Устами младенца

— Шшш..., моя дорогая, — Рейнира прошлась по своим покоям в попытке успокоить плачущую малышку, покачивая её на руках. Дейна была шумным ребёнком, и в данный момент она активно возмущалась тем фактом, что её слишком надолго разлучали с её отцом. Даже нежные объятия её матери не могли прекратить её жалобных, печальных криков. Исполненной боли песни, слетавшей с её губ, было бы достаточно, чтобы разбить сердце любой матери. Не имело значения, кто держал её на руках: её мать, её дедушка, её кузены, её братья, служанки. Никто не мог утешить девочку, которой едва минуло двенадцать лун, желавшую, чтобы её взял на руки отец. Рейниру возмутила бы тоска девочки по Деймону, если бы она сама не понимала её слишком хорошо. Не было никого, чьё общество маленькая принцесса предпочитала бы больше, чем общество Порочного принца, так что, конечно, их дочь была во многом похожа на свою мать. Эймон, Мейлис и Валарр были молчаливыми младенцами. Первый довольно быстро научился сам успокаиваться. Её отец однажды пошутил, что он — перерождённый Деймон, так как его брат был таким же в детстве. Мейлис, родившийся на два года позже своего старшего брата, был более или менее таким же, хотя её прекрасному мальчику нравились прикосновения матери. Младший из её сыновей был всего на год старше её первой дочери, зачатой во время ночи страсти, когда король освободил обоих родителей от бремени присмотра за детьми, пожелав провести ночь со всеми ними. Рейнира обнаружила, что удивлена тем, как быстро её царственный отец стал дедом, даже если в то время он всё ещё был обижен на дядю, зачавшего с ней ребёнка. Принцесса Драконьего Камня, возможно, даже могла бы назвать его лучшим дедом, чем он был отцом. Их сыновья сильнее всего восхищались Деймоном, но были также по-настоящему привязаны к своей матери, не считая времени, проведённого на тренировочном дворе или в драконьем логове. Вместо того чтобы позволить мейстерам Красного замка следить за их учёбой, Рейнира занялась этим сама, с помощью принцессы Рейнис и леди Лейны, а также своего собственного мейстера, Герардиса, прибывшего с Драконьего камня. Обучение владению оружием находилось в ведении её лорда-мужа, сира Гаррольда Вестерлинга и Лейнора Велариона из Королевской гвардии. Несмотря на свой возраст, Эймон и Мейлис становились всё более искусными во владении деревянными мечами, и трое мужчин не могли молчать об этом, рассказывая о мастерстве мальчиков всем, кто мог вынести их хвастовство. В возрасте девяти лет Эймон становился выше и шире в плечах. Он всё ещё был довольно далёк от того, чтобы называться мужчиной, но он уже походил на своего отца в двух основных областях: полном пренебрежении ко всему, что не касается валирии, и гордости, достойной дракона. Когда принц тренировался со своим младшим братом или с кем-то ещё, он злорадствовал, а иногда даже насмехался. По иронии судьбы, именно Деймон был тем, кто быстро положил конец постоянно растущему высокомерию их первенца. Её муж признался, что в детстве у него никогда не было много друзей, за исключением Визериса, потому что его юношеское высокомерие всегда отталкивало окружающих, и он не собирался позволять их детям идти по его стопам. Именно эта преданность своему роду определяла Деймона больше всего на свете. Именно это привело к их клятвам на пляже Драконьего камня в присутствии только их кузенов и ближайших союзников после катастрофы, которой обернулась её помолвка с Лейнором. Прошло более десяти лет с того проклятого вечера, когда её заклятый щит убил любовника и друга её тогдашнего жениха, а её дядя жестоко расправился с этим человеком на глазах у всех, из-за чего другой королевский гвардеец поднял меч на принца–разбойника — сир Уиллис Фелл — и впоследствии лешился своей головы. Теперь, даже спустя целых десять лет, мужчины и женщины всё ещё шептались о ярости, которую проявил её дядя, когда сир Кристон осмелился обратить на неё внимание, оклеветав и унизив у всех на глазах — выражая своё негодование по поводу её нежелания стать нищей вместе с ним за Узким морем. Двое из лучших рыцарей Семи королевств пали от руки дракона, который стоял посреди всего этого хаоса, забрызганный кровью убитых людей. Рейнира была уверена, что если бы её отец не потерял сознание, её дядя продолжил бы свою бойню в тот вечер. К счастью для их врагов, король Визерис уже был ослаблен, и, наблюдая, как его младший брат убивает двух королевских гвардейцев, защищая его дочь и наследницу, он рухнул на глазах у гостей. В течение нескольких дней Деймон сидел рядом с братом, к неудовольствию мейстеров, объявивших его назойливого присутствие всего лишь капризом. Принц поклялся, что с королём Визерисом ничего не случится, пока он будет сидеть рядом с ним. Великий мейстер Меллос осмелился обратиться к королеве с просьбой вмешаться, но новый десница короля, непоколебимый и верный королю и его желаниям, уступил принцессе Драконьего Камня, которая, в свою очередь, отказала крысе. Деймон оставался рядом с братом, всегда начеку, и всё ещё был с ним, когда тот очнулся от лихорадки. Не прошло и дня после этого, как скорбящий сир Лейнор Веларион обратился к королю с прошением стать королевским гвардейцем, чтобы почтить память своего умершего возлюбленного. Многие шептались о том, что было сказано между наследником Веларионов и королём, когда последний лежал в постели больной, но никто на самом деле не знал ничего, кроме того, что всё закончилось тем, что Лейнор вскоре стал самым молодым рыцарем в истории, присоединившимся к названым братьям в королевской гвардии. Лорд Корлис бранился и ворчал по поводу того, что король не посоветовался с ним, когда принимал его сына в члены королевской гвардии, но именно громкий пренебрежительный ответ Деймона заставил мужчину отступиться. Даже Морской змей не был настолько глуп, чтобы