Детка, я хочу вдохнуть тебя как кислород, как кислород Детка, я — горящий дом и я хочу продолжать гореть, Намеренно иду в языки пламени, и виной тому ты, ты виноват Детка, я — горящий дом, и я хочу продолжать гореть. Sia — «Дом в огне»
***
Микаэла точно могла назвать день, после которого её жизнь сделала крутой поворот. И нет, это не была ночь, когда трансформеры, точно падшие ангелы, приземлились на их планету. Это случилось в Египте, когда Рэтчет отозвал её в сторону и спросил, действительно ли она так хороша в обращении с механизмами, как рассказывал Сэм. Микаэла, хоть и боялась разочаровать тех, кто так долго и упорно берёг её от десептиконов, всё же кивнула. Домой она не особенно торопилась: Сэм собирался продолжить учёбу в колледже, отец всё ещё осваивался после тюрьмы, но завёл себе женщину, которая вполне справлялась с присмотром за ним… Микаэла не хотела никому мешать. А начать новую жизнь самостоятельно — что ж, ради этого можно и рискнуть. Сейчас, спустя четыре года, она ни о чём не жалела. — Хэй, солнышко, придержи-ка тут. Приставленный к ней сегодня в качестве ассистента Сайдсвайп фыркнул на такое обращение, но послушно прижал деталь, над которой она работала, к нужному месту. Микаэла надвинула сварочную маску на глаза и включила паяльник. Из колонок ревела Металлика, «Master Of Puppets». Солнце накаляло крышу ангара, но мощный кондиционер, выданный специально для медотсека, пока справлялся. — Мне надоел этот чёртов шум, — пожаловался Сайдсвайп. — Выключи. — Не сегодня. Металл плавился под синим пламенем. Микаэла, закусив нижнюю губу, доделывала последний шов на своём «дипломном проекте», как выражался Рэтчет. Всё началось с Сэма, который перед отъездом в колледж хорошо перебрал свои старые вещи и нашёл ещё один кусочек кибертронской Всеискры. На этот раз он не был таким непроходимо тупым и не стал трогать то, что не нужно, а вызвал Бамблби. Тот передал кусочек Рэтчету на случай «вдруг пригодится». Микаэла тогда только поступила к нему на обучение, и он сказал, что есть подходящий дезактив, который можно попытаться поднять с помощью Всеискры, — погибший от лап Мегатрона Джаз. Он так и лежал в ангаре на базе N.E.S.T., потому что десептиконы продолжали время от времени объявляться и кошмарить Землю, а Рэтчет был нужнее на поле боя и не мог заняться захоронением. Поэтому учил он Микаэлу урывками, больше скидывая ей информацию и позволяя помогать чинить своих товарищей, чем последовательно рассказывая, что к чему. Микаэла не обижалась — она ловила всё на лету, потому что хотела быть полезной. Сэм не звонил. Однажды он просто не вышел на связь несколько раз подряд, и Микаэла бросила отвечать на его редкие попытки извиниться, внеся его номер в чёрный список. Глупо вышло — он ей правда нравился, но, пообщавшись с Рэтчетом и командой, пожив бок о бок с Ленноксом, Эппсом и другими бойцами, она начала ценить себя и уважать своё время. Сэм с его дурацкими выходками в эти новые взрослые стандарты не вписывался. Последний аккуратный шов был завершён. Микаэла выключила паяльник, сдвинула маску на лоб и выдохнула: — Всё. — Не обольщайся, крошка, но это всё ещё похоже на чёртов дезактив, — хмыкнул Сайдсвайп. — Не факт, что он восстанет с прежней памятью — может, проще будет снова убить. — Зато я сумею починить тебя при случае, Сайдс, — заметила Микаэла, спрыгивая с верстака на подъёмник, который соорудил для неё Рэтчет. — Ещё один знаток кибертронской анатомии вашей команде точно не помешает. Тут Сайдсвайпу крыть было нечем, потому что максимум, на что решались любые трансформеры без медицинской прошивки, — залатать крупные повреждения. Люди же были обучаемыми в разных областях, и тот же Рэтчет при Микаэле объяснял Прайму, что так они не останутся без медиков, даже если с ним что-нибудь случится. Снаружи раздался шум самолётов, и Микаэла побежала к крохотной двери для людей, ведущей