Яблочный пирог из Снежной

Медленно поднималось из-за горизонта зимнее солнце, зажигая на снегу кристальный блеск, словно звëздочки на небе. На кухне простого деревянного домика слышался запах свежих яблок, очищаемых от кожуры. Две девушки были заняты приготовлением яблочного пирога: одна — та, что помоложе, сидела за столом и чистила бордовые фрукты, цветом напоминавшие выдержанное вино. Вторая, выглядевшая немногим старше, стояла у стола и замешивала тесто в большой деревянной миске. — Как думаешь, сегодня будет холодно? – поинтересовалась чистившая яблоки. Другая, прищурив глаза, выглянула в окно, словно надеясь увидеть там вчерашний закат, а затем продолжила месить тесто и проговорила себе под нос: — Похоже на то, – она утëрла предплечьем пот на лбу, её бледная рука была по локоть испачкана в белоснежной, будто женская пудра, муке, поэтому её лоб мгновенно стал белее прежнего. – Вчера был закат фиолетовый, это к морозам. Пока девушки сидели у натопленной печи, укрывшись пуховыми платками, и за неспешной беседой готовили пирог, по лестнице быстро-быстро застучали голые ступни. Затем, забежав к девушкам на кухню, мимо них промчался рыжий смерч, ухвативший со стола, как ему показалось, плохо лежащий кусок сочного яблока, на лету запихнул его в рот, тут же облизав пальцы от сладости яблочного сока. Вихрь промчался в сени, услышав на бегу: — Аякс! Хватит носиться по дому, словно лисëнок, – прикрикнула на него старшая сестра, Мария. – Сядь за стол и поешь как нормальный человек! Она выглянула в сени, отделëнные от кухни фланелевой шторой, пачкая ткань в муке, и, оглянув брата строгим взглядом, пригрозила пальцем: — Только посмей, – тихо и вкрадчиво начала Мария, медленно подходя к брату, будто кошка на охоте, и похлопывая скалкой по ладони. – Выйти за порог в одной рубашке. Однако хитрый лис сделал вид, что совершенно не понимает её слов, и выскочил за порог для того, чтобы быстро нарубить дров. На улице была небольшая минусовая температура, но закалëнному в Бездне парню из Снежной всё нипочём. Тут же во дворе играл со своим Одноглазиком Тевкр. Услышав звуки шагов, он поднял маленькую головку, сверкая глазками цвета чистого неба в знойный летний день. — Братишка! – крикнул мальчик, подбегая к старшему и по-собственнически обнимая того за бедро. Аякс потрепал Тевкра по волосам, превращая очаровательные рыжие кудряшки во что-то, больше напоминающее воронье гнездо. Затем старший прошёл на задний двор и положил на стоящий посередине пенëк бревно. Топор лежал рядом, потому что вчерашнюю работу Тарталья закончил поздно вечером и решил не возвращать инструмент на место, чтобы продолжить рубку с утра. За работой из тела юноши без следа исчезло ощущение холода, которое, пусть и самую малость, но присутствовало. Через некоторое время Аякс устал, присел на кучку ещё целых брëвен ароматной берëзы и утëр рукавом рубашки пот со лба. Он лëг на брëвна, подложил руку под голову и посмотрел на чистое полуденное небо Родины, так очаровывающее его каждый раз. Небо, по которому он так скучал, когда уезжал из Снежной. Но с другой стороны, Аякс был человеком энергичным и деятельным. Юноша не мог долго сидеть на одном месте, ему казалось, что кости ржавели от такой размеренной и счастливой жизни. Он всегда искал приключений на пятую точку. Его необузданный дух и кипящая кровь требовали сражений, спаррингов и путешествий. Аякс почти задремал от этого приятного чувства нахождения дома, сладкой истомы, пленившей его сердце так крепко. — Вот ты где, паршивец поганый, – услышал он разъярённый голос своей старшей сестры. – Я его по всему двору ищу, а он тут, видите ли, изволил поспать на дровишках! Сколько раз я тебя просила не разгуливать в одной рубашке по морозу?! Сколько, я тебя спрашиваю?! — Ровно 1154 раза, милая сестрица, этот — 1155-ый, юбилейный, – губы рыжего молодого человека расплылись в мягкой улыбке, едва-едва отдающей горечью от мысли скорого расставания с роднëй. Аякс рывком поднялся с дров, и Мария лёгким движением накинула на его плечи тëплый кардиган из шерсти овечки. Молодой человек искренне улыбнулся и тепло посмотрел на сестру, а затем немного наклонился, чтобы получить поцелуй в лоб. — Хочу чмок в лобик, как раньше, – стал канючить брат. — Не стоит жить в своих мечтах, Аякс. Как раньше уже никогда не будет, ты вырос, мой маленький братик, – однако Мария мягко, почти невесомо коснулась тëплыми губами прохладного лба младшего братишки. – Отнеси дяде Мише вот эти рыболовные снасти, да смотри, не задерживайся, приходи к обеду. Мы с Тоней как раз испечём твой любимый пирог. Сестра передала Чайльду кулëк из крафтовой бумаги, перевязанной бечëвкой, и, поëживаясь, бодро зашагала в сторону дома, от чего её рыжие кудри покачнулись из стороны в сторону. Аякс вышел за калитку и медленно побрёл в сторону дома дяди Миши. Мужчина жил в маленьком, но крепком деревянном домике, из трубы которого густо валил дым. Рыжеволосый юноша подошёл к деревянной двери и громко постучал. — Михаил Владимирович! – окликнул Аякс. За дверью послышалось шарканье мягких домашних туфель и слабо слышное мужское: "Иду, иду". Когда дверь со скрипом открылась, за ней показался невысокий мужчина, которому на вид было 40-45 лет. Его ясные голубо-зелëные глаза-хамелеоны глядели сурово, но в их глубинах плескались бесконечная доброта и тепло. — Говорил же называть меня просто "дядя Миша", Аякс, – заворчал мужчина. – Заходи, заходи, сынок, сейчас я чайник поставлю. И он быстро зашагал на кухню, чтобы поставить на печь чайник. Тарталья же немного озяб на улице, поэтому не спешил снимать шерстяную кофту, заботливо накинутую на его плечи старшей сестрой. — М.. дядя Миша! Вам тут Маша передала снасти рыболовные, – сказал юноша, положил их на журнальный столик и подошёл ближе к камину, чтобы отогреть покрасневшие ладони. — Аа, вот спасибо, сейчас посмотрим, – крикнул мужчина с кухни, подбрасывая дрова в печку и ставя на неё тяжёлый синий чайник. — Положи пока на стол, сынок. Аякс положил кулëк на стоящий перед мягкой кушеткой столик, освещаемый мягким светом камина и льющимися сквозь занавешеное окно солнечными лучами. Затем молодой человек снова отошёл к камину, едва не подпалив сестринскую кофту, от чего он подпрыгнул, словно лис, заметивший опасность в непроглядной гуще тайги. В этот момент с кухни вернулся дядя Миша и заметил прыгающего вокруг теплого очага Тарталью. — Аякс! – окликнул мужчина. – Хватит скакать тут как маленький бесëнок! Иди к столу лучше, я малиновое варенье достал. — Малиновое варенье, – глаза юноши зажглись, как звëздочки на ночном небосводе, и он поспешил сесть на мягкую кушетку, приглаживая растрепавшуюся рыжую копну волос. Дядя Миша разлил чай по маленьким кружечкам с сине-голубой росписью и подал одну из них Тарталье. Его большая и мягкая рука полностью накрыла чашку. Тепло горячего напитка тут же согрело ладони, а по сердцу разливалось чувство уюта и комфорта, стоило Аяксу коснуться губами согретого кипятком фарфора. Однако он едва отпил немного и поставил кружку на место. — Дядя Миша, а пойдёмте с нами чай пить? – юноша облокотился на стол и положил подбородок на ладонь, ярко улыбаясь. – Девчонки там сейчас пирог испекут, а мы варенья им принесëм. — Ну что ты, сынок, – смутился мужчина. – Как-то неудобно.. Но если Аяксу что взбредёт в голову, то он сразу же пойдёт воплощать задуманное. Поэтому он тут же подхватил баночку варенья, аккуратно перевязанную тканью сверху, и потянул хозяина дома за собой. И вот они уже оказались на улице. Зимнее солнце уже начало медленно опускаться на горизонт, кутаясь в мягкий блестящий