злить порочного принца после его выступления на пиру по случаю помолвки, состоявшейся всего за неделю до этого. Всю следующую луну после того, что Цитадель окрестила Гневом принца, многие оставались в столице в надежде сменить сира Лейнора Велариона, всадника дракона и правнука Миротворца, в качестве нового жениха принцессы Драконьего камня и, таким образом, будущего короля-консорта Семи королевств. В течение всей этой луны, по настоянию своего дяди и удивительно доброй принцессы Рейнис, Рейнира начала обращать внимание на то, кто из её потенциальных супругов видит в ней только путь к трону. Лорд Джейсон Ланнистер объявил о своей помолвке с юной леди Джоханной Вестерлинг всего за три луны до того, как было объявлено о помолвке самой Рейниры. Поскольку дом Вестерлингов из Западных земель был одним из самых могущественных знаменосцев львов, он не решился назвать своё имя. Его более усердный брат, сир Тиланд, не испытывал подобных сложностей, воспользовавшись одиночеством принцессы и неспособностью своего брата жениться на ней. Однако Рейнире не понравился ханжеский и надменный тон этого человека во время разговора с ней, и поэтому она мысленно отвергла его. Нашлось и несколько человек из Простора, выдвинувших свои кандидатуры на роль принца-консорта, среди которых были наследники Рогова Холма, Трёх башен, Золотой рощи, Эшфорда и Длинного стола, а также лорды Звёздного пика и Чёрного венца. Лорд Пик, который регулярно хвастался тем, что у него три разных титула, был особенно невыносим. Несмотря на наличие двух наследников мужского пола, он настаивал, что всё ещё может зачать с ней будущего великого короля — такого же великого, как Зеленорукий. Своего предка он упоминал, возможно, с полдюжины раз. Зачать с ней короля — это были его точные слова, как будто она была лишь чревом, в которое он мог вторгнуться своим грязным и мерзким андальским семенем. Рейнира была ошеломлена и быстро позаботилась о том, чтобы мужчине было запрещено навещать её в любое время. Ещё несколько человек со всех Семи королевств также выдвинули свои кандидатуры. Даже Северные дома, казалось, были заинтересованы в том, чтобы предоставить дому Таргариенов следующего королевского супруга. Некоторые из лордов Простора и Речных земель были довольно приятными, но не совсем такими, как хотелось бы Рейнире. Она была рада, что многие из них настаивали на том, что останутся лояльными ей, даже если она не выберет их, среди этих лордов были Блэквуды из Воронодрева и Рованы из Золотой рощи — два могущественных и древних дома. Самым неожиданным среди кандитатов стал лорд Мейнард Грейджой, бывший странно добрым и мягкосердечным для Железнорождённого и выдвинувший своего воинственного сына Дальтона, который казался гораздо менее приятным. Принцесса Драконьего Камня ожидала, что новый десница выдвинет своего наследника, но, похоже, сир Харвин был неподходящим кандидатом. Деймон объяснил ей, что лорд Харренхолла был истинным человеком чести, не стремившимся использовать своё место подле короля как способ возвысить свой дом и улучшить своё положение. Они ни разу не говорили об этом во время Луны женихов. И Рейнира, и Деймон старательно игнорировали их ночь в Блошином конце, чтобы не расстраивать выздоравливающего короля Визериса и не рисковать тем, что Деймона снова изгонят из Королевской Гавани и Красного замка. Нет, примирение между племянницей и дядей было достигнуто без слов. Лучше сохранить мир, хотя бы ненадолго, поскольку присутствие Деймона сдерживало стервятников. Никого при дворе не боялись так сильно, как принца Деймона Таргариена. В течение месяца своего выздоровления король отказывал любым посетителям, кроме своего брата, старшей дочери и сира Лейнора, ставшего его защитником в тот день, когда его назначили в королевскую гвардию. Даже его супруге и их детям не разрешилось входить — к огорчению Алисенты, которая бранилась и жаловалась всем в замке, даже лорду Деснице, который сказал ей, что слово короля — закон, и он сказал им всем, что желает мира и покоя. Слова десницы снова вывели королеву из себя, но все предпочли проигнорировать её. Линии обороны были очерчены, и впервые с тех пор, как её отец женился на её бывшей фрейлине и коварной подруге, Рейнира почувствовала, что побеждает. После изгнания сира Отто Хайтауэра и возвращения её дяди принцесса Драконьего Камня наконец поверила, что у неё появился реальный шанс утвердиться при дворе в качестве единственной и бесспорной преемницы своего отца. Прошло больше времени, чем она ожидала, прежде чем отец вызвал её в свои покои, чтобы поговорить о преемнике в качестве её жениха. Хотя он и замаскировал это под семейный ужин отца и дочери, короля и наследницы, прошло совсем немного времени, прежде чем король заговорил о том, за кого она хотела бы выйти замуж. Ещё больше её удивило, что отец не взорвался, когда она вздёрнула подбородок и заявила, что видит своего дядю в качестве своего любимого мужа и консорта. Вместо этого он закончил разговор, и они вдвоём пережили один из самых неловких ужинов, который у неё когда-либо был. Только годы спустя она узнала, что произошло дальше. Вместо того, чтобы призвать своего брата и изгнать его из города, как он сделал бы в прошлом, король Визерис призвал свою кузину, принцессу Рейнис, лорда Стронга и лорда Бисбери, именно в таком порядке. Её почти свекровь сказала ей, что именно она вбила немного здравого смысла в голову её отца, сказав ему, что если бы Деймон хотел стать королём, на его голове уже была бы корона Завоевателя. Её дядя привлекал мужчин. Они стекались к нему, и они бы встали под его знамёна, если бы он убил своего брата и узурпировал его трон. Вместо этого Деймон поддержал своего брата, в то время как упомянутый брат мало что сделал, чтобы заслужить такую безраздельную преданность. Лорд Стронг заявил, что, обручив