из ангара. Десант возвращался домой. Человеческая часть ударного отряда уже высадилась из вертолёта; Микаэла помахала рукой Эппсу, который командовал сегодняшней вылазкой. Рэтчет спрыгнул с лесов, прицепленных к вертолёту, скривил лицевые пластины и проворчал: — И почему у нас нет кого-нибудь покрупнее с крыльями? Микаэла улыбнулась — за все эти годы она привыкла к его брюзгливости. — Привет, Рэтчет! Я закончила! Тот нахмурился — мелкие металлические части переместились, напоминая человеческую мимику. — Сейчас посмотрим. Подожди. Сайдсвайп подошёл к ним, кивнул Рэтчету. Тот выглядел сосредоточенным, и Микаэла поняла, что они опять общаются без слов. Её это бесило, но постоянно делать замечания кому-то настолько огромному и сильному она всё-таки побаивалась, хотя и пыталась в самом начале. — Она справилась, — нехотя подтвердил Сайдсвайп вслух. — Джаз похож на самого себя. Но Рэтч, ты уверен? — Нет. Но и другого выхода у нас нет. Создавать новых трансформеров мы больше не можем. Это последний шанс. Микаэла была более чем уверена, что среди людей существовали достойные учёные, которые помогли бы кибертронцам решить проблему с размножением, пусть и не сразу. Но Рэтчет выбрал её одну на роль ученицы и ловко отбивался от попыток навязать ему ещё хоть кого-нибудь, а скидывать информацию на земные компьютеры отказывались все — якобы по причине того, что не хотят раскрывать свои секреты. Микаэла догадывалась, что это всего лишь прикрытие, но, не зная правды, не могла уличить трансформеров во лжи. — Ну, что ж, — Рэтчет подставил ладонь, и Микаэла привычно забралась в неё. — Пойдём, посмотрим на твоё творение. Он говорил так, будто всё это время не наблюдал за каждым этапом сборки Джаза из двух половин. Микаэла вообще замечала за трансформерами склонность к пафосу — видимо, это была культурная особенность и следствие гигантских размеров. Поэтому она пожала плечами и молча ждала, пока Рэтчет зайдёт в ангар и просканирует Джаза. Сидеть, болтая ногами, на ладони гигантского инопланетного робота — не так она представляла своё будущее, но ей всё нравилось. Наконец Рэтчет поставил её на пол и сказал: — Хорошо. Неси осколок Всеискры. Микаэла хранила его в сейфе медотсека, иногда открывая дверь и зачарованно глядя на маленький кусочек металла, способный вдыхать жизнь. Она всё ещё помнила свой трепет перед возрождённым из долгой спячки Джетфайером: кто знает, в каком он был состоянии, когда перестал выходить в онлайн? Может, первое воскрешение из дезактивов произошло как раз тогда… Но сейчас было не до любования. Осколку пришла пора выполнить своё предназначение, а Микаэле — узнать, удалось ли вернуть того странноватого трансформера, который говорил как взрослый, маскирующийся под подростка, а-ля мем «Как дела, детишки» из сериала «Студия 30». Взяв щипцами осколок, Микаэла подошла к Рэтчету и встала на его ладонь. Её подняли и переместили ближе, прямо к раскрытой камере искры. Осколок мелко задрожал и выскользнул из щипцов, мгновенно примагниченный к ложементу. Рэтчет отдёрнул руку, и Микаэла ухватилась за его палец, во все глаза глядя на чудо: в груди лежавшего на верстаке трансформера вспыхнуло маленькое солнце, сжавшись в небольшой светящийся шарик. Затем створки камеры искры, дрогнув, сдвинулись. Безжизненно-серая оптика налилась голубым цветом, и трансформер вздрогнул всем телом, вскрикнув на машинной ноте, будто Бамблби. — Джаз? — позвал Рэтчет, пересаживая Микаэлу себе на плечо для пущей сохранности, и вытянул манипуляторы вперёд, готовый защищаться. — Ты как? Странный звук прервался. Затем вокодер издал несколько звуков, похожих на покашливание, и смутно знакомый голос произнёс: — Рэтч?***
