i'm so sorry

— а с этими что, гош? — да хуй знает, ари. я такси им вызвал, лишь бы из клуба съебали побыстрее, а то настроение всем вокруг себя перепортят. поссорятся да помирятся, илья сегодня у него ночует, разберутся как-нибудь. ***       в маленькой широковской квартире обоим душно. то ли воздух слишком спёртый, то ли напряжение между ними повисает искрами — так или иначе, дышать в их спальне совершенно нечем. илья швыряет ключи на тумбу и настежь распахивает окно, впуская в комнату спасительную прохладу. глотает воздух, подставляет лицо ночной свежести — отвлечься, ему определённо нужно отвлечься. опереться на локти, прикрыть веки, сделать ещё па-ару глубоких вдохов... успокоиться.       позади копошится костя. илья по звукам определяет — широков скорее создаёт иллюзию какой-то активности, чем на самом деле что-то делает. скрип, шуршание и недосказанность действуют овечкину на мозги. парень решительно скребёт ногтями по подоконнику, ещё раз вздыхает и бросает в пустоту натянутое: — ну?       суматошные шаги прекращаются — костя перестаёт бессмысленно бегать туда-сюда и останавливается у него за спиной. громко шмыгает носом: — баранки гну. — тебя нагнуть бы, блять, широков! чё ты мне тут ящики двигаешь, как привидение? какого хера весь вечер было? объясняй.       между лопатками настырно, противно зудит — илья физически ощущает, как костя взглядом собирается просверлить в нём дыру. — что ты хочешь, чтобы я объяснил? не понимаю.       ...прикидывается. такая, значит, сегодня тактика — напроситься. илья про себя отсчитывает до пяти, а после долбит кулаком по хлипкой пластмассе. костя сзади испуганно подпрыгивает — овечкин задёргивает шторы и резко разворачивается на голос. выпаливает: — давай подумаем вместе. может, то показательное выступление на публику, которое ты устроил? затравил меня во благо комедии. меня одного, ради чего, не хочешь рассказать? не делай вид, что до тебя не доходит. — илюш, ты правда на меня обиделся? — нет, кость. не обиделся, потому что я тебя знаю. но это не значит, что меня все твои доёбки не взбесили. достал ты сегодня — пиздец.       широков в ответ на эту тираду жуёт губу. подходит ближе, опускает руку ему на плечо и осторожно гладит — смотрит виновато, но молчит. «ну просто невозможный» — мелькает в голове овечкина. у всех на глазах плюётся в него ядом, а наедине вот ни одной хлёсткой шутки не выдаст. илья усмехается этой мысли — поводит плечом, но руку не сбрасывает: — а что это у нас не я, а ты закрыл рот, а, дорогой?       широков подцепляет рукав чужой футболки. теребит ткань, вытягивает нитку и нервно сообщает: — я больше не буду.       илья против воли возводит глаза к потолку — театр одного актёра какой-то, ей богу. костя внимательно косится на его реакцию — выжидает несколько секунд, а после снова мягко, размашисто поглаживает предплечье. повторяет уже вкрадчивее: — я не буду, илюш.       не встретив сопротивления, пальцы скользят вниз по руке — мужчина пробегается по сгибу, подушечками обводит косточку на запястье и почти невесомо касается ладони. кружит по коже узорами — илья перехватывает его кисть и стискивает её в своей: — да как же? не будет он. — угу. не знаю, что на меня нашло. — а я вот, кажется, догадываюсь.       костя перекатывается с пяток на носки, легонько покачиваясь вперёд, и илья тут же ловит его за талию. они встречаются глазами — илья, не мигая, гипнотизирует костю тяжелым взором, и широков в кольце его рук неловко мнётся. вид у него настолько наэлектризованно-заискивающий — овечкин складывает два плюс два, приходит к единственному логичному выводу и нарочито жёстко впивается пальцами в поясницу. с напором проходится по напрягшейся спине, пересчитывает позвонки и рывком притягивает к себе за загривок: — ты этого хотел?       широков в ответ сдавленно, уличённо охает и утыкается ему в шею. зарывается носом в ямку между ключицами, молчит и поверхностно, шумно дышит — эти рваные вдохи кричат о его желаниях громче любых слов, и илью непредотвратимо коротит. он отстраняется, чтобы запустить пятерню в костины волосы — наматывает короткие вихры на кулак, выбирает из всех своих интонаций самую властную и демонстративно строго спрашивает: — и что прикажешь с тобой делать?       