её с принцем Деймоном, король может объединить их притязания и укрепить её собственные. Не может быть никаких вопросов о драконах, если они вступят в брак и произведут потомство. Их наследником будет чистокровный Таргариен, и у него, без сомнения, будет собственный дракон. Поддержка со стороны мудрого Мастера над монетой была наименее неожиданной. Все знали о его слабости к младшему из внуков короля Джейхейриса. Он открыто объявил её дядю единственным подходящим кандидатом в супруги принцессе Таргариен. Деймон носил то же имя, что и она, так что никакого конфликта между домами их брак не вызывет. К тому же, принца не интересовало управление государством, поэтому он не попытался бы узурпировать какую-либо власть или влияние. Добавьте к этому его статус выдающегося воина в Семи королевствах, по крайней мере, за последнюю четверть века, и её отцу нечего было ответить. Однако король Визерис не был бы королём Визерисом, если бы не проявил некоторую слабость. После ещё одной недели затворничества он вызвал Деймона и Рейниру в свои покои и дал им предварительное благословение на брак, но заявил, что не может снова оскорбить лордов в подобном вопросе, поэтому он попросил их сбежать. Деймон хотел разразиться тирадой, но именно Рейнира утихомирила его драконий гнев и сказала своему отцу, что они поженятся так, как это делали их предки на Драконьем камне. Днём позже они так и сделали. В присутствии уважаемого Деймоном валирийского жреца, мейстера Герардиса, Лейны, Лейнора и Рейнис, они обменялись кровью и древними клятвами и стали единым целым. Неделю спустя из столицы пришло письмо, в котором говорилось, что король признаёт их брак и оставит её своей наследницей, но что она и её муж должны оставаться в Драконьем камне в обозримом будущем. Что продолжалось не так уж и долго. Через одиннадцать лун после их свадьбы Рейнира родила принца Эймона Таргариена, названного в честь первого всадника Караксеса и, конечно же, отца принцессы Рейнис. Леди Дрифтмарка почувствовала себя настолько польщённой, что расплакалась на глазах у всех, на потеху Деймону и своей собственной семье. Король отправился на Драконий камень со своим двором, включая тяжело беременную Алисенту, и отпраздновал с ними рождение своего первого внука, а также появление дракона из яйца мальчика, потрясающего детёныша серебристого цвета. На грандиозном пиру он назвал её прекрасного мальчика принцем Ступеней — новым титул, обозначающим наследника наследницы. Неудивительно, что именно её дядя-муж с помощью принцессы Рейнис и мастера над монетой убедил её отца сделать это. Без сомнения, чтобы позлить Алисенту, которая уже выглядела огорчённой проклюнувшимся яйцом её сына, поскольку ни один из её собственных детей не удостоился такой чести, и лишь кисло улыбнулась, когда король провозгласил новый титул своего внука. Вскоре после этого молодую семью радушно приняли в Красном замке, а Деймон и Рейнира заняли места в Малом совете, увеличив его численность до девяти человек. Хотя Деймон не был заинтересован в своём месте, по приказу Рейниры он присутствовал на каждом заседании совета. Они вместе противостояли любому внешнему влиянию. Казалось, что следующие девять лет пролетели как одно мгновение. Здоровье её отца улучшилось под всевидящим оком Герардиса, конфликт с их родственниками Веларионами со временем был улажен, а их семья только росла. Мейлис родился через два года после Эймона — горячо любимый запасной наследник, только продвинувший выводок Алисенты дальше по линии наследования, что лишь разозлило королеву-консорта, которая жаловалась на это в течение нескольких лун, как сообщили шпионы Рейниры. Они решили больше не заводить детей — двух сыновей было вполне достаточно для них обоих, но у Богов были другие планы на них, за два года до этого у принцессы родился ещё один сын, названный Валарром, в честь одного из любимых валирийских философов Деймона. Когда в их доме появился ещё один младенец, Деймон и Рейнира изменили своё мнение, и десять лун спустя они приветствовали свою первую дочь, принцессу Дейну, названную в честь Деймона по настоянию Рейниры. За десять лет брака Рейниры и Деймона у Алисенты самой родилось ещё двое сыновей, Эймонд и Дейрон, первый из которых был особенно близок со своей матерью. Эйгон регулярно тренировался с Эймоном и Мейлиомс и, казалось, установил, по крайней мере, хрупкую семейную связь с ними, если не со своей старшей сестрой. Хелейна обнаружила, что тяготеет к их дяде, который, к ужасу Алисенты, взял девочку под своё крыло. Возможно, королева боялась, что её дочь может пойти по пути своей сестры и влюбиться в Порочного принца, что позабавило и мужчину, и его леди-жену. Веларионы вернулись ко двору, и Лейна стала главной фрейлиной Рейниры. Всадница Вхагар была официально названа наследницей Корлиса и вышла замуж за своего кузена Дейрона. Самый мягкий и добрый из сыновей её дяди Веймонда боготворил землю, по которой она ступала, и подарил ей троих детей: Рейну, Монтериса и Алисанну, последняя из которых означала её смерть на родильном ложе. С Веларионами на их стороне Рейнира значительно укрепила своё положение при дворе. В течение десятилетия, что Деймон и Рейнира были женаты, в королевствах царил относительный мир. В Речных землях, где обитало множество разбойников, произошло несколько незначительных стычек, но Деймон взял на себя обеспечение безопасности королевства, пусть и неофициально, и довольно быстро уладил эти конфликты с помощью своей леди-жены. Самой большой проблемой стало появление нового короля-стервятника на Дорнийских марках. В течение сто двадцатого года от завоевания было совершено несколько набегов на пограничных лордов, их крепости и земли человеком, не признававшим как Таргариенов, так и Мартеллов. Ночная песнь, Чёрный приют и Дом Урожая были разграблены, и даже Каменный