Джаз всё-таки вернулся. Его тщательно продиагностировали, заставили трансформироваться в альт-форму и обратно, но никаких неполадок обнаружить не удалось. Микаэла сдержала гордую улыбку, когда Джаз ощупывал тонкие, словно нити, швы на собственном корпусе. — Рэтчет, ты превзошёл сам себя, — тихо сказал он наконец. — Я действительно будто только с линии сборки. — Я просто руководил, Джаз, — прогудел Рэтчет, кивая себе на плечо. — Ей спасибо скажи. Больше трёх метациклов над тобой корпела. Микаэла к этому времени уже неплохо разбиралась в кибертронском времяисчислении, так что поняла, что Джаз не удивился. — Это же девчонка, что была с мальчишкой Уитвики. Странно, что у неё вообще получилось, — сказал он, протягивая руку к Микаэле. Та опасливо спрыгнула на протянутую ладонь, ухватилась за большой палец. Рэтчет тем временем заметил: — Без осколка Всеискры не вышло бы. Уитвики постарался. — Понятно, — кивнул Джаз, — тогда объяснимо. Он пристально посмотрел на Микаэлу, будто не верил, что такая кроха могла его починить. Или просто обменивался информацией с кем-то. Куда-то исчезло «Как житуха, сучата» — видимо, обновилась языковая база, решила Микаэла и ответила: — Здравствуй. — Спасибо за отличную работу, — Джаз изобразил на фейсплейте что-то, больше похожее на оскал. — Чувствую себя как новенький. Ты меня отлично подлатала, белковая. — Не за что, железный, — обаятельно улыбнулась в ответ Микаэла. — Всегда рада помочь хорошему меху. Джаз рассмеялся — вокодер немного сбоил, но это определённо был смех. — А ты забавная. Мы с тобой сработаемся.***
В честь возвращения Джаза из дезактива закатили большую пьянку. Айронхайд, всё свободное время тративший на эксперименты с земным топливом, притащил несколько бочек высокозаряженного энергона, Леннокс практически из воздуха достал ящик разномастного алкоголя, кухня расстаралась на хорошую закуску… В общем, вечер удался. Трансформеры травили байки о жизни на Кибертроне, вспоминая только хорошее, военные не отставали, рассказывая уморительные истории о сослуживцах. Микаэла слушала, не забывая таскать у Эппса с тарелки самые лакомые кусочки и запивать их пивом. Сумерки принесли с собой прохладу, а ночью стало зябко. Разгорячённый Леннокс, встав, чтобы пересесть поближе к Айронхайду, с которым был не разлей вода, накинул Микаэле на обнажённые плечи свою куртку. — Держи, тебе нужнее. Она кивнула, заворачиваясь в тёплую, пахнущую горьковатым одеколоном ткань. Леннокс ей нравился — не будь он женат, Микаэла распустила бы перед ним пёрышки, но ей оставалось довольствоваться дружбой. На базе вообще было много хороших парней, просто не ко всем из них у Микаэлы возникало влечение. Она, конечно, могла трахаться без особенного интереса — выяснила это с Трентом ещё в школе, но терять друзей из-за желания иногда прижаться поближе к другому человеку, чтобы на душе стало чуточку легче, не хотела. Микаэла вышла из открытого ангара, служившего общей столовой для людей и трансформеров — мехов, как они сами себя называли. Над островом ярко светили звёзды, и Микаэла двинулась вперёд, в более тёмную часть базы, где фонари не мешали разглядыватьеть сияние Млечного пути. Она стояла на малоосвещённом участке с задранной вверх головой, когда услышала тяжёлые шаги кого-то из автоботов. — Эй, не раздави, я тут стою, — подала она голос, не отрываясь от своего занятия, несмотря на появившуюся из-за холода лёгкую дрожь. — Не беспокойся, я увидел тебя по тепловому излучению, белковая, — сказал Джаз. — Что ты делаешь? Микаэла согнула затёкшую шею, потёрла её ладонями. — На звёзды смотрю. А ты чего не со всеми? Джаз пожал плечами. — Не знаю. Не хочется. Ты замёрзла? — Почти нет. Он осторожно сел на заднюю пластину, согнув нижние манипуляторы. Микаэла куталась в куртку Леннокса, рассматривая знакомые линии сварочных швов, и чувствовала себя хирургом, который встретил выздоровевшего пациента. — Иди сюда, белковая. Погрею. Джаз похлопал себя по грудному отсеку, откинулся назад, опираясь на локоть. Микаэла, поразмыслив пару мгновений, подошла ближе и влезла в подставленную