***
В людях Сал ценил разные качества. Перечислять их бессмысленно. В одном человеке конкретная черта будет смотреться гармонично, в другом — как неправильно подставленный кусочек пазла, безнадежно и нелепо. Своих людей Фишер оставил в Нокфелле. Кто-то жив, кто-то мертв. Размышления об этом не приведут ни к чему хорошему, поэтому стоит ли вообще начинать? Одна безнадега да и только. Тем более сегодня Сал окончательно принял решение жить новым, а все старое оставить где-то там, на дне души, чтобы изредка тыкать палкой, но в остальное время не задевать. И, кстати, новая жизнь началась не с понедельника. Это несомненно радует. Заправочный дверной колокольчик издал громкий «дзынь», когда Фишер зашел в помещение. Прохлада работающих кондиционеров обдала приятным ветерком. Жара на улице была приблизительно тридцать градусов, — по крайней мере, так передали по радио. На фоне играла попсовая музыка из разряда тех, что заедают в голове. Окинув взглядом стоящие полупустые холодильники, Сал уверенно двинулся в сторону тех, где маняще стояли энергетические напитки. Вредно? Да. Волновало ли это юношу? Отнюдь. Взяв тройку банок с разными вкусами, Сал отправился на кассу. Деньги имели неприятное свойство кончаться, а из-за своего кочевого образа жизни Фишер не мог найти работу. Поэтому, потрепав карманы штанов, он кое-как отыскал завалявшуюся купюру с изображением Александра Гамильтона и положил на прилавок. — Долгая дорога, да? — женский голос вырвал Салли из пузыря отрешенности. Парень удивленно поднял голову, уже ожидая неоднозначную реакцию на его внешний вид. Но молодая девушка с темными волосами лишь дружелюбно улыбалась, а в ее глазах Фишер не замечал тех эмоций, с которыми обычно его встречают незнакомые люди. — Типа того, — буркнул парень. Ответ исчерпывающий. Не скажешь ведь, что по ночам его преследуют кошмары. И проще не спать, чем возвращаться к ним вновь и вновь. — Ох, сочувствую, — девушка улыбнулась. На ее щеках проступили аккуратные ямочки. Сал про себя отметил, что ей они весьма идут. Работница заправки продолжила: — Ты выглядишь очень… — сердце Фишера замерло, готовясь услышать эпитет с негативным посылом, — интересно. Крутая маска. — Это протез. Сал сказал это по привычке, неосознанно. Хотя с момента отъезда из Нокфелла пообещал себе, что перестанет поправлять людей. Сообщая незнакомцам, что это вовсе не карнавальный костюм, он будто снова оказывался в местах, которые хотел спрятать за слоями настоящего. Девушка зарделась. — Прости, пожалуйста! Я много болтаю… Салли лишь взмахнул головой, мол, ничего страшного, не обращай внимания. Часто он проваливался внутрь себя, погружался в пучину собственных эмоций и с трудом отделял выдумку от настоящего. Но подобные пустые диалоги помогали ему вернуться и смотреть на мир без этих уж-точно-не-розовых-очков. — У тебя, наверное, длинная история, — задумчиво произнесла девушка. Кажется, слова были мыслями вслух. Она прикусила губу, пока отдавала сдачу за энергетики. — Меня Лилиан зовут. — Красивое имя, — внезапно улыбнулся Фишер, правда, Лилиан видеть этого не могла. — Сал… Салли. — Приятно познакомиться. Куда направляешься? Прости, здесь редко бывают люди. Девушка поджала губы, снова жалея о том, что продолжает вести эту беседу. Юноша, стоявший перед ней, не создавал в голове образ общительного человека и, вероятно, вопросы, которые она задавала, могли его бесить. Однако Сал спокойно ответил. — Пока не решил, может, в Канаду, — пожал плечами Фишер. Да, Канада казалась выходом, будто покинув территории США жизнь внезапно изменится, все непонятки решатся, а мысли, роющиеся в голове, приобретут явные очертания. Но окончательно Сал не был уверен, что готов пересечь границу, это весьма импульсивное решение, требующее больших размышлений, чем «а что, если». — Вау, Канада, здорово. В детстве я бывала там, чудесная страна с чудесными видами. Это того стоит. — Может