The truth is you could slit my throat
And with my one last gasping breath
I'd apologize for bleeding on your shirt
Итак… Надеюсь, запишется как-нибудь с первого раза. Потому что второй раз пересказывать это всё я бы точно не стал. Да… Ха-ха, говорю так, будто мне от этого сильно хуже бы стало… Но не суть. Неважно. Сегодня пятое июня две тысячи девятого года. Дождливый такой июнь. Пока совсем не пахнет летом, хотя в прошлом году было иначе. В прошлом году было иначе… Да… Что-то меня шатает из стороны в сторону. Не могу удержаться за собственную мысль. Но шатает меня, кстати, и вполне буквально тоже. Последние дни жутко кружится голова и такой звон в ушах… Стоит поднять голову с подушки, как начинает дребезжать. Встаю, хожу по квартире – дребезжит, будто там трутся друг о друга миллионы осколков на месте моих мозгов. Страшное ощущение на самом деле. Пытался поискать в интернете, что это могут быть за симптомы, но ничего дельного не нашёл. Буду считать это симптомом того, что моё тело запустило какую-то глубоко встроенную программу саморазрушения. Но при том, чему я подверг себя, я даже удивлён, почему она работает настолько медленно… Наверное, следует начать издалека. Вдруг кто-то однажды обнаружит диск с этой записью и не сможет нормально понять, почему я оказался в таком положении. Или мне самому напрочь отшибёт память, и я потом найду диск среди своего старого хлама, включу, и всё тут же вернётся. В мельчайших деталях, так, чтобы я смог сразу выблевать воспоминания себе под ноги… Так, что я хотел… Да. Я давно узнал о его работе. Уже лет пять как, если моему чувству времени вообще стоит доверять. После школы, когда я был в гостях у Суйгецу, тот показал мне видео на порносайте. Показал со словами, мол, ты и не представляешь, что от порнухи можно настолько офигеть… Даже глаза закрыл мне своими потными руками, когда посадил меня за монитор. Скользкий придурок… Если бы не он тогда, я мог бы стать нормальным человеком. Эффект бабочки это называется, да? Я смотрел фильм с таким названием. Но что там было, ума не приложу. Опять я сбился… Да, вот. Закрыл глаза. И когда он убрал руки от моих глаз, я увидел этот жуткий жёлто-красно-чёрный сайт, где в каждом маленьком окошке голая бабища трясла силиконовыми сиськами, а надписи пестрили кислотной радугой цветов… Но в самом центре экрана был ОН. Тоже с какой-то бабой, которая ничем не отличалась от тех, что суетились в маленьких окошках… ОН. Я бы не перепутал его ни с кем. Итачи, мой старший брат, родной брат… Которого я видел тогда дай бог если пару раз в год… Но я всё равно ни с кем не спутал бы его. Он сидел с ней на кожаном красном диване, она наигранно стонала перед ним, расстёгивая его рубашку и брюки… Когда она достала его член и начала сосать, я – клянусь – был готов взорваться прямо на этом проклятом стуле. Или упасть, расшибить себе голову… Чтобы вместе с мозгами выкатились на пол мои глаза, видевшие ЭТО… Я испугался. Я был шокирован так, как никогда до этого в жизни. Я сидел дома у своего друга, широко раскрытыми глазами смотрел порно, в котором снимался мой родной брат. Вот честно, не помню, что было дальше. Моя нервная система ещё берегла меня в те далёкие времена, и поэтому она просто стёрла из мозга всё остальное, связанное с тем днём. Слишком много стыда – помнить такое. Может быть, у меня в штанах тут же образовался заметный стояк, может быть, я покраснел как помидор. Не помню, да и неважно это. Суйгецу потом ещё что-то говорил про работу Итачи, но я не запомнил и этого… Да и, чёрт возьми, какая разница, что думал этот озабоченный. Зато единственное, что осело в моей памяти, и заодно самое нужное, – псевдоним. О, его псевдоним был моим первым ключом к воротам ада… Нет, я не смотрел видео с Итачи каждую ночь под одеялом и не засыпал после этого, кончив три раза подряд. Нет. Всё было гораздо менее отвратительно и одновременно гораздо более тяжело. От той вины, которая свалилась на меня в первый же день, когда я это увидел, я не избавлюсь никогда уже. Ну и чёрт с ней. Но мне ведь не дали выбора, верно? Суйгецу сделал этот выбор за меня. С другой стороны, если бы кто-то лишь сказал мне, что мой брат снимается в порно, и дал мне решить самому, смотреть или нет… Хм. Если бы я сказал, что выбрал бы не смотреть, это была бы самая смехотворная ложь на свете. И я смотрел. Редко, раз в месяц-два, не чаще, я вбивал его псевдоним в поисковую строчку, колебался долгие три секунды и нажимал «Найти». На первых порах ощущения были особенно дикими. Всё вокруг меня пропадало, время останавливалось, божественный переключатель переводил мир на рельсы параллельной реальности… Я смотрел на него, на самое родное, любимое лицо в своей жизни. Худое, красивое лицо с гладко выбритыми щеками, со знакомыми впадинками и с незнакомым выражением жуткой страсти… Итачи закрывал глаза и открывал рот, хрипел, шептал и выкрикивал пошлости, называл этих женщин то шлюхами, то хорошими девочками, шлёпал их по жирным задницам и трахал так, что под ним скрипели дешёвые порнушные диваны. А моё сердце колотилось, опережая такт его частых движений. Я не должен был этого видеть, нет. Не должен был никогда. Но я смотрел это. Смотрел и испытывал тягучее возбуждение, которое точно убило бы меня однажды, если бы я после этого всего не бежал в ванную, не включал самый горячий душ и не дрочил, пока вся моя кожа становилась ярко-красной… Итачи был стройный и подтянутый. Видно, что ходил в зал. Работал над телом ради этих шлюшек. Они недостойны даже в ногах у него валяться… Когда мы ещё жили с родителями, он был совсем худой, хотя и тогда он мне казался самым сильным. Он всегда мог легко поднять меня на руки. А в этих видео от его мышц было просто не оторвать взгляд. Я смотрел и понимал, что хочу быть таким. Выглядеть как он, трахаться как он… Не то чтобы я когда-то любил тёлок, ха-ха. Он просто стал моим идеалом с новой стороны… И что удивительного в этом, если всю мою жизнь ОН был в моих глазах именно тем, каким должен быть мужчина? Сейчас говорю и готов сам влепить себе в рожу за такие слова. Какая же я всё-таки сволочь. Его работа никогда не касалась меня и не должна была коснуться. Он не хотел, чтобы его родня знала об этом. Я влез в его личное пространство, правда же? Я теперь сам делал свой выбор, когда открывал очередной сайт и жал кнопку «Play». Ключ к аду был у меня в руках, и я пользовался им настолько свободно, насколько могла самая грязная, самая гадкая, самая подлая тварь… А когда мы виделись с ним, я пытался смотреть ему в глаза, как раньше. Смотрел и начинал краснеть, как девчонка-первоклашка перед своим Ромео. Он приезжал в родительский дом, целовал в щёку маму с папой, а меня – в лоб. Теми же губами, в которые впивались десятки отштукатуренных девиц. И никто не знал об этом! Никто, кроме меня! Я жил с этим наедине. Я был заперт, как в тюремной камере… Отец и мать по-прежнему думали, что Итачи успешно стажируется в юридической компании, а на самом деле он приезжал в студии с дешёвыми красными диванами и совал свой член в рот растраханным порноактрисам… Ах, его член. И как я ещё не проговорился… У меня же на старом компьютере до сих пор может где-то лежать скриншот моего любимого момента. В одной сцене, когда он имеет молодую намасленную девчонку на массажном столе, она садится на него сверху и начинает двигаться сама, пока он наливает ей на спину массажное масло… От её неловких скачков его член выскальзывает наружу и на