Шлем не пощадили. Жестокость, проявленная дорнийскими разбойниками, вынудила верховного лорда Штормовых земель обратиться за помощью к Железному трону, явившуюся в лице принца Деймона Таргариена и десяти тысяч человек. Хотя Деймон использовал прекрасную стратегию против этого короля-стервятника и его союзников, чтобы положить конец их террору, именно его дипломатические навыки внушили благоговейный трепет многим. Вместо того чтобы напасть на Дорн в отместку, принц-разбойник, как всегда, послушался совета своей любимой жены и встретился с принцем Квореном Мартеллом в надежде найти общий язык. В конце концов, эти двое объявили о союзе, чтобы подавить любое недовольство и уничтожить своего общего врага. Это привело к улучшению отношений между Железным троном и Дорном и повысило авторитет Деймона при дворе, что обрадовало Рейниру и разозлило Алисенту и её союзников. Лорд Боремунд Баратеон был особенно благодарен и даровал её мужу обширный участок земли на Дорнийских марках, получивший название Летний замок, на котором за последние шесть лет была построена крепость, завершённая всего три луны назад, получившая то же название, что и сами земли, на которых она находилась. Расположенный у подножия Красных гор, недалеко от границы Простора, к востоку от Зыбкой и к юго-востоку от Синей речки, Летний замок был возведён как грандиозная летняя резиденция. Хотя это было задумано просто как подарок, чтобы выразить признательность Дома Баратеонов за помощь принца, Рейнира позаботилась о том, чтобы этот замок также стал стратегическим преимуществом против любых будущих врагов, построив помещения для солдат, а также несколько небольших городков, таким образом обеспечив себе постоянное военное и торговое представительство. Неофициальное командование Деймона Городской стражей пришлось как нельзя кстати, поскольку тысяча ветеранов с готовностью приняли его предложение переехать в Штормовые земли и защищать его новую крепость, что позволило новым и более молодым людям пополнить Городскую стражу. Поскольку замок располагался в горах, было легко высечь в камне драконье логово для размещения их знаменитых зверей. Там уже были естественные пещеры, которые пришлось немного расширить, чтобы вместить самых крупных из их драконов. Через месяц после того, как её лорд-муж принял дар от дома Баратеонов, Деймон вернулся ко двору героем-завоевателем с торговым соглашением с Дорном и головой последнего короля-стервятника под мышкой. Король открыто объявил своего брата величайшим защитником короны и нарёк его принцем Летнего замка, а Мейлиса — его наследником, поскольку он должен был стать следующим вторым сыном короля. Хотя было много громких голосов, восхвалявших её мужа, Рейнира знала, что некоторые из домов Простора были возмущены налаживанием отношений с Дорном и домом Нимерос Мартелл. Конфликт между Простором, управляемым ныне вымершим Домом Гардинеров, и королевством Дорн был широко известен, и отношения между ними были ещё более сложными, чем между Дорном и Штормовыми Землями, что говорило о многом. Вскоре двор совершил своё первое путешествие в Летний замок, оставаясь там в течение следующих шести лун, к неудовольствию королевы-консорта. По крайней мере, номинально Алисента была главной леди в Красном замке, но Летний Замок принадлежал Деймону, и, таким образом, Рейнира командовала всеми в нём и организовывала пиры и турниры, несмотря на то, что он стал временной королевской резиденцией. Поездка королевского двора в Летний замок идеально совпала с решением Десницы короля сложить с себя обязанности члена Малого совета. Лорд Лионель Стронг почувствовал ухудшение здоровья и пожелал вернуться в Харренхолл, чтобы обучить своего наследника, женившегося на леди Сабите Випрен всего шесть лун назад, всем тонкостям управления их богатыми землями. Лорд Стронг был верным слугой, упорно работавшим, чтобы давать королю советы настолько хорошие, насколько это было возможно. Рейнира считала его благородным человеком, который мог бы занять своё место в ряду великих советников короля. Освободившаяся должность заставила многих бороться за любые крупицы власти, до которых они могли добраться. Тиланд Ланнистер особенно жадно и завистливо смотрел на пост десницы после заявления лорда Стронга, как и лорд Уайлд. Её отец рассказал ей, как Алисента даже предложила вернуть своего отца на его прежний пост, на что он просто рассмеялся, чем разозлил свою супругу. Никто из них не знал, что новый десница уже был выбран — хотя и с задержкой. За десять лет, прошедших с тех пор, как его дочь вышла замуж за его брата, её отец, наконец, нашёл в себе силы оценить человека, который короновал его, и поэтому он, наконец, предложил этот пост своему брату. Который немедленно отказался. — Мамамама, — залепетала Дейна ей на ухо, прерывая мысли Рейниры. Принцесса Драконьего Камня заворковала над малышкой и нежно поцеловала дочь в макушку. Даже из-за закрытых дверей покоев Рейнира могла слышать шум, возвещающий о предстоящем прибытии её сыновей. Первым из трёх её сыновей, ворвавшихся в её комнату, был Эймон, который нёс на руках Валарра. Её наследник и его младший брат громко спорили о чём-то, в то время как её младший сын дёргал Эймона за волосы. — Вхагар — самый старый дракон из всех! — настаивал Мейлис. Рейнире хотелось закатить глаза в крайнем раздражении, потому что с тех пор, как её прекрасный мальчик оседлал дракона её покойной подруги, он не мог говорить ни о чём другом. Притязания на Королеву драконов едва не вызвали конфликт между Железным троном и домом Веларион — отношения, с которым Рейнира и её муж изо всех сил пытались наладить. В тот же день, когда её любимая кузина была похоронена в присутствии её родственников, юный принц Эймонд был пойман на пляже патрулирующим его гвардейцем. Когда выяснилось, почему он был на пляже посреди