Грешная любовь

      Чёрный мотоцикл мчится по пустынным улицам Сеула. В свете ярких фонарей скрываются тени и прячутся за отблеском фар. Величественные высотки заслоняют своими исполинскими спинами дома и спальные районы. Тишина города в ласковых объятиях ночи. Она тихой поступью укрывает одеялом из звёзд, и только свист колёс, рёв мотора с бурлящим адреналином в крови нарушают это спокойствие. Ëнджун уходит круто влево, наклоняя спортбайк почти до земли, и плавно выравнивается. Поддаёт газу и почти встаёт на заднее колесо, но удерживает байк и летит вперёд, не сбавляя скорости. Ему есть куда спешить, хотя и никогда нет уверенности, что дома кто-то ждёт. Лаковый чёрный шлем, кожаная мотоциклетная куртка и обрезанные на пальцах перчатки — в таком костюме не так уж сложно узнать любителя рока и лидера группы, выступающего в ночных клубах. Спидометр зашкаливает, но Чхве не ощущает скорости, лишь свободу и размеренное биение сердца, когда хочется обнять сам ветер.       Щелчок замка, и мужчина входит в квартиру. Особенно глухо слышны берцы в пустой прихожей. Вокруг темнота, и только запах абрикосов щекочет ноздри. Он ощущает его каждым рецептором, каждой клеточкой и тепло, с надеждой улыбается. Небрежно бросает ключи в стеклянную вазочку в виде Пикачу и спешит скорее разуться и оставить куртку на вешалке. Она здесь. Всегда шутит, что форточка была приоткрыта. А ведь он так ждал её.       В одной из комнат Чхве Ëнджун сделал себе студию с полной звукоизоляцией. И она там. Когда он тихо приоткрывает дверь, его оглушает звук электрогитары. Йеджи не слышит: она поглощена своей страстью, его гитарой, игрой и огнём, который пылает в ней. Она танцует, перебирая струны медиатором, зажимая их же на грифе, удлиняя и форсируя звук. Чёрные в сеточку чулки, трусики и его рубашка, застёгнутая чисто номинально, поскольку соскальзывает с плеча и оголяет молочную кожу. Её глаза прикрыты от удовольствия, от жаркой страстной мелодии, которую она сама придумала. Тёмные, с красным отливом волосы растрёпаны и спадают на лицо. Он тихо, чтобы не спугнуть, садится в кресло и просто наблюдает за ней: за изгибами тела, за пальцами, перебирающими струны, издалека оглаживает рельефы и заостряет внимание на стройных ногах. Утончённая, дикая, желанная и неукротимая Хван Йеджи. Улыбка невольно расплывается на лице, ведь он так ждал её. На последних аккордах девушка в экстазе задирает правую ногу, согнув в колене, и упирается в полку стеллажа у стены. Играя средним пальцем последние ноты на грифе, завершает композицию.       Она выдохлась. Выложилась на полную и оттого тяжело дышит. Поправляя гриву волос, зачёсывает их пятернёй назад, снимает гитару с плеча и чувствует по запаху, что здесь не одна. Она заметила его, только он пахнет так пьяняще с оттенками вишни и айриш крема. Коварно усмехнувшись, закусывает нижнюю губу и, сделав пару шагов, медленно прогибается в пояснице, ставя Редди на пол, на подставку. Она знает, что он без отрыва наблюдает за ней, за каждым движением, и это дико заводит. Они в одной квартире, комнате, но такие гляделки только разжигают внутренний огонь. Мягкой грациозной поступью Йеджи идёт к нему и садится на колени, обнимая бёдрами. Горячим дыханием опаляет кожу его шеи. Касается языком мочки уха и припадает губами к ярёмной впадинке. Ён со стоном выдыхает, покрываясь мурашки, пробежавшими по плечам, и сильнее прижимает её к себе. Вдавливает, сжимая ягодицы, чтобы ярче чувствовать, как она елозит, трётся о его пах своим. Как танцует на остатках его самообладания. Потому что где-то изнутри доносится его звериный рык. Всё внутри него сжимается, вытягиваясь в одну струну. Его взгляд затуманен. Он опьянён и тонет. В очередной раз захлёбывается в Йеджи и не хочет спасения. Ён прерывисто и тяжело выдыхает, а она проводит языком по кадыку, плавно поднимающемуся вверх-вниз. Она исследует, идентифицирует его запахи, но, оставшись довольной, впивается в губы, вжимается в тело и забирается под кожу. Намеренно оттягивает в поцелуе его губу, прикусывает и