вопрос риторический, и костя об этом знает. илья знает, что костя знает — илья, вообще-то, даже не зол по-настоящему, но правила этой игры они принимают вместе. по позвоночнику прокатывается жгучая волна — время замирает; овечкин отсчитывает мгновенья, прежде чем хрипло произнести то, о чём думают оба: — извиняйся.       секунды по капле стекают вниз и оседают внутри живота густой масляной пеленой. костя привстаёт на носочки, дотрагивается губами до щеки и горячо, тягуче выдыхает на ухо: — прости меня.       его покорность опаляет, и илью всего обсыпает мурашками. костя льнёт к нему вплотную, как дорвавшийся до леденцов ребёнок — мажет языком по горлу, прикусывает кадык и влажно целует под скулой. порывисто тянется к губам, но илья за куцую чёлку грубо отдёргивает его назад: — нет.       широков в ответ тонко, разочарованно вздыхает, мягко царапая пальцами чужие ключицы. подчиняется запрету, но глядит жалобным котёнком — овечкин рассматривает длинные ресницы и думает, что костя, вообще-то, скорее взрослый, наглый, хитрющий кошара. «кошара» точно понимает вселенский баланс причин и следствий, поэтому прячет коготки — урчит по-звериному нежно, гладит вздымающиеся рёбра и чувственно притирается животом к животу. рука между двумя телами сползает вниз и теребит застёжку джинсов; «кошара» задерживает на илье пронзительный взгляд — ждёт разрешения, и илья накрывает его ладонь своей. второй рукой овечкин несильно, но уверенно надавливает на затылок — широков, не разрывая зрительный контакт, медленно стекает на колени. сжимает пальцы на бёдрах, с шелестом расстёгивает ремень и дёргает замок на ширинке. глухо шепчет: — прости, илюш. — погоди.       идея вспыхивает в голове внезапно — илья думает над ней ровно секунду и окончательно выдирает ремень из штанов. кожзам в его пальцы ложится идеально, звякает металлическая пряжка — парень складывает ремень вдвое, затягивает, а после склоняется над партнёром, получившейся петлёй фиксируя запястья у него за спиной.       в повисшей тишине костя судорожно поводит обездвиженными руками. на овечкина он больше не смотрит — илья за подбородок разворачивает его к себе и обеспокоенно вглядывается в карие глаза, ожидая найти в них возражение, непонимание или тревогу. опасения не оправдываются — илья видит лишь расширенные, патокой растёкшиеся зрачки. костя упёрто опускает взгляд, очаровательно алеет щеками и скулит короткое: — прости.       ещё сильнее участившееся дыхание, быстро пересохшие губы — на светофоре явно загорается зелёный. овечкин с облегчением включается в игру вновь, поднимается на ноги и едко мурлычет: — неубедительно. давай-ка без слов, костенька, — илья снова зарывается в тёмные пряди и недвусмысленно двигает бёдрами в сторону чужого лица. — слов ты мне и так много наговорил, весь вечер вон не затыкался. столько всего умеешь своим ртом, значит, обойдёшься и без рук.       костеньке из природной вредности хочется всё же выдать в ответ что-нибудь язвительное — вот только шутить, когда происходящее скапливается напряжением у тебя между ног, оказывается слишком сложной задачей. шуршит упавшее на пол бельё — костя решает отложить демонстрацию своих юмористических талантов до более подходящего момента и нетерпеливо подаётся вперёд, приоткрывая рот.       илья поглаживает его по голове, пока мужчина примеряется, пытаясь найти точку опоры. раскаиваться в своём поведении широков любит даже больше, чем ругаться с овечкиным — возможно, отчасти поэтому им двоим настолько нравится препираться.       илья протяжно выдыхает, когда его член наконец-то накрывает мокрым теплом. костя целует головку и широко, щедро мажет языком по основанию. елозит коленками по скользкому паркету — без рук теряется ощущение устойчивости, но илья надёжно, крепко удерживает его в сидячем положении и упасть не даст точно. тяжёлая ладонь давит на затылок, от жаркого взгляда сверху и этого чувства абсолютной уязвимости костю лихорадит. он дёргает связанными запястьями и подаётся ещё ближе, вбирая в рот полностью. пульсирующее возбуждение топорщит собственные джинсы, костя отрывисто стонет и неловко проезжается пахом по полу. илья разгадывает замысел сразу и резко тянет за кудри: — нет. сиди смирно.       костя под ним всхлипывает и слушается. ёрзать перестаёт, но стараться начинает активнее — горло окончательно расслабляется, позволяя члену проскользнуть глубже в глотку. костя насаживается ещё сильнее, задевая какую-то особенно чувствительную точку — овечкин рыкает и дёргает его на себя, перенимая инициативу. движения ускоряются — ведомый его рукой, костя утыкается носом в чужой пах и давится, смаргивая выступившие слёзы. — дыши носом, шлюшка, — илья притормаживает и мягко гладит партнёра по щеке. — не забывай.       