ночи, Рейнис пришла в ярость и изгнала короля и его семью из Дрифтмарка, объявив действия юного принца самым тяжким из оскорблений. Хотя существовали предварительные планы обручить Эймона и Рейну, сделав таким образом королевой одну из внучек Рейнис, детям Лейны ещё не дозволялось иметь драконье яйцо или даже претендовать на взрослого дракона. Хотя Корлис протестовал против того, что его внуков лишили того, что, как он утверждал, было их наследием, и король, и Деймон оставались непреклонны в этом вопросе — только Таргариенам разрешалось летать на драконах. Рейнира заверила Лейну и Дейрона, что если Рейна выйдет замуж за Эймона, как они планировали, она сможет претендовать на дракона, хотя бы для того, чтобы у них были король и королева-драконьи всадники. Никто не мог подумать, что Лейна погибнет всего в двадцать семь лет, оставив после себя убитого горем мужа и троих скорбящих детей, а также дракона, потерявшего своего третьего всадника всего за столетие. Рейнис настояла на том, чтобы они либо заставили Мейлиса попытаться заявить права на Вхагар, либо заключили старейшую из ныне живущих драконов в Драконий камень, где никто не сможет до неё добраться. Удивительно, но именно Деймон с опаской отнёсся к тому, чтобы позволить своему сыну, которому было всего семь лет, находиться рядом со старейшим драконом. К счастью для всех, Вхагар сразу же приняла их сына, без особого шума позволив ему сесть себе на спину. Итак, во многом как и его мать, принц Мейлис Таргариен впервые совершил полёт на своём драконе всего в семь лет. — О чём именно мы сейчас спорим, мальчики? — Спросила Рейнира. — Твой глупый сын считает, что быть старше — это то же самое, что быть быстрее и сильнее, — усмехнулся Эймон своему младшему брату. В этом он очень похож на своего отца, — Рейнира не озвучила свою мысль, потому что её наследник, вероятно, воспринял бы это исключительно как комплимент. Лёгок на помине. — Твой глупый сын? Никто не слышал, как Деймон прокрался через открытую дверь. Оба её сына вытянулись по стойке смирно, и любой дальнейший спор замер у них на устах, в то время как Дейна подпрыгнула у неё на руках. Её лорд-муж был добрым отцом, но в то же время строгим, когда это было необходимо, и её сыновья знали, что споры между братьями были запретны для принца-изгоя. Эймон сжал руки в кулаки и опустил взгляд в пол: — Iksan vaoreznuni, kepa [Я прошу прощения, отец]. — Их старший терпеть не мог разочаровывать своего отца. Деймон подцепил пальцем подбородок Эймона и медленно приподнял его, чтобы мальчик смог заглянуть ему в глаза: — Не нужно извиняться, маленький дракон. Просто не забывай, что он — твой брат и что мы — семья. — Мне жаль, Мейлис, — Эймон повернулся к своему брату и лучшему другу. Мейлис одарил брата дерзкой улыбкой: — Ты прощён, но только если признаешь, что Вхагар — самый быстрый дракон. Прежде чем Эймон успел ответить, это сделал Деймон: — Ты не должен просить своего брата лгать, принц. Мы все знаем, что Караксес самый быстрый. Мейлис фыркнул на это, хотя Деймон не был неправ. — Ты имеешь в виду Сиракс, любовь моя, — вставила Рейнира. Деймон закатил глаза и выхватил Дейну из её рук, подняв её высоко в воздух, к восторгу малышки. — Как скажешь, дорогая. Ничто так не могло вызвать улыбку на лице её мужа, как смех их детей. — Нам пора готовиться к ужину, — Рейнира подняла бровь, глядя на своего мужа, в то время как он ворковал над их дочерью. — Да, нам пора, — парировал Деймон, увидев выражение её лица, — Мальчики, идите готовиться. Ваши служанки уже приготовили вам ванну. Эймон передал Валарра одной из служанок и повёл своего младшего брата из покоев матери в их собственные, где они должны были принять ванну и надеть свежую одежду. — У неё будет припадок, — засмеялся её муж, запечатлев нежный поцелуй на её затылке, от которого у неё по спине побежали мурашки. — Хорошо, — Рейнира сняла ожерелье и направилась в ванную комнату, где служанки готовили им ванны. — Ты злая, жена, — хихикнул Деймон прежде чем страстно прижаться к её губам своими. И если Рейнира чуть сильнее прижалась своими бёдрами к мужу, прежде чем отстраниться от него, вряд ли кто-то об этом узнает.

***

Чаще всего Рейнира и её выводок предпочитали есть одни, захватив для себя один из обеденных залов в Твердыне Мейгора. Чаще всего её муж либо присоединялся к ним, либо предпочитал есть с Десницей. Время от времени к ним присоединялась и Хелейна. Девочка была странным образом привязана к брату своего отца, что вызывало у королевы-консорта настоящее отвращение. Она знала, что Деймону Таргариену нельзя было доверять их дочь. Он развратил бы её так же, как развратил Рейниру, превратив её жизнь из пути благочестия и служения в путь греха и жадности — заставив узурпировать право первородства её собственного брата. Даже в тот вечер, когда вся семья Таргариенов ужинала вместе по приказу своего патриарха, Хелейна настояла на том, чтобы сесть рядом со своим дядей и иметь возможность беседовать с ним и только с ним. На каждый кусочек гуся или кабана она тратила пять минут, беседовала о путешествиях принца Деймона и о множестве экзотических животных, которых он видел. Алисента испытывала настоящее отвращение. Хелейна всегда вздрагивала от её прикосновений, но Деймону было позволено? Временами она даже видела, как та сама касается его или даже Рейниры, словно это доставляет ей удовольствие. Тем временем Эйгон и Дейрон проводили семейный пир, смеясь со своими двумя старшими племянниками, игнорируя Эймонда, сидящего за столом с вытянутым лицом, что свидетельствовало о его угрюмом настроении. Эймонду не особенно нравились как Эймон, так и Мейлис, и это чувство, по-видимому, было взаимным. Из всех детей, обитавших в Красном замке, Эймонд был единственным, у кого не было дракона. Через несколько лун после своих девятых именин Эйгон