тут же зализывает. Заглядывает в глаза, чтобы прикоснуться душой, забраться по венам к самому сердцу и сжать его своими коготочками. Ёнджун не выдерживает взгляда этих потемневших глаз, но не просит о пощаде. Наоборот, срывает с неё рубашку, отбрасывая куда-то в сторону. Водит ладонями по небольшой груди и касается губами затвердевших сосков. Играет, прикусывает, слыша яростное шипение и стоны. Она прижимается к нему телом, выгибается в пояснице, чтобы он подхватывал. Ловил и не отпускал. Чхве зарывается пальцами в корни волос, оттягивает их, сжав в кулак, а Йеджи только и может что хватать остатки воздуха. Её молочная кожа сводит с ума, она пахнет абрикосами и каким-то дурманом, нотами полыни, которые почти неуловимы. Он покрывает её поцелуями, прикусывает, зализывает и толкается вперёд. Ему хочется поскорее насадить её на себя, ощутить тепло, влагу и стоны. Йеджи жаждет того же. Со стоном выдыхает его имя и неровно сглатывает.       — Скажи, что скучал, — рвано выдыхает она и издаёт громкий стон, когда он залезает в трусики, касаясь разгорячённой плоти.       — Каждую ночь ждал тебя, — шепчет он в губы, проникая пальцами внутрь, ощущая влагу.       — Правда? — больше стонет, чем спрашивает Йеджи, прикрывая глаза от сладостных движений.       — Да! — с придыханием, тихим шёпотом, которым говорят только тому, кого любят, и наедине, отвечает Ёнджун.       Она впивается ноготками в рельефы его плеч, чтобы задержаться на грани и не тонуть и чуть приподнимается. Влажная, до одури сводящая с ума Хван Йеджи. Ён рычит из-за неудобства и кое-как стягивает с себя штаны и боксёры, попутно помогая и ей избавиться от кусочка ткани. В спешке отбрасывает ненужные одежды в сторону и слышит шелест вскрываемой упаковки. Йеджи улыбается, алые губы пьянят и магнитят к себе. Её хочется ждать, наказывать и всё прощать — и так по бесконечному кругу. Ëнджун чуть с кряхтением раскатывает презерватив по всей длине испещрённого венами члена. Им неудобно на маленьком кресле, но сейчас их это мало волнует. Она тут же насаживается на него, с жарким стоном кусая губы. Льнёт к телу, раскрывая душу, впуская под кожу каждый раз и навсегда. Чувствует его в себе, плавится и с трепетом истерзанных губ ощущает приятные покалывания внизу живота, стягивающиеся комком. Это сводит с ума, подводя к черте наслаждения. Это секс-извинение за долгое отсутствие, за намеренную разлуку, за недосказанности и тайны. Он вбивается в неё, сжимая бедра, неистово, с отчаянием на грани полёта во вселенную по имени Йеджи. Обладать, владеть ею и повиноваться только ей. Может ли она однажды раздавить его сердце? Разве это так важно? Она поскуливает, стонет, вымаливая, и просит, зовёт по имени, будто в бреду и движется с ним в бешеном танце. Сбивчивое дыхание, касается кожи, остаётся на губах с солоноватым привкусом истомы. Капли пота стекают со лба. Длина волос щекочет его плечи и шею. Она царапает широкую спину, впивается ноготками и прижимается сильнее, будто боится упасть в него и его темноту ночи. Но уже давно упала и растворилась. Делает это каждый раз, когда приходит, когда они вдвоём. Под покровом ночи смешиваются краски, звёзды, тела. Лишь горячее дыхание, стоны, поцелуи, шёпот, несвязные обещания и обладание друг другом. Её тело дрожит, она ослеплена звёздами, взрывающимися под веками, и громко стонет, сбиваясь в дыхании, вмиг ослабевая в его руках. Ëн только успевает держать, делает последние толчки и прижимает к себе. Влажные тела, смазанные поцелуи в висок и космос внутри, поделённый надвое…       Ëнджун проснулся из-за пустоты, из-за боли в груди. Ещё спросонья, не открывая глаз, он ощупывает свою постель, но никого не находит. Йеджи грустно улыбается, сидя рядом, перебирая пальцами подвеску в виде капельки. Парню на секунду показалось, что что-то блеснуло внутри, но подумал, что померещилось. В спальне царит полумрак, и только свет из окна даёт очертания силуэтам.       — Снова уходишь? — шёпотом с хрипотцой спрашивает Ëн, приподнимаясь на локтях.       