пару секунд остаётся прямо перед моими глазами. Такой блестящий, гладкий и большой… Пока девчонка не догадывается рукой направить его обратно в себя… Сколько раз я перематывал это! Зато когда Итачи приезжал, я продолжал вести себя как ничего не подозревающий глупый братишка. Сидел с ним плечом к плечу за столом, горел от стыда. Притворялся и делал вид… Врал ему! Обманывал его! Господи… Когда успел пойти дождь? Ха-ха, я даже и не заметил. Смотрю на красную кнопку диктофона, как идиот. Есть одна песня со строчками, что, мол, когда я умру, будет идти дождь… Может, и у меня так случится. В этом что-то есть. Дождь смывает с тебя грязь, которую ты носишь, и твоя душа обретает покой… Так, о чём это я? Точно… Приезжал, проводил со мной время, болтали о всяком-разном. Спрашивал, не появилась ли у меня подружка. Ха-ха. Я скрывал от него и это. Что никакой подружки мне не светит, если только меня не отвезти в монастырь и всем монастырём не изгнать из меня злых духов. Ну или что эта подружка была бы самой несчастной и недолюбленной из всех. Какое посмешище… А он был чертовски прекрасен, мой брат… Он носил свои строгие пиджаки с классическими брюками, но я знал, что он прячет под этими брюками и пиджаками. Я наблюдал за его жестами и движениями и мог без труда представить, как он делает это всё без одежды. Клянусь, от него даже пахло сексом. Такой густой, взрослый, обволакивающий запах, о котором не знал никто, кроме меня… Потом я стал учиться в университете. Поступил в тот же самый, который закончил он. Съехал от родителей в другой город. Как сладко сжималось сердце, когда я трясся в поезде со своим стареньким чемоданом, зная, что теперь расстояние между мной и Итачи сократится втрое, а то и вчетверо. Представлял, как мы будем видеться по выходным и по вечерам, когда я свободен от учёбы, а он – от работы в своей якобы адвокатской конторе. Но реальность оказалась менее красочной. Я погряз сначала в домашних заданиях, а потом и в долгах по предметам, которые были мне неинтересны… Договаривался с преподами, доделывал, приносил, оправдывал себя для себя самого, но всё равно забивал на учёбу и по ночам продолжал смотреть его видео. На первом курсе у меня случился период полной одержимости им, как запой у самого конченого алкоголика. Только вот если бы алкоголик потреблял столько же спирта, сколько я смотрел видео, то его организм уже давно бы скончался. Но картинки на экране не убивают. Вернее, они не убивают так молниеносно. Они разрушают тебя по-другому… Я плохо спал и ел, отчисление уже замаячило где-то на горизонте моего бесперспективного будущего. А я ещё даже не окончил первый курс… Бездарь полный… И я взял себя в руки. Одержал временную победу над собой. Перестал смотреть порнуху с Итачи, да. Вот это достижение, не то что какая-то там карьера! Ха-ха. Мне правда стало лучше. Даже на летней сессии я нахватал целую кучу пересдач, но меня хотя бы не выгнали из этого проклятого вуза. Из города, в котором я был ближе к нему, моему самому любимому человеку… Потом на втором курсе – или нет, или на третьем, – случилось странное. Я мог бы думать, что после первого увиденного мной ролика я разучился настолько офигевать, но я ошибался. В дождливый осенний день, очень похожий на сегодня, глубины интернета извергли из себя то, чего я не представлял в самых отвязных снах, отравленных сигаретами и бухлом. Это было моим вторым ключом… Итачи снялся в сцене с женщиной и мужчиной… И нет, они не просто трахали тёлку двумя членами… Они трогали друг друга. Итачи и этот бородатый урод! Очень мне хотелось видеть, как потный волосатый гад ласкает моего брата… Я горел. Нет, я правда это так ощущал… Я встал из-за стола и без куртки вышел на балкон покурить. Меня трясло то ли от злости, то ли от холода, то ли от возбуждения, то ли от всего этого… Пальцы замёрзли, я хотел скорее вернуться и затушил сигарету о левую руку. Если закатать сейчас мой рукав, можно будет увидеть рубец от ожога. Я находил подобные видео потом ещё пару раз. И всё. Остальную часть составляла порнуха с тёлками, которая уже страшно наскучила. Я продолжал жить обычной жизнью. Ходил в универ, гулял с однокурсниками, изредка попадал на вечеринки, где ко мне совсем не изредка липли особи женского пола… И каждый раз, возвращаясь из дома в полночь и глядя в лица незнакомым, я дрожал и опасался, что среди них увижу его лицо. Глупый страх… Чтобы он, с его-то образом жизни, расхаживал по тем же подворотням… Мы с ним отдалились. Он много работал. Или, по крайней мере, это он говорил мне. Ха, нужно же снимать новые видео для испорченного младшего братца, который задолбался смотреть на твой член в жопах одних и тех же баб… Итачи уже тогда знал, что я его самая целевая аудитория, но не подавал виду. Наслаждался предвкушением… Что-то я забежал вперёд. Не надо так. Вот… А я мог бы и сам догадаться, что он знает. Интересно, каково это – знать, что у твоего ближайшего родственника на тебя стоит? Он всегда искусно умел скрывать свои эмоции. Это у него не отнять… Актёр. И когда мы начали отдаляться, в моей жизни возник он. Другой он – Наруто. Ха, если бы можно было говорить с заглавными буквами, я бы так и называл Итачи – Он с большой буквы… Вот. Мы познакомились в мужском туалете на пятом этаже, когда я умывался там перед первой парой. Солнечное утро было, весна… Не выспался. Туалет – это ведь самое стандартное место для знакомства у геев, правда? Я никогда не был замысловатым парнем. В отличие от него… От Итачи. Всё в нём было слишком замысловатым, чтобы я мог хоть когда-то понять его. Во мне – его кровь, но для меня он навсегда останется самым странным и недостижимым человеком на земле… И как наши родители умудрились произвести на свет таких противоестественных братьев? Чёрт, как часто я отвлекаюсь. Шум в ушах однажды меня доведёт. Голова кружится. Наверное, я лучше лягу, а то обидно будет впасть в отключку перед самым важным поворотом сюжета… … О чём я? Точно, Наруто. Я сразу понял, что он не просто задал вопрос про практику… Он подкатил ко мне. Мой радар работал безошибочно. Растрёпанный светловолосый парень в мятой оранжевой рубашке. С запахом то ли крепких древесных духов, то ли пота… Я тогда ещё ни разу не спал с парнем. Не умел отличать, ха-ха. Научился потом… Наш первый секс вышел вполне себе милым. Он был ласков со мной… Гораздо ласковее, чем те бородатые мужики, которые отсасывали у Итачи на видео. Как он только терпел их колючие физиономии? Понятия не имею… Я даже не знаю, он спал с мужчинами чисто ради денег или получал от этого настоящее удовольствие... Не знал тогда. Зато потом узнал всё… Наруто… Да. С ним было хорошо. Поначалу я избегал оставаться у него на ночь, неловко было. Он сразу проникся ко мне какой-то восторженной симпатией, но я не чувствовал в ответ чего-то похожего. Он просто был мне приятен… Я был с ним, и он так заботливо и нежно обращался со мной… Покупал мне чипсы, зная, что я не сплю до поздней ночи, а поздней ночью мне, как назло, хочется есть. И я ел его чипсы, но думал не о нём… Смотрел в его голубые глаза, которые согревали меня, но не мог ответить таким же теплом. Я ведь уже говорил, что я сволочь? Я себя не оправдываю. Я думал, что со временем по-настоящему полюблю его, что нашей близости будет достаточно… Но я забывал, что до этого уже успел спуститься слишком низко. Отрицал я это или нет, но я был непозволительно сильно поглощён своим братом. Дождь меня усыпляет… Когда Наруто впервые