ладонь. Её тут же поместили рядом с камерой искры, туда, где металл был тёплым от циркулирующего по топливной системе энергона. Микаэла осторожно прилегла, вновь поднимая взгляд к небу. Так, из положения лёжа, она могла спокойно любоваться звёздами, не отвлекаясь на несовершенство собственного тела. Но теперь отвлекаться хотелось. — Джаз? — М-м? — Покажи, откуда вы прилетели. Раздался лязг и звук проворачивающихся деталей в сочленении. Джаз указал пальцем на маленькую яркую точку: — Вот там, в созвездии Альфа Центавра есть две самые яркие звезды, видишь? — Ага. Джаз опустил манипулятор, заложив его под голову. — Там и находится наша планета. Микаэла задумчиво уставилась на тот участок космоса, пытаясь представить иной мир, не похожий на её собственный. — А как она выглядела? Другие не очень-то горят желанием делиться, может, хоть ты расскажешь? Вместо ответа Джаз зажёг перед ней яркую голограмму синего шарика, будто бы составленного из металлических деталей. — Это Кибертрон, моя родина. Там нет океанов, как на Земле, зато бывают коррозийные дожди, которые разъедают металл. Небо всегда тёмное и полное звёзд, как сейчас, но раз в метацикл заря окрашивает его в красный цвет, когда мимо проходит Альфа Центавра А — одно из двух крупных светил, которые отсюда видны как один компонент. — Уф, научный язык, — усмехнулась Микаэла. — Окей, спасибо. Красивая планета. Джаз не ответил, и она снова посмотрела в небо, любуясь звёздами. Но её взгляд нет-нет, да упирался снова в Альфу Центавра. Микаэла пыталась представить, как выглядят на самом деле эти огромные шары горящего газа, которые отсюда кажутся маленькими светящимися точками, когда Джаз снова заговорил. — За многие ворны войны я повидал много планет с разными формами жизни. Какие-то меня удивляли, какие-то даже пугали, но ни в одном мире я раньше не видел такого существа, которое относилось бы ко мне как к равному, будучи меньше во много раз. Вы, люди, с вашей продолжительностью жизни и скоростью обучения, — эмоционально неустойчивые гении. Микаэла приподнялась на локте, обернулась и встретилась взглядом с голубой оптикой. — Я всё хотела спросить, — сказала она, неловко меняя тему, — куда делась твоя манера общаться? Джаз изогнул губы в улыбке, показав дентопластины. — Ты про мой фатальный провал в плане попытки показаться вам, земным спарклингам, своим? Последний термин означал детей-трансформеров, это Микаэла знала. — Да, про него. — Сразу после выхода в онлайн я кинул запрос Бамблби, он сбросил мне свою базу данных за четыре метацикла, проведённых на Земле. Стало немного стыдно: я-то считал, что достаточно хорошо проанализировал вашу Всемирную паутину. — М-м-м, — протянула Микаэла. — Понятно. Она не стала говорить о том, что Джаз казался ей непохожим на рассказы других мехов о нём же: мол, он — первый лейтенант, своенравный засранец, ищущий на заднюю пластину приключений. С другой стороны, делать выводы по первому дню его онлайна ей не хотелось. Однако кое-что не давало ей покоя с самого утра. — А можно вопрос? — Спрашивай, — чуть хрипнув вокодером, ответил Джаз. Микаэла замялась, потом всё же заговорила. — Прости, но ты же, получается, всё вспомнил, верно? Ну, про битву в Мишн-сити. — Да. — А у вас разве не бывает, не знаю… посттравматического синдрома? Джаз рассмеялся. — Нет. Я просто заархивировал воспоминания об этом дне, начиная с того момента, как столкнулся с Мегатроном. Зря я на него полез — маловат калибром, чтоб врукопашную, а хорошего оружия ближнего боя у меня нет. Попрошу Айронхайда, он сделает. Перевернувшись на живот, Микаэла с интересом уставилась на Джаза: — То есть ты просто отключил пугающий тебя кусок от общей памяти? Тот снова посмотрел на звёзды. — Если говорить так примитивно, то да. Микаэла вздохнула и легла обратно на спину. — Людям бы не помешала способность переформатировать воспоминания, чтобы не переживать травму заново. — Зато вашу память невозможно взломать, — заметил Джаз на грани слышимости. Поэтому Микаэла сделала вид, что это было действительно слишком тихо для её ушей, и продолжила смотреть на сияющие точки в бескрайнем космосе, пока не уснула, пригревшись на тёплом металле.***
