Неучтенный фактор

      Пустота царившая вокруг ни пугала, ни капли. В этой пустоте чувствовалось, что-то знакомое, родное. Большие ладони водили по моей макушке, тихо мыча какую-то мелодию, мелодия знакомая, где-то глубоко в моей душе слышится отклик и я вслед приятному басу начинаю мурлыкать в такт. Рука замерла. И я рухнула в пустоту. Слишком знакомое чувство. Меня не поймают!       Промелькнула мысль, мелькнула и потянула еще глубже вниз. — Сёри! — хор мальчишечьих голосов разрезал свист застывший в ушах. Но удара не было, и не будет. Ведь я в пустоте, здесь нет земли и нет шанса разбиться, нет шанса умереть, и не будет. Ведь я в пустоте, здесь нет ничего, никого, нет и меня.       Множество масок-черепов, они мелькают, что-то кричат, тянут руки-лапы-щупальца пытаются поймать, не дать упасть. Но меня ловят большие мужские руки прижимая к широкой груди. — Сёри. Открой глаза — произнес другой голос, тяжелый, грудной, но с нежными нотками которые проявлялись только для семьи.       Распахнуть глаза оказалось проще чем, казалось на первый взгляд. Я не падала, а стояла на какой-то платформе которая парила в воздухе. А на расстоянии чуть больше чем вытянутой руке парило нечто. Оно было лохматое, а его тело скрывала без форменная хламида.       Шинигами. Человек который хоть раз смотрел Наруто хорошо знает, как он выглядит. Фиолетовый с синем отливом кожа мертвеца, страшные словно масочные черты лица, угрожающий оскал с острыми шипами-клыками, мертвенно пустые глаза, крупные гладкие рога, густая грива не чесаных волос, балахон который скрывал все тело и лишь кончики черных когтей было видно.       Да вот только у меня перед глазами совсем другие черты лица, не этого нечто, а… человека. Каштановые волосы, они вечно в беспорядке поэтому частенько убраны в слабую мальвинку, глубокие карие глаза с зеленой каемочкой ближе к зрачку, бронзовая кожа, милая улыбка, приятные-плавные черты лица.       Голова болит, раскалывается. Облики, множество знакомых-незнакомых лиц. Дыхание сбивается, сердце стучит где-то в горле не давая сглотнуть. В голове взрываются фейерверки-воспоминания.       А Шинигами смотрит пустыми глазами, не видя, не чувствуя. — Всхлип, Шини, всхлип — я сжимаюсь в комочек оголенных нервов — Шини, мне страшно! И больно, очень, голова…       В глазах бога промелькнул дьявольский огонек, он оскалился. Не узнал, не понял. — Шини — позвала я, тихим голосом — Шини, что с братиком Яхвой?       Бог замер. Пустые глаза распахнулись в неверии, почувствовал, узнал. — Вика… Сёри… малышка… — голос дрожит, скачет, не подчиняется хозяину. — Глупый, глупый старший брат — промычала я сжимая виски и вновь всхлипываю.       Шини вздрагивает, и срывается к камне. Аккуратно обхватывает голову своими большими ладонями, и аккуратно массируя виски. Его пальцем до одури холодные, но это притупляет боль, а на первый и последний взгляд острые когти почти не задевая царапают кожу головы, заставляя мурашки носится табунами. Головная боль потихоньку отпутала, а пред глазами уже не бегали таракашки-воспоминания.       Дважды я жила, и дважды я умирала. Понимать это было сложно, но когда старые-новые воспоминания уложились на пустующие места которые я пыталась заполнить уже давно то это не казалось уже такой бредятиной. Моя истерика еще не прекратилась, несмотря на то что боль уходит. Просто слишком многое свалилось на мою голову. От Шини пахнет хвоей и вишней, и почти неуловимый флер дыма от костра. Брат всегда так пах, это дарило некое спокойствие, что хоть кто-то из семьи здесь.       Вот не разу, не думая, что просматривая некоторые аниме во второй своей жизни, окажется что являюсь частью каких-то из них, персонажем за кулисами. Который когда-то и кому-то была нужна, но умерла.       Умерла на глазах у братьев. За это было очень стыдно. В голове четко слышались испуганные голоса братьев. Я сжимала лохмиду в которую был одет брат. Ощущая знакомый запах я потихоньку успокаивалась. Так было всегда, я всегда легко успокаивалась рядом с членами семьи.       Папа был настолько большой, что в его объятьях можно было утонуть. От него пахло дымом, смазкой для оружия и выпечкой.       У мамы запястья тонкие, но очень сильные, а мазали приятно царапают кожу. Пахнет от нее чем-то пряным.       У братца Яхвы ладони большие с длинными пальцами, он любит копошиться ими в моих волосах, от братца пахнет сладким и сливками.       