предложил мне снять наш секс на камеру, я почему-то даже не впал в шок. Нет, я испытал удивление, но более ярким было ещё что-то… Азарт. Да. Вот это слово! Мне захотелось. Да так захотелось, что спать не мог… Быть как он. Трахаться как он. Я никогда не дорасту до его уровня, но я могу стать ближе к нему хотя бы таким странным образом… Занимаясь тем, чем занимается он. Не за деньги, не для большой студии и вообще не для всеобщего обозрения, но всё же. Младшие братья любят повторять за старшими, что здесь такого… И мы стали готовиться. Наруто целый день убирался в своей общажной комнате. Мы могли пойти снимать у меня, но мою однушку он забраковал, сказав, что из-за деревьев в ней слишком темно. А в его комнату на двенадцатом этаже жарило летнее солнце… Сосед уехал. Мы остались одни. Ни прожекторов и отражателей, или как там оно называется по-правильному, ни микрофона для записи наших вздохов и криков. Только камера, которую Наруто раздобыл у какой-то своей троюродной родственницы, и штатив. Вот бы она со стула грохнулось, если бы с камерой получила обратно наше видео… Ха-ха… Жестоко… Вот. Мы выбрали подходящий, на наш взгляд, угол и нажали кнопку записи. Я лежал на самом жёстком матрасе из всех матрасов. Он облизывал мою шею, кусал соски, покрывал поцелуями пресс и спускался к члену… Это было смешно из-за количества слюней, которыми он успел обмазать меня. Нелепо и наигранно… Но он всё равно умел сделать мне приятно. Тут ему нужно отдать должное, да… Он громко сосал мне, и я сам начал раздвигать ноги… Он ввёл в меня пальцы, начал двигать ими так, чтобы мне захотелось продолжения. И я хотел. Я чувствовал себя великолепно. Ведь если на секунду представить, что это видео как-то попало в интернет, то тут недалеко и до мысли, что среди миллионов просмотров может оказаться один самый нужный… Желанный просмотр… Когда я уже совсем скулил от напряжения, Наруто поставил меня раком и наконец вошёл. Пусть и нелепый, но это был классный секс… Ха-ха… А может, это мои стандарты никогда не были высокими… Он трахал меня, сжимая мою задницу и притягивая к себе, а у меня перед глазами плясали искры. Я уткнулся лицом в кровать, закусил хрустящую простыню и кончил. Странно рассказывать всё это, осознавая, что такого у меня в жизни уже больше не будет. Не будет… Печально, но жизнь – печальная штука, верно? Сама запись мне тоже понравилась, кстати. Для первого раза она была так вообще хороша. На твёрдую четвёрку с минусом – за неопытность актёров и просранные свет и звук. Хотя мои стоны там довольно неплохо было слышно… Достаточно неплохо для того, чтобы этим видео мог насладиться за символические деньги какой-нибудь старый извращенец. Именно в этом стал убеждать меня Наруто, когда мы устроили себе премьерный показ… Да, именно так и было. Сказать, что я обалдел, – ничего не сказать. Я снимался в этом с уютной мыслью, что видео навсегда останется только между нами… Но у Наруто были другие планы. Что ж, не один я из нас двоих вёл себя как сволочь… Он принялся доказывать мне, что если размыть наши лица, то никто никогда нас не вычислит, без единого шанса… Я ни минуты не верил в его чепуху. О, я мог догадываться, что если видео попадёт в интернет, то достать его оттуда обратно станет невозможно. Пусть оно и будет изначально сколько-нибудь стоить, его всё равно растиражируют десятки жёлто-красно-чёрных сайтов, откуда оно совершенно бесплатно сможет попасть на глаза кому угодно. Нашим однокурсникам и знакомым. Преподам. Декану. Моим родителям. Моему брату… Но я ведь не зря вдохновился ЕГО примером. Я никогда не был трусом, говорил я себе. Мне никогда не было слабо. Я спрашивал себя, и что мне с этого? Кому из них всех выгодно поставить меня в неловкое положение? Какой однокурсник, препод или декан сам признается в том, что он смотрит гей-порно с молоденькими мальчиками? Боже, да никакой. Родители едва ли умеют пользоваться интернетом. А Итачи… Итачи единственный из всех, кто не осудил бы меня. Я искренне в это верил. И как показали дальнейшие события, о, я не ошибался… Да… Однако следующая проблема появилась тогда, когда у Наруто не получилось нормально замазать наши лица. Смонтировать видео он смог, но что-то более сложное было за пределами его способностей. И он снова взялся за свои уговоры, на сей раз впаривая мне идею выставить это всё с лицом… Кому какое дело? Он говорил мне, что нашёл какой-то сайт, где можно продавать домашние видео напрямую клиентам. Типа без посредников. Просто отсылаешь свой ролик какому-то потному озабоченному деду на другом конце полушария, а он в ответ отправляет тебе деньги. И всё. Посмотрит сколько-то раз, подрочит, и потом ты навсегда испаришься из его старческой памяти. Я подумал… И что? Правда, и что? Я не был готов к такому, но разве я что-то теряю? В конце концов, даже если это видео однажды где-то всплывёт, сможет ли оно крупно навредить мне? Моей карьере, например? Господи, да кому не всё равно, снимался ли в порнухе тот, кто занимается твоими бумажками… Никому это не важно. Никому, правда ведь? И я дал добро. Когда Наруто отправил кому-то наше первое видео через сайт, гонорар получился размером в нашу стипендию. Немного, если рассматривать эту сумму саму по себе, но для нас – здорово… На первых порах я волновался. Всё-таки у меня не было столько же смелости, сколько у Итачи. Я каждый день вбивал в поисковик разные запросы, но ни по одному из них наше видео не попадалось. Да оно бы, наверное, и не могло появиться в сети так быстро, но я всё равно утешал себя ложным чувством безопасности. А может, оно и не было таким ложным. Я, если честно, не знаю до сих пор… Как же плохо, господи… Почему человеческое тело способно чувствовать себя так погано? Но я уже столько рассказал, будет жаль, если не расскажу всё полностью… Так вот. Лето прошло под зорким чёрным глазом новенькой камеры. Мы купили свою собственную, как только смогли себе позволить. Наруто лучше разобрался с функционалом сайта и откопал там возможность создавать видео по заявкам пользователей. Эти заявки – отдельный вид искусства, без шуток! На что только люди способны… Да. Мы взялись за дело с таким мощным запалом… Я надевал женские чулки и стринги, лифчик нулевого размера с леопардовым принтом… Платье в цветок из какой-то мерзкой шуршащей ткани… Ошейник из зоомагазина напротив дома… Украшал член и соски взбитыми сливками, и Наруто слизывал с меня всё это… Совал себе в зад резиновые пробки причудливой формы… Там столько было, что всего не вспомнить. И всегда, всегда, изгибаясь перед камерой, я думал, а как бы оценил моё выступление ОН. Старался даже перенимать его движения, приёмы… Ха… У нас с ним слишком разные амплуа, но я всё равно мог почерпнуть у него столько всего… Кучу всего просто… Дни сменяли друг друга один за другим, а я чувствовал себя безумно крутым, взрослым и свободным. Живя на деньги родителей и тратя всё заработанное на алкоголь. Ну а качество наших видео заметно улучшалось. Мы быстро осваивали ремесло – ха-ха, если его можно так обозвать. Научились выбирать удачные углы и позы. Научились стонать, чтобы было слышно без микрофона. В стену иногда стучали слабыми кулачками соседи, но нам было слишком жарко, слишком всё равно… А осенью, с началом дождей и нового учебного года, всё пошло на спад. Возможно, летом нам просто повезло, и на нашем месте совершенно спокойно могли оказаться другие два парня. И бизнес у них бы так же попёр, как у нас… Но с сентября-октября