быть, — задумчиво отозвался Салли. Нелепость. Он все еще разговаривает с девушкой, которая не бросила ни одного едкого комментария в его адрес. Парень посмотрел на Лилиан, которая все еще дружелюбно улыбалась и намеревалась что-то сказать. В ней не было ни капли враждебности. И даже лжи. Он был в странном месте со странным человеком, и единственным желанием было протянуть руку и тыкнуть Лилиан в лицо, чтобы понять, насколько она реальна. Не расплывется ли она от одного прикосновения? Не начало ли это очередного кошмара? Тем более в ней было что-то не так. Смутно знакомое, но неуловимое проглядывалось в ее образе. Нет, все слишком реалистично. И от этого удивительно. — Здесь есть, где остановиться? — неожиданно для самого себя задал вопрос Сал. Он собирался ехать всю ночь — не зря же запасся энергетиками, но что-то глубоко внутри него зашевелилось и сподвигло поинтересоваться о ночлеге. Может, ему нужен был отдых, а не дрожащие руки от недосыпа. Это звучало, как минимум, разумно. Лилиан призадумалась. Приняв озадаченный вид, девушка подняла глаза к потолку, ища ответ в своей голове. — Не уверена. В ближайшие двадцать миль ты вряд ли сможешь отыскать что-то более-менее приличное. Эта трасса не пользуется большой популярностью, поэтому многие мотели позакрывались лет, эдак, пять назад. — Жаль. Спасибо. Сал уже шел к выходу, как голос Лилиан внезапно его позвал. — Здесь есть каморка для персонала. Если хочешь, можешь остановиться. — Не думаю. Еще раз спасибо.***
Старая отцовская машина пропахла запахом ароматизатора, бензина и пыли. Изредка здесь появлялся аромат снэков — Сал, несмотря на все мольбы желудка о здоровой пище, питался только тем, что было удобно для перевозки и хранения. Солнце клонилось к горизонту, и мир захватили красные закатные сумерки. Этот район был весьма заслушлив и от того сух. Раскаленный асфальт едва слышно потрескивал от наступившей вечерней прохлады, а ветер, доселе прогреваемый солнцем, стал освежающим. Сал сидел за водительским сиденьем автомобиля с открытыми окнами и боролся с желанием включить радио — тишина раздражала, — но севший аккумулятор вызвал бы, вероятно, куда больше негодования. Бензина хватало. Пока что. Оставалось приблизительно полбака. В окружающей обстановке юноша не знал, как поступить дальше. Воспоминания вновь охватили его с новой силой. Ларри. Побег. Блять. Номера близких давно удалены. Фишер знал их наизусть, но старался вырвать из своей памяти, чтобы однажды не быть искушенным медленными гудками. Бросить все — это так на него не похоже. Импульсивность, с которой Сал теперь жил, заставляла делать опрометчивые поступки. Но он старался ни о чем не жалеть. Прошлое не изменить. Рука потянулась к бардачку. И тут же вернулась обратно. Нельзя. Нельзя смотреть на фотографии. Часто он вспоминал об отце, стыдливо боялся, что тот вновь ударится в свою зависимость. И оправдывал себя тем, что рядом с ним Лиза. Какой же ты мудак, Салли Фишер. Идиот. Придурок. И все в таком духе. Сал усмехнулся. Действительно. Самоубийство Ларри было последней каплей. Последней каплей кошмара, который Фишер больше не мог терпеть. Дурные сны, дурные события… Хотя бы чуточку радости ведь должно быть в этой жизни, ведь так? Все этого заслуживают. — Мой сменщик приехал, — Лилиан подкралась абсолютно незаметно. Сал вздрогнул от неожиданности. — Мне нужно уезжать, так что… если вдруг ты надумал переночевать в мягкой, ну, может быть, не очень мягкой, но кровати, то это последний шанс. — Почему ты здесь? — хриплым от долгого молчания голосом спросил Фишер. Вопрос, не имеющий смысла и какой-либо конкретики. Но, кажется, Лилиан уловила ту тонкую нить сути. — Ты кажешься мне знакомым, — серьезно ответила она. Без капли иронии или вранья. «Ты кажешься мне знакомым». — Сомневаюсь, что мы могли где-то пересечься, — хмыкнул Салли. — Да, я тоже так думаю, — голос Лилиан все еще был полон