Однажды Сэм сказал ей: — Пятьдесят лет спустя ты будешь жалеть, что у тебя не хватило смелости сесть в машину. Он был прав. Жизнь бок о бок с мехами оказалась нелёгкой, но увлекательной. За прошедшие годы Микаэла неплохо узнала каждого автобота и наслушалась от них разговоров друг о друге и о погибших или пропавших товарищах. При мыслях о последних мехи неизменно мрачнели и закрывались, и Микаэла старалась не бередить раны, некоторые из которых были старше человечества. Иногда ей на ноутбук или смартфон приходили сообщения от Бамблби. После бешеной гонки в Мишн-сити они подружились, и Микаэла порой скучала по нему. Она не представляла, как бы пережила его смерть, хотя не знала его долгие столетия. Но Бамблби был сильно привязан к Сэму, и потому Микаэла не удивилась, что спустя несколько недель они прилетели вместе. Она сама стояла на ладони Джаза, копаясь у Айронхайда в сплетении шейных проводов, когда открылась дверь и вошёл Бамблби. Махнув Джазу рукой, он подошёл к Микаэле и включил запись голоса её любимого персонажа Звёздного пути, Спока: — Живи долго и процветай. — И тебе привет, — пробормотала Микаэла, держа в зубах отвёртку. — Прости, что не прерываюсь, но ты же знаешь Айронхайда: стоит поставить шейные пластины на место, и отловить его на повторный осмотр будет проблематично. — Ноу проблемо, — голосом Джона Коннора из второй части «Терминатора» ответил Бамблби и переключил волну. Сиа запела: — У меня был голос, но я не могла петь. — Я посмотрю твой вокодер, хорошо, — улыбнулась Микаэла, наконец найдя неполадку в шее Айронхайда. — Подожди секундочку. — Привет. Микаэла чуть не выронила отвёртку, но обошлось — иначе Айронхайд до самого вечера жаловался бы Рэтчету на её неаккуратность. — Привет, Сэм. Её голос почти не дрожал, когда она сказала это. Джаз чуть громче зашумел вентиляцией — показал, что он всё чувствует, зараза такая. На второй день своего онлайна чуть не спалил её симпатию перед Ленноксом, заваливал пока все тесты по подготовке — корпус продолжал калибровку, постоянно подкалывал… В общем, начал соответствовать своей репутации безбашенного любителя приключений. Он бесил Микаэлу, но без него на базе было бы скучно. А ещё никто добровольно не вызывался помогать ей чинить других автоботов. — Я соскучился. Микаэла фыркнула. Она не верила Сэму ни капли — видела фото, которые он выкладывал в Фейсбуке. У его новой пассии были светлые волосы, пухлые губы, голубые, как у автобота, глаза и двойная фамилия — Брук-Спенсер. Бр-р-р. Спины вдруг коснулся тёплый металл, и Микаэла поняла — Джаз пытался незаметно поддержать ее физическим контактом. Стало легче. — Сомневаюсь, что это правда, Сэм, но я рада видеть тебя живым и здоровым. Больше не влезаешь в опасные приключения ради попыток сблизиться с новой подружкой? Айронхайд, до того сидевший молча, прыснул, Джаз фыркнул, а Бамблби затрясся в приступе смеха, сопровождаемого странными электронными звуками; Микаэла на досуге пару раз набрасывала план диагностики его вокодера, но ей никак не удавалось выудить Бамблби с континента. Сэм покраснел. — Нет, не влезаю. Микаэла усмехнулась: она сомневалась, что Карли с её «файв-о-клок-ти» акцентом и жеманными аристократическими манерами (видео со страницы Сэма она тоже смотрела) сможет пройти через то же, что и Микаэла, и останется в своём уме. — Вот и молодец. Разобравшись с источником неполадки, Микаэла быстро скрепила шейные провода Айронхайда в правильном положении и приладила обратно шейную пластину. — Готово. Принимай работу, Хайд. Тот покрутил головой вправо-влево и одобрительно пророкотал: — Быстро