связался с прекрасным золотистым дракончиком, которого он назвал Солнечным Огнём. Королеву разозлило известие о том, что именно Деймон и Рейнира помогли её сыну заявить права на юного дракона. Хелейна оседлала Пламенную мечту, на которой когда-то летала королева Востока, также с помощью принца-изгоя и его жены-шлюхи, в то время как Дейрон был её единственным ребёнком, из яйца которого вылупился дракон. Её младшенький возился со своим яйцом до двух лет, пока оно неожиданно не вылупилось, явив свету прекрасного синего детёныша, названного Тессарионом в честь какой-то языческой богини из проклятых земель предков Таргариенов. Конечно, у детей Рейниры тоже были драконы. Яйцо Эймона проклюнулось, когда мальчику было всего несколько дней от роду, и на свет появился дракон, которого назвали Арраксом. Принц Мейлис заявил права на Вхагар прямо под носом у Эймонда, что вызвало глубокое чувство ненависти к мальчику как у матери, так и у сына. У двух младших отпрысков шлюхи тоже вылупились из яиц драконы, что заставило Эймонда почувствовать себя ещё более неполноценным. В целом, если добавить к этому списку сиракс, Караксеса и Мелеис, их враги превосходили их как числом, так и силой. Её отец поддерживал переписку на протяжении многих лет, отправляя письма либо великому мейстеру, либо сиру Тиланду — их самому важному союзнику при дворе. В одном из последних писем сира Отто он просил её убедить короля разрешить Эймонду отправиться на Драконий камень, чтобы он смог претендовать на Вермитора или Среброкрылую — драконов Миротворца и Доброй королевы соответственно. Ей было отказано. Несмотря на мольбы, её муж не изменил своего решения. Король утверждал, что, поскольку Эймонд был шестым в линии наследования, у него не было никаких непосредственных причин претендовать на дракона. Ухмылка принца-изгоя подсказала ей, что отказ её мужа — дело его рук. Деймон сделал всё возможное, чтобы её жизнь стала невыносимой. Он интриговал и манипулировал окружающими в угоду противоестественной цели своей жены-шлюхи. Хотя сир Харвин оставался командующим городской стражей до того, как отбыл в Харренхолл со своим отцом и невестой, все знали, что они по-настоящему преданы именно принцу Деймону. Не раз Алисента пыталась донести это до Визериса, но король каждый раз давал ей отпор. Его брат глубоко вонзил в него свои когти, и без её отца, который мог бы смягчить опасное влияние порочного принца, слабый разум короля поддался грязному заговору Деймона. Ещё одна причина, по которой её отцу следовало вернуться в столицу. Отъезд лорда Лионеля позволил ей попытаться убедить Визериса вызвать сира Отто Хайтауэра обратно в Королевскую гавань и вернуть трон, который был украден по вине Рейниры. Впервые более чем за год Алисента скользнула в постель короля. Если бы его могло убедить плотское наслаждение, королева-консорт с радостью предложила бы его Визерису, даже если бы это вызвало у неё раздражение и отвращение. Внезапное движение заставило её переключить внимание с размышлений на короля, который постучал ножом по своему хрустальному кубку, чтобы привлечь всеобщее внимание. — Добро пожаловать, семья. Меня переполняет гордость и радость видеть своих детей и внуков вместе, наслаждающимися приготовленными прекрасными блюдами. Наш дом растёт с каждым заходом солнца, — её муж протянул руки, забирая лепечущую принцессу Дейну из объятий её матери. — Наша младшенькая однажды станет такой же красивой, как её мать, в этом я не сомневаюсь. Возможно, она украдёт у неё звание Отрады королевства. Алисента вздрогнула, когда муж похвалил свою старшую дочь, потому что это было то, чего он никогда не делал по отношению к её детям. — Сир Лейнор сказал мне, что Эйгон развил в себе большое мастерство владения луком и стрелами, — всё ещё держа на руках любимую внучку, король обратил внимание на своего старшего сына, который, по сути, также должен был стать его наследником. — Он уверяет меня, что однажды он станет одним из лучших лучников, которых когда-либо видели Королевства. — Слушайте, слушайте, — принц Деймон поднял свой кубок за своего племянника, который покраснел от того, что его выделили. За принцем-разбойником последовали двое его сыновей, а затем и жена, прежде чем все остальные также присоединились. Визерис улыбнулся своему сыну, прежде чем снова отвернуться от него: — Я также слышал, что Эймон будет оруженосцем лорда-командующего. — Да, дедушка, — кивнул принц Ступеней, — Я с нетерпением жду возможности многому научиться у сира Гаррольда. Король издал глубокий утробный смешок: — Каков отец, таков и сын. Мой брат, твой отец, тоже когда-то служил оруженосцем у сира Гаррольда. — Возможно, однажды я стану таким же великим воином, как он. Принц, о котором шла речь, одарил своего сына обманчиво мягкой улыбкой: — В этом я не сомневаюсь. Даже Алисента не могла отрицать, что этот мужчина любил свою жену и детей, можно даже сказать, слишком сильно. — Наш дом крепнет с каждым днём, — король вновь передал внучку своей дочери, прежде чем прочистить горло, — Вы все, должно быть, удивляетесь, почему я пригласил вас всех поужинать со мной. Никто не произнёс ни слова, и всё же Алисента почувствовала, как в животе у неё неожиданно появился комок дискомфорта и страха. В последний раз, когда её муж сделал неожиданное заявление, языческая свадьба Рейниры с её дядей была поддержана короной, что разрушило надежды Алисенты на смещение шлюхи в пользу законного наследника. — После десятилетия честной службы королю и Совету лорд Лионель Стронг вернулся в Харренхолл, оставив меня без Десницы. Прошло почти три луны без Десницы короля, и это необходимо быстро исправить. Семь королевств не должны оставаться без присмотра слишком долго. И король тоже не должен. Алисента крепко сжала свой кубок, чуть не разбив хрусталь. Она не ожидала, что Визерис сделает выбор