всё стремительно скатывалось. Спрос на нас опускался ниже и ниже. Наруто требовал от меня больше старания и больше извращённых штуковин. О, как отвратно мы поссорились, когда он предложил золотой дождь. Полная мерзость, скажу я вам! Но ему, оказывается, было бы нормально практиковать такое… А потом ему ещё стали приходить странные письма на электронную почту. Какой-то мужик писал, что отправит плоды наших стараний в полицию, если мы не переснимем видео по его запросу… Мы подрожали от страха недели две, но потом, так и не ответив ему, успокоились. Старый выродок. За столько, сколько ты заплатил нам, мы и не подумали бы снимать заново… Как вспомнил, так стало тошно. Лучше не поворачивать голову… Буду лежать смирно, как солдат. Ха-ха. Лишнее движение головой, и меня либо вывернет, либо я просто отключусь, либо ещё что-то… Ужасно… Да, и вот… И вот именно в это время, когда вместе с нашей новой порнокарьерой рушились наши хрупкие отношения, мою жизнь потрясло абсолютно непредвиденное событие. Оно выбило почву у меня из-под ног… Узнали родители. Но не обо мне узнали, а о нём. Об Итачи… Какой-то аноним отправил отцу сообщение. Не пойми кто… Они не поверили, пока не зашли в интернет и не столкнулись с реальностью своими глазами… Жаль их. Есть такое. На их месте я готов был бы под землю провалиться, но вряд ли я бы полностью оборвал общение со своим родным сыном… А они выбрали сделать именно это. Дождавшись, когда Итачи заедет к ним, они вылили на него все скопившиеся тонны говна… Он позор семьи, предатель, обманщик, что люди скажут… Столько гадости. Если бы я, не дай бог, был там, я бы закрылся в своей комнате и врубил самый громкий музон в наушниках… Чтобы не слышать ничего… Но Итачи пережил это как ни в чём не бывало. Я от матери узнал, что так всё и произошло. Когда она звонила мне, пришлось держать трубку подальше от уха. А он сам потом приехал ко мне перед Рождеством. И это Рождество начало самую счастливую полосу в моей жизни. Да… Как больно… Вот чёрт… А-а-ах… Что это я… И он приехал… Да. Я украсил комнату дешёвой гирляндой в виде звёздочек, поставил маленькие свечи на стол. Если бы не вся эта тема с новогодней мишурой, можно было бы представить, что у нас такое свидание. Набил холодильник пивом и сидром, а он пришёл с бутылкой красного сухого. Одетый в шерстяной тёмно-серый костюм и бордовую рубашку… Как сейчас помню. Этот костюм мне всегда нравился у него. Строгий, солидный, ему не по годам как будто. Хотя он всегда был строгим… Но в таких всякие руководители корпораций ходят… Со страшным торчащим пузом… А у него ничего лишнего не торчало. Он был идеален. Как всегда, прекрасен… Мой… Его волосы волшебно пахли шампунем, когда мы сидели на диване совсем рядом… Мы говорили. С самого детства такого не было, чтобы мы настолько долго говорили обо всём. И настолько откровенно – никогда… Правда раскрылась. Ему больше не нужно было надевать маску кого-то другого, когда он со мной. Он мог быть самим собой. Мои старшим братом Итачи. Ведь мне было совершенно неважно, снимался он в порно или работал в адвокатской конторе. Кстати, выяснилось, что и там он реально работал. Какое-то время… Пока его озабоченному коллеге не попался в интернете красавец Рейвен Фезерс. Ну и имечко… А ему подходит… Боже, ха-ха… Это звучит так смешно… То жалуюсь, то хохочу невпопад. И правда, больной… Так вот, мы общались. Наша открытость друг другу согревала изнутри. Я всем своим телом ощущал тепло. Правда! Лучше, чем самая мощная батарея… Мы сидели в обнимку, он обхватил меня, и я мог положить ему голову на плечо. Он рассказывал мне о своём первом дне на съёмках. Попал туда через какого-то мутного знакомого. Вот. И в самый первый же день его первая партнёрша влепила ему по щеке за то, что он слишком неосторожно снял с неё колготки. Дура… Он трахал её чуть ли не в каком-то подвале. Эта студия оказалась совсем стрёмной. Я ни разу не натыкался на то видео, правда… Вот… Но он смог пробиться вперёд… Его внешность, его харизма и взгляд… Надо признаться, я всегда, с самого-самого начала мог понять этих актрис, которые десятками раздвигали перед ним ноги. Он обворожительно хорош, невероятно хорош. Ещё он признался мне, что он бисексуал... А я ему сказал, что я гей. Кажется, мы друг друга поняли… Ха-ха… Не здо́рово ли… Так за этот единственный день лёд между нами растаял. Больше не было никаких левых обстоятельств, мешающих нам быть вдвоём так часто, как нам хочется. Мы виделись почти каждые выходные – кроме тех, которые были у него заняты работой. Он ещё улетал в какую-то командировку, пробовал себя за рубежом. Не помню, что из этого вышло, да и меня оно не особо интересовало. Самое главное, что он теперь был со мной. Мой брат, моя любовь… На четырнадцатое февраля мы с ним заказали пиццу ко мне домой, а потом дышали на окно и рисовали сердечки друг другу… Вот дураки, ей-богу… Но между нами не было ничего физического, нет. Мы были просто братьями, которые не боялись выражать свои чувства и делать всякие глупости. Он жил в каком-то совершенно другом мире, мире дорогих и красивых вещей, женщин, съёмочных площадок, ресторанов и тренажёрных залов, банковских карт и сенсорных телефонов... А я жил в мире тупых одногруппников, газировок, прогулок по парку и тетрадей с учебниками... Ну, со мной-то всё ясно… Но иногда, в самые счастливые дни, наши два мира могли соприкоснуться. Он ни разу не вёл себя как обычные богатые мудаки. Он оставался таким же, каким я всегда знал его, но на дне его глаз меня всё равно что-то пугало… Итачи откровенно баловал меня. Подбрасывал мне карманные деньги. Всегда говорил, чтобы я вместо полуфабрикатов покупал овощи, салаты себе резал, всё такое. Вот… Правда, он не всегда брал телефон. Памяти свойственно выбрасывать то, что было не из приятного. Он мог отбивать мои звонки и отвечать сухой эсэмэской. Или не отвечать вовсе. Иногда от него по несколько дней кряду ничего не было слышно. Я хандрил, старался не доставать его, терпел, как девчонка, которой не пишет её ухажёр. Зато когда ему было удобно, он мог приехать ко мне просто так, без предупреждения. И зачастую с новой, более элегантной бутылкой красного. И с коробкой самых шоколадных конфет из Бельгии или ещё откуда-то… Он ужасно относился к тому, что я пью пиво и курю, но разрешал вместе с ним пить вино. Заботливый брат. Если вредить себе, то делать это красиво… Со вкусом, как говорится… Да… А с Наруто к тому моменту я общался уже мало. На него стало не хватать времени, да и он из заботливого ласкового бойфренда успел превратиться в навязчивого, эгоистичного… Думал только о себе и своём удовольствии. Ха, будто бы он не был таким и раньше… Я планировал совсем перестать спать с ним, но что-то до сих пор меня к нему привязывало. Может, странно, но он тоже давал мне какой-то комфорт. Хотя и не такой же, как Итачи… Видео зимой мы уже не снимали, не было хороших предложений… Последнее случилось как раз под Новый год, но после него, можно сказать, с любительским производством было завязано. И я не говорил Итачи об этом. Вначале хотел признаться, что тоже пробовал, но потом решил не расстраивать его. Отчего-то мне казалось, что его это расстроит… Хотя в действительности мои страхи ничто не подкрепляло. Когда наши разговоры заходили в нужную сторону, я пытался делать слабые намёки, говорил почти двусмысленные фразы, из которых можно было бы догадаться о моих экспериментах с Наруто. Но в открытую сказать я трусил. Если бы