и качественно. Спасибо, Микаэла. — Не за что. Ступай. Джаз опустил её вниз, и она спрыгнула на землю. Подошла к Сэму, по-дружески коротко приобняла его и, отстранившись, тронула Бамблби за ногу. — Давай сюда свой вокодер, я прогоню его через программу диагностики. Бамблби наклонился, и Микаэла с помощью отвёртки аккуратно начала откручивать ту пластину, что прикрывала вокодер с одной стороны. Айронхайд тем временем ушёл. Сэм помялся ещё немного, слишком стесняясь начать разговор, и наконец двинулся прочь из медотсека. Джаз, едва Сэм оказался вне слышимости, тут же сказал: — Микаэла, ты в порядке? Твой пульс подскочил и дыхание участилось. Она раздражённо вздохнула, кладя шейную пластину в подставленную без просьбы ладонь Джаза. — Выходит, он мне всё ещё нравится.***
Микаэла провозилась с диагностикой вокодера Бамблби до поздней ночи. Немудрено, что Рэтчет не справился: специальный военный комп с усиленной Джазом по её просьбе защитой еле вычистил всё то огромное количество вирусов, которое мешало центральному процессору взаимодействовать с устройством воспроизведения звуков. Тело болело — теперь Микаэла понимала интернет-шутки о старении после двадцати. Конечно, она частенько тренировалась за компанию с Ленноксом и ребятами, но после долгого сидения в одном положении даже её спина запросила пощады. За попытками размяться её и застал Джаз. — Как успехи? — Супер, — Микаэла надавила чуть ниже ключицы, где нещадно ныло. — Вокодер готов, но поставлю завтра. Ночью он Бамблби точно не понадобится. Джаз смерил её странным взглядом и вдруг предложил: — Хочешь, я сделаю тебе массаж? Станет лучше. Микаэла рассмеялась. — Хорошая шутка, Джаз, но нет. Ты меня раздавишь. Тот опустился на корточки рядом, заглянул ей в глаза. — Я не шучу. И не раздавлю. Смотри. Его манипуляторы трансформировались по бокам, выпуская мелкие трёхпалые щупы, прямо-таки созданные для тонкой работы. — Вау, — Микаэла заинтересованно потянулась к ним, и Джаз покорно дал себя осмотреть. — Что это? — Изначально я был создан для добычи энергона в шахтах. В таких местах частенько бывают нужны дополнительные манипуляторы, особенно если порода крошится. Ну, и делать несколько дел одновременно довольно удобно. Потом все мехи поделились на фракции, в Кибертронской Академии начали брать кадетов на обучение диверсиям, и я пошёл. Стал первым лейтенантом Оптимуса, всегда лез, как говорите вы, люди, в самую задницу. Времена прошли — а модификации остались. Микаэла опустила руки, смущённая его откровенностью. Плечи и спину то и дело дёргало тянущей болью. — Ладно, давай. Мне как, спиной повернуться? — Ложись. От этого хрипловатого голоса у неё почему-то вдруг задрожали ноги. Микаэла послушно легла на кровать, засунув руки под подушку и спрятав лицо. Она была рада отсутствию комментариев со стороны Джаза насчёт её странной реакции. — Микаэла. Сними футболку. И снова — странная дрожь, будто она раздевается перед тем же Ленноксом. Что за чёрт? Микаэла расстегнула бюстгальтер, сняла и легла на кровать лицом вниз, невольно отметив, что вентиляция Джаза тоже зашумела. Ну не из-за вида обнажённой женской груди же, в самом деле? Прохладные «лапки» щупов начали массировать её одновременно в нескольких местах одновременно, безошибочно находя точки, где болезненность начиналась. Микаэла стискивала зубы, когда было совсем уж невыносимо, но терпела: Джаз действительно был осторожен и разминал её правильно, чтобы облегчить состояние, а не просто погладить. Вдруг совершенно не ко времени ей вспомнилось, как Вилли, её маленький ручной десептикон, звал её богиней-воительницей. Сейчас он работал с Сеймуром Симмонсом над большим исследованием трансформерского следа в истории Земли. Вилли, случалось, тёрся о её ногу паховой пластиной, будто пёс, трахающий хозяйскую голень. От этих мыслей и интенсивного массажа Микаэла почувствовала, как между ног