Истерика давно уже прошла, но отпускать брата не хотелось, он теплый. Брат тихонько поглаживал мою голову, снова мыча мамину колыбельную. Я медленно опускалась в темноту. — Спи, не бойся. Я рядом, теперь рядом. Спи, ты устала.       Голос брата убаюкивал, а я не противилась, с ним я в безопасности. А мамина колыбельная завлекала в приятную сонную темноту.       У каждого где-то в кармашке души Мечты и секреты ведут свою жизнь, Живут в уголочке у самого сердца За маленькой дверцей…       И каждому кажется — сердце стучит, А это в кармашке мечта говорит, И робко стучится в закрытую дверцу — А слышится сердце…       Твой первый шаг — достучись до мечты! Этот шаг самый важный. Только шаг! Не боясь высоты, Отбросив сомненья иди — Всё свершится однажды!       За дверцей волшебной в кармашке души Великие тайны хранят малыши: И космос таинственный, и чебурашка Хранятся в кармашке.       За дверцей волшебной у взрослых людей Пылится не меньше ста тысяч идей, И там же грустит, и чихает — бедняжка… — Кто? — Чебурашка! Твой первый шаг — достучись до мечты!       Этот шаг самый важный. Только шаг! Не боясь высоты, Отбросив сомненья иди — Всё свершится однажды!       Только шаг! Ты пройди его так, Чтобы след не исчез на песке — Чтобы вспыхнул ромашкой. Ты попробуй, ты сделай, пройди этот маленький шаг, Чтоб только мечта не осталась забытой, Не осталась забытой в кармашке. Твой первый шаг — достучись до мечты!       Этот шаг самый-самый важный. Только шаг! Не боясь высоты, Отбросив сомненья иди — Всё свершится однажды!       Из пустоты на меня смотрели красные гласа с тремя черными запитыми, но меня этот взгляд не пугал, да и не пугающий он был, а заботливым. Узкие ладони перебирали мои волосы. — Наша девочка вернулась — оба голоса были красивы, но почему-то они резонировали в этой пустоте. И были не четки. *** Я то всплывала из темноты, то опускалась снова туда. Почтит ничего не улавливала, небольшие отрывки, не более. Но в какой-то момент я проснулась. Еще не распахнув глаза полностью, я почувствовала, что лижу на чем-то теплым и это что-то шевелится.       Вверх-вниз       Дыхание. Я все же открыв глаза, поинтересовалась, а на чем, точнее на ком я так сладко спала. Шини. Я уснула на груди у брата, а тот обнимал меня положив ладонь мне на спину, тем самым прижимая меня к себе. Теперь я полностью осознавала себя. Но что происходит я не понимала совсем. Я вроде не настолько маленькая чтобы спокойно лежать на брате. Да и маленькой себя чувствую. Нужно разбудить Шини и расспросить его, он явно знает куда больше меня. Но посмотрев на сонную мордашку старшего, во мне начало противостояние на тему: Будить или пусть спит дальше.       Но решать мне так и не пришлось, брат проснулся, либо почувствовал, что ворочаюсь аки змей или, то что я на него смотрю не мигающи. Но факт остаётся фактом, он проснулся. Сонный братик это очень мило. — Вижу осознанный взгляд взрослого, значит ты полностью пробудилась. — со сна у брата хриплый голос словно он курит без продуху, но при этом голос стал ещё приятнее на слух. — объяснишь? — поинтересовалась я. — нууууу… Я полностью перекинул твое сознание в детское тело, но частично его заблокировал, так как на твой разум была бы слишком сильная нагрузка. — пустился в обьяснение брат сонно щурясь. — спустя время ты бы пришла в себя. — значит сознание было заблокировано до определенного момента? — да. — а сейчас оно разблокировано, потому-что мой мозг сейчас способен выдержать нагрузку взрослого сознания? — да — а сколько мне сейчас? — поинтересовалась я. — почти четыре, через две недели будут все четыре года. — а не рановато сознание пробудилось? — нет тело полностью соответствует — брат немного занялся. — твоему первому телу. Я сразу почувствовала вину за причинённую им боль. — ты не виновата — сказал брат заметив боль в моих глазах — это мы за тобой не досмотрели. — меня снова прижали к груди, где билось сердце. — что ты хочешь на день рождение? Я проигнорировала эту резкую смену темы. Ему больно это вспоминать, в принципе, как и мне. А значит мы просто про это забудем. Я призадумалась. Что я хочу? Ну не знаю, что-то явно обычное. Хотя я знаю чего я хочу. — Я хочу пойти в дадзе если оно есть здесь, и хочу оружие. Жаль ту катану, что подарил отец нельзя вернуть. — Погрустнела я. — значит, дадзе… Ну это не проблема, оно от нас не далеко, а вот насчёт катаны не беспокойся, она у меня и я верну ее тебе. Значит частично с подарком разобрались. — почему частично? — я ещё кое-что тебе подарю. — Загадочно оскалился брат. Я, а почувствовала тепло.