он отвернулся от меня, я бы не вынес этого. Я бы умер… А однажды дело дошло до того, что мы с Итачи стали смотреть его порно. На огромном телевизоре у него дома… Под самые изысканные блюда французской кухни… Заказали из ресторана… О да. Это было горячо. Смешно… И не настолько неловко, как я себе представлял. Он сам предложил. Сказал, по мне давно было видно, что я всё знаю. Ещё с тех пор, когда я заканчивал старшую школу. Но я постоянно казался ему слишком маленьким, чтобы рассказать мне всё прямо. Так вот. Я отвлёкся от важного. Он включил мне ролик на свой вкус. Тот, где он трахал под душем женщину вдвое старше него. Пока мы смотрели, я краем глаза видел его улыбку, залитую холодным светом от экрана… Ему нравилось. Он знал, что я гей, он мог бы выбрать сцену с мужчиной. Но поставил именно это… И я, без возможности прикрыть пах хоть чем-нибудь, так и сидел перед ним, а мой набухший член выпирал из штанов. Прямо перед моими глазами было его полностью голое тело, а сам он одетый сидел рядом… В конце он с неподдельным интересом спросил, как я оцениваю его работу в этом видео, но я едва смог пробубнить что-то внятное… Как же легко возбудить меня всё-таки… Если сейчас у меня встанет, придётся прервать этот чудесный рассказ ради облегчения моей бренной плоти… Этот вечер потом прокручивался в моей голове каждую ночь. Я снова стал одержим, как тогда на первом курсе. Только теперь глубина моей одержимости достигла новых пределов… Он правда сидел со мной, включив мне свою порнуху? Мне не приснилось? Кто из нас двоих сошёл с ума? Когда это произошло? Когда это стало возможным? Голова гудела от мыслей, тело – от голода. Ночами я пересматривал его ролики, но мне уже казалось, что он там совсем другой… Словно это вообще не он. Он был грубоват, если не сказать агрессивен… Я когда-то говорил об этом? Он был не из нежных, да. Он трахал их жёстко, эгоистично… Как кукол… Это смотрелось впечатляюще. Красиво. Не потому ли, что красив он? Не то чтобы меня раньше заботило, как именно он с ними обращается. Раньше я смотрел исключительно на него… Неужто я стал представлять себя на их месте? Ха-ха… Господи… Мы потом вместе смотрели порно ещё пару раз. Это всегда случалось внезапно, когда я меньше всего был готов. Он отлично умел угадывать, в какие дни я становлюсь стесняшкой. Краснеющим младшим братом, вы поняли. Да что говорить, он видел меня насквозь с того самого момента, когда я появился на свет. Его цепкие глаза, смотрящие на меня с яркого монитора… Может, у меня развивалась паранойя или что-то подобное, но я стал особенно восприимчив к моментам, когда он смотрит на зрителя в упор. Мне казалось, что он, снимаясь во всём этом, прекрасно знал, что именно я буду этим зрителем… Помню, в нашем детстве мать очень увлекалась программами про людей, у которых есть сверхъестественные способности. Там были ведьмы и колдуны – тоже актёры, наверное, – и их взгляд был часто такой. Леденящий… Я боялся этих передач, но я знал, что эти люди не умеют колдовать. Я мог убежать от телевизора. Но теперь, когда я сидел рядом с Итачи во время наших киносеансов, я чувствовал себя парализованным. Он играл на мне, будто моя нервная система была огромным струнным инструментом… А ещё в один из этих дней он раскрыл мою маленькую тайну. Спросил с тонкой ухмылкой, не собираюсь ли я тоже показать ему свои работы. И когда я весь, включая уши, залился краской, он обыграл свою реплику так, будто это была просто шутка. Но по моей реакции всё было ясно. Какой же я недалёкий… Сам заигрывал с этой темой, колебался. Ходил вокруг да около. А ему, видимо, давно стало всё понятно. Могло ли быть иначе с моим-то гениальным братом? Ха-ха. Здесь только я идиот. Да… И я сказал ему «Нет». О, как сильно это звучит… Я сказал «Нет» Итачи… М-да… Бывает же такое… А если серьёзно, то сказал, что мне было бы неприятно вместе с ним смотреть на себя самого. Объяснил, что это была совершенно нелепая и непродуманная история. Что всё случилось само собой, а потом закончилось. Что качество там было абсолютно поганым, да и актёрская игра подкачала. И он понял. Сразу понял меня! Не настаивал, не комментировал. Ни одного плохого слова не сказал. И даже пообещал, что если когда-нибудь моё видео ему попадётся, он не посмотрит. Он всегда был самым добрым и заботливым братом, без шуток… Да… Но его присутствие меня странным образом напрягало. Так было уже очень давно. Ещё, наверное, с тех пор, когда я умел только ползать. Он чем-то пугал меня. Я не хотел называть это страхом, даже для самого себя, но это был именно он… Страх. Иногда – страх, похожий на благоговение перед божеством. Иногда – нечто гораздо более простое и животное… Но с одним и тем же чувством в груди. Сердце бьётся быстрее обычного. Не знаю, что именно меня пугало. То, что он может вертеть мною как угодно, если захочет. То, что он понимает мои мысли и чувства лучше меня самого. Или то, что я стремлюсь быть как он, прекрасно зная, что он недостижим? Есть одна придурковатая песня, и там поётся… Ты мог бы перерезать мне горло, и на последнем издыхании я бы попросил прощения за то, что запачкал тебе кровью футболку… Ха-ха. Любил же я слушать такие сопли. Любил думать, что это про меня и него… Который раз я отвлёкся? Боже, эта запись длится уже почти сорок минут. Понятия не имею, сколько там памяти у диктофона и сколько раз я смеялся или упоминал бога. Я даже не стёр записи прошлогодних пар… Лучше бы хватило. Иначе все мои старания полетят коту под хвост. Неприятно… Так, что я говорил. Не помню… Вот, мы смотрели вместе его порно. С тройничками тоже, между прочим. А я отказывался показать своё… Ну серьёзно, я совсем дурак, чтобы дать ему смотреть, как меня трахает другой? Как я отсасываю этому другому, стоя на коленях? Как выряжаюсь для него в женские тряпки? Такой позор, ха-ха… С другой стороны, я не жалею ни о чём. Всего лишь очередная завуалированная попытка подражать ему, не более. И это происходило уже весной. Да. Шла весна… Даже в моей однушке стало светло. Нарастал день, сокращалась ночь. Меньше часов на то, чтобы лежать с закрытыми глазами, ждать, когда наконец усну, и лишь только глаза наливаются тяжестью, как сердце начинает стучать часто-часто… Спал из рук вон плохо. Птицы уже принимались свистеть, а я не засыпал ни на минуту за всю ночь. Тяжёлое чувство. Утром синяки под глазами. Мы виделись с ним всё так же часто, он беспокоился о моём здоровье… Мне было с ним прекрасно. Приятно настолько, что в животе будто бы щекотало… Мы ходили в разные места, разговаривали обо всём… Он держал меня в напряжении, я не знаю как, но я ощущал это. Но никакое напряжение не может держаться вечно. В одно из воскресений мы пили не вино, а коньяк. Итачи принёс какой-то французский, в красивой чёрной коробке. Я не поклонник крепкого, но когда ОН разрешает попробовать, то кто я такой, чтобы отказываться? Попробовал пятьдесят грамм. А потом ещё раз. Закусывал миндалём и горьким шоколадом… Такой избалованный и испорченный… Сейчас думать об этом противно, конечно… И правда, коньяк лучше не вспоминать, иначе усилится тошнота. Не поднимать от подушки голову… Да… И вот. Тогда опьянение наступило довольно быстро. Он предложил сыграть в игру наподобие правды или действия. Действий там не было, было по-другому, а как именно – не помню. Единственное, что точно подразумевалось, так это откровенность… Мы задавали друг другу вопросы. Самые бредовые, что приходили в голову. Любые, на самом