружился в танце со своей любимицей. Кошка только вытаращила от неожиданности глаза и вопросительно мяукнула, на что Кай тихо посмеялся. — Не спрашивай ничего, это мой маленький каприз. «Ты спросишь меня: «После стольких лет?» А я отвечу: «Всегда, любовь моя…» Круговыми шажками, как в вальсе, парень проходился по маленькой кухне, прижимая к груди кошку. Остывший чай уже давно был забыт, навязчивые тёмные мысли отошли на второй план. Каю хотелось расслабиться и отвлечься ненадолго от всего, что его беспокоит, и вздохнуть полной грудью. Хотя бы сегодня. Телефон издал лёгкую вибрацию, оповещая о пришедшем уведомлении из IG, но Кай этого не услышал. Пользователь yawnzzn подписался на Вас.