снег, от чего по небу поплыли оранжевые облака, похожие на карпа-кои. Из-за сильного мороза край неба окрасился в светло-жëлтый оттенок. Тарталья вприпрыжку побежал вперёд по снегу, потому что в тонкой рубашке и кофте сестры было довольно прохладно. — Дядя Миша, догоняйте, – крикнул он на бегу, махнув рукой в сторону дома. Мужчина собрался и немногим медленнее побежал за юношей. Так они быстро оказались у пристанища семьи Аякса. Дом, милый дом. Как часто хотелось Тарталье оказаться тут. Он тосковал по дому во время своего путешествия и тосковал по приключениям, пребывая дома. Бурлящая кровь призывала его сражаться, становиться сильнее и совершенствоваться день за днём, а мягкое юношеское сердце хотело домой. Хотело получить материнской любви и сестринской ласки. Мать и сëстры никогда не скупились на эмоции, поэтому Аяксу всегда будет не хватать их тепла вдали от дома. Чайльд вихрем залетел домой, на ходу роняя валенки и тут же отряхивая их за порогом. Следом за ним осторожно зашёл Михаил Владимирович, снимая свою меховую шапку. В сени выбежал Тевкр с шерстяным пледом и врезался с ним прямо в брата, чтобы сразу укутать того и спрятать от холода. — Вернулся, бесстыдник проклятый. Я же тебя просила не разгуливать долго в таком виде, а ну иди сюда, сейчас я тебе..– взвилась Мария, но тут увидела дядю Мишу и осеклась. — Ой.. дядя Миша, простите ради бога, проходите, проходите, не стойте в дверях. Тоня, согрей, пожалуйста, воды для чая. В сенях завертелась кутерьма из тканей, людей, врезающихся друг в друга рук и ног, и вот наконец они распутались и вышли в коридор. Аякс быстро прошмыгнул в ванную комнату к умывальнику и потянул за собой гостя. Душистый вьюнок в горшке свисал с полки, тут же теплился над огнëм бак с водой, на белой раковине аккуратно лежал мыльный корень, а рядом с ним в небольшой чаше лежали деревянные гребни. В этой маленькой ванной было так уютно, что женская половина семьи могла проводить тут вечер за расчëсыванием друг друга, а на Рождественские праздники тут же и гадали. Аякс наскоро вытер руки о висевшее под полкой с растениями полотенце и поскакал, словно довольный маленький лисëнок, на кухню. Мария тут же шлëпнула его полотенцем по спине за баловство на кухне. Тевкр пробежал у них под ногами, ловко уворачиваясь от брата и сестры, и напрыгнул на дядю Мишу. — Дядя Миша! – воскликнул ребёнок. — Сынок, – мужчина поймал ребёнка и искренне улыбнулся его напористости, искренности и крика, полного детской наивности и непорочности. Тевкр тут же спрыгнул и, взяв соседа за руку, повëл по коридору, показывая на стену возле сеней и восемь небольших рубцов на ней, начиная с нижней части. — Дядя Миша, смотри, как я вырос! – мальчик восторженно указал на последний, восьмой рубец, и обернулся, сверкая ясными голубыми глазками, словно требуя одобрения за быстрый рост. — Совсем большой уже стал, – хрипло рассмеялся мужчина, взъерошив мягкие рыжие волосы. – Скоро уже и выше брата будешь. Тарталья, стоявший в проёме прохода на кухню, тихонько рассмеялся, прикрывая ладонью рот. Он подошёл, поднял братишку на руки и понëс его на кухню, говоря: — Ну, до меня ему ещё далеко, – как бы бахвалясь произнёс он. – Пусть сначала дорастëт хотя бы до Тони. На большой кухне собралась уже вся семья: папа, мама, Мария, Антон, Александр, Тоня и Тимофей. Тарталья зашёл, сел на диван рядом с Марией, посадил брата на коленки и немного подвинулся, чтобы освободить место для дяди Миши. За всей кутерьмой никто не заметил, как солнце почти село за горизонт, поэтому Александр, один из старших братьев Аякса, поднялся и зажёг на кухне свечи. Пять человек, включая Тарталью, расположились на угловом диване, а остальная пятëрка сидела на стульях вокруг противоположной стороны стола. Кухню окрасили багряные, оранжевые и розовые