так поспешно. Она едва успела посеять семена для возвращения своего отца в столицу. Она надеялась, что нескольких капель было достаточно, чтобы полить семена, оставшиеся после её ночных визитов в спальню мужа, наполненную толчками и стонами Визериса. — Я давно думал о том, чтобы ещё сильнее сплотить эту семью, — её муж поёжился в приступе самоуничижения. — Я знаю, что разлад в нашей семье произошёл по моей вине. Как король и как отец я совершил много ошибок, но я клянусь вам всем, что те времена прошли. В нашем уважаемом доме наступила новая эра. Алисента позволила себе почувствовать некоторую надежду. Если её муж был прав, говоря о желании залечить возникшие между ними разногласия, он не мог сделать ничего лучше, чем смыть пятно с чести её отца, позволив ему вернуться на своё законное место за столом Малого совета. — Правление после моего будет чем-то новым, потому что нами впервые в истории Королевств будет править королева. Меня не будет здесь, чтобы стать свидетелем этого, но я не сомневаюсь, что Рейнира станет в десять раз лучшей королевой, чем я был королём. Алисента кипела от злости, но с трудом сохраняла самообладание. Почему её мужу всегда нужно было всё решать в пользу Рейниры? — Я много говорил с самыми близкими мне людьми, и я верю, что есть только один правильный выбор на место Десницы короля. Королева надеялась, что надежду, которую она испытала минуту назад, никто не заметил. — Я объявлю об этом на утреннем заседании совета, а затем днём при дворе во время рассмотрения петиций, но, как моя семья, вы заслуживали знать первыми. Во многом так же, как верил мой дед, я верю, что наследнику всегда должно быть место за столом малого совета, — Алисента почувствовала, как страх пробежал у неё по спине, — Поэтому я пригласил принцессу Драконьего Камня в зал совета десять лет назад. Теперь ей пришло время взять на себя управление страной в качестве десницы короля. Заявление короля было встречено поздравлениями сыновей шлюхи и её мужа. Даже двое старших детей королевы осмелились поднять бокалы за Рейниру. Алисента так сильно сжала челюсти, что испугалась, что может выдавить собственные зубы: — Ты уверен, что это разумно, муж? Твоё здоровье уже не то, что раньше, и королевствам понадобится стабильное и опытное управление. Проклятие её существования прищурилось, глядя на неё: — И кто мог бы обеспечить нам это стабильное и опытное управление, леди Алисента? — его презрение было очевидно всем, но присутствующие предпочли проигнорировать его. Прошло больше десяти лет, и, казалось, никто и глазом не моргнул, когда брат её мужа обесчестил её, назвав леди, вместо того чтобы обращаться к ней почтительно, или даже когда он выплюнул её имя, прозвучавшее как самое неприятное слово, которое когда-либо слетало с его губ. — Я никого не имела в виду, принц Деймон, — Алисента сжала руки в кулаки, когда губы Деймона скривились от отвращения, — Хотя есть много подходящих на эту роль — великий мейстер Орвиль, например. Или сир Тиланд, который заседал в Малом совете почти четырнадцать лет. Если королю понадобится друг, мой отец останется верным слугой короны. Теперь фыркают и муж, и жена: — Ваш отец — верный слуга своих собственных интересов. Его нога больше никогда не ступит в столицу, чтобы у меня не зачесались руки, а у Тёмной сестры не разыгрался аппетит. К счастью для королевы, её муж, наконец, проявил некоторое подобие твёрдости духа, ослабив давление на неё после жестоких угроз Деймона в адрес её любимого и благочестивого отца. — Достаточно, Деймон, — к её удивлению, принц склонил голову в мольбе, в то время как её муж повернулся к ней, — Рейнира заседает в Малом совете уже почти десять лет и обязана стать моей преемницей, как Эймон должен стать её преемником, — Алисента ненавидела то, как Визерис с огромной радостью и нежностью взъерошил мальчику волосы, проявляя к нему ласку, которой он никогда не проявлял к её детям. — Она — единственный истинный кандидат, на мой взгляд. — Спасибо, отец, — шлюха улыбнулась её мужу, притворяясь невинной овечкой. Что ж, Алисенту не провести. Возможно, прошло десять лет с тех пор, как Порочный принц жестоко убил благородного человека и не понёс за это никакого наказания, но королева-консорт не забыла жертву сира Кристона Коля. Он открыл ей правду, и это стоило ему жизни и чести. Запятнанный после смерти королём и советом. — И всё же... — Попыталась Алисента, но была прервана вторым младшим выродком из выводка Рейниры, запустившим картофельным пюре в её Дейрона, который с отвращением сморщил нос, со лба у него капала картошка. Королева-консорт сказала бы что-нибудь, если бы её муж и дочь не начали смеяться вместе с принцессой, её нечестивым мужем и детьми, в результате чего принц Дейрон рассмеялся и сам. Если бы Алисента сказала что-нибудь сейчас, муж отругал бы её. Нет, она не могла допустить подобного унижения. Вместо этого она позволила клубку огненной ярости глубоко в животе отравить её разум, заразив каждую её мысль. Рейнира всегда получала всё, в то время как Алисента и её дети были отвергнуты. Место за столом малого совета? Конечно, она получила его. Хотя ни у одной женщины никогда не должно быть места за ним. Женщины не могут править, но они могут направлять мужчин, которые правят. Направлять прочь от насилия и неминуемых разрушений к миру. Рейнира желала большего, отвергнув законы богов и людей, отвергнув учение Семиконечной звезды. После того, как принцесса Драконьего Камня и её муж получили места советников, Алисента попросила место и для себя, но получила отказ от своего мужа, утверждавшего, что у неё есть более важные обязанности. Королева-консорт понятия не имела, что он имел ввиду, потому что Рейнира взяла на себя многие обязанности королевы, включая ведение королевской казны и образование королевских принцев и принцесс. Не имело