становится влажно. Просто физиологическая реакция, и всё же — на кого? На Джаза, которого она перебирала вот этими руками? А тот, тем временем, неожиданно спросил: — Так Сэм тебе по-прежнему нравится? Микаэла вздрогнула — из-за своих мыслей она услышала в вопросе странный подтекст, но быстро взяла себя в руки. — Да. Нет. Не знаю. Сложно сказать, Джаз. — Попробуй. Пара щупов переместилась чуть выше, зарывшись в её волосы, и начала массировать кожу головы. Микаэла поборола желание тихо застонать от удовольствия. — Порой мне кажется, что я хочу его убить. Но при этом какая-то часть меня говорит: «Помнишь? Это Сэм. С ним тебе было очень хорошо. Хочешь повторить?». Моё собственное тело действует против разума — отвратительно. Щупы появились на пояснице, забираясь под край джинсовых шорт, чтобы охватить массажем на самом деле всю спину. «А не то, что ты подумала, Микаэла, чёрт возьми, ты что, не помнишь, что это Джаз? Ну и что, что он мельче других по размерам и гораздо ближе к человеку, чем кажется…» О, нет. Она что, с ума сошла? Но Джаз прервал её мысленное самобичевание. — Хочешь уехать отсюда на побережье? Я отвезу. Вот чёрт, он ещё спрашивал. Да она, живя на острове, океана не видела ни разу. — Боже, да.***
Волны плескались о песчаный берег, призывно намачивая нагревшийся за день песок. Микаэла, перед отъездом переодевшаяся в купальник, тут же сбросила с себя рубашку и шорты. — Тебе не предлагаю, далеко заплывать не буду, — на одном дыхании проговорила она и забежала в воду. Из-за постоянной жары вода не успевала остывать, и потому Микаэла с наслаждением окунулась, ощущая, как волны ласкают её, будто руки любовника. Она попыталась представить рядом Леннокса — какой вред от фантазий, если они оторваны от реальности, но в голову почему-то шли только прикосновения Джаза. Микаэла плавала, пока не замёрзла — только тогда осмелилась вылезти и подойти к нему, разлёгшемуся на камнях: песок забивался в сочленения и противно скрипел, Сайдсвайп на это жаловался. — Иди ко мне, ты вся дрожишь, — промурлыкал Джаз, подставляя ей ладонь. Микаэла села на её край, отряхнула ступни от песка и только тогда кивнула, позволяя Джазу поднести себя к его груди. Свернувшись калачиком на тёплом металле, Микаэла почувствовала, как её накрывают ладонью. От свежего океанского бриза это защищало не вполне, но её всё равно сморило. Проваливаясь в дрёму, Микаэла ощутила много прикосновений одновременно и сонно пробормотала имя того, кто, как ей казалось, её обнял.***
Проснулась она уже на сидении Понтиака, альт-формы Джаза. Тот на низкой скорости неспешно катил по бездорожью. В колонках на минимальной громкости играла музыка. — Сделай погромче, — попросила Микаэла, протирая глаза. Джаз крутанул рычажок радио. — Погружаясь в самокопание, я медленно сгораю. Уже сгорела, малыш. Чувствую боль, но мне нравится это, так и должно было быть. Сиа. Как же невовремя эта её новая песня… — У тебя подскочил пульс. Ты в порядке? — спросил Джаз будто бы спокойным тоном, но Микаэла услышала непривычные дрожащие нотки. Вспомнила, как думала о том, чтобы он прикоснулся к ней. Глубоко вздохнула. — Остановись. Понтиак затормозил. Песня по радио не прекращалась: — Ты мне нужен, ты мне нужен! Микаэла открыла дверь, так её и оставив, прислушалась к звукам просыпающейся природы — занималась заря. Ветер мягко поглаживал её кожу. — Детка, я хочу вдохнуть тебя как кислород, как кислород Детка, я — горящий дом и я хочу продолжать гореть, Намеренно иду в языки пламени, и виной тому ты, ты виноват Детка, я — горящий дом, и я хочу продолжать гореть. Джаз молчал. Она тоже, потому что не могла найти нужных слов. А Сиа находила — и пела их в свете раннего утра. Наконец Микаэла обернулась, положила ладонь на крышу Понтиака. — Могу я тебя увидеть? Джаз начал трансформироваться ещё на первом слове, будто знал, что она скажет. Вновь став самим собой, он