широков послушно втягивает воздух и размыкает губы. член выскальзывает изо рта с влажным, пошлым звуком, и костя замирает, поднимая вверх по-блядски блестящие глаза. илья любуется дрожащими ресницами и поволокой в его почерневшем, мутном взгляде. илье нравится, каким податливым, смущённым и довольным становится широков, когда наконец-то замолкает. не швыряет колкости, не дразнится, не язвит, пытаясь задеть илью за живое... хотя, если быть честным с самим собой, широков овечкину вообще всегда нравится — когда смеётся над дурацкой шуткой, токсичит на всех плохом настроении, в очередной раз умничает или сонный только-только разлепляет глаза по утрам. но сейчас мужчина молчит — с покрасневших, опухших губ по подбородку тянется ниточка слюны, и овечкин наклоняется ближе, чтобы небрежно размазать её пальцами. костя терпко, надрывно стонет ему в ответ. запястья за спиной затекли, колени ноют, а собственный член отчаянно требует внимания, но косте до этого никакого дела — его ведёт, и он трётся о ладонь ильи щекой. — ты мой хороший, — илья усмехается, ероша взмокшие каштановые волосы. — знал бы, как тебя возбуждает собственная беспомощность, сделал бы это раньше.       в глазах напротив лопается солнце, и овечкин не выдерживает. отыгрываемая роль трещит по швам, когда мужчина смотрит на него вот так — поэтому илья плюёт на все правила доминантности и целует, целует его жадно и нежно, жадно и долго, вкладывая всё невысказанное между ними в тёплое прикосновение. широкову вообще очень сложно выражать любовь словами, и илья это знает — но костя умеет сильно, преданно, искренне любить и проявлять любовь по-другому. на языке оседает солоноватый привкус, и у ильи в сердце взрывается тысяча жарких звёзд — его насмешливый, ехидный костя отвечает с такой отдачей, что, видит бог, илья готов сойти с орбиты. когда в груди начинает печь от нехватки воздуха, овечкин всё же отстраняется, напоследок прикусывая губу, и выдыхает низкое: — родной, дела нужно доводить до конца.       повторять дважды не требуется — илья даёт партнёру отдышаться и притягивает к себе снова. продолжать игру уже не хватает терпения — оба на грани, и парень больше не сдерживает себя, толкаясь в чужой рот. ритмичные быстрые движения, обжигающая влажная теснота и безотказный костя, вредный и любимый, мычащий под ним так отчаянно-сладко — илье хватает четверти минуты, чтобы провалиться в жгучее марево.       два стона сливаются в один, и илья постепенно замедляется — широков осоловело смотрит ему в лицо и с шумом сглатывает. несколько белёсых капель стекают по подбородку, мешаясь с вязкой слюной — мужчина смаргивает, фокусируя взгляд на партнёре, и неспешно, беззастенчиво облизывает губы. уголки его рта непроизвольно дергаются вверх — парадоксально, но эта кошачья полуулыбка кажется илье пиком человеческой откровенности. костя сам по себе — одно большое откровение; широкова вообще хочется то ли убить, то ли залюбить до смерти — сегодня овечкин снова выбирает второе, поэтому аккуратно помогает ему встать с колен. костя опасно качается на подрагивающих ногах — илья тут же сгребает его в объятия и легонько пихает в сторону кровати. однако вместо простыней мужчина падает на него, и илья вопросительно изгибает бровь — широков тут же утыкается ему в шею, краснеет и смущённо фыркает: — уже не надо. илья проводит рукой по его вспотевшей спине: — когда успел? — с тобой почти одновременно. — позорник. я собирался разложить тебя на постели и мучить. — илюш, я сам в ахуе. — настолько понравилось? — ага. только колени болят, с-с-сука. но шутить про тебя не перестану.       овечкин поднимает его голову со своего плеча — они смотрят друг на друга несколько секунд, а после синхронно прыскают. костя жмурится, и морщинки в уголках глаз проступают отчётливее — от этой простой картины илью окатывает каким-то невыразимым трепетом, и он ласково зацеловывает костино лицо. чмокает в краешек губ, в нос, в висок, гладит щёки и стирает со лба испарину. стягивает с рук ремень — широков разминает онемевшие кисти и тут же запускает пальцы в спутавшиеся золотистые вихры: — если начну обзываться, зайдём на второй раунд? — я подумаю. — такой ты дурак! — и я тебя тоже. очень сильно.