большого значения, что это были дети Алисенты — Визерис был настойчив. Когда родился Дейрон, Алисента предложила своему мужу, чтобы на его третий день рождения его отправили в Старомест на воспитание к её дяде, но король отказал ей. Она знала, что именно Рейнира и Деймон изменили мнение её мужа, потому что он поддерживал эту идею, когда она впервые упомянула об этом на последних сроках беременности. Даже материнство далось Рейнире легче. Её дети обожали её, как и Эйгон, Хелейна и Дейрон. К счастью, у неё всё ещё был Эймонд. Как бы Деймон ни старался, её маленького воина было не оторвать от неё. Он видел их всех насквозь, особенно Деймона и его старшего сына. Принц Эймон испытывал огромную радость от того, что превзошёл её сына при дворе, а также в учёбе. Эймонд был начитанным мальчиком, но также он прекрасно обращался с тренировочным мечом, и всё же сын Рейниры делал всё, что мог, чтобы казаться лучше своего дяди как в учёбе, так и в фехтовании. Эймонд изучил все благородные дома королевства? Его племянник также знал рыцарские дома. Эймонду удалось стать более чем компетентным в высоком валирийском? Эймон мог свободно говорить на нём. Алисента знала, что это была ещё одна попытка Деймона и Рейниры унизить её. Им нравилось хвастаться своими талантливыми сыновьями при дворе, таким образом отодвигая её детей на задний план. Не то чтобы это действительно имело значение, поскольку королева-консорт не сомневалась, что Эймонд со временем станет только сильнее и проворнее, умнее и начитаннее. Он скоро превзойдет это чудовищное порождение инцеста. Если бы только её любимый мальчик родился первым. Она знала, что Эймонд стал бы прекрасным королём. Каким бы послушным и благочестивым он ни был. Много часов он проводил под опекой септона Юстаса, в то время как нога Эймона никогда не ступала в королевскую септу. Не посещали септу и его родители, если уж на то пошло. Как и Деймон, его сын поклонялся языческим богам их павшей империи. Её разочаровало то, как принцу-разбойнику удалось соблазнить Рейниру отказаться от Истинных богов. Но опять же, ничто не должно было удивлять Алисенту. Её бывшая подруга, ставшая падчерицей, была мерзким созданием, полным похоти и амбиций, которые бесконечно подпитывал её дьявольский дядя. Вокруг Алисенты смеялись дети, и даже её муж присоединился к веселью. Только королева и её второй сын сидели за ужином с каменными лицами, не обращая внимания на радостных и счастливых. Принцесса Хелейна подыгрывала своей сводной сестре, когда та учила своего дьяволёнка названиям фруктов на столе, произнося слова вслух. — Яблоко, — Рейнира поднесла яблоко к лицу Дейны. Девочка засмеялась и продолжила коверкать слово: — Ябао. Дочь Алисенты похлопала племяннице, сказав, какая она хорошая девочка, и расцеловала её в обе щеки. Если бы она только знала, как мало Рейнира о ней думает. По приказу своего отца, за шесть лун до этого, Алисента предложила объявить о помолвке между Эймоном и Хелейной, и хотя Визерис был вне себя от радости, Рейнира наотрез отказалась. Оскорбление усугубилось, когда вместо этого её падчерица предложила Мейлиса в мужья для её дочери. Как будто Алисента когда-нибудь позволила бы своей дочери выйти замуж за второго сына без титулов, земель и золота. Затем Алисента попыталась обручить свою единственную дочь со своим старшим сыном, в чём ей также было отказано. Когда она пришла в ярость из-за отсутствия права голоса в будущих помолвках и образовании своих детей, ей сказали, что её дети — драконы, и поэтому их браки не должны решаться кем-то, в ком нет ни капли драконьей крови. Спариваются, как будто они звери. Это привело королеву-консорта в ярость, но у неё осталось мало истинной власти, и её лорд-муж теперь редко прислушивался к ней, предпочитая изящные манипуляции своего брата и дочери правдивым и истинно верным советам своей богобоязненной королевы. Размышления Алисенты были прерваны принцем Деймоном, который встал со стула и подошёл к жене и дочери, опустился рядом с ними на колени, держа персик перед лицом маленькой принцессы. — Что это, малышка? Вместо того чтобы ответить отцу, принцесса выхватила фрукт из его пальцев и вцепилась в него своими маленькими ручками, прежде чем поднести ко рту и обслюнявить его пушистую оболочку. Рейнира рассмеялась над своим дядей-мужем, как и Хелейна, прежде чем поцеловать дочь в макушку: — Персик, Дейна, — попыталась она объяснить девочке, прежде чем произнести название по слогам. — Пер-сик. Хелейна присоединилась к Деймону: — Персик. Ты можешь сказать «персик»? Как только принцесса открыла рот, персик выпал из её руки и покатился по столу, оставляя за собой след от слюны малышки, прежде чем упасть на колени Алисенте, которая мгновенно вскочила, полная отвращения. Прежде чем Алисента успела выразить своё раздражение и негодование по поводу того, что её платье было покрыто слюной принцессы-младенца, девочка, о которой шла речь, указала на неё пальцем и выпалила: — Сука. Сука. Сука, — продолжала она повторять это ужасное слово, произнося его абсолютно отчётливо. Помимо повторяющегося лепета принцессы, никто не произнёс ни слова в течение нескольких секунд, прежде чем Принц-разбойник разразился громким смехом, а за ним последовал сын Алисенты. Эйгон хохотал над унижением собственной матери, хватаясь за бока. Прошло совсем немного времени, прежде чем все начали выть от смеха. Лицо Алисенты стало ярко-красным, и всё же из её уст не вырвалось ничего, кроме неразборчивых звуков отвращения и досады, прежде чем она бросила салфетку и выбежала из обеденного зала, Эймонд следовал за ней по пятам. Вдалеке позади себя оскорблённая королева-консорт всё ещё могла слышать громкий смех проклятия её существования — принца Деймона Таргариена, а также прощальный укол Рейниры в её адрес: — Устами младенца. Боги, она ненавидела эту семью.