не прятал оптику, просто смотрел. — Микаэла? — Я не знаю, что происходит, — честно сказала она, понизив голос почти до шёпота. — Я не понимаю. — Зато я понимаю. Джаз наклонился, осторожно обнял её ладонью и коснулся лбом её лба. Из-за его меньших, чем у остальных, размеров жест получился не такой гротескный, как если бы то же самое сделал, например, Бамблби. — И что же? Микаэла протянула руку, погладила его по лицевой пластине. Ей хотелось обнять его, но она осознавала, что это невозможно. — То, что заставляет твоё сердце биться чаще. Влажное прикосновение к бедру заставило Микаэлу вздрогнуть, и она посмотрела вниз. Джаз медленно вёл глоссой по её коже. Она уже видела такое — когда Элис гонялась за ними в две тысячи двенадцатом, но сейчас это простое скольжение завело её. Микаэла дрожащими руками стянула с себя трусики и оперлась спиной на ладонь Джаза. — Сделай что-нибудь, — прошептала она и прикрыла глаза. Тёплый поток воздуха из вентиляции — и его глосса коснулась её между ног. Одновременно с этим раздался звук трансформации, и все эти чудесные маленькие щупы принялись гладить её кожу, сжимать грудь и задницу… Ни с одним мужчиной она не чувствовала такого. Микаэла застонала, когда глосса скользнула внутрь неё, гибкая и твёрдая одновременно, толкнулась до самого конца и выскользнула, снова толкнулась… Микаэла не знала, куда деть руки, и потому прижала их к ладони Джаза, отдаваясь ощущениям. О, их было много. Ей казалось, что она не выдержит: оргазм оказался совсем близко, так скоро, как никогда не получалось у неё самой. Джаз потёр широкой частью глоссы её клитор, не доставая всей той потрясающей длины, что уже была в ней, и Микаэла взорвалась. Кажется, она кричала. Зрение и осязание вернулись к ней не сразу, зато, едва её глаза вновь стали видеть, Микаэла столкнулась взглядами с Джазом. — Тебе лучше? — спросил он, будто ничего особенного не произошло. И она разозлилась. — Мне — да, — шагнув вперёд, Микаэла требовательно положила ладони на его грудь. — А теперь открывай. Их с Рэтчетом эксперименты показали, что излучение искры живого трансформера находится в спектре биологического электричества — как если бы тела людей светились от переполняющих каждую клетку импульсов. Поэтому, стоило Джазу раздвинуть грудные пластины, Микаэла с нажимом погладила собственную работу — шов на нижней грани створки камеры. — Ос-с-сторожнее, — немного механически сказал Джаз, вдавливая в землю сжатые в кулаки пальцы. — Она… — Горит, да, — кивнула Микаэла, лаской заставляя камеру открыться. — Но не обжигает. Она зажмурилась, но и сквозь веки свет был достаточно ярким. Микаэла погрузила в него руки, ориентируясь на чувство тепла, и осторожно начала перебирать свет пальцами, будто играя на фортепиано. Приоткрыла один глаз, чтобы видеть. Джаз закричал, беззвучно открывая рот, — отключил вокодер, чтобы не позвать на помощь случайным воплем. Искра в его груди пульсировала, будто звезда, на глазах изменяющая форму своего существования на какую-нибудь чёрную дыру, например. Микаэла вынула руки, облизала их и вновь опустила в камеру искры, чуть вздрагивая от покалывания электричества на кончиках пальцев. Вспышка, удар врезающихся в землю кулаков — и Джаз упал в перезагрузку. Микаэла, задыхаясь, отстранилась от него, прижимая пальцы сначала к мокрой вагине, затем к клитору. Зрелище замершего в оргазменном экстазе Джаза заставляло её дрожать от возбуждения, поэтому, когда его оптика наконец загорелась ровным голубым светом, она уже кончила снова, просто потерев клитор несколько раз. — Спасибо, — прохрипел Джаз, не откалибровавшийся толком после перезагрузки. — Пожалуйста, — отозвалась Микаэла, надевая трусики. — Можешь трансформироваться? Становится прохладно. Глядя на то, как Джаз снова становится машиной, Микаэла поняла про себя две вещи. Первая: она извращенка. И вторая: это ей совершенно не мешает.