деле. Я спросил, не хотел ли он когда-то в жизни ограбить банк, ведь с его интеллектом это бы получилось. Он рассмеялся и ответил, что не знает, зачем ему столько чужих денег. Разве что спустить их на меня, сказал он. У меня в животе от этого стало тепло… Ещё я спросил, приятно ли ему трахаться на съёмках. Он ответил, что раз на раз не приходится. Иногда в удовольствие, иногда просто как работа. Потом я заходил ещё дальше, спрашивал, когда он впервые поцеловался, каким был его самый первый сексуальный опыт… Он рассказывал всё, будто в моём интересе не было ничего из ряда вон выходящего… Словно малыш, который пытается узнать, почему трава зелёная, а небо голубое… Так легко… Но и он вскоре стал задавать мне менее простые и невинные вопросы… Например, почему я не сказал ему, когда впервые узнал про его работу. Почему держал в себе, переживал в одиночку… Он ведь поговорил бы со мной, объяснил всё в соответствии с моим возрастом… Я не заслужил его, правда ведь? Не заслужил его… А потом он задал самый главный вопрос, который поставил в этом вечере точку. Впрочем, и в моей жизни тоже… Но обо всём по порядку, а то меня унесёт… Простой вопрос. Но простой настолько же, насколько бьющий в яблочко. В сердцевину моего гнилого существа, если быть точным. Он спросил, чего я хочу больше всего. Ох, неужели и тогда он прекрасно понимал, что я отвечу? Неужели и в этом он предсказал меня с математической точностью? Нет, быть такого не может… Если бы так было, он был бы жесток… А он не жесток! Он бесконечно добр со мной. Был… И сейчас добр… Но он спросил именно это. Из нескончаемой вселенной вариантов он выбрал этот и никакой другой. И мой пропитанный алкоголем мозг выдал ему чистую правду. Это, знаете, как автомат с монетами и игрушкой… Ты вставляешь туда монету, поворачиваешь рычажок и получаешь приз. В основном призы совершенно пустяковые, но раз в тысячу попыток ты вытягиваешь нечто поистине стоящее… Я искренне сказал ему, глядя глаза в глаза, что я мечтал бы сняться вместе с ним в порно. Так и сказал. Буквально. Слова слетели с языка настолько легко, что мне захотелось прижать себя самого об стену лицом… В ту ночь я подписал себе смертный приговор. Итачи в ответ тепло рассмеялся и сказал что-то, что из моей памяти полностью выветрилось… Его реакция не была осуждающей, ему было просто по-доброму смешно. Что его пьяный маленький Саске выдал такое. Он похлопал меня по спине, а потом поцеловал в лоб… Но вот что я точно помню зато, это что его слова я не воспринял как согласие на съёмку… То есть я так понял, а он мог иметь в виду абсолютно другое… И имел, как я узнал днём позже. На следующий же день, в понедельник вечером, он внезапно позвонил мне и сказал, что через две недели всё будет готово. Готово к съёмкам, то есть. Он договорился со студией, мы сможем приехать и воплотить мою мечту во вполне интимных условиях… С минимальным составом съёмочной команды… То есть почти наедине… Я и он… Это, пожалуй, был третий – или даже уже больше? – раз за всю мою историю, когда я был по-настоящему в шоке. Но только теперь шок прошиб меня насквозь ледяным холодом. Нервы где-то в животе завязались в ком. Я дрожал… Держал трубку, слышал его улыбающийся голос и трясся, словно все ветра в мире подули сквозь мою кожу. Почему он сделал это? Он тоже хотел переспать со мной? Или пошёл на такое, только чтобы сделать мне приятно? Почему так быстро? Почему так однозначно? Почему не обсудил со мной? Я был пьян накануне… Мало ли что я там нёс?! Но он поспешил исполнить моё желание самым тщательным образом. Со студией договорился, понимаете ли. Съёмочную группу подобрал… Господи… Господи… Что ж я наделал-то! Я разрушил всё, что у меня было!! Надо полежать молча немного. Пару минут хотя бы. Иначе я точно не смогу продолжить. Голова отвалится с минуты на минуту… Всё… Покой… Покой. … Не хочу ничего рассказывать про эти две недели до съёмок. Нет, серьёзно. К чёрту рассказывать такое. Скажу только, что они были самыми тяжёлыми в моей жизни. Моё заветное желание должно было исполниться! Заветное настолько, что в трезвом состоянии я бы никогда не озвучил его даже наедине с собой. Но всё скоро произойдёт. И совершенно по-настоящему, если только это не какой-то пранк, как на Ютубе снимают… Но Итачи не стал бы заниматься ерундой и устраивать пранки! Я понимал, что всё будет реально. И что пути назад у меня уже не было… Сам не знаю, на самом деле, почему я не попросил его отменить это. Или перенести на попозже… Я ведь мог бы. И он понял бы… Для чего-то ведь в моей голове существовал мозг! Хотя, если подумать, его скорее никогда там не было… У мужчины мозг в другом месте, или как говорят? Ха-ха. Слишком тяжело. Не могу. Не надо… Как я сидел в универской столовке, и окружающий мир перекашивало у меня перед глазами… Всё двоилось, множилось, тряслось… Трясся и я сам… Выкуривал пачку за пачкой… Боже, как это было невыносимо! Страшно… Как заключённый в камере смертников… Хотя нет – эти две недели я уже мелким-мелким шагом шёл по своей Зелёной миле навстречу старухе с косой… Он не приезжал. Не брал меня никуда с собой. Раньше перерывы такой длины у нас тоже были, но в этот раз, ясное дело, я ощущал всё в тысячу раз острее… Я сам не выдержал, позвонил ему один раз. Спросил, как мне подготовиться. Есть ли у нас сценарий. Он сказал, что ничего особого не нужно, главное – настрой. Меня это немного напрягло, я думал, что порно всегда снимается по заготовленному сценарию… Но его голос звучал так же, как и всегда, и я чуть-чуть успокоился. Звучал… Разве что более мягко, что ли… Томно… Вкрадчиво? Да… Он-то сам осознавал, что собирался заниматься со мной не чем иным, как сексом? Сексом?! Впрочем, чего это я… В самом деле… Он всё прекрасно осмыслил, в отличие от меня. Решил подарить братишке исполнение заветного желания. Что в этом плохого, если подходить к делу без предрассудков? Разве любящие братья не могут ЭТО сделать? У нас никогда не будет детей. Риск родить карапуза с генетическим уродством – нулевой… Мы просто потрогаем друг друга там, где приятно. Мы всегда были близки. Чем принципиально отличаются тесные объятия за просмотром кино от поцелуев в шею? Разве Земля перестанет крутиться вокруг своей оси, если мы прикоснёмся друг к другу немного по-новому? Это будет так сладко, так хорошо… Он умеет… Умеет сводить с ума своим телом, своими губами, пальцами, языком, ох… Я видел, он умеет это. Чёрт возьми, да я хотел оказаться под ним с тех пор, как он уехал из нашего дома и стал жить отдельно! Всё началось уже тогда! Я был обречён… В какой-то из майских вечеров этого тягостного ожидания я снова выходил курить на балкон почти голым. Ну, то есть в домашних шортах и футболке. Не так холодно, как зимой, но всё равно не жарко… Затушил сигарету об руку почти в том же месте, что и когда-то давно… Когда впервые увидел его с мужчиной… Прижимал долго, крепко. Острая боль помогала вернуть ушедшую из-под ног почву… Наступил день икс. Он назначил время – тринадцать часов – и дал мне адрес в центре города. Сказал, что вызовет такси сам, но на всякий случай я должен знать, чтобы случайно не сесть в другую машину. Я готовился. Побрился накануне, намазал кожу лосьоном, чтобы не было уродливых красных следов, похожих на прыщи. Сделал всё, что делал перед съёмками с Наруто, и даже больше… Тщательнее, чем обычно… Помылся гелем для душа с приятным запахом. Специально купил в магазине косметики, где девчонки с моего потока просаживают