Девушка только качает головой. Грива волос закрывает лицо, и он не может даже понять, не плачет ли она. Темнота заполняет пустоту, тяжелеет внутри и камнем ложится на грудь.       — Я должна, — еле слышно отвечает Йеджи, словно говорит это одними губами.       — Чушь! — резко принимает сидячее положение Чхве и берёт в свои руки её лицо.       — Ты многого не знаешь. Обо мне…       — Плевать! Мы пойдём вместе.       Парень решительно встаёт с кровати и тянется за джинсами, комком валяющимися на кресле.       — Туда не пускают простых людей, Ëн, — пытается сказать очевидное, вразумить. Но разве он слушает?       — Предоставь это мне. Ладно? — на последнем слове смягчается, но не отступает от своего.       Йеджи молчит. Боится отвечать. Рано или поздно он должен узнать правду, но не сейчас. Когда? Удобного момента может никогда не наступить, но и позволять ему делать эту глупость она не станет. Хван слишком дорожит им, чтобы потерять. А просто выпрыгнуть из окна, как она всегда это делала, уже не выйдет. Она всегда уходила раньше, чем он просыпался, а в этот раз задержалась. Залюбовалась любимым профилем.        Ёнджун быстро одевается, а Йеджи пытается придумать, как его отговорить. Простое «нет» тут не подействует. Лихорадочные мысли в голове толкают на безрассудство.       — Я демон-лисица, кицуне, кумихо — как угодно. Наверняка знаешь что-то об этом, — прикрывая веки, быстро говорит девушка.       — Читал в интернете, — спокойно, буднично отвечает Ëн, будто сейчас на кассе продуктового покупает рамен и идёт к стойке, чтобы дождаться, когда заварится.       — Я серьёзно.       Йеджи кажется, что он не воспринимает её слова всерьёз. Злится отчасти на себя, что слишком рано. Пошла на поводу у созданной ситуации и теперь тонет в ней.       Ёнджун устало вздыхает, поджимая губы, и просто берёт её за руку, притягивая к себе. Вот так. Теперь она в его крепких объятиях. Он давно догадывается, что она не просто девушка, случайно встретившаяся в подворотне и попросившая прикурить. Обычный банальный предлог для знакомства. Ему нравились её неожиданные приходы, прохлада из открытого окна, её игра на гитаре и их секс. Их безмятежность и так слишком затянулась.       — Моё решение неизменно: либо мы идём туда вместе, либо это конец.       Он играет нечестно, манипулирует, надеясь на то, что она согласится. Йеджи ненадолго замолкает. Просить, умолять одуматься не для неё. Значит, пусть будет так.       — Прощай, — тихо шепчет она, выскальзывая из его рук, и уходит к окну, чтобы исчезнуть.

***

      Тёмные закоулки приводят Чхве в тихий спальный район. Здесь через один горят фонари. Под ногами редкие лужи и тёмный асфальт, не оставляющий следов от мощных берцев. Неуютная тишина крадётся за спиной. Ёнджун пару раз оборачивается, а потом останавливается перед мигающей красным светом вывеской бара «Тигровая лилия». Сплюнув под ноги, разминает шею и заходит внутрь.       Полумрак разбавляет тусклый свет неоновых ламп под потолком. Тёмные, с облупленной краской стены и потёртые плакаты с полуголыми девушками. Он попадет сначала в небольшой холл-гардеробную, где сидит неприятного и скучающего вида мужчина, исподлобья покосившийся на вошедшего Чхве. Парень вскользь смотрит на незнакомца, но косуху снимать не собирается, точно решая, что здесь не задержится. Шторка из железных цепей, висящих вертикально полу, бьётся за спиной, звеня. Ёнджун входит в бар с некой настороженностью. Чутьём внутреннего зверя чувствует притаившуюся пассивную опасность. Приятная музыка и будто лёгкий дым, путающийся в ногах, следуют по пятам. На маленькой сцене трое музыкантов. Один играет на рояле, второй — на соло-гитаре, третий — басист. Рядом стойка для грувбокса. Неожиданная комбинация для простого бара. Поведя бровью, даже издали отмечает хорошую аппаратуру. Вот только пустует место у микрофона, будто дожидаясь кого-то. За баром высокий мужчина, с тёмными волнистыми волосами, забранными в хвост, мешает коктейль. Кажется, он и не смотрит на вошедшего парня. Только пара столиков обернулась в его сторону. Чхве здесь чужой. Он ощущает это каждой клеточкой, кровью, которая запускает адреналин по венам.       — Текилы? — с ходу спрашивает бармен, отдавая официанте предыдущий заказ.       — Да, — удивлённо отвечает Ёнджун, потому что хотел заказать именно её, но его опередили.       — Я Ким Чжихун, хозяин бара, — наконец смотрит на парня мужчина, и тому кажется, что глаза на долю секунды блеснули фиолетовым с оттенком багрового. — Ищите кого-то?       Ёнджун нервно сглатывает, собирая всё своё мужество, и сжимает одну руку в кулак. Выступающие жилы на кисти приобретают слишком отчётливую форму, и кожа будто темнеет. Чхве моргает пару раз, чтобы понять, что это очередной глюк взыгравшей фантазии. В конце концов он знал, куда шел. Чутьё привело его сюда, в этот бар. Поэтому страху здесь не место.       — Мне нужна Йеджи. Хван Йеджи, — чётко произносит Ён и смотрит в глаза бармену.       Они будто играют в гляделки, изучают друг друга, гипнотизируют. Хозяин с интересом и лёгкой надменностью, Ёнджун же с отчаянной упёртостью и решительностью. Ему ведь нечего терять. В конце концов рот Чжихуна искривляется в однобокой улыбке, показывая ряд заострённых клыков, и мужчина отводит взгляд, жестом подзывая официантку. Шепчет ей что-то на ухо, и та быстро скрывается за красной шторой, скрывающей служебное помещение.       — У Йеджи сегодня выступление, она готовится, — спокойно говорит мужчина, ставя перед Чхве ледяную стопку текилы и лайм на блюдце. — Соль.       Поставленная с громогласным стуком солонка о стойку, будто брошенный вызов. Камень преткновения, с которым столкнулись оба. Парень считывает это как вызов. И он принимает его. Спокойно выдавливает каплю сока на руку, сыплет соль и залпом опрокидывает стопку. Горячая жидкость обжигает внутренности ледяным огнем. Горло вдруг сковывает сок лайма и сводит скулы. Чуть поморщившись, Ён выдыхает и намекает повторить.       — Я пришёл, чтобы забрать её, — он смотрит на бармена, но у того, кажется, нет ни единой эмоции на лице.       В баре зашептались. Лица людей (существ) не разглядеть из-за тусклого света и дыма. В углу странная парочка курит кальян.       — Это наша лисица, — вдруг шепчет кто-то на ухо.       Чхве быстро оборачивается, но рядом никого нет. Ближе к нему сидящий за столиком мужчина широко улыбается, показывая клыки.       — Ты новичок и не знаешь правил, — будто снисходительно, делая одолжение, начинает говорит Чжихун. — Отсюда никого нельзя забрать просто так. За всё есть своя плата.       В это время из-за шторы выходит Йеджи. Алое платье облегает тело, показывая стройную ногу благодаря разрезу до самого начала бедра. Волосы накручены и подобраны заколками. Это она и не она. Лисий макияж ещё больше подчеркивает её сущность. Она ошеломлённо смотрит на Ёнджуна, но не смеет сказать ни слова без разрешения хозяина. Молча и обеспокоенно поднимается к микрофону и, сказав что-то музыкантам, обхватывает стойку руками. Её голос звучит чарующе нежно, переливаясь и где-то срываясь на намеренную хрипотцу. Посетители в восторге. Ёнджун видит, с каким упоением все смотрят на неё. Голодными страждущими глазами. Он и сам будто под гипнозом и не замечает, как осушает третью стопку.       — Что за плата? — уже чуть развязнее интересуется Ёнджун, ощущая, как начинает терять контроль над телом, а сущности, сидящие в баре, приобретают всё более чёткие очертания лица.       — Всё просто и прозаично: кошелёк или жизнь, — с усмешкой говорит хозяин бара, ставя перед Ёном новую полную стопку текилы.       — И сколько?       Парень не спешит выпивать новую порцию. Заплетается язык, а в голове лишь туманность мыслей. Обычно его так не развозит после трёх стопок. С этим баром явно что-то не то.       — В данном случае кошелёк — это услуга, — стал пояснять бармен. — Ну, а жизнь… Сам понимаешь.       — Убьёшь меня? — выгибает левую бровь Ёнджун, начиная хохотать, и считывает жест бармена, показывающего «пей».       — Слишком хлопотно, — морщится мужчина и поясняет: — Твоя жизнь в обмен на её. Один маг сдал мне её в «аренду» на тридцать лет. Заполучить кицуне так же сложно, как и найти её шар со звёздами.       По барной стойке звякнул кулон. Ёнджун повертел в руках цепочку с кулоном: прозрачный шар, будто с жидкостью и ослепляющими камнями внутри. Он кажется ему смутно знакомым, похожим на что-то, но Чхве никак не припомнит, где мог видеть похожий. В голове будто вакуум.       — Я знаю, она копит новые силы, хотя это и удивительно, ведь ей отрубили все пять хвостов. Видимо, она нашла в тебе что-то, что смогло её удержать. Не так ли, камбион.?       Всплывшая правда немного отрезвляет, заставляя собраться. От этого слова мурашки пробегают по телу. Ёнджун давно отказался от своей демонической сущности и жил как человек. Купировал любые проявления порочных генов. Но, кажется, Чжихун знает о самом Чхве больше, чем он сам.       — Значит, просто уйти не получится, — будто про себя говорит Ён и выпивает залпом текилу.       Чем дольше он сидит в баре, тем больше голова идёт кругом. Удушливый дым, казалось, брал за горло, сжимая его, но не перекрывая доступ воздуха.       — Равноценный обмен — политика бара. Как только ты переступил порог, считай, подписал негласное соглашение. Все, кто сюда приходит, рано или поздно о чём-то просят, — поясняяет мужчина, таинственно улыбаясь. Взглядом подозвав официантку, что-то шепчет ей на ухо, и та быстро уходит.       — Значит, услуга за услугу. А если я не смогу её выполнить? — Ён продолжает вертеть в руках кулон, наблюдая за светящимися огоньками. Они гипнотизируют, влекут к себе и понемногу отрезвляют разум.       — Значит, это будет стоит тебе жизни. Или аренды, если я захочу тебя выкупить.       — Какой-то порочный круг…       Бармен разводит руками. Это всего лишь его условия. Своего рода сделка с дьяволом. А может, так оно и есть. Чхве не хочется задумываться, кто перед ним. Точно не обычный человек. Он в баре среди тех, кому нет места днём, кто прячется в тени и ждёт своего часа. Он в логове тех существ, которым является сам. Судьба слишком насмешлива, раз привела его сюда.       — Поэтому тысячу раз подумай, нужна ли тебе эта демоница? Кицуне коварны. Их сложно привязать к себе. Однажды она прыгнет в окно навсегда. Ты готов к такому?       Голос хозяина бара звучит как-то отдалённо. Парень занят разглядывание зала, присутствующих и самой Йеджи. Она, как бриллиант, блистает на сцене, чарует своим голосом и ненавязчиво въедается в подсознание. К Ёнджуну приходит мысль, что в бар притягивает этих существ не только услуги, но и она. И сейчас он должен решить для себя: зачем он здесь.       Он ловит на себе её взгляд. Она улыбается, но в глазах океан отчаяния. Йеджи ушла, чтобы не втягивать его в это. Но он здесь. Поэтому выбор кажется и так очевидным.       — Я выбираю услугу, — наконец выдает Чхве и сжимает кулон в кулак.       — Глупо, но очевидно, — хмыкает бармен и ставит перед Ёном чашку с кофе. — За счёт заведения.       Йеджи наблюдает за всем со стороны, ей хочется вмешаться, отгородить Ёна и вышибить ему мозги, потому что он совершает глупость. Услуга это и есть смерть, но иногда медленная и мучительная. Она давно подозревала, чувствовала своим звериным чутьем его скрытую сущность, но не вникала. Им и без этого было хорошо вместе. Она ли всё испортила? Не смогла промолчать. Нет. Они необратимо погрузились друг в друга. Незаметно, по миллиметру укоренились под кожей. С ним ей было хорошо и не приходилось скрывать себя, ведь Ёнджун не обычный человек. Почти человек, который готов рискнуть ради неё всем.       — Это контракт на заключение сделки, — положил на барную стойку листок Чжихун. — Прочитай внимательно. Возможно, некоторые пункты ты захочешь вычеркнуть. Это разрешается.       Ёнджун поначалу было хотел не вдаваться в эти дурацкие подробности, поскорее подписать и уйти отсюда с Йеджи. Но встретился глазами с ней. Она молча кричала, умоляла не делать этого. Кажется, впервые он увидел её слезы… А ещё блеснувшую на её шее цепь. До этого ему это казалось красивым украшением. Так вот почему она не могла ни с кем общаться. Но, может, это очередной глюк?       