лучи заходящего солнца, свечи немного подрагивали из-за небольшого ветерка, ловко протиснувшегося сквозь маленькие щели в окне. На столе стояли тарелки с самыми разными вкусностями: тут и медовое мясо с морковкой, куриные шашлычки, квашеная капуста, соленья и горячий картофель, запах которого напоминал всем присутствующим то, как в детстве все дышали над кастрюлей с этим овощем, чтобы вылечить насморк. Мария налила всем горячего компота из яблок и закатника, все неторопливо ели и потягивали компот. Вот Аякс рассказывает о своём очередном приключении и в самый напряжëнный момент пытается откусить куриный шашлычок, однако не успевает, и кусочек плюхается в тарелку, от чего все присутствующие покатились со смеху. Отец хвастается результатами сегодняшней подлëдной рыбалки, а Тоня — новой вышитой кухонной салфеткой, за что Тимофей ласково гладит её по голове и одновременно подкладывает ей в тарелку кусочек медового мяса. Когда все доели, Александр, Тимофей и Мария остались на кухне, чтобы помочь матери убрать со стола и помыть посуду, в то время как остальные ушли в гостиную. Тоня и Тевкр окружили дядю Мишу, взявшего с полки книгу про мореплавателя, каким и он был в молодости. Дети обняли мужчину за плечи и внимательно вслушивались в его неторопливое чтение. Отец протирал старое пианино, хранящее в себе множество воспоминаний: от его свадьбы, до рождения первого ребёнка, от первого шага Аякса до того момента, как Тоня пошла в первый класс. Тарталья, снующий по дому туда сюда, как гиперактивный маленький лисëнок, вызвался отнести отцовский улов в подпол. И, когда эта бестия в обличье юноши выползла из подпола, Александр подал ему руку, чтобы помочь младшему подняться. Мама и старшие дети уже закончили уборку на кухне, поэтому они все дружно двинулись в гостиную. Они принесли чашки и большой чайник с ароматным гречишным чаем. Маша поставила на маленький столик большой вкусно пахнущий яблочный пирог. Старшие помогли подтащить стулья, скамеечки к столику и расставили маленькие фарфоровые чашки с розовыми пионами. Тоня любезно разрезала пирог на части и опустилась обратно на диван. После того, как все взяли по кусочку, а Александр и Тимофей уже успели подраться за ещё один, Аякс тоже потянулся за своей долей. Когда он откусил маленький кусочек, его очаровал этот знакомый до боли вкус детства. Сладость, разливающаяся во рту, пряный вкус корицы и нежнейшее тесто. Вкус, который он чувствовал, каждый раз прибегая домой с улицы в те времена, когда он ещё ходил под стол пешком. Вкус дома, уюта, детства, тепла и любви. После чая отец и мать же сели на скамеечку возле пианино и вместе начали играть незатейливую песенку, напевая и глядя в сторону весело танцующих детей. Устав, Мария села и положила голову на хрупкое Тонино плечо, а Тимофей поднял Тевкра на руки и закружил с ним по комнате, играя в самолëтик. Так пролетело время до 9 часов вечера, детям уже пора было спать. — Михаил Владимирович, оставайтесь, поздно уже куда-то идти, – начала было мать семейства. — Да надо бы домой уже, Наташенька, – улыбнулся мужчина. Отец решил прогуляться с ним и проводить, так что мужчины вдвоём вышли из дома, все попрощались с дядей Мишей, а Маша закрыла за ними дверь. Тимофей отдал младшего братика Аяксу, а тот понёс мальчика в детскую, медленно поднимаясь по лестнице на второй этаж. Уложив Тевкра на одну из кроватей, юноша накрыл его одеялом и уже собирался погасить свечу, как услышал: — Братик, а дядя Миша ещё придёт? – спросил ребёнок, сонно потирая глаза. Тарталья улыбнулся, погладил брата по голове и сказал: — Ну конечно, милый. Спи. Тогда Тевкр послушно закрыл глаза и почти мгновенно уснул, повернувшись на бочок. Аякс запечатлел на его лбу едва ощутимый поцелуй и задул свечу, выходя из комнаты и закрывая за собой дверь.