серьезности. — Таких встреч не забывают. — Ты не боишься? Стремный парень без лица, который проторчал здесь три часа, просто сидя в машине. По-моему жутко. — Ага. Но я доверяю своей интуиции. Ты неплох, Салли. Просто в твоей жизни произошло что-то очень серьезное. Я не собираюсь выспрашивать у тебя подробности, но если вдруг тебе захочется высказаться перед человеком, которого ты видишь первый и последний раз, то это отличная возможность. — Твоя проницательность удивляет, — отозвался Фишер. Он осознал простую вещь, которую не хотел замечать. У них обоих не было настоящего лица, но была неминуемая тяжесть во взгляде. Лилиан тянула за собой груз ужасающей истории, и пусть это не было озвучено, Сал ощущал это, как что-что физическое. И был уверен в своих чувствах. — Так что? Поговорим? Плюнув на все свои предубеждения, парень вышел из машины. Солнце скрылось, и лишь последние его лучи освещали горизонт. Заправочное освещение с треском загорелось, и мотыльки с другими насекомыми забились возле источников света. — Расскажи о себе, — тихо произнес Сал, присаживаясь на пыльный капот автомобиля. Он похлопал ладонью возле себя, предлагая Лилиан сесть рядом. Та согласилась. — Что ты имеешь ввиду под этим? — усмехнулась девушка. — Просто краткий экскурс по моей жизни или что-то другое? — Другое, — кратко ответил Фишер. Лилиан хмыкнула. Они оба знали, о чем идет речь. Девушка засунула в рот сигарету и, чиркнув спичкой, подожгла ее. Поймав на себе взгляд, который сквозь прорези протеза смогла прочесть, как недоуменный, пояснила: — Плевать уже на технику безопасности. Если это место подорвется, я не расстроюсь. — Как скажешь, — пожал плечами Фишер. Ему, честно сказать, тоже было плевать на правила. Тем более его машина стояла на парковке, поотдаль от заправочных колонок. — Этой АЗС заведовали мои родители, — мрачно начала Лилиан, — их убили. Это случилось три года назад. Какой-то псих ворвался в наш дом, начал палить, и родители попали под огонь. Мне и младшему брату повезло больше — мы успели спрятаться. Такая вот херня. Сал долгое время молчал, переваривая сказанное. Смотря на Лилиан, на лице которой не было ни одной эмоции, он понимал, что жалость или слова поддержки здесь бессмысленны. Просто слова в пустоту. Он сам был таким. — И тебе досталась эта заправка? — спокойно спросил Сал. — Ага. Она мне напоминает об ужасе той ночи, поэтому я… я не люблю здесь бывать. Убыточный бизнес. Давно хочу закрыть все, но вспоминаю, чего стоило родителям открыть его. Поэтому, как поступить, я не знаю. — Поступай так, как считаешь нужным. Ты же уже давно все для себя решила, ведь так? Лилиан дернулась. Может быть. — А от чего бежишь ты? — она повернулась всем корпусом к Салли, с интересом в глазах рассматривая его. Протез докучал отсутствием возможности увидеть эмоции собеседника, однако Лилиан не возникала, знала, что просто так с такими штуками на лице не ходят. Сал тяжело вздохнул, перебирая варианты в голове. Вопрос показался действительно сложным, возможно, самым сложным за всю его жизнь. Что здесь ответить? В его жизни произошло слишком много всего, и «бежать» здесь уже не получится. Прошлое все равно его преследует, наступая на пятки. Как бы он не пытался спрятаться, все равно он возвращался к тому, от чего уходил. И так по кругу. Это бесконечный цикл, который невозможно прервать. — Много, чего произошло, — вздохнул Фишер, — из последнего — смерть лучшего друга. — Сочувствую. Лилиан, едва касаясь, погладила Сала по плечу. И в этом прикосновении было что-то настолько теплое и знакомое, что парень еле сдержался, чтобы не прильнуть. Будто это был сам Ларри в женском обличии, решивший в последний раз сообщить о себе. — Что ты чувствуешь сейчас? — Лилиан наклонила голову в бок. — Потерянность. Я поступил так, как не поступил бы никогда. Временами мне кажется, что это уже не я. Лилиан захихикала неожиданно для себя