Сделав несколько глотков кофе, Ён почувствовал сдавливание в мозгу, резкий спазм, который быстро отступил, как и дым, захвативший его тело. Вдруг почувствовалась какая-то ясность мыслей. Больше не мерещились странные тени, красные глаза и клыки. Он сидел во вполне обычном баре и пил кофе.       — Насильственная смерть, пытки, принуждения, любовные романы, убийства, — вслух Ён зачитал особо «смущающие» пункты. Ведь он не секретный агент, чтобы подписываться на все заявленные предложения. — Это похоже на какой-то бред. Детективные истории Джеймса Бонда.       Насмешливости Ёна не отразилась ни в едином мускуле Чжихуна. Бармен отстранённо молчал. Глазами Чхве ещё раз пробежался по списку. С виду ничего невыполнимого не было, но не стоило опускать тот факт, с кем он хотел заключить данный контракт. Допив в три глотка кофе, хотел отдать листок назад, но вдруг вспомнил, что не подписал его. Только этой графы не было.       Возникшая рядом официантка вежливо улыбнулась. Возможно, она старалась скрыть свои внушительные клыки, но их кончики всё равно коснулись линии нижней губы. Заострив на них внимание, Ёнджун не сразу понял, что его палец на левой руке укололи иголкой.       — Скрепи своё согласие кровью, — услужливо пояснил бармен неозвученный вопрос.       Алая печать быстро впиталась в бумагу, и контракт на глазах исчез, развеявшись сгустками чёрного дыма.       — И ещё пару капель твоей крови в пробирку, если ты не против.       Чхве не успел воспротивиться и сказать слово против, как та же самая официантка с недюжинной силой схватила его руку, выдавливая пару капель в подставленную пробирку. Белки её глаз заволокло чёрным, а клыки вылезли в полную длину. Ён напрягся, но вырваться было невозможно. Существо зашипело, закрыв пробирку, и парень готов был поклясться, что она примерялась к его горлу, поведя носом, вдыхая запах.       — Карина! — рыкнул на неё Чжихун и жестом отправил прочь. — Она у нас новенькая. Без обид.       — Пойдём, — возникла словно из воздуха Йеджи и взяла за руку Чхве, утягивая парня прочь из бара.       Платье подвязано узлом, чтобы не путалось в ногах и не мешало идти, а на плечи накинута кожаная куртка. Вот так просто и без заморочек она стояла, держа Ёна за руку, и скалилась уже бывшему начальнику. Взволнованный стук сердца, кажется, оглушал присутствующих, но это было уже совсем неважно. Йеджи вцепится в глотку любому, кто посмеет их задержать. Ёнджун же чувствовал слабость. К горлу подкатывала тошнота, сжимая внутренности тугим узлом. Надо было уходить.       Уже выйдя на воздух, парень согнулся пополам, упирая руки в колени, чтобы хоть как-то отдышаться. Свежий холодный воздух резкой болью полоснул лёгкие. Он открывал и закрывал рот, как рыба, пока не стал дышать нормально грудью. Перед глазами продолжали проплывать странные образы, но постепенно всё приходило в норму.       — Ёнджун. Ёнджун, — взяв его лицо в ладони, Йеджи звала Чхве по имени, буквально заставляя сфокусироваться на ней.       Бегающие зрачки наконец зацепились за точку. Бордовые волосы стали ориентиром выхода из этой черноты.       — Дыши. Смотри на меня и дыши, — обеспокоенная кицуне озирается по сторонам и хочет поскорее увести его отсюда.       — Йеджи, — тихо выдавливает Ёнджун и, касаясь её ладони на своём лице, переплетает их пальцы, сжимая в кулак. — Я в порядке.       Привлекая к себе, утягивает в долгий поцелуй, в который раз очаровываясь мягкостью чувственных губ. Этой ночью и уже всегда она с ним. Всё остальное пока неважно.

***

      На барной стойке осталась помятая купюра, брошенная лисицей, и запах полудемона. На такой «улов» Чжихун и рассчитывать не мог. Камбион сам приплыл к нему в руки. Да ещё и отпрыск одного из высших демонов. Вишнёвыми нотками пахнут только они. Осталось лишь разгадать, кого именно. Всё шло очень даже удачно. Однако его бар остался без солистки.       — Сонхва, — окликнул парня в чёрном Ким Чжихун. — Кажется, ты обещал мне новую игрушку…