Белая зависть

— Я завидую тебе, Ларри. И впрямь, какое-то непонятное чувство пронизывало тело робота насквозь, чем-то похожее на зависть, но какая-то особая, не тревожащая его. Не заставлявшая кулаки сжиматься зависть, не гневавшая зависть, спокойная зависть, заставлявшая тихо вздыхать и уголки губ подыматься, пока камеры фиксируются на светло-оранжевой фигуре. Они работали над тем, что они имеют прямо сейчас, долгие годы, и у Лори была буквальная возможность видеть, как Ларри растёт. Становится улыбчивее и дружелюбнее с каждым годом, заводит новых друзей и поддерживает контакт со старыми, познаёт этот огромный мир и не теряет жажду познавать его дальше. И, помимо всего этого, прекрасно справляется со своей работой, держа всё под контролем до последнего, до тех пор, пока рука помощи Лори не становится жизненно необходимой. Из всего этого списка старший брат хорошо преуспевал только в последнем, испытывая неподдельное удовольствие от своей задачи, и, кроме того, всегда имея возможность краем глаза видеть, как билетёр широко улыбается, смеётся, садится на корточки и треплет по голове очередного милого ребёнка, оказывает кому-то позитивную моральную поддержку, а в перерывах отвлекается на разговоры со своими приятелями, хоть и спешит, всегда спешит к нему. Лори лишь недавно словил себя на мысли, что всегда таким образом «следил» за своим братом, просто потому, что ему больше нечем заняться. И он наконец заметил это странное ощущение зависти, преследовавшее его последние годы. Невзирая на все отчаянные попытки билетёра как-то привлечь своего брата к чему-то новому и интересному, как бы тот не пытался сблизить робота со всеми своими друзьями и попросту не повторялся, что он безумно гордится Лори и он всё равно хорошо справляется, он всё равно был в тени своего младшего брата… но он был настолько доволен своей ролью, что, казалось, даже Ларри бы никогда не догадался, насколько тот комфортно и счастливо себя чувствует. Глупое ощущение того, что он был чем-то хуже близнеца наступало на пятки уже долгое время, но он прекрасно понимал, что каждый просто выполняет свою работу, и, какими бы похожими они не были, путь у каждого свой. Роботу-полицейскому было легко и спокойно, потому что, невзирая на все эти мелочи жизни и невзирая на то, сколько раз Ларри выскользал из его рук и далеко убегал, тот всегда возвращался. Искренне счастливый и впечатлённый очередным днём или серый и взявший небольшой перерыв от облика вечного оптимиста — это неважно: Лори всегда ждал его и был готов быть рядом, но, конечно, только после того, как пустит несколько колких шуточек и посмеётся над младшеньким. Лори также было легко, потому что он знал, что может поступить точно так же, прийти к Ларри со своими переживаниями и близнец не отмахнётся от него, как бы много работы не ждало их впереди. Хотя, конечно, робот редко этим пользовался. Проще было вновь наблюдать за Ларри через один из мониторчиков и предаваться одним и тем же молчаливым рассуждениям из раза в раз, пока тот далеко и даже не догадывается. Он не хотел, чтобы хороший бот слышал то, как Лори вслух признаётся в том, что завидует, сохраняя счастливую улыбку. Ларри бы попросту не понял и, подумав, что старший брат говорит всерьёз, обиделся, так и не узнав о том, что, где бы они ни были, в какой ситуации бы не оказались, как бы далеко не были друг от друга, оранжевые зрачки следят и никогда не покидают хорошего бота, как бесконечная гордость за него и его счастье не покидает голову плохого.