самой. — Ты сам минуту назад сказал мне поступать так, как считаю нужным. Ты сделал ровно то же самое. Поэтому… есть ли смысл париться об этом? Ты ведь все равно не готов вернуться, правда же? — Ты права, Лилиан. — Лили, — поправила его девушка. — Что? — Называй меня Лили. Сал улыбнулся. В свете фонарей черты лица Лилиан стали более выраженными, и наконец Фишер смог заметить то, насколько она была красива. Девушка не была моделью с обложки, но ее очарование явно имело воздействие на Сала. Вздернутый нос, всеобъемлющие зеленые глаза и пухлые губы. А еще рассыпчатые по всему лицу веснушки. Поддавшись эмоциям, парень подумал, что прежде никогда не видел таких девушек. Это было наваждение, но какое же все-таки приятное. — Как скажешь, Лили, — улыбаясь, согласился Сал. — Когда ты собираешься ехать? — Через пару часов. Лилиан кивнула. — Все-таки в Канаду? — Не знаю уже. Я просто еду, куда глаза глядят. Мне хватает этого, — произнес Сал. — Всю жизнь за рулем не проведешь. Рано или поздно придется где-то остановиться. «Где-то остановиться». — Придется. Они сидели в тишине, прерываемой изредка проезжающими машинами. Был слышен ветер, колышущий усаженные по периметру заправки кустарники, а также гудение электрической будки, стоявшей неподалеку. Вокруг были лишь дикие поля без хотя бы одного скромного деревца. Сал поднял голову вверх и впервые за долгое время смог полюбоваться открывшимся небосводом. Раньше, в особо теплые ночи, они с Ларри выбирались на улицу и умиротворенно лежали на колючем пледе Лизы. Смех и шутки прерывались поиском созвездий, и тогда, при помощи Тодда, Сал смог выучить несколько самых заметных. «Чувак, я хуй знает, как понять в этом месиве, где этот ебаный Скорпион,» — возмущался Ларри. А Фишер лишь смеялся, в сотый раз пытаясь объяснить. «Самая яркая звезда в Скорпионе — Антарес, вон она. От нее верх идет голова. Если опустишь взгляд чуть ниже, увидишь Саргас, а левее — Шаулу. Они тоже одни из самых ярких. Вместе с другими звездами они образуют тело и хвост». «Сделаю вид, что я понял». Сал смотрел на столь знакомое созвездие и чувствовал тепло в груди. Воспоминания впервые вызывали не жгучую боль, а нежную улыбку. Эта ночь запомнится ему надолго. — Сал, — тихо позвала его Лилиан. Что-то в ее взгляде переменилось, и былая уверенность девушки нервно сжалась в ее кулаках. — А? Она не решалась сказать. Сумасбродные мысли наполнили ее голову, и Лилиан не была уверена, что поступает правильно. Однако идея фикс засела в ее разуме, клешнями впившись в извилины мозга. Либо сейчас, либо никогда. — Давай поцелуемся. Сал слегка опешил, до конца не осознавая услышанное. Первым и единственным объектом его влюбленности была Эшли. Влюбленность оказалась невзаимной, и чувства довольно быстро превратились в чисто дружеские. О поцелуях речи и не шло. И теперь, сидя на капоте машины в техасской глуши, едва знакомая девушка после небольшого душевного разговора предлагает ему поцеловаться. Просто так. Не на спор или что-то в этом духе. Из собственного желания. — Я не… Лилиан быстро его прервала: — Мне все равно, что скрывается под твоим протезом, Салли. Очевидно ты носишь его не просто так. Я хочу поцеловать на твое лицо, а твою личность. Если хочешь, я закрою глаза. Сал хотел отказаться. Возможно, чисто из привычки. Все, что связано с лицом, — за ста замками и выброшенными ключами от них. Но если начинать новую жизнь, то, может, с малого? Избавиться Фишер от второго лица не мог, но маленький шанс перебороть прошлое… за него стоит ухватиться. Переступить через себя и собственные страхи. И не жалеть ни о чем. — Давай. — Я закрою глаза. Руки Салли задрожали. Сомнения. Стоит ли? Он щелкнул застежкой протеза и проследил за тем, насколько Лилиан сохраняет договоренность. Недоверие к людям было простейшей необходимостью, и Сал вряд ли бы удивился, если бы девушка предложила поцеловаться, чтобы утолить свое