всю стипендию. Готовился… Да… Не стану скрывать, я ждал этого дня. Трепетно ждал. Меня трясло, да, меня колбасило страшно… Сон, питание, отдых – всё полетело к чертям собачьим… Но я ждал, и я был возбуждён. Может, я путал возбуждение со страхом – тут уже разобраться невозможно. В конце концов, Итачи всегда вызывал у меня и то и другое… Когда я ехал в такси, я последний раз почувствовал, что у меня есть путь отступления. Словно это было финальным мостом между «до» и «после»... Моей дорогой на эшафот. Я ехал и не знал, что станет с нашими отношениями потом, не представлял, как они изменятся, как мы будем общаться, какими станут наши объятия, какими – разговоры… Это всё казалось таким далёким и неясным. Как-нибудь разберёмся. Разве близость может сделать нам плохо? Разве наша братская связь недостаточно крепкая, глубокая и искренняя, чтобы её могло разрушить ЭТО? Ах да, я рассчитывал, что будет что-то вроде прелюдии. Взаимная дрочка, скорее всего. Игры с сосками… Хм… Может, даже минет, но это уже находилось за гранью реальности в моих глазах… А на проникновение я вовсе не делал ставок. Думал, он не пойдёт на такое сразу. Хотя всё равно подготовился, как для полноценного секса. В омут с головой… Как оказалось, я крупно ошибся, ошибся во всём… Приехав на место, я оказался около высокого делового здания, которое раньше почему-то не замечал, когда бывал в этих краях. Оно походило на обычный бизнес-центр, разве что немного мрачный и уже не новый. Внутри пахло пыльными коврами. У шести лифтов стояли взрослые мужчины и женщины в офисной одежде и с документами. Наверное, даже странно, что в подобном месте снимают порно. У них настолько крутая звукоизоляция, чтобы не мешать всем этим людям работать? Мне стало очень тревожно… Зато когда я оказался на нужном этаже, меня сразу же встретил он. Одетый в один из своих лучших костюмов, с блестящими чистыми волосами и ласковой улыбкой. Я растаял… Это был он, мой родной Итачи… После двух недель томительного ожидания… Я был с ним, я был в безопасности… Мог довериться ему. Доверился тотчас. Он не сделает мне плохого. И я обнял его прям там. Он обвил меня руками в ответ и крепко прижал к себе. Прошептал на ухо, что я выгляжу очень сексуально… У меня в штанах тут же стало теснее, но теперь я не хотел и не пытался это скрывать… Я бесстыдно жался к нему всем телом посреди коридора… А-а-ах… Было… Было… И несмотря на это, несмотря на то, что я уже плохо контролировал себя к тому моменту, я спросил его. Прислушался к своей интуиции единственный раз за жизнь, хотя и она меня не спасла… Но я смог, я спросил его. Я осторожно притянул его к себе и очень тихо спросил, будет ли у нас всё хорошо после сегодня. Будет ли он любить меня по-прежнему. Глупый, детский вопрос… И он ответил, что, мол, будет всё хорошо и будет любить, честное слово. Честное слово… Вот… И мы пришли в студию. Это оказалась небольшая комната с низким потолком и стенами цвета выцветшей фуксии. Тревожный такой оттенок. И не то чтобы самый эротичный из всех возможных. В комнате были две двери ещё куда-то. Наверное, душ и туалет, либо я не знаю что… Плюс одно окно, плотно закрытое тёмной рулонной шторой. И самое главное, в комнате были люди. Посторонние. Да… Двое мужчин и одна женщина. Одеты они были просто. В джинсы и толстовки, в отличие от моего любимого… У женщины были фиолетовые волосы, у одного из мужчин – серые, совсем седые, хотя он молодой. Третий был какой-то неприятный и жуткий, я его не запомнил… Я очень-очень старался не обращать на них внимания, но и они, к счастью, игнорировали меня, общаясь только с Итачи. Они уже успели расставить всё оборудование, как я понял. Осветители, камеры, микрофон, ещё куча всего мне неизвестного… Оно всё стояло вокруг большой двуспальной кровати, застеленной красивым бельём, и мёртво смотрело на неё… Итачи предложил мне раздеться за ширмой и накинуть на себя халат. Бархатный чёрный… Выглядел очень дорого… Когда я снимал с себя джинсы, колени так тряслись, что думал, вот-вот упаду… Ха-ха… Дурак такой… Наивный… Я ещё колебался, прежде чем выйти, но дверь в студию уже была заперта на ключ, а член – до предела наполнен кровью… Я хотел его. Правда хотел, до чёртиков. Хотел, чтобы он целовал и кусал меня, чтобы потрогал своими ловкими пальцами меня всего-всего, чтобы брал меня за волосы, чтобы дал мне в рот и насаживал мою голову на свой член, чтобы толкался мне в горло… Но это не отменяло того, что мне по-прежнему было страшно. Я потёр свежий ожог на запястье, и боль, как всегда, пришла мне на помощь. Я взял себя в руки и направился туда, где меня уже поджидали когтистые лапы моей собственной похоти. Когда я вышел из-за ширмы, Итачи уже был одет в точно такой же халат, но волосы его теперь струились по плечам… Распустил… Ох, давно он не баловал меня таким видом! От его спокойствия и уверенности мне стало хорошо и приятно… Он поцеловал меня в щёку и спросил шёпотом, не нужно ли мне сходить в душ или в туалет. Я сказал, что не нужно. Он потрепал меня по волосам и подмигнул, а потом обратился к людям, которые должны были с минуты на минуту снимать нас вдвоём… Он представил их мне, но имён я не запомнил. Потом представил и меня им. Только имя, и всё. Интересно, они могли не заметить сходства? Ха-ха… И что… Вот… Они приветливо закивали, хотя до того вели себя так, словно я был пустым местом. Странное дело… Почему-то буквально каждая деталь этой ситуации кричала мне, что так не снимают порно… Всё было слишком быстро, слишком легко… Мне не давали никаких инструкций… А потом Итачи поманил меня к кровати. Я подошёл, стараясь не споткнуться о провода и не задеть светящихся металлических монстров. Он погладил меня по спине, сказал, что сейчас мы просто с ним ляжем и будем лежать. Ну, для начала. Чтобы нам стало друг с другом комфортно. Что мы ляжем и начнём делать то, что нам захочется… Нас никто ни к чему не обязывает, ни к чему не принуждает. Как пойдёт дело – так и пойдёт, сказал он… И мы легли. Опустились на свежие, слегка прохладные простыни. Будто даже проглаженные утюгом… Он забрался первым, а я – следом за ним. Легли на бок, друг к другу лицом. Он тут же положил руку мне на плечо, стал гладить. Смотрели в глаза. Я ощущал его дыхание на своих щеках. Он улыбался, а я щурился из-за яркого света… Стало неловко. Я откровенно не втыкал, что делать дальше. Нужно ли мне проявлять инициативу? Ждать, пока проявит он? Погладить его в ответ? Потянуться за поцелуем? Что делать? Что делать? Что?! Какой же дурак, господи… На что я пошёл… Тогда, будто услышав мой немой крик, он заговорил со мной. Шептал что-то нежное и ласковое, мой мальчик, мой хороший… Это на меня отлично подействовало. Назовите меня хорошим мальчиком, и я сразу захочу раздвинуть перед вами ноги. Именно так весь этот рассказ звучит, наверное… Ха-ха. Нет, шучу, только в его случае так работает… Другие не имеют этой власти надо мной… Вот. Отклоняюсь в сторону, чтобы не переходить к главному… Страшно, Саске, до сих пор ведь дрожишь по ночам, не скрывай… Страшно… А с ним было хорошо. В тот день, в той постели мы стали одним целым. Кожа к коже… Он начал стягивать халат с моего плеча, приподнялся на локте и стал целовать. Запустил руку под бархат… Поглаживал мою спину. Спросил, нравится ли мне, продолжать ли. Я не мог простонать ничего, кроме «да»... И с моим «да» его ладонь скользнула вверх, к моей шее. Легла на основание головы и притянула меня вперёд, навстречу смерти… Его