любопытство. Но ее глаза со слегка подрагивающими ресницами продолжали быть закрытыми. Второй щелк. Протез скатился по лицу к руке. Свежесть наступающей ночи коснулась до этого момента скрытой кожи. Чертовски приятно. Духота протеза на контрасте казалась ужасающей пыткой. — Я готов. Лилиан вздрогнула. Голос Фишера звучал иначе — более громко и без прежней глухоты. Она ничего не сказала. Только сердце в грудной клетке начало бешено стучаться. Целоваться для Лилиан было не впервой, но раньше это было обыденно и скучно. А тут… тут дикий выброс адреналина. Она вздрогнула, когда Сал аккуратно коснулся тонкими, холодными пальцами ее лица. Он смотрел на приоткрытые пухлые губы, слегка блестящие от тонкого слоя гигиенической помады, и ловил себя на том, что действительно этого хочет. Аромат Лилиан дурманил — она пахла цветочными духами вперемешку с отдаленным запахом сигарет и вишни. Абсолютно неожиданно для себя девушка ощутила прикосновение чужих губ. Они оказались не такими, как у других парней, — более неровными и сухими, но от этого не менее желанными. Лилиан плавилась под жаром собственных эмоций. Поначалу Сал целовал ее с легкой неуверенностью в движениях, но затем жадность, будто она была последним глотком воздуха под толщами океана, начала превалировать. Но этого оказалось мало. Углубляя поцелуй, он уже ни о чем не думал. Плевать на все беды. Именно сейчас, рядом с Лилиан всего мира не существует. Только она и он. Больше ничего. Сал не знал, что будет дальше, встретятся ли они когда-нибудь еще, смогут ли повторить этот сеанс взаимного успокоения. Но знал, что возьмет от этого поцелуя все. Фишер слегка прикусил губу девушки, от чего та издала тихий стон. Сал ощутил дрожь в теле от этого сладкого звука. Что ты со мной делаешь? Они сидели друг возле друга, и Лилиан уже не могла терпеть это, казалось, огромное расстояние между ними. Она села на колени Салли, продолжая это безумие. Он хотел этого. Чтобы она была еще ближе. Чувствуя вес ее тела, он был готов на любые глупости — извращенность желаний возрастала с геометрической прогрессией. Лилиан оторвалась от него неожиданно даже для самой себя. Ее глаза продолжали быть закрытыми, однако это условие начинало раздражать, — она знала, что примет Салли любым. Хотелось посмотреть ему в глаза и повысить интимность момента до максимума. Тяжело дыша, девушка произнесла: — Думаю, нам стоит продолжить. Но не здесь.***
В номере очередного мотеля, на удивление, было приятно находиться. Белое постельное белье — вау — не было покрыто пятнами странного происхождения, а в воздухе витал аромат свежести. Сал провел за рулем около восьми часов и желал лишь крепко уснуть. Однако сейчас он был полон решимости открыть тот самый кармашек дорожной сумки, где теперь хранил все, что связывало его с прошлым. Он не смотрел на лица с фотографий с того момента, как покинул Нокфелл, и наконец-то нашел в себе силы взглянуть на тех, кого называл и называет близкими людьми. Взяв в руки небольшую стопку фотокарточек, он с замиранием сердца начал судорожно рассматривать каждую из них. И чувствовать непреодолимую боль от осознания, что в его разуме лица этих людей начали расплываться и терять очертания. Но он вспомнил. И с трепетом старался сохранить у себя в памяти любую подробность. Ведь совсем скоро его путь будет иметь окончательную остановку. Нокфелл. Уже готовый спрятать фотографии обратно в сумку, Сал наткнулся взглядом на ту, что сиротливо выглядывала из кармашка. Он взял ее и с полным опустошением внутри осознал, что на ней изображено. Точнее, кто. Фишер не знал, что теперь с Лилиан и как обстоят дела в ее жизни. Прошло уже полгода с их первой и последней встречи. У него осталась лишь эта фотография с отпечатком губной помады в уголке. Ни номера, ни адреса, ничего. Но Сал надеялся, что однажды судьба сведет их снова. Ведь именно Лили помогла понять, в чем он действительно нуждается.