поцелуй будет всегда гореть у меня на губах. Клянусь, я буду лежать в свежевырытой могиле, пока меня засыпают землёй, и буду до сих пор ощущать этот поцелуй… Когда я просыпаюсь по ночам, предварительно выпив чего-нибудь крепкого, жгучая сухость во рту напоминает мне его. Сухо, жарко, жажда лишает воздуха… Так целовал меня он. Ни мой самый первый поцелуй, ни какой-то из всех последующих не сравнится с тем, что я чувствовал тогда… О, я был и на небесах, и в аду одновременно. Я не замечал ничего вокруг. Свет от приборов окружал нас, как плотная занавесь… А я не видел, что происходит вокруг нас, вокруг нашей кровати… Есть ли там до сих пор те люди, делись они куда-то – я не знал, да и не хотел знать. Я смотрел только в его глаза, слышал только его, видел только его… Одного… Любимого, желанного… А он времени не терял даром. Он уже гладил мне поясницу, потом бёдра… Я прильнул к нему, закинул на него ногу… Где-то в складках халатов мой член прижался к его… Ох… Мне хотелось закрыться от прожекторов, от чужого взгляда, но я не мог спрятаться… Как же это немилосердно – заставлять грешника грешить при свете, у всех на виду! Лишать его покрова ночи!... Дальше всё становится совсем туманно… Не знаю, в какой момент меня переклинило, но что-то пошло не так. Помню, когда мы были уже полностью раздеты, а он лежал на спине рядом со мной, я внезапно для себя самого встал на колени, опустился к его паху… Выгнул спину, чтобы на камеру смотрелось более развратно… Взял в рот… Что же… За что! Зачем я… Зачем… Господи… Как можно… Я взял у него в рот… Да… Хватит стесняться, Саске, раз выкладываешь – выкладывай всё. Бумага не краснеет, и диктофон тоже. Его член, такой горячий, влажный и большой… Солоноватый на вкус… О… Подстриженные чёрные волосы полоской к животу… Люблю… Так и съел бы всего… Он положил руку мне на затылок и стал ненавязчиво надавливать… Я был пьян. Пьянее, чем от всего алкоголя, который пробовал. Ощущение, будто все внутренние органы перемешались в кучу… Огромное мясное месиво, кишки вместе с извилинами мозга… Ха-ха… Жуть просто… И в ушах звенело… Не помню, что именно происходило потом, но он вошёл в меня. В какой-то момент он вошёл в меня, и моё тело не выдержало. Была смазка, пальцы, он меня готовил. Это точно помню. Как я лежал перед ним, подушка под задницей… Ноги раскинуты чуть ли не на ширину кровати… Открытый, готовый… Но ни черта я был не готов! Просто не готов, и всё! К такому нельзя… Нельзя… Нельзя быть готовым! А он вошёл в меня. Накрыл меня собой. Сначала нежно, но потом разогнался… Трахал меня так, будто я тёлка, с которой у него последний шанс оставить потомство… Больно… Больно! Внутри меня всё превращалось в кашу… Световая стена треснула, обрушилась на нас обоих… Последнее, что я помню, это свисающие волосы, закрывшие его лицо… Он закрывал меня от света, будто куполом. И я видел только его – только чёрное лицо с ярко блестящими глазами, пронзившими меня насквозь… Надо подышать. Теперь точно. Запись до сих пор не оборвалась, а если сейчас оборвётся, то будет уже неважно… Неважно… Всё… … Он не позвонил до сих пор. Проверил меня на следующий день, а потом замолчал… Обещал позвонить, и за две недели – ничего. Я ведь считаю дни, да, я такой. А он знает, что я буду ждать его хоть вечность. И в чём он неправ, в общем-то? Да и вечность может выглядеть очень по-разному. Если я умру сегодня, будет ли это значить, что я не дождался? Он привёз меня тогда домой. Я очнулся у себя в комнате на диване, укутанный шерстяным одеялом, которое он бог знает откуда достал. Искал по всему дому, чтобы я не лежал в холоде… Сказал мне, что я отключился. Под самый конец, когда мы уже были на финишной прямой. Он очень испугался, сразу прекратил всё. Открыл окно настежь, чтобы я подышал… Видимо, оно было закрыто, и в студии могло стать слишком душно. Не знаю. Но каким-то образом я потерял сознание. Он говорил, что я пришёл в себя прямо там буквально через пару минут, когда мне под ноги положили гору подушек… А я совершенно этого не помню. Не помню, как заснул прямо там. Как меня одевал Итачи, чтобы отвезти домой… Стыдно… Стыдно настолько, что хочется исчезнуть и никогда не появляться снова. Если бы я мог хоть одному человеку на свете дать понять, как же мне стыдно, что всё произошло таким образом! Я тупо вырубился во время лучшего секса в своей жизни, который больше не повторится… Первого секса с ним… А может, уже и последнего. Не удивлюсь, если его всё разочаровало. Если после этого он не сможет смотреть на меня по-прежнему, как на брата. Да и как на любовника тоже не сможет… Не будет наших с ним вечерних посиделок, не будет еды из ресторанов, наших шуток и нашей связи… Останется неловкость и вынужденные встречи в родительском доме… Интересно, если я сейчас начну просто кричать, соседи сверху вызовут полицию или скорую? Дни проходят, но как будто не для меня. Сначала болело всё. Просто всё тело, от макушки до пальцев ног. Мышцы ныли, словно я тягал мешки с камнями, а не отдавался старшему брату в мягкой постели под светом софитов. Ха-ха… Вот где нужна физическая подготовка. Он-то ходит в зал, не то что я. Я довольствуюсь тем, что я довольно стройный от природы. Стройный… Если продолжать есть столько же, сколько я сейчас, то, может, и стану скелетом. Преждевременно… Или не очень… Но я просто не знаю, как есть, если тебя норовит вырвать от одного взгляда на еду. И если голова тупо не даёт оторвать себя от подушки лишний раз… Невыносимо… Итачи, кстати, сказал, что привезёт диск. Что бы это ни значило. Когда звонил узнать о моём здоровье две недели назад, то сказал. В его голосе звучала не то что улыбка – издёвка… Но будто бы всё равно добрая… Или мне, как всегда, померещилось, и я теперь должен его бояться особенно сильно… Не знаю. Не знаю! Не хочу даже представлять себе, что будет на этом диске. Неужели его монтажёры вытянут испорченную концовку? Или он попросит их оставить её нетронутой? Смотреть, как я вырубаюсь от любви, не выдержав своих же чувств… Вот это зрелище, однако… Ч-чёрт, я однажды не выдержу с этой головой. И с этой тахикардией… Как оно там называется? Он не звонит – мне плохо. Когда позвонит – станет ещё хуже. А что случится, если я сброшу с высоты телефон? А может, ну нафиг лежать так? Нужно взять себя в руки и выйти на воздух. Реально. В конце концов, так будет проще не помешать никому своим криком. Если я всё-таки решу покричать, конечно. Дождь ещё как будто идёт, но уже совсем слабый… Вижу плохо… Но зато выглянуло солнце… Пожалуй, можно подняться на крышу. Давно не бывал там. Наверное, даже с прошлого года. Осенью мы курили на крыше с Наруто и подходили к самому краю, держась за руки. Было страшно упасть, но мы хватались друг за друга как идиоты… Счастливые идиоты, да… С девятого этажа отлично видно парк. Так спокойно… А сейчас будет закат и будут лужи на бетоне. С детства любил смотреть, как сверкает вода в солнечных лучах. И сигареты возьму обязательно. После такого мне полагается целая пачка. Заодно смогу пополнить коллекцию шрамов, если захочется. А вот телефон оставлю. Если ты позвонишь, то сам свяжусь с тобой потом, когда вернусь домой. Вот… Тогда пора выдвигаться. Намотал же я тут свои сопли на час пятнадцать… Устал смертельно… Но уже всё. Итачи, знай, я люблю тебя. Если ты вдруг послушаешь это… Неважно. Я не говорил ни разу эти три слова, но если мой шанс – сейчас, то я им воспользуюсь. Я люблю тебя. Вот. Ну всё, пора. Вперёд… Всё. Всё.